Сторож
– Хватает нам средств, зачем тебе работать?
– Засиделись дома. – Отбивалась Маня.
Глеб понимал, что Маня не работать пришла, а присмотреть за своим «мальчиком». После первой смены она целых 4 часа прикладывала холод к многострадальной ноге мужа. И если бы сама не обещала выйти на овощи следующим утром, то этот первый рабочий день стал бы и последним. Утром они вдвоем отправились на базу. Отдел кадров потребовал от Глеба за 2 часа решить – подписывает он трудовой договор или нет. Глеб склонен был отказаться и принялся ссылаться на то что со снегом на путях зимой не справится. Разговор состоялся утром, Глеб советовался с Маней – подписывать договор или не стоит. Маня предложила отказаться. И чмокнув сомневающегося мужа в щеку побежала в свой овощной цех.
И тут рядом с Глебом остановился молодой мужчина в тщательно отглаженной рубашке с коротким рукавом.
– Как работа? – Улыбнулся Глебу незнакомец.
– Не знаю ещё. – Глеб посмотрел на короткую аккуратную стрижку собеседника, пожал плечами и подумал:
– Военный наверное – спина прямая, стрижка короткая.
– Слышал ты снега испугался. – Мужик усмехнулся.
Глеб почему-то смутился, услышал от собеседника мужскую реплику «Не дрейфь» и глядя ему в прямую спину, подумал, как-то это неправильно летним днем бояться зимнего снега.
– Что тебе директор сказал? – Остановился рядом охранник Саня.
– Какой директор?
– Ну наш директор Базы, ты же с ним сейчас разговаривал.
– Поздоровался. – Задумчиво ответил Глеб и отправился в отдел кадров подписывать контракт. Директор победил Маню, взяв Глеба «на слабо». Мужчине бояться стыдно – эту жизненную позицию Глеб занял еще в начальных классах. Тогда непросто ему пришлось, отправился за парту на год раньше сверстников. Был толстым и неповоротливым, на фоне деревенских ребятишек, выросших на свежем воздухе и приученным к ежедневному физическому труду. Харьковская бабушка учила мальчонку буквам и стишкам. Гулять разрешала только во дворе собственного дома.
– Угадал? Директор у Вас мистер Швили? – Не унимался Великий.
– Русский мужик. Военный и надежный. – Почему-то сердито ответил Глеб приятелю, который там в Латвии трясся как осиновый лист от самой теоретической возможности депортации русских из Прибалтики. Он и по-русски то говорил только с Глебом, Отвечая на звонок только при плотно закрытых дверях.
Директор не без странностей, – ездит на работу за 100 километров из столицы в Малино каждый день. Не жаль мужику на дорогу по шесть часов тратить. Или доход того стоит?
Пока Великий провоцировал Глеба хотя бы согласиться с оценкой западной прессы, что положение на фронте катастрофическое для России, Глеб заполнял ответы междометиями – Врут, Идиоты. А при этом думал о директоре базы и его упрямых ежедневных поездках сюда. Сам Глеб уже третий месяц не может собраться к брату, чтобы забрать остатки вещей. Хоть к брату ехать на треть ближе, всё равно жалко на дорогу столько времени тратить. А этот начальник с военной выправкой, мог бы если не купить, то снять неплохой дом по соседству и не тратить по 5-6 часов в день на дорогу.
Молод ещё, и не понимает, что за деньги нельзя купить две вещи – время и здоровье. Глеб теперь знает. И о некоторых моментах своей жизни, с этой позиции, вспоминает с сожалением. Реалии перестройки, а потом и начло войны на Украине, поменяло оценку многому. Что было в приоритете советского юнца – джинсы жвачка? Потом крутая машина и тусовка в модном клубе. А теперь?.. Одноклассник прислал Глебу картинку – портрет Леонида Ильича Брежнева и подпись: «ТЕПЕРЬ У ТЕБЯ 300 СОРТОВ КОЛБАСЫ, ДЖИНСЫ И 200 ТЕЛЕКАНАЛОВ, НО НЕТ БЕСПЛАТНОГО ЖИЛЬЯ, ОБРАЗОВАНИЯ И МЕДИЦИНЫ. ТЫ ПОЛУЧИЛ, ЧТО ХОТЕЛ, ДРУЖИЩЕ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ РАД??». Дороговато обошлись населению прилавки, заваленные колбасой чипсами и жвачкой. Похоже кредит за этот мусор жизни, страна еще не оплатила.
Старик тоже заглянул в экран через плечо. Увидел генерального секретаря и улыбнулся: «Дорогой наш…». Шурка Мохов в конце своей жизни успел застать первое десятилетие перестройки-перестрелки. Но в тихом поселке все ограничилось боями местного значения. Начальники приватизировали сельпо и сразу забыли про паевое участие сельчан в этих предприятиях. Шура тему отстаивания интересов продвигал где мог, но в основном в моменты застолья со своими корешами. Протест как правило заканчивался походом на неправедно отжатый объект собственности, где для достижения консенсуса покупалась бутылочка столичной и килька. Потом поколебала его позицию поставка в деревню спирта «Ройял». Дешево, крепко, на всех углах торгуют – покупай не хочу. Мужики даже самогон гнать перестали. Заморский «Ройял» обеспечил массовый загул мужиков. А когда Мохов очнулся – директор плодоовощной базы превратился в хозяина. Небольшая зарплата Мохова от этого не пострадала.
Так чего переживать? Леня Голубков объявил его, сторожа с деревянной ногой и директора на Волге, партнерами. Обещал, что каждый ваучер стоит сразу две машины. У Шурки пятеро детей, плюс он с женой Клавой. 7 ваучеров это 14 автомобилей Волга. Целый автопарк получается. Но волги на малинских дорогах так и не появились. Да и о чем жалеть – деревня дружно пересела на иномарки. Лучше бы деньги за ваучер в размере стоимости машины выдали, тогда бы он дом поправил. А когда газ подведут и пристройку можно сделать. Давно это было. Но и сегодня Мохов с удивлением вспоминает как незаметно вся собственность сконцентрировалась в отдельных начальственных руках. Дом Шурка поправить не успел, денежные реформы помешали. Копила семья Моховых на пристройку, перепланировку и центральное отопление, чтобы три печки заменить одним котлом. Потом бац какая-то павловская напасть и сбережения под матрасом поменять на новые купюры не получилось. Три дня Шурка пил и костерил этого Павлова. Даже портрет его из газеты вырезал и в сортире повесил. Умные люди подсказали – деньги надо хранить на книжке. Правильно, под матрасом не надежно. Отнес в сберкассу, а потом их просто заморозили. Власти грабили свой народ, а в утешение продавали ему по дешевке заморский спирт. Но несмотря ни на что крышу Шурка всё-таки перекрыл – пора было. Мохов в приватизацию разбогатеть не сумел, но помог случай и запас для семьи Шурка приготовил. Спрятал здесь, на базе, а передать не успел. И это важное не законченное при жизни дело держало его здесь уже второй десяток лет. На базе менялись директора и начальники, его внучка закончила школу, курсы и устроилась работать сюда бухгалтером. Он наблюдал за сменой начальства и поколений ожидая возможности передать свой клад родным. Давно бы всё отдал и с чистой совестью на покой. Да вот беда – клад он тогда зарыл вечером, а к утру бедолагу разбил инсульт. Пока нашли сторожа на топчане в каптерке, он уж и остывать начал. Тело похоронили, а душа осталась в сторожах. Так что откопать сокровище оказалось некому. Помощник нужен, только кому свои миллионы доверишь? Пьющий награду получит, а потом разболтает новость по всему селу. Нечестный вынет сокровища и пошлет старика крепким словцом. Теперь надежда на этого монтера, и откопать поможет и передаст все по назначению. Своим деревенским сторож не доверял. Достать помогут, а передать родным не передадут.
Старик присел на скамейку в тени и наблюдал за оранжевым жилетом издалека. Прижизненные потери и достижения его больше не волновали. Устал он существовать тенью в ограниченном пространстве. Монтер вытянул руку надо головой, и глядя на свою ладонь что-то говорил. Потом направился к столбу, повозился там и принялся подтягивать очередную гайку на рельсовом стыке. Пес зарычал и рванул вперед. У ворот склада с костной мукой парковалась под загрузку фура. Из кабины выбрался водитель и пожал руку хозяину склада. Дед прикинул, что в кузов этой машины поместиться половина складских запасов и заволновался. Подозрительный мешок в ближайший час может перекочевать под тент и отправиться в неизвестном направлении. Старик решительно поднялся, кликнул собаку и тяжело опираясь на свою деревяшку двинулся в сторону монтера.
– Привет! – Донесся до старика голос монтера. Сторож растерялся, он не успел явить себя новичку. Простой человек не может увидеть тени другого слоя времени, если тени сами этого не захотят. Сторож захотел, но этого мало, ему следовало дотронуться до человека. Взять что-нибудь из его рук. Старик планировал покашлять за спиной монтера, хлопнуть его слегка по плечу, а когда тот обернется попросить сигарету.
– Может он тоже из другого временного слоя и сам давно наблюдает за сторожем? – Старик стоял как вкопанный и смотрел на монтера в упор. А монтер сделал третий шаг ему навстречу.
– Привет. – раздалось прямо за спиной сторожа, старик облегченно вздохнул. Следом за ним кто-то тоже шагал в сторону монтера. Сосредоточившись на воротах склада и подготовке к знакомству Старик не заметил новую фигуру, возникшую на свободном пространстве базы. И буквально отлетел в сторону от столкновения с пареньком в оранжевом жилете, тяжёлый триммер в его руках прошел прямо по середине хребта собаки, которая захрипела лаем от возмущения.
Сторож едва успел подняться с земли как увидел её. Женщина со смуглым лицом и копной темных вьющихся волос решительно шагала к складским воротам. Только теперь на ней было не пальто с рыжим лисьим воротником, а белые джинсы до колен и развивающаяся от движения легкая серая блузка. На губах та же темно-вишневая помада и полный решимости взгляд. Старик оторопел от такой встречи. Выходит, он не один шастает между пластами времени оберегая свой секрет. Выходит, этой Клаве Леско 27 лет, матери двоих детей, уроженки Житомира тоже есть что охранять на этой территории? Но как она могла скрываться от него Митьки Мохова целых 20 лет? За всё время он не покидал территорию базы ни на одну секундочку?
– Клавдия, что ты здесь делаешь? – Сторож уже протянул руку, чтобы ухватить женщину за рукав блузки, но не успел. Девушка отшатнулась в сторону, обходя на пути ямку на асфальте и свернула в ворота обогнув фуру.
Старик и пёс устремились за ней. На складе началась погрузка. Хозяин костной муки Микола Пронько показал грузчиками на крайний ряд мешков.
– 9 штук, вот эти три ряда. – Грузчики согласно кивнули, а Микола положил руку на плечо Клавдии, шепнул что-то женщине на ухо и увлек её в сторону выгороженной в углу конторки.
Сторож понял, что подозрительный мешок грузить сейчас не будут, успокоился и решил разобраться с очередной загадкой. Что связывает покойную Клавдию с этим Миколой. Главное старик решил выследить это приведение на шпильках и вытрясти из неё все секреты. Не нацелилась ли она присвоить его клад. И как ей удается становиться живой перемещаясь в чужой слой времени. Может все дело в возрасте? Клавдии, когда её зарезали за углом этого самого склада, было 27. А ему, когда разбил инсульт в каптерке, исполнилось уже 64.
Парочка в конторке целовалась, старик посмотрел на них и стыдливо отвернулся. Он и сам забегал после работы в медпункт, чтобы украсть с Лидой очередной часок любви. Лида поворачивала в замке ключ, задергивала занавеску вокруг медицинской кушетки. И если бы Шурка Мохов увидел кого ни будь рядом в этот момент, то проломил бы башку. Невидимое присутствие на базе превратило сторожа в копилку десятка секретов, но то с живыми из пласта их времени. А Клавдия не просто могла, но и должна была его увидеть.
Появление конкурентки заставило старика прибавить скорости, он решительно выскочил на улицу намереваясь сразу же представиться монтеру. Растолковать ему всё как есть и забрать наконец клад.
Монтер был на месте, устроился в тенёчке на скамейке и разговаривал с хозяином триммера. Завидев обидчика, пес зарычал и с лаем кинулся к скамье. Но пара в оранжевых жилетах пуская дым продолжала мирно беседовать.
– Из Ферганы, говоришь? А у моего брата Мухамед садовником работает он из Степанокерта. А из Ферганы у нас в полку паренек служил – оборудование чинил с закрытыми глазами.
– Дед у меня тоже в Армии служил, а прадед воевал даже. Варшаву брал. Одна страна была – учились, воевали, работали вместе. Теперь демократия. – Вздохнул Удор. Помолчал и добавил:
– Хорошо, что работать в России можно.
– Платят хорошо? – Без особого интереса спросил Глеб.
– Мало – 40 000. – Опять вздохнул уроженец Ферганы.
– Почему мало? Мне вот платят тридцать.
Удор с сомнением посмотрел на Глеба. И принялся объяснять, что в ведомости он вообще расписывается за 80 000 рублей, по договору половину забирает хозяин. Они же приезжают сюда работать от фирмы. А 40 000 за одиннадцатичасовой рабочий день, без выходных это совсем немного.
Глеб в свою очередь не поверил гастарбайтеру, не может быть, чтобы толпа рабочих безропотно отдавала чужому половину своего оклада. Привирает пацан. 90 000 рублей оклад высококлассного специалиста или оплата военного с выслугой и заслугами. Но спорить не стал. Парень попросил сигарету, договорился что завтра Глеб после работы свозит его в магазин за продуктами на всю бригаду. А в счет оплаты он в пятницу отдаст ему 5 литров сэкономленного на газонокосилке бензина. Удор покосил у каптерки крохотную лужайку, махнул рукой и отправился восвояси. До конца рабочего дня оставалось три с половиной часа, пустые вагоны были проверены и закрыты. Норму по подтяжке гаек Глеб уже выполнил. Можно в каптёрке посмотреть телевизор или даже поспать. Через пол часа будет 17.00. Официальный рабочий день для администрации закончится, тогда и приляжет. Время тянулось медленно, вот если бы он мог прихватить сюда свой ноут и в свободное время работать над очередным роликом. Но вай-фай в каптерке не работал. На складах был, в административном здании тоже. Но паролем никто делиться не хотел.
Глеб открыл в телефоне телегу и принялся просматривать новости. Немецкий канцлер явился в бундестаг с побитой рожей и черной повязкой на глазу.
– Это тебе за дальнобойные ракеты! – Мстительно подумал Глеб, а вслух произнёс:
– Пел немузыкально, скандалил. Ну и значит правильно, что дали!
Творчество Высоцкого на все времена актуально. Немецкий глава не единственный которому за катавасию на Украине следует начистить рыло. Вон в Сочи турецкий Эрдоган примчался проявить мирную инициативу в конфликте. А заодно и загрузить свои мукомольные предприятия работой. Байден с сыночком заслуживают даже не ежедневного мордобоя, а ежечасного. Хотя эти лица только озвучивают очередные пункты программы разорения мира, разработанной кем-то там за кулисами. Планы настолько бесчеловечны что создается впечатление будто готовил их бездушный злодей, маньяк или специальная маньячная команда. Они не могут быть людьми, ведь выстроили всё так, что целые страны готовы добровольно накинуть себе петлю на шею. Украина – это только один из примеров, когда целому народу удалось отключить мозги. Элита само собой, её мозговая деятельность всегда направлена только на бабло. А вот простые бабы, молодые мужики?
Глеб прочел в телеге пост экс-президента Толика Медведева. Франт в зеркальных солнечных очках комментировал окончание работы международной комиссии ООН по расследованию нарушений на Украинской Буче. В резюме отмечается что достаточных доказательств для того чтобы действия российских военных там носили признаки геноцида не найдено. Но комиссия намекает на какое-то большое количество военных преступлений. Медведев смело сравнил комиссию ООН со слепыми кротами и посоветовал ооновским пиджакам посмотреть в нужном направлении. И наконец увидеть, как 8 лет после переворота Киев нещадно бомбил мирный Донбасс. Здесь комиссия признала 2000 жертв, у жителей мятежного региона своя арифметика -14 000.
Глеб пролистнул текст и задумчиво уставился в никуда. Медведева с его президентством он воспринимал как Петрушку на ярмарке озвучивающего чужие шутки и реплики. И сейчас не мог воспринимать его вирши как собственную твердую позицию. У любой слаженной команды есть пресс-секретарь. Медведеву похоже отведена роль начальника пресс-службы, который дает писакам задание по теме, выбирает самый яркий текст и озвучивает его. Эдакая актуальная на данный момент кнопка. Весь вопрос кто на неё нажимает сегодня и чьи пальцы потянуться к кнопочке завтра. В зеркальных стеклах очков бывшего президента отражались картины окружающего мира, поверхностные. А глубинные процессы можно понять, спустившись на уровень его Глеба, вынужденного с началом СВО бросить свой европейский дом, популярный канал и теперь работать на плодоовощной базе. Он не политик, и даже не патриот в банальном понимании этого термина. Он русский, думает по-русски и переживает за страну так же как его деды и прадеды. Желая всем и каждому мира здоровья и благополучия. Сегодня завтра, через год и навсегда. У Медведева с командой задачи другие, это Глеб не просто чувствует кожей, а знает точно. В президентскую бытность парень много чего успел натворить. Так что голосовать за осмелевшего кролика в зеркальных очках он не станет даже если ему заплатят миллион.
Глеб бросил взгляд на время. 16.47. Можно включать телевизор. Он поднялся и уже направился к двери, когда услышал:
– Здравствуйте! Как ваша жена?
Рядом притормозила женщина с длинным черными волосами и темно-вишнёвой помадой на губах и в серой свободной блузке. Глеб, без шапочки на голове и синего фартука, не сразу узнал повариху из местной столовой.
– Спасибо, хорошо. – Вежливо ответил и замолчал.
– Что обедать не приходите?
– Из дому беру, домашнее привычней.
Девушка улыбнулась:
– Привет ей передайте, прочла книгу. Понравилось. – Девушка махнула рукой и направилась к административному корпусу.
Глеб смотрел ей в след, попытался вспомнить имя, не смог и махнул рукой.
Из окна каптерки каждый жест в коротком разговоре Клавдии и монтёра тревожно отслеживала пара глаз. В зрачках, подернутых пеленой времени и старости вспыхивали то сомнение, то надежда. Глаза отметили, что монтёр сделал первый шаг в сторону двери, и старик в ожидании напрягся, сжался как пружина. Вот сейчас всё и произойдет.
Глава 3
Фигура в оранжевом жилете свалилась Глебу прямо под ноги ходить по территории базы вообще стоит осторожно, а этому удавалось видеть только перспективу, а то что твориться на дороге закрывала объемная коробка.
Жилет ойкнул, Глеб вздрогнул и бросился на помощь. Самые безобидные падения чреваты травмами. Глеб убежден, что сейчас наступило время риска голеностопных суставов. Его начальница днём подвернула ногу и три недели баюкала ступню на больничном. Жена свалилась с низенькой кухонной табуретки и две недели меняла на левой лодыжке крепкую солевую повязку. Из-за этого, Глебу досталась забота об огурцах в телице и доставка продуктов из магазина. И постоянный надзор за неразумной супругой. Едва Мане становилось полегче, как она стремилась полить цветок на верхней полке, сложить поаккуратнее пододеяльники в шкафу. И вот теперь Удор грохнулся. Парень сидел на асфальте морщился и постанывал. Глеб склонился над ним.
– Встать можешь?
Парень закатал брючину рабочего комбинезона и ахнул увидев на коленке кровь.
Глеб с облегчением вздохнул:
– Хорошо, что не стопа.
– Все равно больно. – Не согласился бедолага и принялся осторожно подниматься.
Глеб протянул руку:
– Давай провожу.
– Лучше отнеси на помойку бананы. – Откликнулся болезный.
Из коробки на асфальт вывалился синий мешок с бананами яркого лимонного цвета. Гроздья крупных фруктов под вечерними солнечными лучами так и притягивали к себе. Отломить от связки один, снять кожуру и засунуть в рот.
– Эти!? на помойку?
– Неправильно обработали – храниться не будут. – Прыгая в сторону скамейки пояснил Удор.
Глеб задумался на несколько секунд:
– А чем их обрабатывают?
– Туманом каким-то. Привозят зелеными, а когда надо в продажу отправлять отуманивают. Если передержат – становятся красивыми, но на прилавке долго не пролежат. Хозяин сказал ешь. А я на них уже смотреть не могу. Разрешил выбросить.
Глеб вспомнил, как Маня при каждой поездке в магазин, покупала гроздь бананов и выкладывала их в лоток под солнце на подоконник. И когда фрукт достигал такого сочного лимонного цвета брала, чистила и зажмурившись ела. Глеб к бананам относился спокойно, только иногда мог съесть в охотку. Но глядя в эти минуты на Маню, удержаться не мог, тоже тянулся к подоконнику и принимался чистить второй.
– А ты такие уже ел?
– Последний брак вшестером еле осилили. – Пожаловался Удор. Потом сообразил: – Хочешь возьми себе.
– Хочу. – Глеб поправил мешок поднял коробку и направился к каптёрке. К Удору уже спешили на помощь его соплеменники.
Они подставили травмированному плечи, обхватили бедолагу за талию. И тот ойкая попрыгал в сторону складов. Похоже бригада не просто работала на базе по 12 часов в день, но и жила здесь же.
– Как раненого с поля боя ведут. – Пробормотал Глеб, раскрыл мешок и прицелившись камерой отправил жене вкусный снимок. Бананы дома как раз кончились.
Маня отреагировала мгновенно.
– Ты собираешься это съесть вместо второй половины обеда?
– Я собираюсь привезти это домой. Вот только не знаю, как охрана на это посмотрит.
– А что смотреть ты же их не украл?
– Нет конечно. Дали отнести на помойку.
– Какому идиоту пришло в голову выбросить такую красоту?
Глеб присел на скамейку и принялся рассказывать жене, про особенности доставки, хранения и торговли бананами. Маню поразило предпродажное отуманивание.
– Теперь понимаю почему на прилавках советской торговли они появлялись редко. Настолько, что пара бананов могла служить хорошим подарком.
– А я первый банан в перестройку съел, половинкой приятель поделился. А потом уж их на каждом углу прямо со столов продавать стали.
– Не знаю рассказывала я тебе или нет, брала у Собчака интервью, а он говорит, что перестройщики спасли Питер от голода, и добились что бананы можно купить в любом магазине и без всякой очереди.
– Банановая такая перестройка получилась. – Вставил комментарий
Глеб уплетая добычу. Маня смотрела и вспоминала личные банановые истории. Дочке Юльке исполнилось три года и где-то повезло купить бананы. Немного штук шесть. И один уже совсем желтый. Дело было перед новым годом, муж догадался повесить банан на люстру прямо над столом. Они тогда обедали в гостиной. Круглый стол стоял посередине. Дочка ест и банан не замечает. А родители следят за малышкой исподтишка и ждут. Вдруг она как завопит:
– Что там? Что там? – Сорвалась со стула и бежит к окну. – Открывайте скорее, Дед Мороз банан принес.
– Над головой сюрприз не увидела, а отражение заметила. Бывает так, реальность и под носом не разглядишь, а мираж, тень, эхо…
– Эко тебя на банановую философию потянуло. – Сытый Глеб решил уже не ложиться отдыхать на топчан в каптерке, а посидеть на солнышке поболтать с женой. И поизображать из себя деда мороза. На коробку как пчелы на мед слетались знакомые. Притормозил уходящий с работы карщик. Глеб всучил ему гроздь из пяти штук. Мужик обрадовался. Потом подошел охранник, Глеб одарил и его.
Маня трещала в айфоне, мужики получали угощение и не задерживались.
– А однажды я по дороге в командировку заехала в гости к дальним родственникам. Сколько их и что везти в подарок не знала. Визит в корыстных целях, мне в Сибирь лететь, а Юльку некуда. Решила договориться с родственниками, оставить её дня на четыре. Так что в подарок искала что-нибудь нейтральное и неожиданное. Достала бананы и притащила килограммов двадцать бабе Нине на дачу. Это они нас в аэропорту встретили и туда повезли. Дом большой в три этажа. Будет где всей родне собраться, посмотреть на нас с Юлькой. Маня к этому времени троим уже успела показать Питер. А родни оказалось в десять раз больше.
Коньяк, духи, Маня вручила сразу. А огромную корзину с бананами оставила на веранде, прикрыв полотенцем.
– Завтра все соберутся будет для детей сюрприз.
Баба Нина согласно покивала головой. Маня с Юлькой утомленные перелетом и закормленные хозяйкой поплелись спать. Проснулись часам к 12-ти. С Казахстаном разница во времени три часа. Оделись умылись спускаются и видят вокруг корзины с бананами сидят четверо. Двое взрослых, и дети мальчик лет семи с девочкой трех лет. Вокруг ковер из банановых шкурок, а на дне осталось три штуки.
– Привет! – Весело сказала женщина с жестоким совсем не утренним макияжем. – Ничего что мы тут дегустацию устроили?
Маня конечно сказала, что ничего, улыбнулась, рукой махнула. И уже знала, что к обеду прибудут еще гости, а детей помимо этих двух будет пятеро. Были бы в городе, Маня смоталась бы в ближайший гастроном. Тогда не было супермаркетов, но конфеты в любом магазине были представлены в большом ассортименте. Закупила бы сразу килограммов пять, с шоколадками и игрушками. Но они были на даче за высоким забором, вокруг роскошный сад. Грядки клубники, кусты малины и никаких магазинов.
