Любовь с графиком 2/2

Понедельник – День, где всё начинается с запаха свежего хлеба

6:30 утра.

Звон будильника растворялся в полумраке комнаты, словно капля мёда в чае. Алина потянулась, её пальцы нащупали выключатель настольной лампы – мягкий свет залил потрёпанный плед, стопку книг на тумбочке и фотографию Тимура в школьной форме. «Пора, Ал…» – мысль обрывалась, как нить, когда за дверью послышался топот.

– Мам, ты не видела мой гелевый рюкзак? – Тимур влетел в комнату, взъерошенный, с лицом, на котором уже пробивался первый пушок взросления.

– В шкафу, под зимней курткой. И не забудь завтрак, – Алина встала, поправляя халат. Её голос, ещё хрипловатый от сна, звучал как мелодия давно знакомой колыбельной.

7:15.

Кухня пахла кофе и гречневой кашей. Тимур, уткнувшись в учебник по геометрии, жевал тост с абрикосовым джемом.

– Мам, а если я не поступлю в физмат? – спросил он вдруг, не поднимая глаз.

– Тогда станешь пекарем. Будешь меня подменять в пекарне, – Алина улыбнулась, проводя рукой по его волосам. – Но сначала – контрольная. Ешь быстрее.

8:30.

Станция метро «Третьяковская».

Москва дышала осенней прохладой. Алина прижала к груди сумку с ланчбоксом, пробираясь сквозь толпу. На эскалаторе кто-то играл на скрипке – грустная мелодия терялась в гуле голосов. «Как будто весь город спешит забыть выходные», – подумала она, ловя в воздухе аромат чьих-то духов: ваниль и что-то горькое.

9:00.

Пекарня, Пятницкая улица.

– Ал, ты сегодня сияешь! – крикнула коллега Марина, завязывая фартук. – Как Тимур?

– Мечтает о карьере балерины, – Алина закатила глаза, включая кассу. – Всё как обычно.

Первые покупатели – пенсионерки с сумками-тележками, студенты-ночники за кофе и бизнесмены, берущие круассаны навынос. К десяти утра очередь вытянулась до двери.

– Чёрный «Бородинский» и два багета, пожалуйста, – мужской голос заставил её поднять глаза. Перед ней стоял мужчина в тёмном пальто, с морщинками у глаз, которые выдавали привычку улыбаться.

– Вас не было в прошлую пятницу, – Алина выдала чек, неожиданно для себя. – Вы всегда брали ржаной с тмином.

– Командировка, – он улыбнулся, доставая кошелёк. – Вы запоминаете всех кто приходит к вам за хлебом?

– Только тех, кто оставляет чаевые, – она кивнула на баночку с мелочью.

Его смех смешался с звоном колокольчика на двери.

15:00.

Обеденный перерыв. Алина сидела в подсобке, разминая затекшие плечи. В телефоне – смс от Тимура: «Мам, контрольная – 4. Учительница сказала, что я могу лучше. Ты же не расстроишься?».

– Вот смешной, – улыбаясь она выдохнула, отправляя смайлик с подмигиванием.

19:30.

Тимур делал уроки за кухонным столом, Алина варила пельмени. За окном горели огни ЖК «Огни Москвы», а на подоконнике дымился чай в гранёном стакане.

– Мам, я сегодня видел, как ворона унесла чей-то бутерброд в парке, – Тимур отложил ручку. – Она такая наглая была. Прямо как та тётя из очереди в «Буханке».

– Тётя Люда? – Алина рассмеялась. – Она вороне фору даст. Завтра расскажу.

22:00.

Алина включила настольную лампу, открыв книгу – сборник Цветаевой, потрёпанный, с пометками на полях. За стеной тихо играла соседская скрипка.

– Мам, – Тимур высунулся в дверь. – Спасибо за сегодня.

Она не спросила – за что. Просто кивнула.

«Понедельник – как первый глоток воздуха после долгого нырка», – подумала она, выключая свет. Завтра будет вторник. А потом – вся жизнь.

Вторник – День, когда дождь учит город терпению

7:00 утра.

Дождь стучал по стеклу, словно пытался расшифровать азбукой Морзе тайны спящей квартиры. Алина приоткрыла один глаз, слушая, как Тимур в своей комнате роняет учебник на пол и бормочет: «Почему интегралы не могут решать себя сами?»

– Сынок, ты уже начал войну с математикой? – крикнула она, натягивая свитер с оленями, купленный на распродаже в «Ашане».

– Это не война, мам. Это… геноцид, – Тимур появился на пороге, держа в руках чашку с какао. Его волосы торчали вбок, как крыло вороны после шторма.

8:00.

Кухня.

Пар от блинов сливался с дождём за окном. Тимур, размазывая варенье по тарелке, вдруг спросил:

– Мам, а ты могла бы полюбить кого-нибудь? Ну, кроме меня?

Алина замерла с половником в руке. Капля теста упала на плиту, зашипев.

– Если он будет приносить мне кофе в постель и чинить кран без матерных комментариев – почему нет? – она фыркнула, но Тимур смотрел серьёзно.

– Вчера в «Буханке» тот дядя в пальто… он тебе чаевые оставил?

– Двести рублей, – она подмигнула. – Хочешь, куплю тебе новую графическую карту?

– Мам, я про другое! – Тимур покраснел, как помидор из их магазина. – Просто… если что, я не против.

9:30.

«Буханка», Пятницкая улица.

Дождь превратил улицу в зеркало, где отражались огни машин и зонтики-грибы. Марина, накладывая вишнёвые пироги в витрину, шепнула:

– Алина, твой «чаевой принц» уже третий час кружит у витрины. Может, пригласишь его на кофе?

– Он не мой тип, – Алина закатила глаза, но пальцы сами поправили прядь волос. – Слишком… аккуратный.

– Аккуратный – это когда носки не воняют, – фыркнула Марина. – А этот пахнет деньгами и… гвоздикой.

Он вошёл ровно в 10:00, с каплями дождя на плечах.

– Ржаной с тмином, как в прошлый раз? – Алина выдавила улыбку, хотя сердце билось, как крылья птицы в клетке.

– Сегодня рискну на новое, – он указал на «Ситников» с изюмом. – Вы посоветуете?

– Только если готовы к последствиям, – она наклонилась, будто раскрывая секрет. – Этот хлеб… он вызывает привыкание.

Его пальцы слегка коснулись её ладони, когда забирал сдачу.

14:00.

Парк «Зарядье».

Обеденный перерыв. Алина сидела под стеклянным куполом, наблюдая, как дождь рисует узоры на прозрачной крыше. В наушниках играл «Цой», а в ланчбоксе – салат от Марины (Муж сварил, а я ненавижу свёклу).

– Можно? – Голос сверху заставил её вздрогнуть. Тот самый мужчина в пальто держал два стаканчика с кофе. – Компенсирую вчерашние чаевые.

Они говорили о книгах. Оказалось, он обожает Пелевина и ненавидит Толстого (Слишком много слов про дубы). Его звали Глеб. Он архитектор. Вдовец.

– А вы? – он спросил, когда дождь сменился с ливня и стал моросить.

– Я? – Алина посмотрела на свои руки, в мелких шрамах от горячих противней. -Продаю хлеб. Выращиваю сына. Иногда… танцую под дождём.

19:00.

Дом.

Тимур, разложив на столе схемы роботов из лего, спросил не глядя:

– Он тебе понравился?

– Кто? – Алина делала вид, что ищет соль в шкафу.

– Тот, с чеком. Ты сегодня пахнешь не хлебом. Кофе и… надеждой.

Она рассмеялась, но в горле застрял комок.

22:30.

Перед сном Алина открыла дневник – потрёпанную тетрадь с наклейкой «Тимур, 5 лет». На чистой странице вывела:

«Вторник. Дождь смывает пыль с мыслей. Глеб сказал, что архитектура – это застывшая музыка. А я подумала: может, любовь – это незавершённый ремонт? Когда всё в щербинках, но… живое.»

За окном, в свете фонаря, танцевали капли. Завтра – среда – выходной. А пока Москва пела колыбельную под аккомпанемент воды.