Ночь с дьяволом

Бентли поднял голову и очень серьезно посмотрел на нее.

– У нашей дочери будет выбор и будут возможности, – торжественно заявил он. – Я об этом позабочусь. Что тебя так тревожит, Фредди?

Фредди пожала плечами, рассеянно пощипывая краешек покрывала.

– Я, наверное, говорю глупости, – тихо призналась она. – Видишь ли, я говорю скорее о себе, чем о своем ребенке. – Она взглянула в глаза Бентли и объяснила серьезным тоном: – Понимаешь, Бентли, каков бы ни был пол нашего ребенка и что бы ни получилось из нашего брака, я твердо знаю, что моему ребенку будет легче в жизни, чем мне. Я еще не поблагодарила тебя за это, а следовало бы.

У Бентли защемило сердце от непонятной ему эмоции жены.

– Я ведь не какой-то бескорыстный святой, Фредди, – тихо произнес он. – И не делай из меня святого. Для женитьбы на тебе у меня были серьезные причины.

Фредди долго молчала, потом вдруг сменила тему.

– Я получила удовольствие от знакомства с твоей семьей, – сказала она. – Мне особенно понравился твой брат. Вчера за ужином мы с ним очень мило поболтали.

– Да, я заметил, что Кэм очень внимателен к тебе, – сухо ответил Бентли. Эта тема разговора была ему не очень приятна.

– Сначала я подумала, что он не одобряет наш брак, – продолжала она. – Тебе не показалось, что вчера во время чая он был несколько холоден? Хотя Хелен объяснила потом, что он просто беспокоится.

– Что правда, то правда. Кэм большой умелец проявлять беспокойство там, где его не просят, – пробормотал Бентли. – Кстати, тебя не должно волновать его мнение. Мы никогда не будем зависеть от его благотворительности.

Фредди его слова немного удивили.

– Такое мне и в голову не приходило, – протянула она. – О чем ты говоришь?

– Забудь об этом.

– Не уверена, что смогу, – покачала головой Фредди. – Обстановка во время чая была очень напряженной. Во время ужина она едва ли изменилась в лучшую сторону. Ты, кажется, недолюбливаешь своего брата. А он, судя по всему, тебе не доверяет.

– Это ты правильно подметила. Фредди, немного помолчав, вздохнула.

– Хелен сказала, что вы не всегда ладите друг с другом. – Она пригладила его волосы. – Чем я могу помочь тебе, Бентли?

«Тем, что будешь держаться от всего этого подальше», – хотелось сердито буркнуть Бентли. Но он себе этого не позволил. В ее положении она могла расплакаться, а он, увидев это, мог сотворить все, что угодно: например, пасть перед братом на колени, целовать его сапоги «и просить прощения. Но даже если бы она не заплакала, Фредди просто была не тем человеком, который будет держаться в стороне от неприятностей и слепо подчиняться указаниям других. В Чатеме девочкам позволяли – нет, учили! – спорить, задавать вопросы и думать Давая брачный обет, она, наверное, при слове „подчиняться“ сложила пальцы крестиком.

– Просто я хочу, чтобы наши семьи были близки, – продолжила Фредерика, легонько сжав его пальцы. – Для меня это важно. И для нашего ребенка – тоже.

Бентли горько рассмеялся.

– Хочешь сыграть роль миротворца, Фредди? – спросил он обманчиво-небрежным тоном. – Не надо. Мои проблемы с Кэмом не должны тебя беспокоить.

Однако Фредди проявила настойчивость.

– Как они могут не беспокоить меня, Бентли? Ведь я теперь твоя жена. Мы будем вместе строить семью, и я пытаюсь понять…

Бентли снова с горечью усмехнулся.

– Не трудись! – рявкнул он, с яростью ударив кулаком по подушке. – Я и сам себя не всегда понимаю.

– Я не могу стоять в стороне от твоей жизни, Бентли.

– Помилосердствуй, Фредди! – взмолился он, садясь в постели. – Это наше свадебное путешествие. Зачем беспокоиться по поводу того, что не имеет значения?

– Ничто не имеет большего значения, чем семья, Бентли, – твердо заявила Фредди. – Единство семьи для меня превыше всего, даже гордости. Наверное, мне следовало бы яснее изложить свою точку зрения по этому вопросу до того, как мы поженились.

– Ах, Фредди, не слишком ли раннее утро для разговора о высоких материях?

Но она продолжала говорить, и голос ее был тих, но настойчив:

– Нет, Бентли, ты должен выслушать меня. Видишь ли, меня не было семьи, пока Эви не взяла меня к себе. Ты и пред ставить себе не можешь, как это страшно. У тебя все это есть. – Она сделала жест, включающий все окружающее. – У тебя есть заботливая родня, великолепный дом и несколько поколений предков. А ты вес это не ценишь. Хотя следовало бы, потому что это драгоценная и редкая вещь. Я не хочу, чтобы наш ребенок рос в семье, раздираемой враждой и противоречиями. Я этого не допущу.

– Значит, ты породнилась не с той семьей, – сердито оборвал ее Бентли и тут же пожалел, что сказал это.

Но его молодая жена не дала ему пощечину, которой он явно заслуживал. Она просто повернулась к нему и приложила ладонь к его сердцу.

– Я вышла за тебя замуж, потому что ты убедил меня в том, что мы оба хотим счастья нашему ребенку, – прошептала она. – Или я не права?

Бентли некоторое время молчал, уставившись куда-то в глубь комнаты.

– Я была не права, Бентли?

– Нет, – наконец ответил он. – Нет, ты не ошиблась. Ты знаешь мои чувства к этому ребенку, Фредди.

Она так и не убрала ладонь с его груди. И ее прикосновение было приятно и действовало успокаивающе. Если человеку приходится перевернуть вверх дном всю свою жизнь, чтобы угодить женщине, то немножечко успокоиться ему не помешает.

– Я знаю, Фредди, что ты права относительно Кэма, – наконец признался он. – Только позволь мне решить эту проблему по-своему и тогда, когда я этого захочу, ладно? Просто… не торопи меня. Большую часть времени мы с Кэмом довольно сносно сосуществуем.

– Но ты с ним помиришься? – мягко настаивала она. – Ты попытаешься это сделать, причем не откладывая в долгий ящик, ради нашей семьи?..

Он медленно кивнул:

– Да. Но эти трения между мной и Кэмом начались так давно, что никто, наверное, не помнит, чем это было вызвано, – проговорил он, отлично зная, что его слова лишь наполовину являются правдой. – Я думаю, тебе это трудно будет понять, потому что знаю, какой счастливой была твоя жизнь в Чатем-Лодж. А мы жили совсем по-другому, Фредди. У Кэма вообще детства не было, а у Кэтрин…

В этот момент кто-то попытался повернуть дверную ручку, потом дверь приоткрылась, и Бентли, оглянувшись, увидел, что в комнату заглядывает маленькая Мэдлин. Увидев, что он смотрит на нее с кровати, она улыбнулась и с грохотом захлопнула за собой дверь. Малышка не стала ждать приглашения. Как она частенько делала, когда Бентли бывал дома, она стрелой бросилась к кровати, которая была выше ее роста.

Боже милосердный! Как бы он ни любил Мэдлин, Бентли сожалел, что не запер дверь. Хорошо еще, что на нем и Фредди была хоть какая-то одежда. Он понадеялся, что кто-нибудь скажет детям, где и кто будет спать. Но очевидно, никто этого не сделал, потому что, когда Бентли поймал руку Мэдлин и втащил ее на постель, она вползла на него, увидела Фредерику и застыла на месте, тихо охнув.

Бентли фыркнул.

– Ты удивлена, малышка? – спросил он, усаживая ее на свои колени лицом к себе. – Ты ведь помнишь Фредди, да?

Мэдлин, засунув большой палец в рот, недоверчиво рассматривала новую тетушку. Бентли осторожно наклонился вперед, поцеловал ее в макушку и вынул ее палец изо рта.

– Я вчера привез домой Фредди, потому что теперь она моя жена, – продолжил он, поймав крошечные ручки Мэдлин. – Мужья и жены спят в одной кровати, понятно?

Девочка не очень охотно кивнула:

– Мама тоже спит в папиной кровати.