По ту сторону могил

Кстати, со временем злость на родителей я перенесла на себя. Я никак не могла понять, почему у мертвецов, как у призраков, не принято наведываться туда, где они жили до смерти. Хотя днем такая возможность есть – мы невидимы (об этом еще расскажу).

Однажды я решилась посмотреть, как живут родители. Мама к тому времени уже родила моего братика. Но папа после моей смерти запил. Они ругались. Напуганный малыш сидел в манеже и даже не ревел – по личику тихо скатывались слезинки. А я не могла ничего сделать!

Если бы не моя выходка, у нас сейчас была бы крепкая и дружная семья. И дом, где живет любовь, а не вот это все. Это при жизни мы были кто во что горазд – убивались, убивали. А после смерти чувство вины угнетает. Ощущение, что ты уже никогда не сможешь ничего исправить, пылает внутри адским огнем.

Про смерть как она есть

Страх смерти хуже, чем сама смерть.

    Джордано Бруно

Свет в конце тоннеля – слышали про такое, да? Банально до скрипа могильной земли на зубах, зато картинка, если постараться, выходит красивая, даже одухотворенная. Потому это весьма любимый у киношников инструмент, чтобы выдавить из зрителя эмоцию.

В общем, красиво, но не совсем правда. Потому что ничего такого вы на грани двух миров не увидите и не ощутите, по крайней мере, непосредственно в момент смерти. Страшно ли умирать? Больно ли? Давайте я вам просто расскажу про смерть как она есть, а выводы делайте сами.

Когда вы закрываете глаза навсегда, ничего не меняется. Вы видите перед собой ту же картинку, что и за мгновение до. Чувствуете те же запахи. Слышите те же звуки, что вас окружали: голоса врачей, которые пытались спасти вас на операционном столе; ритмы рейва, под которые вы случайно передознулись; трек на любимой радиоволне, звучавший за секунду до лобового столкновения.

Все это происходит по инерции, что ли. Знаете, как с курицей – если отрубить голову, птица потом еще какое-то время бегает, суетится, квохчет. Точнее, ей кажется, что она квохчет.

Этим вы мало отличаетесь от курицы, равно как и от любого смертного существа. Когда вы умираете, еще какое-то время думаете, что живете. На самом же деле до-жи-ва-е-те. Постепенно визуальные фантомные образы размываются в… мрак? Скорее бесцветие. Звуки, наоборот, сливаются в одну… Тишину? Скорее беззвучие и бестишие одновременно.

Вы проваливаетесь в это ничто или оно обволакивает вас – сложно разобрать. Вы ощущаете себя в себе, но не ощущаете себя в том, что вас окружает. Это длится какое-то… время. Время? Ну, если оно тут и существует, то явно течет не так, как вы привыкли. Может, в обратную сторону, по спирали или еще какой траектории. Или вообще хаотично.

Потом словно издалека до вас начинает доноситься первый звук post mortem – после смерти. Это не ваша любимая мелодия, не голоса живых или мертвых. Просто звук. С чем его можно сравнить? Думаю, что-то отдаленно похожее на то, как потрескивает лампочка в подъезде перед тем, как собирается перегореть.

Этот звук неумолимо надвигается на вас или вы сами приближаетесь к нему – тоже не разобрать. Вскоре звук начинает обретать видимость, на него слой за слоем накладывается картинка. Это какой-то цвет. Или свет. Вот тут уже можно притянуть за уши то самое про тоннель.

И вдруг приходит понимание, осознание того, что вы пропускаете этот звук и этот свет-цвет в себя. Свободно, не сопротивляясь. Вы позволяете этому быть в вас. Быть вами. Вы растворяетесь в этом без остатка.

Умирать – это не больно. Умирать – это… никак.

Кладбище – наш дом родной

Все мы приходим в одно и то же место.

    Гораций

Моим последним приютом стало одно из кладбищ моего родного города М***. Какое именно – вас вообще не должно волновать. Просто знайте: на каждом погосте, находись он в мегаполисе или забытой богом деревушке, по ту сторону могил есть точно такой же загробный мир, населенный нами.

Мое юное грешное тело похоронили там, где в свое время были преданы могильной земле мои бабушка с дедушкой. Последнего я видела только на фото в старых семейных альбомах. А вот бабушку успела застать на этом свете. Вот только кровная родня, в отличие от меня, жила вполне себе благообразно. Поэтому в Загробье я бессемейная.

Хотя есть у нас тут несколько маргинальных династий, из поколения в поколение совершавших преступные деяния. Ничего интересного – сплошная бытовуха. Так часто бывает, что в пьющих или наркоманских семьях вырастают такие же неблагополучные дети и продолжают «дело» своих родителей, лишая кого-нибудь жизни, а со временем и сами отдают концы от цирроза или иного типичного диагноза.

Обиталищем мертвецов служат, конечно же, их собственные гробы. И знаете, чего я до сих пор не могу понять? Вам что, так сложно сделать их просторнее, комфортнее? В своем деревянном ящике каждый из нас проводит большую часть времени. Смерть, знаете ли, и так не сахар. А тут еще лежи себе в тесном деревянном ящике, не имея возможности сменить позу на более удобную. Это только в кино показывают, что какой-нибудь вампир с кайфом заваливается в свой гроб и нехотя покидает его только ради утоления голода.

Старожилы загробного мира рассказывали, что в те дремучие времена, когда еще бабы в поле рожали, снимали мерки и мастерили гробы тютелька в тютельку не только ради экономии на материалах. Наши предки верили, что если похороненный будет лежать плотненько, ему будет спокойно, и тогда наружу выбираться нужды не будет. Верить – верили, но схема была нерабочая. Вылазили как миленькие – и кушать хочется, и останки размять, и пошалить. Но верить в такие вещи в современном мире – это уже конченое мракобесие!

Сну в привычном для вас понимании мертвецы не подвержены. Периоды покоя, которые приходятся на светлое время суток, можно сравнить скорее с состоянием забытья, ну как при высокой температуре. Можете себе представить, как неудобно метаться в бреду в тесном «домике».

Во время бодрствования мы можем позволить себе выбираться из могил. Делают мертвецы это по разным причинам – в Загробье смерть идет своим чередом: устраиваем собрания, составляем графики выхода в город на охоту, обсуждаем другие текущие вопросы. Просто болтаем обо всем и ни о чем, в конце концов. Если вы не в курсе, по ту сторону могил обитают очень коммуникабельные товарищи, которые испытывают вечный дефицит общения.