Тэррлисс

– Ого, если бы не знал, что это ты, мог бы поклясться, что в машине сидит Терри!

Эдвард ухмыльнулся и провел рукой по волосам.

– Как раз то, что нужно. Езжайте побыстрее, пожалуйста.

Аэропорт находился на окраине, путь занял минут тридцать. Всю дорогу мальчика бросало то в жар, то в холод. Он мечтал, чтобы они встали в огромную пробку. Пусть произойдет что угодно, лишь бы они не смогли доехать до пункта назначения – настолько тяжело ему снова увидеть Филиссу. Эдвард был уверен в том, что он хоть что-то для нее значит, но ошибся: он лишь помеха для нее и Терри. От этой мысли душу разрывало на части, ведь девочка стала для него особенной и какой-то родной.

Машина подъехала к аэропорту, и Эдвард глянул на часы на экране телефона. До отлета чуть больше часа. Наверняка Лисса с отцом уже прошли регистрацию, и нет никакого смысла идти. Эд сжимал в руке мобильник и смотрел, как сменяются минуты.

– Эдвард? – окликнул его водитель. – Ты идешь или нет? Решай быстрее.

Перед глазами Эда прокрутился момент, как брат летел с лестницы. Он вспомнил окровавленное лицо, сломанные ноги Терри. Буквально ощутил ту боль, которую испытывал тот, крича. Но самое главное, он вспомнил глаза брата и мольбу о том, чтобы Эд помог и проводил Филиссу. Мальчик посмотрел на водителя, кинул телефон на сиденье, поспешно открыл дверь и что есть мочи побежал ко входу в аэропорт.

Лисса, без единой эмоции, стояла и смотрела на входные двери, все еще надеясь на то, что друг, которого она любила всем сердцем, придет. Разлука на целый год – это очень долго. Ей так хотелось увидеть его напоследок. Хотелось обнять и понять, что она ему не безразлична.

– Филисса, регистрация скоро закончится, увы, мы больше не можем ждать. Скорее, а то опоздаем на самолет, – произнес отец и, приобняв девочку, подтолкнул вперед.

– Папа, он не пришел… – прошептала она.

– Значит, не так уж ты ему важна. Хотел бы – приехал. Лисенок, не плачь, пожалуйста. Занимай очередь, а я сейчас быстро бутылочку воды куплю и вернусь. – Отец чмокнул дочь в макушку и побрел к торговому автомату.

Лисса встала в очередь и уставилась себе под ноги, вытирая глаза.

Дверь аэропорта открылась, и в зал влетел Эдвард. Он тяжело дышал и оглядывал людей. Вдруг он заметил ее – самое милое и прекрасное на свете создание.

– Филисса! – выкрикнул он.

Девочка округлила глаза. Она увидела его и широко улыбнулась сквозь слезы. Лисса дернулась и побежала ему навстречу, он сделал то же самое. Они сплелись в крепчайших объятьях.

Лисса на несколько секунд зажмурилась. Слезы снова полились из глаз, только теперь уже от счастья. Ребята несколько секунд стояли, прижавшись друг к другу. Наконец Эдвард отстранился и посмотрел на нее.

– Я думала, что ты не придешь…

Эд улыбнулся и дотронулся до ее щеки.

– Разве я мог так поступить? Прости, я попал в огромную пробку.

Лисса в упор смотрела на него, слезы катились по ее фарфоровому личику.

– Мне будет тебя не хватать… Терри, ты мой самый лучший друг. Постоянно вспоминаю, как мы с тобой гуляли, и на душе становится так хорошо. Спасибо тебе за каникулы, они были для меня лучшими в жизни. Теперь опять надо ждать целый год встречи. Ты ведь будешь меня ждать?

Эдвард смотрел на Филиссу, практически не дыша. Каждое ее слово впивалось в грудь, как раскаленный нож. Кто бы только знал, как ему хотелось, чтобы речь ее была адресована именно ему. Казалось бы, чем он хуже?

Ответа на вопрос не было, ведь сердцу не прикажешь.

– Конечно, я буду тебя ждать, Лисса. Ты себе не представляешь, как мне больно. Спасибо за то, что ты такой замечательный человек. И пусть я прожил на земле совсем мало лет, но таких людей никогда не встречал, и почему-то есть ощущение, что и не встречу.

Лисса со всей искренностью улыбнулась и шагнула к нему. Эдвард так и не смог понять, какие чувства охватили его. Ребята несколько секунд смотрели друг на друга, скорее всего, думая об одном и том же, а потом любовь взяла вверх – и их губы слились в светлом поцелуе.

Такие юные и красивые. Для них это первые чувства. Чувства, которые пропитаны чистотой и невинностью. Чувства, которые они никогда не смогут забыть. Для него это первый поцелуй с человеком, которого он и правда полюбил всей душой. Для нее же он навсегда останется иллюзией, но она об этом никогда не узнает. Этот поцелуй Лисса отдала точной копии того, кому отдала сердце – душе мальчика, который пел и сочинил мелодию на фортепиано, посвященную ей. Душе мальчика, читающего ей стихи.

Она полюбила полную противоположность того, кто любил ее по-настоящему. И если бы на момент этого волшебного и чувственного поцелуя она знала, что будет дальше, то ей захотелось бы отмотать время и вычеркнуть момент, когда на ее пути встретился Терри.

Терри

Наступил вечер. И без того мрачная Алегрия стала еще более сумрачной. Раньше я всегда безумно любил ночь: именно ночью ко мне всегда приходило вдохновение. Я мог сочинять музыку, тексты для песен. Порой даже не спал, а утром тащился в лицей, как зомби. Но меня это мало волновало, я знал, что так или иначе свяжу свою жизнь с музыкой. Да, я всегда учился на отлично, но мне было плевать на «Гринберг». Я старался, но исключительно для того, чтобы отец меня не мурыжил. Понимал, что за плохие оценки он выкинет к чертям рояль и навсегда вычеркнет музыку из моей жизни.

Хотя сейчас ее все равно больше нет, воспоминания греют душу. Парадокс. Кто-то мечтает о яхтах, деньгах, дорогих машинах. А я грежу о том, чтобы послушать классику. Пожив в Алегрии, я пересмотрел свои взгляды на все. Абсолютно на все. Для меня это место стало тюрьмой, где я отбывал наказание. Но многие преступники из тюрьмы выходят на волю.

А выйду ли отсюда я?

Армо стало хуже. Я очень переживаю. Кашель становится все сильнее и сильнее, порой друг начинает задыхаться. Это уже не нормально. Я даже не знаю, чем ему помочь. С каждым днем в Алегрии становится холоднее, именно поэтому я занялся поиском теплых вещей для нас обоих. Уже несколько часов лазаю по ближайшим мусоркам, но пока удалось найти только куртку для Армо. Хоть что-то.

Я рылся в горе отходов и услышал звук, похожий на плач. Это неудивительно для Алегрии, здесь на каждом углу рыдают, но тут было все же нечто другое… Я нахмурился и медленно побрел на звук, который доносился из-за огромной кучи мусора. Обогнув ее, я обнаружил большую коробку, в которой сидела девочка лет восьми. Грязные светло-рыжие волосы, порванная одежда. От такого зрелища сердце обливалось кровью. Наверное, мне стоило за год привыкнуть к такому, но я не слишком часто натыкался на детей в этих зловещих трущобах.

Она вздрогнула при виде меня. Черт, ее нехило запугали. Я присел на корточки и посмотрел в огромные зеленые глаза.

– Не бойся, я тебя не собираюсь обижать. Как тебя зовут? Почему ты одна?

Она хлопала ресницами и молча смотрела на меня.

– Ты можешь мне доверять. Пожалуйста, не плачь.

– Меня зовут Риана, – пискнула она тонким голоском.

Я улыбнулся и протянул ей руку.

– Выходи! Чего в коробке-то сидеть? Может, ты потерялась? Давай я тебя к родителям отведу. Они у тебя есть?

Она вжалась в коробку и испуганно на меня взглянула.

– Не надо к родителям!

– Ладно. Никаких родителей. Пошли со мной, я живу недалеко отсюда. У нас есть костер и немного хлеба. Погреешься и поешь. Вылезай. Меня Терри зовут, кстати. – Я улыбнулся, продолжая держать руку на весу.

Она несколько секунд рассматривала мое лицо, а потом протянула левую ручонку. Я осторожно вытащил малышку из коробки. Каково же было мое удивление, когда я заметил, что у милого ребенка нет правой руки. Господи, какой ужас! Я чуть было не пустил слезу.

– Терри, ты меня точно не отведешь к родителям?

– Точно, малышка Ри. Ты совсем раздетая, подожди… – Я был в двух кофтах, одну снял и протянул ей. – Надевай скорее.

Она надела кофту и спросила:

– Нормально? Не велико?

Я невольно рассмеялся. Конечно же, кофта была велика и даже очень. Для малышки она была скорее как платье в пол.

– Сойдет! Зато не замерзнешь.