В объятиях страсти

Он нервно поправил жесткий накрахмаленный воротник рубашки, а Хелен, увидев, что верхняя камера песочных часов пуста, подошла к столу, перевернула их и с тоской наблюдая за струйкой песка, который отмерял время их свидания – секунду за секундой, проговорила:

– Мне нужно было прямо сказать, чего я хочу, но мне трудно быть откровенной, говорить, что я на самом деле думаю и чувствую. К тому же Кэтлин сказала, что для тебя я всего лишь приз, легкая добыча.

Уинтерборн повернулся к ней и, прислонившись спиной к стене, скрестил руки на груди. На губах его играла усмешка.

– Твоя родственница права: ты прекрасна, как лунный свет, а меня никак нельзя назвать джентльменом. Да, ты была для меня призом, но я тянулся к тебе… хотел тебя не только из-за этого.

Хелен сначала было обрадовалась, но тут же сникла.

– Почему же ты говоришь о своих чувствах в прошедшем времени? Ведь ты только что признался, что все еще хочешь меня…

– То, чего я хочу, не имеет сейчас никакого значения: Тренир никогда не согласится на наш брак.

– Но ведь он сам мне это предложил. Если я дам ему понять, что согласна, он наверняка не будет против.

В комнате надолго воцарилась тишина, наконец Уинтерборн мрачно проговорил:

– Значит, ты еще ни о чем не знаешь…

Она непонимающе уставилась на него, а Риз, засунув руки в карманы, продолжил:

– Я наделал много глупостей в тот день, когда Кэтлин приходила ко мне. После того как она сказала, что ты больше не хочешь меня видеть, я… – Он замолчал губы, его скривились в горькой усмешке.

– Что ты сделал? – с замиранием сердца спросила Хелен, нахмурив брови.

– Это не имеет значения, – заявил Риз. – Меня остановил Тренир, который приехал за Кэтлин. Мы с ним чуть не подрались.

– Так что же все-таки ты сделал? – продолжила допытываться Хелен.

Уинтерборн отвел взгляд в сторону, на его скулах заходили желваки, и наконец признался:

– Я оскорбил твою невестку, сделав ей грязное предложение.

Глаза Хелен расширились от ужаса.

– Ты хотел…

Уинтерборн резко перебил ее:

– Разумеется, нет, и не собирался. Я бы и пальцем ее не тронул. Меня тянет только к тебе. Мне неинтересна эта маленькая строптивица, но я рассердился на нее за то, что лезет не в свое дело.

Хелен бросила на него укоризненный взгляд.

– Ты должен извиниться перед ней.

– Это она должна извиниться передо мной, – возразил Уинтерборн, – за то, что из-за нее я лишился невесты.

Хелен хотелось поспорить с ним, привести веские доводы и аргументы, но она не стала, решив, что в этой ситуации лучше придержать язык. Выросшая в семье, печально известной вспыльчивым нравом и упрямством, она знала, как важно правильно выбрать время, чтобы помочь кому-то увидеть свою ошибку. В данный момент Уинтерборн находился во власти своих страстей и не признал бы, что был не прав, но то, что он сделал, было ужасно. Девон никогда его не простит.

Девон безумно любил Кэтлин и страдал от ревности, будучи собственником, как и все Рейвенелы. Пусть он и был чуть более рассудительным, чем его предки, это не касалось его жены. Любой, кто посмел бы обидеть Кэтлин, заслужил бы его ненависть и навлек на себя гнев. Так вот, значит, почему Девон так быстро отозвал свое согласие на помолвку! То, что ни он, ни Кэтлин ни словом не обмолвились об этом инциденте, не нравилось Хелен. Интересно, как долго еще они будут обращаться с ней как с ребенком?

– Если хочешь, мы можем убежать и обвенчаться тайно, – предложила Хелен, хотя эта идея не казалась ей привлекательной.

Уинтерборн нахмурился.

– У нас или будет настоящая свадьба: с гостями и церковным венчанием, – или не будет ничего. Если мы сбежим, никто никогда не поверит, что ты сделала это добровольно. Будь я проклят, если позволю сплетникам говорить, что я вынужден был похитить невесту.

– Но у нас нет выбора, – возразила Хелен.

Последовала напряженная пауза. Хелен чувствовала, что сейчас произойдет нечто важное, и у нее мурашки побежали по коже.

– Есть, – заявил Уинтерборн, и выражение его лица изменилось, глаза приобрели хищный блеск.

В это мгновение Хелен поняла, почему к нему относятся со страхом и благоговением: это бы настоящий разбойник в маске бизнесмена.

– Мы должны переспать.

Глава 3

Хелен пришла в смятение и, отступая к стене, заставленной книжными шкафами, спросила:

– Не понимаю: зачем?

Уинтерборн, медленно надвигаясь на нее, объяснил:

– Как только узнает, что твоя честь поругана, Тренир даст согласие на брак.

С каждой секундой Хелен становилось все труднее дышать, корсет сдавливал грудь.

– Ты же хочешь выйти за меня? – потребовал ответа Уинтерборн, загоняя ее в угол. – Или нет?

Блуд считался смертным грехом, и от мысли об этом Хелен побледнела. Что, если Уинтерборн лишит ее девственности, а потом бросит? Что, если он способен на такую месть? Ни один джентльмен после этого не захочет на ней жениться – разве что вдовец. О том, чтобы обрести собственный дом и семью можно будет забыть. Хелен станет обузой для родственников, а ее ребенок, если родится, станет изгоем. Кроме того, ее позор ляжет пятном на репутацию младших сестер, и они не смогут найти хороших женихов.

– Не знаю, можно ли тебе доверять… – с сомнением проговорила Хелен.

Лицо Уинтерборна потемнело.

– Даже если бы я был бесчестным соблазнителем, как ты думаешь, долго ли я прожил бы после отказа жениться на тебе? Тренир завалил бы меня как бешеного зверя.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнув, согласилась Хелен.

– Но дело не в Тренире, конечно. Я никогда не брошу тебя. Если мы переспим, ты навсегда станешь моей. Наш союз будет таким же прочным, как если бы мы дали клятву вечной любви перед камнем. Это такой валлийский обычай. Ухватившись за камень, мужчина и женщина обмениваются клятвами, а потом бросают его в озеро. Считается, что сама земля становится свидетельницей их клятвы. И после этого их связывают вечные узы до конца существования этого мира. – Их взгляды встретились. – Давай поступим так, как я предлагаю, и ты никогда ни в чем не будешь нуждаться.

Хелен переполняли противоречивые чувства, даже испарина выступила на лбу от волнения.

– Мне нужно время, чтобы все обдумать.

Но решимость Уинтерборна добиться своего, казалось, только возрастала.