Перевал Дятлова. Назад в СССР

– Отвали, сказал!

Я понял, что терпению приходит конец. А значит, скоро и представление закончится. Сейчас я их всех тут разнесу в пух и прах.

– Слышь, парень, не хами, шутим мы. Пошутили, – сразу же влез Кривонещенко. Он у них, типа заводилы, что ли…

– Да какие шутки! – я поднялся со скамьи. – Всё, баста, кина не будет.

Сделал шаг к пацану с шапкой, а потом выдернул её у студента из рук.

– Так, всё, давай, говори своим – цирк закончен, клоуны разбегаются.

– Парень, ты чего? Какой цирк? – «побирушка» очень натурально вытаращился на меня.

– Угомони свои таланты. Где тут у тебя скрытая камера? – я продолжал на него наступать.

А потом вообще резко дёрнул к себе и шустро прохлопал одежду, проверяя на предмет наличия микрофона. Уши, кстати, тоже «прохлопал». Со стороны выглядело так, будто я ему две оплеухи вхерачил.

– Эй, ты чего? А ну, пусти! – Возмутился студент и толкнул меня в сторону.

– Ты берега попутал, актёр?

Я прямо даже обалдел от такой наглости. Но обороты сбавил. Потому что, в отличие от этих придурков, которые к вокзалу стояли спиной, заметил, как со стороны вокзала к нам на всех парах топает наряд милиции.

– Быстро достал телефон, набрал начальство и дал мне трубку. А ещё лучше, метнулся кабанчиком и притарабанил мою мобилу.

– Парень, ты чего?

В глазах студента мелькнул страх. Обычно так смотрят на буйных психов. А вот его напарник, тот самый Кривонищенко, похоже, или бессмертный, или не в курсе, кто перед ним стоит.

– Слышь, придурок, пить надо меньше, – с бравадой выкрикнул «побирушка». Видимо, при товарище ему не хотелось выглядеть ссыклом.

А потом это идиот не придумал ничего лучше, как толкнуть меня, чтобы я рухнул на лавку. Ну… Дальше всё, как по написанному. Сработали рефлексы. Я в такие моменты действую, не думая. Естественно, студентик получил ответный тычок и отлетел в сторону.

По закону подлости, именно в этот момент к нам подвалила милиция. Всё дальнейшее проходило под соответствующее звуковое сопровождение. Ор, маты, крики, свистки, девчачий визг.

– Мужики, вы охренели? Позовите режиссёра! Комедия закончилась! Всё, кина не будет, говорю! Отпустили меня, быстро, – Горланил я громче всех. Но при этом, на дальней периферии сознания вдруг начала крутиться мысль: что-то тут не так.

Нанятая третьесортная группа актёришек ведёт себя как-то уж слишком по-настоящему. Такое чувство, будто они в моём лице реально видят то ли пьяницу, то и психа.

Менты вообще повязали всех: Кривонещенко, «побирушку», меня.

– Лёха, давай эту компанию в отделение! – крикнул один из мусоров своему товарищу.

Я уже не просто охреневал от всего происходящего. Я начал реально паниковать. Ерунда какая-то…

Ладно, доиграем до конца спектакль. Может, как раз в отделе и сидит съёмочная группа. Тем более, этот отдел оказался в двух шагах от вокзала. Но Виталику я припомню…

Мы уже подошли к крыльцу ментовки, когда за нашими спинами раздался до боли знакомый мужской голос.

– Товарищи милиционеры! Товарищи милиционеры! – надрывался человек.

Я сбился с шага, дёрнул плечом в ответ на тычок милиционера, который едва не уткнулся в меня носом, а затем развернулся. Сердце дало дрозда, по затылку стукнуло чем-то тяжёлым, от прилива крови резко набухли виски, перед глазами заскакали чёрные мушки.

За нашей группой бежал, размахивая руками, мой родной дядя по отцу. Мой молодой двадцатилетний дядя. Года два как покойный. Я застыл, пытаясь осознать увиденное, но товарищ милиционер, недолго думая, придал мне ускорение и буквально пинком толкнул к двери.

Глава 3 О продолжающемся театре абсурда

– Та-а-аак… Константин Константинович Замирякин… – седой мужик в погонах подполковника замолчал, выдерживая паузу.

Поскольку смотрел он прямо в моё лицо, и кроме нас двоих в кабинете не было никого, видимо, данная многозначительно растянутая фраза предназначалась мне. А я как бы ни разу не Константин Константинович, и уж точно не Замирякин. Что за дурацкая фамилия? Анекдотичная. Но кого это сейчас волнует? Кроме меня, естественно.

Потому что я, к примеру, очень волнуюсь. Можно даже сказать, нервничаю. В моей голове крутится один и тот же вопрос: какого, сука, хрена происходит?!

Конечно, этот вопрос появился не сейчас. Он появился сразу, как только вместе прекрасной летней погоды я вдруг оказался в сраной зиме. Ненавижу зиму! Ну… только если это не Альпы. А это – не Альпы! Это – Серов! В жизни никогда об этой Тмутаракани не слышал.

Позже вопрос стал ещё более насущным, когда вся окружающая меня действительность начала сильно напоминать какой-то квест в советское прошлое. В данном случае могу точно сказать: я подобных развлечений не заказывал.

Версию про Виталика с его хреновым чувством юмора тоже пришлось исключить. Потому что, сколько бы ни была бабла у моего товарища, машину времени даже он не в состоянии сделать. А вся фишка в том, что я и правда нахожусь в советском прошлом, как бы странно это ни звучало. Как? Понятия не имею. Пока что данная мысль в моей голове категорически не желает обретать адекватные черты. И вряд ли обретёт. Я же не сумасшедший. Вроде…

Ну, и, конечно, после внезапной, но крайне удивительной встречи с родным дядькой, которого уже нет в живых, вопрос: «Что происходит?» достиг наивысшего пика своего развития. Особенно с учётом того, что с какого-то перепуга дядька мой выглядит сейчас лет на двадцать, не больше. Именно его я тогда мельком увидел в толпе, когда решил, будто словил глюк. Выходит, ни черта не привиделось.

В первые минуты, когда я обернулся на его голос и нос к носу столкнулся с родственником, у меня случился ступор. Столбняк напал, честное слово. Слава богу, кстати, что напал. Именно из-за этого ступора я не кинулся к нему с расспросами, не заорал с перепуга, не бросился бежать. И кстати, любой на моём месте, мне кажется, сделал бы все эти три вещи одновременно. И орал бы, и бежал, и задавал бы вопросы. Сюжет прям для фильма ужасов – покойный родственник из мёртвых восстал.

На крыльце перед входом в отдел нам пришлось задержаться. Менты отвлеклись на новых лиц, появившихся в истории. Лица эти, а конкретно дядька и ещё двое парней, активно пытались вызволить своих товарищей из цепких лап закона. Пока доблестные милиционеры что-то обсуждали с новоприбывшими, я шагнул к перилам, сгрёб горсть снега и размазал его по лицу. Не помогло… Отдел милиции, город Серов, туристы-студенты, менты и дядька – всё было на месте, никуда не исчезло.

– Сука… – с чувством высказался я вслух.

Как-то вдруг накрыло осознание – это родной брат моего отца. Не человек, похожий на него. Не артист, хорошо загримированный под дядьку. Нет. Это был дядя Слава, молодой, резвый и крайне озабоченный судьбой друзей.

С дядькой мы общались довольно близко, потому знал я его отлично, а уж фотографии из семейного альбома пересмотрены сотни раз. Я прекрасно помню его молодое лицо. Да и в остальном – движения, интонация, голос, всё говорит о том, что ошибки быть не может. Это точно он.

Следом за дядькой подбежали ещё двое парней. Я видел их в той группе на вокзале. А вот родственника моего, кстати, в момент, когда началась вся эта история, среди студентов не было. Может, отходил куда, не знаю. Но зато теперь он был, и это просто чёрт знает что. Да ещё ко всему прочему молодой.

Хотя… какая разница, на сколько лет человек выглядит, если человек умер? Тоже бред полный. Ошибиться я не мог. Сто процентов не мог. Это он. Его лицо, его голос… Черт, кажется, я пошел на третий круг…

Картинка вроде начала складываться. Да только понятным простым сюжетом тут не пахло, вырисовывался сплошной Сальвадор Дали с его дебильным сюрреализмом, когда смотришь на картину и не понимаешь: то ли глаз на жопу натянули, то ли сову на глобус. Когда вроде по названию всё ясно, но мозг плавится от попыток понять, что хотел изобразить художник. Вот здесь у меня похожие ощущения.

Холод не принёс облегчения охреневшему от происходящего мозгу. Я дёрнулся вправо, туда, где на перилах еще белел чистый снежок, но меня дернули за рукав.

– Стой на месте, придурок! – шикнул Кривонищенко, который стоял рядом. – Не мельтеши. Нам проблемы не нужны. У нас график, а из-за тебя… – парень раздражённо повел плечом. – А ты ведёшь себя, как больной. Или пьяный. Из-за тебя нас быстро могут не отпустить. Откуда ты только вообще взялся… Свалился на нашу голову. И без того сложностей до чёртиков. Людка ещё, зараза… Если бы она с этими деньгами не встала в позу, спокойно поели бы, да уже двигали дальше…

– Юрий, да что ты с ним разговариваешь? Он же псих ненормальный! – влез второй студент.

Бесячий тип. Надо было ему шапку, с которой он побирался, в глотку засунуть. Глядишь, повежливее себя вёл бы.

Я молча отодвинуся. Обоих туристов игнорировал. Не до них сейчас точно. Потому что в башке творился форменный бедлам.

Если в данную минуту я стою в двух шагах от дяди Славы, которому на вид где-то двадцать-двадцать один год, то… То всё, что меня окружает – это самый настоящий Советский Союз образца хрен его знает какого года. Дядька всегда увлекался туризмом. А в молодости вообще фанател от этого дела.