Элиза и Беатриче. История одной дружбы

Роман о женской дружбе. Напоминает "Неаполитанский квартет" Ферранте. И всё же это совсем другая история, другая дружба. Началась она ещё в школе. Элиза и Беатриче. Одна - "совершенно незаметная", другая - "фантастически популярная".В начале книги много внимания удилено взаимоотношениям девочек со своими мамами. Эти отношения действительно заслуживают внимания, т. к. насыщены инсайтами как для персонажей книги, так и для читателей.В свои неполные тридцать четыре я признаю, что мы всю жизнь разгадывем тех, кого должны знать лучше всего, что родители и дети остаются друг для друга загадками.Возможно не самые радужные отношения с родителями и подтолкнули девочек к крепкой дружбе. В определенном смысле их можно даже назвать удочерившими друг-друга сиротами. Ведь они пытались компенсировать то, что недополучали дома.События в романе развиваются возвратно поступательно, если использовать технический термин. Сначала мы вскользь узнаем о чем-то, затем возвращаемся назад и читаем о  событиях к…Далее

Взросление - это не потери, а освобождение.Эта мысль, переданная мне через страницы книги, как нельзя лучше характеризует взросление и недодружбу двух подростков.История ведётся от первого лица. Элиза рассказывает о своей жизни, воссозданной через собственные дневники. Конечно эта история 100% однобокая, потому что каждая сцена пропущена через призму восприятия Элизы.Я не могу отношения Элизы и Беатриче назвать дружбой. Это скорее борьба двух очень одиноких подростков за место в жизнях друг друга.Беа - жертва несбывшихся мечт матери. Она её муштрует до кровавых слез, лепит из неё картинку, которая обязана стать медийной личностью. Неважно какой области и какой ценой. В результате она полностью об колено ломает подростка, убивая её собственные надежды и мечты. Беа не может уже отступить, эти мысли вложены в голову с молоком матери.Элиза - плод любви странной пары. Матери музыканта-неформалки и заумного отца - деятеля науки. У неё есть ещё брат-наркоман.Не советую читать книгу тем, кто н…Далее

«Теперь, в тридцать три, я гляжу в тёмную глубину своей комнаты и словно бы слышу, как поскрипывают мои старые дневники, которые я, потеряв тебя, похоронила заживо в этом тайнике». Неаполь, ты ли это?.. Впрочем, впечатление обманчиво, хотя первые строки и ввергли меня в кратковременное волнение, вынудили вспомнить о других двух девах и тех осенне-зимних днях, когда я, погрузившись в квартет, буквально жила вместе с ними, и сделано это, вне всяких сомнений, намеренно; зря, что тут сказать. Итальянской атмосферы как таковой здесь нет, страницы ею не дышат, слова её не передают, это могло происходить в любой точке мира, что, в общем-то, не сказать что плохо, потому что – я уверена – отношения, о которых тут сказывается, знакомы, увы, многим. «Она на свету – я в тени, она говорит – я слушаю, она продвигается – я наблюдаю». Я нарочно употребила слово “отношения”, ибо слово “дружба” слишком велико лично для меня, дабы привязывать его к тому, что я здесь узрела. Конечно, люди бывают разными,…Далее