Попаданку приглашали? Сочи,1979

– Насколько я поняла, профессиональный фарцовщик** с многолетним стажем. Что-то ещё?

Я села на диванчик.

– Это не его основной заработок.

– В смысле? Ты имеешь в виду помимо зарплаты?

– Абсолютный проходимец. Он выискивает жертву и занимается шантажом. Ну, и ещё кое-чем. Ты не подошла.

– Почему же? – вопрос пока так и оставался без ответа со вчерашнего дня.

– Потому что ты одна путешествуешь.

– Неужели?

– Да, всё просто. Затаскивает к себе какую-нибудь пассажирку, показывает ей разные дефицитные шмотки или технику, у неё разбегаются глаза, но денег на всё не хватает.

– И что же вместо денег?

– Секс.

– Да ладно! – вылетело у меня, – ещё что?

– Связи мужа или отца. А это стоит намного дороже пары джинс. Он тщательно готовится к каждому круизу. Первый день он выбирает из списка.

– Ты хочешь сказать, что у него всего одна жертва на круиз?

– Да. К тебе он подошёл потому, что не вспомнил тебя в списке. Кто ты такая, у него сразу не сложилось. Ты у него ещё висишь, как знак вопроса, но скорее всего, ты не вариант. Как я уже сказал, ему такие ситуации неинтересны.

– Лёня любит поиграть в опасные игры?

– Да, есть лёгкая шиза, скорее всего, помимо остального.

– Налей мне Боржоми, – попросила я, – допустим, всё так, а что я должна сделать? Кинуть его в пучину вод и скрыться в пять секунд?

– Сначала я покажу тебе жертву. Он ещё колеблется, но это вопрос пары часов, он практически её уже выбрал, – Майкл придвинулся ко мне и поцеловал.

Настоящий долгожданный поцелуй.

Я опять подумала, как же всё-таки он сюда пробрался, и кто это решает. А какое это имело значение?

Что делать с жертвой, я узнала позднее.

––

*Ты опять тут – ( перев. болг.)

** Фарцовщик – нелегальный предприниматель 1960-1980-х годов, покупающий/обменивающий товар (преимущественно одежду, музыкальные пластинки, косметику) у иностранцев и перепродающий его своим согражданам по более высокой цене.

Глава 3. Авиакатастрофа

Я заказала обед в каюту: цыплёнка табака, салат и лобио. Питание на лайнере было с уклоном на грузинскую кухню. Лёня, видимо был мастером кавказских блюд, да и корабль был назван в честь классика грузинской литературы, поэта XII века Шота Руставели. Я читала и перечитывала «Витязя в тигровой шкуре», когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать. «Ни одна любовь не умерла своей смертью…убивали…убивают… и будут убивать» – как-то так. Грустно, но в том возрасте часто накатывала грусть, особенно на даче, когда шёл дождь, и казалось, что ты одна на целом свете, и тебя никто не понимает.

Майкл проглотил цыплёнка, оставив мне кусочек грудки со словами «я же не зверь». Мы оба смеялись и печалились, думая о том, что уже завтра мы можем опять не увидеться на целую вечность. Если бы мы знали, в чьей власти вообще были наши отношения. Не отношения, а какие-то случайные миражи посреди пустыни. Всё, что с нами происходило, было не просто неправдоподобно, а необъяснимо и немыслимо. Сны во сне и наяву – очень подходящая формулировка.

– Только что произошла страшная авиакатастрофа, – начал Майкл.

– Могу я тебя прервать? – я должна была это ему сказать.

– Конечно. Я слушаю.

– Что значит «только что»? Где «только что»?

– В том векторе, из которого ты. Он основной.

– Ну, да, – мне стало не по себе, – значит, есть основной. Но тебя там давно нет, ты же это знаешь?

– Это не имеет никакого значения, – он погладил меня по волосам и посмотрел мне в глаза. Грустно посмотрел, с каким-то сожалением и безысходностью.

А для меня это-то как раз и имело значение.

Мы опять выполняли чью-то просьбу поменять события. Возможно, по стечению каких-то странных обстоятельств, нас выбрали на эту роль здесь и сейчас. Кто? Сознание пыталось схватить хоть какое-то рациональное зерно, но нас, обычных людей, в такие вещи не посвящают и блокируют любую информацию, способную хоть что-то прояснить. Выпила воды и приготовилась слушать Майкла. Было ощущение, что он знает больше, чем я. В Тунисе я так не думала.

– Игорь Сомов вылетел в 10:04 рейсом SU 1193 из Сочи и в взял курс на Москву. На борту «Аэробуса А320» находились 139 пассажиров и шесть членов экипажа. Самолёт начал снижаться с назначенной высоты 11 километров в 10:36. Связь с авиалайнером была потеряна на высоте около двух километров в 10:50. Данные транспондера самолёта показали, что автопилот был запрограммирован на снижение до 30 метров.

Игорь Сомов, второй пилот, заперся в кокпите с намерением направить самолёт в землю. Расшифровка переговоров пилотов рейса говорила о том, что почти сразу после взлёта Игорь остался в кабине один. Капитан Вениамин Серов отлучился в туалет. Открыть дверь капитан уже не смог, она была заблокирована. Система автоматического предупреждения дала сигнал «Земля, подъём!» На борту паника. Самолёт упал в море.

Я слушала, не перебивая, пытаясь соотнести эти трагичные события с настоящим моментом. В голову что только не лезло.

– Причин для совершения самоубийства Игорем Сомовым не обнаружено. Он был здоров, давно в разводе, детей не имел. Единственным серьёзным событием в личной жизни пилота была смерть семидесятилетней матери Ирины Степановны Сомовой, погибшей в автокатастрофе десять дней назад. Женщина была за рулём, не справилась с управлением и врезалась в фонарный столб.