Допустим… СКАЗКИ. Волшебные истории с зарисовками прекрасной Карелии

– Я соглясна, – ласково пролепетала Анютка и как?то по-взрослому улыбнулась всем, – давайте узе пить сяй.

* * *

Всю долгую холодную зиму на кухне маленькой квартирки в доме на углу, возле сквера, чашки частенько мелодично позвякивали и завораживали всех своим великолепием. Фарфоровый сервиз с фиалками доставали из буфета по выходным и праздникам. Глаз радовали шесть чайных пар, сахарница, заварной чайник, большое блюдо, в которое горкой умащались разные сласти, и ещё одна маленькая чашечка с двумя ручками, усыпанная фиалками. Фарфор гордо стоял на столе и украшал белоснежную скатерть.

Но если хоть на минуту, дорогие читатели, в кухне повисла бы тишина, то стало бы слышно, как посуда… пе-ре-го-ва-ри-ва-ет-ся! Чайные пары, одинаковые как внутри, так и снаружи, очень подружились между собой и обожали посплетничать о носатом чайнике, влюблённом в сладкоежку-сахарницу. Ещё они высмеивали неуклюжесть большого блюда и высокомерно потешались над одинокой маленькой чашечкой с двумя ручками.

– Пузатый?то опять важничает! Нос задрал! Думает, он главный тут!

– Ничего подобного: убери одну из нас – и сервиза не будет. Мы, чашки, здесь главные! Дзынь!

– А сахарница?то какая напыщенная! Возомнила, что без её сахара чай невкусный! Будто других сластей на столе нет! Ха-ха!

– А посмотрите на блюдо: его самого из-под пирога и не видно?то! Что оно там есть – что нет! Кто?нибудь когда?нибудь видел его фиалки? Разве что в мойке посудная губка! Хи-хи-хи! Может, у него весь рисунок уже стёрся?!

– Подруги, а вы видели эту, с двумя ручками?! Она, говорят, вовсе и не чашка! Вот конфуз?то!

– Ей вообще не место рядом с нами! У неё даже и блюдца?то нет! Как это ужасно!

– И ещё она вся усыпана фиалками! Фи! Какая безвкусица!

– Мы – эталон красоты и изящества! Тем более наше мнение верное, поскольку нас большинство.

И, одинаковые, словно родные сёстры, тонкой работы чашки продолжали безудержное дребезжание. Затихали они, лишь заслышав бурлящую какофонию огромного медного самовара. Перед электрическим пузаном чайные пары становились по стойке «смирно» и уже не смели и звякнуть.

* * *

Накрывали на стол в маленькой квартирке в доме на углу, что возле сквера, как всегда, все вместе.

Мама доставала сервиз: шесть чайных пар, сахарницу, заварной чайник, большое блюдо и маленькую чашечку – с двумя ручками и зелёной каёмочкой.

Папа заваривал чай и потом с важным видом разливал заварку по чашкам.

Бабушка раскладывала на блюде заранее купленные по случаю или собственноручно испечённые сласти.

Дед тем временем докладывал в сахарницу кубики рафинада – он любил, чтобы горкой было.

Анюткиной задачей было достать десертные ложечки. Теперь она делала это шустро. А вот в день, когда сервиз впервые появился в их доме, ящик со столовыми приборами находился лишь на уровне её носика, и девочка отодвигала его с трудом, вставая на цыпочки. Тогда она умела считать только до пяти, поэтому шестая ложка была вновь под номером один, а седьмая – второй.

Двойняшки-смешняшки во время подготовки к чаепитию чаще всего весело бегали вокруг стола, хохотали над им одним лишь понятными шутками, болтали на своём выдуманном языке, наводя счастливый и беззаботный хаос на кухне, и всех поторапливали тысячами вопросов: «Уже готово?», «Уже скоро?», «Ну как там?» Между тем их задачей было раздать салфетки и достать из холодильника мёд, лимон и варенье. Это за любимых внучат делала Бабушка.

Но вот стол готов. Ароматный чёрный байховый чай заварен – можно разливать по чашкам. Папа берётся за работу, приговаривая: «Средней крепости чай с лимоном и двумя кубикам сахара – Маме. Такой, чтоб обжигаться, и с парой ложечек смородинового варенья – Папе. Чай холодный, но послаще – Двойняшкам-милашкам. Нашей Бабульке – добавим медку, Дедуле – сливки пожирнее. А вот Анютка любит тёпленький чаёк с вишнёвым сиропом».

– Сюствуете: всюду пахнет летом и садом? Класота-а-а… – восхищалась Анютка и делала очередной глоточек вишнёвого чая.

– Фантазёрка растёт, – улыбался Дед.

– Смотри, чтобы пчела тебя не ужалила! Вон-вон – прям из сада летит! Жжжжж! – подтрунивали Двойняшки-пугашки.

И все хохотали, а Анютка настороженно оглядывалась по сторонам и уже готова была отмахиваться от пчелиного роя.

– Доверчивая… Это мешает в жизни, – то ли грустно, то ли разочарованно констатировал Папа.

Чтобы побороть страх, накатывающиеся слёзы и нападки домочадцев, девочка начинала напевать себе под нос.

Чаепитие продолжалось. Все за столом смеялись. Весело позвякивал фарфор. Только Анютка грустила. Грустила по лету и саду. И ещё её огорчало то, что нельзя петь за столом, – «плохая манера», говорила Мама. Да и вообще петь – «пустое дело», так говорил Папа. Огорчало, что Двойняшки-не-разлей-вода всегда её дразнят, а гулять с собой не берут… А ведь Анютка знает так много интересных игр! Дед с Бабушкой, пытаясь сохранить в семье мир и не вмешиваться в воспитательный процесс, помалкивали, хоть и жалели внучку.

Но больше всего расстраивало девочку, что в семье не любили музыку: никто не умел играть на инструментах, никто не напевал в ду?ше или делая уборку, никто даже магнитофон не включал, считая всё это «сущей ерундой», «неоправданной глупостью», «безделицей» и «праздным времяпровождением».

– Ничего, – сказал как?то Папа, глядя на младшую дочь весьма серьёзно, – в школу пойдёт – перестанет в облаках витать.

– Папоська, а песенки в сколе поют? Я петь люблю и сосинять их могу. Вот послусайте! – Анютка вмиг всклочила на стул и затянула нежную мелодию, держа перед собой чашечку за обе ручки. Двойняшки прыснули со смеху. Бабушка с Дедом умилённо заулыбались. Папа же резко развернул перед собой газету, а Мама принялась прибирать стол, строго процедив:

– Дети! Марш за уроки! А ты, композитор, допивай чай, доедай свой кусок пирога и спать! Всё чаепитие промечтала!

Анютка молча доедала свой пирог, запивала его вишнёвым чаем, а в голове у неё играла минорная музыка.

– Спасибо, сясеська! Ты такая класивая! И у тебя самый вкусный сяй!

– Дзынь, – ответила чашечка, – дзынь-ля-фа!

* * *

Оказавшись в мойке после своей основной работы, чашки весело переговаривались и хихикали – они обожали купаться, и, предвкушая это, очень любили похвалиться друг перед другом успехами своих хозяев.

– Слышали-слышали?! А мой?то сегодня «пятёрку» по физике получил! Космонавтом будет, поверьте мне! – хвасталась первая чашка.

– А моя в школьном саду яблони окапывала! Агрономом станет, клянусь своей фарфоровой ручкой! – дерзко заявляла другая чашка.

– Это что! Моего вот в должности повысили – теперь он старший конструктор! И на дачу мы уже на автомобиле поедем! На новом! – горделиво подхватывала беседу третья чашка.

– А моя заказала путёвки на море! Я как услыхала, чуть от счастья не лопнула! Значит, и у нас в июле отпуск будет: постои-и-м себе в буфете, поболта-а-ем с блюдцами! – мечтательно протянула четвёртая чашка.

– А мой?то, старый, в новых очках! Заметили?! Всё теперь видит! Всё замечает! От газет не оторвёшь! – радовалась пятая чашка.

– Кстати, бабуля проговорилась, мол, секретный рецепт пирога в журнале вычитала. В ближайшее воскресенье будет печь и всех угощать. Большое чаепитие, друзья, намечается! Надо не подкачать! – торжественно анонсировала шестая чашка.

– А Анютка песенку сочинила про дождик! Такая мелодичная!.. – раздался тоненький голосок чашечки с двумя ручками.

– Ерунда какая эти песенки! Их и так уж много сложено! Нужно науку продвигать! – подытожила папина чашка.

И все чайные пары согласились. И в голос рассмеялись.

Тут пришла Мама и обдала посуду пеной и горячей водой, смыв остатки чая и ненужные споры.

* * *

А между тем Анютка росла. Сразу после рождественских каникул, по настоятельнейшей рекомендации воспитателя детского сада, где девочка всё время пела, мама определила-таки дочку в музыкальную школу, при этом поставив своим родителям условие: «Если только вы её туда водить будете!» Старики, с тоской вспоминавшие свою молодость под гармошку, одобрительно-радостно кивнули. Неужели прекрасные мелодии вновь вернутся в их жизнь?!