Рождественские сказки Лисси Муссы. Фортуна выбирает смеющиеся лица!

– Мусса, мне плесни Мудрости. Или хоть дисциплины. Или хоть скажи, куда мне двигаться? А то мы с Пургой сугробы гоняем с места на место, а зачем – сами не знаем, только воем-завываем и носимся с Пургой как угорелые. Уж вроде и седина в бороде, и бес в ребре, а все что-то не определюсь – куда бечь? Одна радость – в трубу теперь дудю! – и Февраль со всей силы дунул в блестящую серебряную трубу, которую ему подарила Мусса.

– Не вопрос! – Мусса быстро чиркала карандашом в записной книжке: – Запоминай: специально для тебя в феврале такие семинары: Метафора, Исполнение желаний (а то вы толком и загадать ничего не можете), Целеполагание. Достаточно, или еще Миссию прихватим?

– Достаточно, – обрадовался Февраль, – Пурге еще моей персонально – ледяную косточку, снежное мяско и мороженого сугроб!

– Сделаем – засмеялась Мусса.

– А я отдарюсь так: я тебе крылья подарю, – воодушевленно зачастил Февраль, – Противовихревые, атласные, кризисоустойчивые. Твои кружевные хороши необычайно, но на них не разгонишься, а на атласных взлетишь – как ракета!

Мусса и Февраль расцеловались, и тут Март протянул руки для объятий:

– Мусечка, какая же ты сказочная! – у Марта были все замашки записного Котяры, и даже имя свое он произносил с мурчанием: Мрррррррт! И многие были уверены, что под его сверкающей наимоднешей шубой имеется роскошный пушистый хвостище!

– Подари мне, Мусса, роман! Не книжный сочиненный, а настоящий – сердечный-любовный-жизненный – со свиданиями и стихами, с полетами друг к другу на другой конец земли, потому что хочется немедленно увидеть. С огненной страстью и незабудковой нежностью…

Мусса открыла было рот, но Март перебил ее:

– Всем необходимы я тебя обеспечу! Не беспокойся об этом. Будет тебе и принц, и белый конь, и желтый Ламборджини, и «кофе, ванна и какава с чаем», если такое потребуется. Ты же мне не откажешь?

– Не откажу! – зачарованно глядя на Марта, прошептала Мусса.

– Вот и славно! А я для тебя устрою такую феерическую сюжетную линию, что тебе ни разу не станет скучно в этом романе! Кот, то есть, Март, чмокнул звонко Муссу в нос, и уступил место Апрелю.

– Славный у нас с тобой получился апрелябрь в декабре! – Апрель смотрел в зеленые глаза Муссы с любовью и восхищением, – не смотрю ни на какие твои романы – обнимацца и целовацца чур я первый! Весь апрель будем нежничать! О подарке можешь не хлопотать, ты мне такое время волшебное подарила! А как мы с тобой розовую хризантему в хмурое московское небо впихнули – это же шедевр самый настоящий!

– Ну уж нет, теплый мой, – запротестовала Мусса, – я тебя без подарка не оставлю! Я подарю тебе путешествие. Все апрели последних лет мы по странному стечению обстоятельств проводим дома. А теперь улетим за океан, пока не знаю за какой. Хоть в тот же Лас Вегас, там сказочно! Опять же я Большой Каньон как следует не разглядела, на вертолете внутри него не полетала.

– Согласен, – закивал Апрель, но раз это Лас Вегас, то я подарю тебе в апреле Выигрыш, да не простой, а главный Выигрыш твоей жизни! Он позволит тебе изменить все, что ты хочешь изменить, и даст для этого все необходимые ресурсы – он же Выигрыш!

– Мусса, не забывай – я обниматься-целоваться – всегда! – Май широко улыбнувшись, обнял Муссу, – зови меня в любое время года – я твой! Мне подари брямки, такие как у тебя, с бубенчиками. Брямки, да майка расписная, что ты мне подарила – это для моих праздников майских – самый лучший наряд! Вот напляшемся-то!

– Майчик-Май, подарю обязательно! И бубенчики у меня для этого разноцветные есть звонкие!

– А от меня тебе – Цветение! Расцветешь в мае, как майский цвет, – глаз не оторвать! Ты у нас итак раскрасавица, а тут просияешь брильянтом драгоценным, и причины у тебя для этого будут, я обещаю!

– Мусса, а мне подари красоту! Чтобы зелень свежая, небо бездонное, девчонки красивые до невозможности, вино разливанное, цветение вокруг и смех, и наряды, и гармония и море удовольствия! Ну если все вместе не получится, то тогда хоть кучу девчонок, вот как ноябрю в этом году подарила, – И-Юнь мечтательно закатил глаза.

– Будут тебе девчонки – в большом количестве! Весь июнь – обещаю! И пейзаж шикарный – Тоскана! У нас там арт-тренинг с самого первого июньского дня, и девчонок будет целый букет – наслаждайся! И вино у нашего гостеприимного хозяина Клаудио – отменное! А уж веселье и все цвета радуги я тебе гарантирую – это ж арт-тренинг!

– Вот спасибо, солнечная Мусса, – И Юнь крепко обнял Муссу и поцеловал, – а я для тебя тоже маечку сделаю – обрадуешься точно! Волшебная майка – фигуроконтроляйка! Как чувствуешь, что фигура пропорции правильные теряет – сразу майку на себя – и фигурка восстанавливается до идеальной! А к ней – Хранитель Талии, но это пока секрет, до Нового года не раскрывать!. И Юнь повернулся и показал язык Ноябрю:

– Что, опередил я тебя с твоими ноябрючками? – и захохотал звонко.

– А я, – продолжил И Юль, оттесняя братца и обнимая-целуя Муссу, – я приготовил тебе подарок, которого ты сколько лет ждешь, а в новый год все попросить забываешь: я тебе подарю Самый Длинный День, и тебе больше не придется выкраивать время, его у тебя всегда будет достаточно! И даже знаю, что подаришь мне ты, если у тебя будет много времени: это будут новые книжки с картинками, карнавалы, танцы, картины, стихи, роскошные брямки и новые красивые сайты и всегда весело и много, очень много счастливых лиц! Люблю тебя! – И Юнь, не выпуская Муссу из объятий, вручил ее Августу.

– Солнце мое, Муссон мой распрекрасный! – огромный румяный красавец Август заключил Муссу в объятия, – как же я тебя люблю!

– И я тебя очень люблю, – прошептала Мусса, – а что ты хочешь для себя, красавчик Август?

– Подари мне праздник на свой день рождения, – попросил Муссу Август, – а то ты всегда куда-то улетаешь-прячешься и устраиваешь какие-то тихушники, и ни одного юбилея мы с тобой не справили, ни одной награды не отметили, ни единого банкета не устроили. Карнавалы всем месяцам теплым месяцам достались, кроме меня – а Маю аж целых пять выдали.

– Август, ну что же ты раньше молчал? Сделаем мы праздник – небесам станет жарко! Выбирай место на планете – в любом сделаем феерический ДР! С карнавалом и салютом! С морем шампанского и танцами до упаду! С играми и волшебством! И гору подарков обещаю! – глаза Муссы загорелись – она и сама обожала устраивать всякие праздники-карнавалы.

– А от меня тебе сладкая парочка – Перспектива и Горизонт. Что бы ты в любой момент знала, что есть куда расти и куда двигаться, и чтобы на Горизонте всегда маячило много интересного, – Август повертел полненького, практически круглого Горизонта туда-сюда, – на его рубахе нарисовано 360 маяков, так что несколько штук тебе всегда будут светить! И у тебя не будет повода сказать: «Мне тут ничего не светит!». А Перспектива такая дама заманчивая – она откроет тебе такие пространства, что только успевай цели расставлять!

Мусса с восхищением слушала Августа, но пришел черед Сентября, – богатого, всего в золоте-изумрудах-рубинах блестящего кавалера Сентября. Он осторожно обнял Муссу, стараясь не поцарапать ее своими драгоценностями, и обратился к ней неспешно и с достоинством:

– Как художник художнику, скажу тебе, Лисси Мусса моя драгоценная, наша основная задача – творить, и она нами успешно решается. Я раскрашиваю землю, ты раскрашиваешь мир, и это радует меня безмерно! Но на палитре твоей что-то слишком много оранжевой – это цвет работы. Пусть это работа в радость, творчество в каждом ее моменте, но палитра должна быть красочной, а у тебя – смотри – оранжевый и его вариации. Даже небесный ультрамарин у тебя оранжевый! Я дарю тебе Волшебную Палитру и Чудо-Мастихин: он будет раскрашивать твой оранжевый в разные цвета, и найдет место и для искрящейся голубой ФЦ, и для вечерней Умбры с ее гитарными переливами, и для коньячно-пряной сиены, и для нежно-фиалкового Кобальта, – все цвета будут играть на твоей палитре, и гамма жизни твоей станет богаче и сочнее!

– Ах! – Мусса растроганно вытерла набежавшие слезы, – спасибо тебе, Сентябрь! Чем же мне тебя порадовать?

– Живописью, конечно живописью своей, распрекрасная Лисси! И давай ты уже сама себя станешь Лисси звать, а то в образе Муссы ты очень сурова!

– Хорошо, – Лисси засмеялась, – путь будет так!

– А я, – зашелестел Октябрь, – а я тоже хочу свой подарок вручить!

– Погоди, – вмешался Дед Мороз, давно уже обалдевший от происходящего, и единственное, на что его хватало – это кое-как поддерживать порядок возвращения месяцев на свои места, – погоди, Октябрь! Здесь вроде бы Мусса, то есть, Лисси подарки раздает?

– А мне будет подарком, если она мои дары примет – улыбнулся Октябрь, – я так люблю смотреть на ее довольную мордашку, что мне больше ничего и не надо!

Лисси засмеялась и обняла Октября:

– Здравствуй, повелитель снов!

– Ну, не так громко, – я не всех снов повелитель, я только засыпанием управляю. Одеялком укрываю – и баиньки! А сны уже Ноябрь включает. Так вот про одеялко: я хочу тебе подарить Покров. Есть такой праздник у меня во владении – Покров Божьей Матери. Но я тебе свой Покров подарю – ОКтябрьский., волшебный. И отныне, чем бы ты свое тело белое не покрыла – тебе все к лицу будет, и любая одежда тебе красоты добавит, и все будет ОК! А заодно и защита тебе и твоему творчеству от всех напастей, я даже перечислять их не буду, потому что ОТ ВСЕХ НАПАСТЕЙ И ПРОБЛЕМ.

И Октябрь, ко всеобщему изумлению, вытащил из крохотной шкатулки громадный расписной шелковый платок и накинул на Лисси. Лицо ее сразу засветилось, и сила, огромная сила обаяния заструилась во все стороны. Месяцы ахнули, а Дед Мороз чуть не уронился вместе со стулом.

– Остановись, мгновенье! – воскликнул Октябрь, – молчи Лисси, ничего не говори! Мне не надо от тебя подарка, ты взяла мои инициалы на свой щит, назвав свою волшебную игру «ОКсюморон», и другого подарка я и не желаю! Дай обнять тебя, сокровище, и тут Ноябрь по своей дурацкой привычке мне на пятки наступает!

Ноябрь, нарядный как принц, весь в черном с серебром, с белоснежными волосами, стройный и галантный, обнял нежно Лисси, и сказал:

– А я такой шанс не упущу! Подари мне, Лисси песню, которую ты хотела в Колумбии петь на площади. На гитарке маленькой играть и петь пронзительную песню на испанском языке. Я это вижу: и глазища твои, в небо глядящие, и пальцы, не всегда правильно попадающие в лад, и голос, говорящий прямо в душу, и песня как молитва и как благодарность за свою прекрасную жизнь, и люди вокруг, остановившиеся потому, что это и их песня. И пусть язык ее в твоем исполнении только похож на испанский, но слов не надо – эта песня слышна каждому.

– Ой! – Лисси хлопнула себя по лбу, – я про нее почти забыла! Только обрывки помню: йонон, но вэрсе аи, пэро ю секвенто, а контемпрар саи…

– Да, испанский твой просто уникален! – засмеялся Ноябрь, – я думаю, тебе миллион просмотров на ютюб в первый месяц обеспечен. Впрочем, что «я думаю» – я дарю тебе миллион просмотров! И жду тебя в Южной Америке в ноябре! Успеешь ты в свой Китай любимый съездить, с Декабрем туда поедешь! И пришли мне еще немного манго – такая прелесть эти косточки! – и Ноябрь вытащил из кармана пригоршню пушистых манговых косточек.

– Но у нас осталось одно «НО» – я же НОябрь))) Подарок я тебе припас вот какой, – и Ноябрь протянул Лисси черные с серебряными галунами брючки. Явно волшебные, потому что они тут же стали подмигивать Лисси и пытаться штаниной обнять ее коленки.

– Какой игривый подарочек! – засмеялась Лисси.

– Угадала! – хохотнул Ноябрь, все что в этих брючках, становится озорным и игривым. Месяцы подарков надарили, а забаву для нижних чакр как-то из виду упустили, а ведь счастье и там тоже обретается, и полной палитры Жизни без огненно-красного секса не получится. Так что держи подарочек, Лисси, и озорничай-балуйся себе на радость!

– Ой! – Лисси зарделась, но удовольствия не скрывала, и брючки нежно к себе прижала.

– Вот и славно! – дед Мороз довольно потер руки – порядок, наконец был восстановлен, все счастливы, и он мог начинать подготовку к Новому Году. Он налил себе полный стакан чаю, который отчего-то больше походил на славный старый виски, и пустил его по кругу. Каждый месяц шепнул что-то свое над этим стаканом, отчего цвет «чая» менялся всякий раз, и когда дошел до Декабря, стал переливаться всеми цветами радуги и запахи струились тоже разноцветные. Декабрь передал стакан, ставший теперь огромным хрустальным кубком деду Морозу и приказал: