Не пара

Всю дорогу до Сочи Генрих ухаживал за Татьяной. Ей это было приятно, но она старалась дать понять, что он не может рассчитывать на большее.  В ресторан она  с ним не пошла, но от мороженого, кофе не отказывалась. И беседовать с Генрихом они научились на смеси немецкого и русского, а больше всего на языке жестов.

Когда они прибыли в Сочи, Генрих сначала проводил в санаторий Татьяну, только потом поехал по своим делам. Это не могло не понравиться женщине, и она стала с благодарностью и интересом думать о нём.

«Холостой, внимательный, богатый, действительно для кого-то хорошая партия. Только не для меня. Меня к нему совершенно не тянет. Посмотрим, что дальше будет».

А дальше события закрутились так стремительно, что времени на их осмысливание оказывалось недостаточно. В свободное время Генрих приходил в санаторий, они шли прогуливаться по берегу, по маленьким кафе, по винным погребам. В остальное время Татьяна была на лечебных процедурах, и всё время попадала вместе с красавцем мужчиной из Магадана, который тоже с большим интересом относился к ней. Они вели беседы на многие темы, рассказывали друг другу о своих городах, своей  неудавшейся семейной жизни, взрослых детях.

Геннадий был моложе Татьяны на пять лет, но она не чувствовала от этого никакого дискомфорта. В этом мужчине она видела родственную душу и охотно общалась с ним.  Он знал, что она прогуливается с немцем и говорил:

– Немцы, конечно, народ своеобразный. Правильные, педантичные, экономные и очень рациональные. У нас у русских совсем другая натура. Вот  ты обратила внимание, как он считает сдачу, когда тебе что-нибудь покупает? Или как критически разглядывает любую вещь? Ему главное, чтоб она была добротной и обязательно нужной. Они не способны сделать покупку только потому, что она необычная и неизвестно почему понравилась тебе. Ты присмотрись, сразу поймёшь, какая разница между вами. Это непреодолимая пропасть.

Татьяна действительно стала внимательнее наблюдать за Генрихом и поняла, что Геннадий был прав. Тот педантично считал мелочь, а когда она попросила его купить понравившуюся резиновую игрушку, он отказался, сказав, что это бесполезная  и даже вредная вещь.

– Да, мы совершенно разные. Он мне, конечно, нравится как человек, приятно, когда берёт меня за руку, даже пару раз хотелось, чтобы поцеловал. И прижимает он меня к себе как-то бережно и нежно, так никто меня не обнимал. Но всего этого мне недостаточно… А вот Гена меня цепляет… Так и хочется оказаться в его объятиях!– рассуждала сама с собой женщина, которой очень хотелось долгожданной мужской ласки.

Татьяна томно потянулась и представила сильные руки Геннадия на своих плечах, ласкающие её тело и поняла, что она не будет против, если он захочет близких  отношений. Этого мужчину она видела не только своим партнёром, она могла бы и жить с ним.

– Надо прекращать отношения с Генрихом, а то я потеряю Гену. Он не идёт на сближение потому, что знает, что я встречаюсь с немцем. Я чувствую, ему это не нравится, но он не хочет навязываться. А время идёт. Завтра же дам отставку иностранцу,– решила Таня.

Она не была легкомысленной особой. В своём городе даже избегала  близких отношений с мужчинами. Там каждый друг друга знает, и осуждать все горазды. А у неё хорошая  высокооплачиваемая работа в администрации, она дорожила ею и боялась любой дурной славы, которая могла бы бросить на её репутацию тень.  Другое дело здесь на курорте расслабиться, и, может быть, устроить свою жизнь. Одиночество уже было невыносимо. Десять лет прошло, как они расстались с мужем. За это время у неё был только один тайный любовник, но это было более четырёх лет назад. С тех пор она одна, а так хочется сидеть на кухне по вечерам за столом с дорогим для тебя человеком, ужинать или пить чай, разговаривать обо всём и потом ложиться в одну тёплую постель. И прижиматься друг к другу, ласкать, любить…

Глава 3

Татьяна думала, что объяснение с Генрихом будет не трудным. Ну что тут особенного, сказать:  мы не пара и расстаться друзьями. Оказалось, что даже приступить к такому  разговору нелегко. Они уже гуляли больше часа, Генрих был учтивым кавалером. Старался развеселить свою грустную спутницу, но все его усилия были напрасны. Тогда он прямо спросил:

– Что с тобой? Ты болеешь?

– Нет, Генрих. Просто мне сейчас тяжело. Я должна сказать тебе, что мы с тобой очень разные и не подходим друг другу. Ты, наверное, не всё поймёшь из того, что я скажу.  А мне хочется, чтобы ты знал, что нравишься  мне, но ты не мой мужчина. Я хочу страсти, пусть напоследок, но любовь моя должна быть яростной и неповторимой! Я так долго ждала этого всплеска чувств и сейчас эта искра во мне зажглась. Прости, Генрих, но мы не пара.

– Не пара, – повторил, словно эхо, мужчина и в его глазах появилась боль. Он вздохнул печально и поцеловал руку женщине на прощание. Потом приложил её руку к своему сердцу, резко повернулся и пошёл в сторону.

Татьяна стояла и смотрела ему вслед. Странно, но она очень жалела, что он уходит. Ей было так спокойно с ним рядом. Она не хотела его терять навсегда, но дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Особенно между влюблённым мужчиной  и женщиной. Поэтому, глядя на удаляющуюся фигуру Генриха, Татьяна прощалась с ним и молила про себя, чтобы Господь послал ему достойную женщину и любовь к ней.

За обедом она грустила, и теперь уже Геннадий спрашивал:

– Что с тобой? Ты не заболела?

– Я рассталась с Генрихом и мне грустно. Я привыкла к его обществу. Он удивительный человек, порядочный и предупредительный и любить умеет по-настоящему. За всю свою жизнь мне не удалось заполучить такого кавалера. А вот теперь он мне встретился.

– Так что же помешало тебе продолжать знакомство?

– Просто ты был прав. Мы с ним разные люди. У нас разные представления о любви.

– А какие у тебя представления о любви?

– Для меня любовь – это половодье чувств, когда ты видишь вокруг разноцветный мир, и тебе хочется жить, любить и быть любимой. Пусть я уже не молода, но на такие чувства я ещё способна.

– Тогда у нас с тобой одинаковые представления о любви. И, по-моему ты давно поняла, что я по тебе сохну. Этот немец мешал мне, но я знал, что ты сама его отошьёшь.

– Не надо так о нём. Он хороший человек и ушёл несчастным после нашего разговора.

– Ну, жалеть ты его можешь, а вот вспоминай его пореже. Я мужчина ревнивый.

– Ты так говоришь, как будто мы с тобой уже живём вместе, и ты имеешь на меня какие-то права.

– Я и хочу жить с тобой вместе и иметь на тебя не какие-то права, а права мужа над женой.

– Всё, замолчи пока. Давай не будем торопить события. До конца нашего отдыха здесь ещё есть время. Нам надо узнать друг друга поближе.

– А вот за этим дело не станет. Я предлагаю немедленно начать. Пойдём к тебе. Ты живёшь в отдельном номере, ужин закажем, чтобы нам принесли, и не будем больше терять время.

– Как-то всё буднично, как будто о сделке договариваемся.

– Нет! Ну, немец тебя всё-таки испортил. Ты что собираешься, как и он, десять раз подумать, а потом полюбить?

– Ловлю тебя на слове, ты сказал, чтобы я реже вспоминала Генриха, А сам?

Они весело рассмеялись и пошли в номер, заказав по пути в буфете ужин на двоих и купив Шампанского.

В комнате Таня открыла двери на балкон. С моря ворвался свежий ветер, он поднимал занавески, освежал разгорячённое лицо женщины. Несмотря на  откровенные слова, которые только что произнесла в столовой, она смущалась, стыдилась смотреть на Геннадия. Поэтому вышла на балкон и оставалась там, пока он открывал вино. Гена вынес бокалы с Шампанским на балкон, и они выпили, глядя друг другу в глаза. Татьяна попросила налить ещё, он исполнил её просьбу.

Вино немного расслабило обоих. Ситуация уже не казалась такой необычной и скоропостижной. Их взаимное притяжение было явным и нечего было стыдиться. Они были свободными людьми.

Геннадий подошёл к Татьяне сзади, прижал её к себе, лаская плечи и целуя в шею. Эта ласка так была приятна, что Тане захотелось ощущать его руки и губы не только на плечах и шее. Она не удержалась и опустила руки к себе на грудь, и он начал ласкать их, вызывая её постанывания. Она повернулась к нему, и они слились в долгом поцелуе. И пока он целовал её, а она чуть ли не теряла от этой ласки сознание, успел снять с неё блузку и спустить юбку. Татьяна переступила через неё и прижалась к нему всем телом, ощутив его твёрдую плоть даже через брюки.

Дальше они раздевались уже лихорадочно. Геннадий подхватил её на руки и отнёс на кровать. Их страсть была настолько яростной, что не понадобилось никаких прелюдий. Он просто овладел ею сразу, и на любое его движение она отвечала с радостью. Её тело готово было к такой любви, оно откликалось на ласки, её лоно сжималось и трепетало, доставляя огромное наслаждение им обоим. Она и не подозревала, что там у неё внутри может такое происходить. Никогда ей не было так хорошо. Геннадий приподнялся на руках и посмотрел ей в лицо. Она произнесла:

– Любимый, как хорошо…

– Любимая! Ты моя. Моя!,– отвечал Геннадий.

А потом они в экстазе сами не понимали, что говорили друг другу. Им не стыдно было даже за неприличные слова. Хорошо, что они их не помнили, когда лежали, нежась и ласкаясь после только что испытанного бурного наслаждения.

Глава 4

Остаток дней в санатории Татьяна и Геннадий провели не расставаясь. Они не могли насладиться и налюбоваться друг другом. Счастье переполняло сердце женщины до краёв. Наконец она не одинока! Она любит и любима и от этого жизнь ей приносит только радость. Никогда она не думала, что такое возможно в её возрасте. Но недаром Пушкин сказал, что любви все возрасты покорны. Она и думать забыла, что Геннадий моложе её. В своих желаниях и страсти они были оба молодыми.