Фантасмагория: Полыхающий рассвет
– Вы говорили, что похитили девочку, вира Альберт, – заметил он и слегка поклонился градохранителю. – Здравствуйте, вира Нишант.
Фаввара только и смог, что кивнуть.
Альберт молча посадил мальчика на кушетку и кивнул лекарше. Эта женщина была хорошо знакома Нишанту, ведь Шанти крепко дружила с её младшей дочерью Ритикой. Саму лекаршу звали Анурадха Толани. Семья Толани всегда славилась своим талантом врачевания, а также с удовольствием сотрудничала с расследованиями.
Анурадха мягко погладила Ричарда по голове, пускай тот и вздрогнул, перебрала волосы пальцами, а затем подняла двумя руками его личико. Она потрогала щёчки, осмотрела глаза, проверила зубы. После этого Толани осторожно проверила его ручки и ножки. Затем велела лечь. Ричард стушевался, но послушался. Она бережно провела по его икрам и стопам пальцами, слегка задрала рубаху и осмотрела живот и спину. А по окончанию всех манипуляций передала Фауса обратно в руки Альберта.
– Как я и подумала, – произнесла она, – у мальчика фантасмагория. Но… Эта форма такая странная, – женщина снова погладила ребёнка по щеке. – У него нет побочных эффектов в виде загноений, только следы от побоев.
– Он прóклятый-полукровка, – произнесла Морганна.
– Это объясняет то, почему его тело не отторгает ведьмовскую кровь, – покачала головой Анурадха и взяла пару скляночек с полки. – Боюсь обычное лекарство ему не подойдёт. Хотя по его состоянию и не скажешь, что оно ему нужно. Малыш, – она наклонилась к нему. – Ты принимал какие-нибудь зелья?
Ричард прижался к Альберту, зацепившись за его рубашку маленькими пальчиками и отрицательно покачал головой.
– Тогда стоит показать его врачам в столице или в Варяжье. Боюсь, что мои лекарства могут ему навредить. Накормите его и дайте отдохнуть. Но прошу вас проследить за тем, чтобы ребёнок не переел. Он очень худой, его тело может просто не справиться с большим количеством пищи. А так, для пятилетнего, он относительно здоров.
– Ему около тринадцати, – заметил Нишант.
***В квартире семьи Фаввара было спокойнее. Нишант, сразу как пришёл, предложил гостям пообедать у него, а Хель отказываться не стали. Альберт решил начать с куклы Шанти, а вот Морганна с Нишантом пошли купать Ричарда. Уже чистым ребёнок выглядел ещё более маленьким, а синие пятна на нём просто горели. Его укутали в плотное полотенце и посадили сохнуть на диван, дав листать один из этюдников градохранителя. Последнего же Морганна посадила залечивать раны. Особо Нишант не покалечился, но пару синяков и царапин заработал. Он послушно сидел, пока Хель размазывала по больным местам очень пахучую зелёную массу, которую потом тщательно втирала в кожу. На удивление, она даже на открытых царапинах не жглась.
Когда Ричард полностью высох, врачебная забота Морганны переключилась и на него. Всевозможных побоев было столько, что глаза разбегались. Но Нишант с частью из них помог, после чего ушёл на кухню, чтобы разложить разогревшийся обед по подносам тхали. Они с Альбертом одновременно вошли в общую комнату.
– Я проверил ваши опасения, Нишант. Вы были правы, – Хель положил на стол куклу, где был выведен ромбовидный глаз. – За Шанти и вправду следили.
– Я думал, она потеряла эту куклу! – вдруг вытянулся из полотенца Ричард. – Кукла красивая, а ведь она сделала её всего за день!
– Тем более, – кивнул Альберт. Я провёл обряд, и теперь это просто игрушка. Но… Рекомендую всё же её сжечь. Куклы опасны в любом случае.
– Хорошо, займёмся этим позже, – кивнул ему Нишант и поставил на столик четыре тарелки.
Все спустились с диванчиков на ковёр, расположившись по каждой стороне. Это был атманский обычай – есть на полу, ближе к земле.
Ежедневный рацион южан не включал в себя мясо. Можно сказать, что они были вегетарианцами, но нет – на общие с Варяжьем праздники мясо, прошедшее определённые обряды, употреблялось в пищу.
Вот и сейчас Нишант угощал чечевичным супом дал, аромат которого уже успел заполонить комнату, несколькими слегка тёплыми лепёшками пури, овощной нарезкой. Дополнили блюда пара ложек соуса карри. Также на тарелках стояла прохладная масала. А у Ричарда ещё и лежала пара кусочков варёного мяса.
Хель оказались довольно непривередливыми в еде и даже напротив – очень расхвалили кулинарные навыки Нишанта. Даже Ричард, который сначала с опаской поедал, к концу чуть ли не вылизал тхали. Он настолько хорошо поел, что Морганна даже запереживала, не перекормили ли его. Однако и она, и Ал были благодарны, пусть и негласно, за то, что Нишант положил Ричарду немного мяса. Аня считала градохранителя человеком глубоко верующим в их богиню, почитающему её пожелания людям – своим детям, а потому представляла, что значило для него готовка мяса и предложение его гостю.
Нишант же сделал это из разумных побуждений – детям надо питаться хорошо и правильно, пускай это и противоречит учениям.
К концу трапезы Ричард облизнул все десять своих пальчиков – каждый с удовольствием смаковал. Хель заметно радовались за мальчишку – в их голубых глазах прямо-таки горела гордость за ребёнка, пусть тот и измазался снова. Фаус потянулся, довольно зажмурившись, растопырил пальцы и забавно мурлыкнул.
– Вкусно? – Нишант осторожно погладил по спинке малыша и, не дожидаясь ответа, встал с пола и пошёл в ванную, откуда принёс мокрую тряпку и протёр личико Ричарда.
– Очень! – воскликнул ребёнок и причмокнул. – Гораздо вкуснее моего супа из коры и корешков! – похвастался мальчишка.
Улыбки тут же слетели с губ северян. Слова Ричарда вернули в жестокую реальность. Он всё ещё был ребёнком ведьмы, которой и сам не особо был нужен. А вот Шанти наоборот – зачем-то очень сильно понадобилась ведьмам. Негласно было решено пока не втягивать в это Фауса.
Поэтому ему выдали старые вещи Нишанта, а точнее снова нарядили в рубаху, но на этот раз красиво завязали ленту на поясе и закатали рукава, после чего посадили обратно на диванчик.
И уже теперь взрослые сели за обсуждение спасения Шанти.
И хотя Морганна предлагала сразу идти к ведьме и спрашивать с неё, брат её идею не поддержал.
– Ты не понимаешь. Меня очень беспокоит то, что ей доверили эльфийские часы. Нишант, они у вас? – разговор располагал к неформальным общением без обращений.
Фаввара вынул из сумки круглую железную коробочку с цепочкой и вложил в ладонь Альберта. Он многозначительно кивнул.
– Не доверяют такие вещи абы кому. Возможно, это был аванс, а может даже и вся сумма для оплаты поручения. Понимаете, о чём я? Шанти не просто так привлекла внимание. Я объясню, – он положил куклу перед ними. – Конна, тебе эта работа ничего не напоминает?
Странная игрушка была в зелёно-оранжевом южном платье и с ярко-рыжими волосами. Стеклянные глаза куклы были выкрашены в зелёный, и будто смотрели в душу. Воинственный настрой Морганны сразу куда-то ушёл. Она поджала губы и упёрла взгляд в пол. Нишант помотал головой, глядя то на брата, то на сестру.
– Наш отец делал куклы, – объяснил Альберт и снова указал на заклинание слежки. – Эта кукла называется «двойняшка». Отец делал их только на похороны детям – чтобы у ребёнка был проводник по миру. Но если мы повернём ситуацию… Проклятые используют близнецов для того, чтобы ребёнок отдал в куклу некоторую часть себя. Чтобы кукла была соизмерима с его жизнью. Например, нужна магия молодой одарённой. Кукла вытягивает из хозяйки всю магию и покидает её. После обряда с куклой ребёнок умирает.
– Но тут забрали напрямую хозяйку куклы, – вмешалась в рассуждения брата Морганна. Нишант рвано выдохнул. – Боюсь, её хотят использовать во время Чёрного Полудня.
– Что такое Чёрный Полдень?
– Это особая ночь, в которую луна отражает столько света, что становится светло как днём. И, собственно, эфира, о котором я говорила, тоже становится гораздо больше. По сравнению с магией, эфир более чистая энергия, а потому открывается возможность для проведения достаточного сильных и мощных ритуалов, – пояснил Альберт.
Фаввара уронил голову в руки с тяжёлым выдохом.
– А я знаю, – Ричард помотал ножками. – Она говорила про этот праздник. А ещё говорила, что только в его канун отдаст Госпоже Фан книгу, которую нашла на старой земле!
– Что за старая земля? – Нишант нахмурился.
– Она говорила про какую-то статую в центре, но не называла, – Фаус зевнул.
Фаввара больно кольнуло внутри.
– Это Старый Район Ансары Исхак, – произнёс градохранитель, а про себя добавил: «И там наш старый дом».
– Предлагаю сделать так, – Альберт отложил игрушку и вернул Нишанту часы. – Ричард вернётся домой до полуночи и разыщет внутри Шанти. После этого кто-то из нас идёт внутрь, а кто-то ждёт снаружи. Как только дети вышли, те, кто будут снаружи, берут их и возвращаются в город. При необходимости местная инквизиция разрешила применять бой насмерть. Будем тянуть жребий?
– Никакого жребия, – отрицательно покачала головой Морганна. – Нишант и я пойдём за Ричардом в дом, чтобы сразу его поддержать. Ты понесёшь детей в город, потому что в случае чего сможешь отбиться. Нишант не готов к встрече в лесу. А мы вполне.
– Не лучше ли тогда ему пойти с тобой ждать, а мне одному в дом? – поднял бровь Альберт.
– Нет. Один ты туда не пойдешь.
– Ладно, хорошо. Ричард, – он повернулся к ребёнку на диванчике. – Ты нам поможешь?
Ричард снова кивнул, но тут же сладко зевнул.
– Нам стоит отдохнуть перед возможной битвой, – Нишант поднял мальчика на руки. – Я уложу Ричарда у себя, а вы пока располагайтесь на диванах.
Кровать Фаввара пускай и была жестковата, но всё равно показалась Фаусу куда мягче пола и земли. Он с удовольствием зарылся в простыню, укутался как бабочка в кокон и удобно расположился на подушке. Нишант лишь посмеялся и сел на край.
– А кто такая Ансара Исхак? – Ричард поднял глаза на Нишанта и взял его за руку.
– Ансара? Ансара она не одна, их несколько, – начал рассказ Фаввара. – Давным-давно у Богини жизни Йавати родились три дочери: старшую она нарекла Исхак – смех, она создала искусства и культуру; среднюю назвала Кафатат – истина, и она создала письменность и счёт, всевозможные науки; а самую младшую свою дочь она назвала Рашми, что значило «земля», она пошла по стопам Йавати – породила детей стихии земли – дриад, существ, которые способны обращаться в растения. А ты знаешь, сколько рук у Йавати?
Полуспящий Ричард мотнул головой.
– Четыре, – продолжил Нишант. – В верхней левой руке у неё зажаты лекарственные травы, а в верхней правой краски и музыкальный инструмент. А вот в нижних руках у неё жестокие вещи: в левой щит, а в правой кинжал. Но эти руки у неё были не всегда. Она специально их отрастила, когда вероломный западный бог Файсаль захотел украсть Рашми в жёны своему сыну Камалу.
Заглянувшие Хель улыбнулись вместе с градохранителем.
Ричард безмятежно спал.
СЕДЬМАЯ ГЛАВА. СПАСИБО
Я не боюсь смерти. Значит, жизнь – моя.
В. М. Шукшин
Чья-то тёплая рука коснулась головы и ласково провела по спине. Ричард дёрнулся, перевернулся на другой бок и зевнул. Как же не хотелось вставать из мягкой и уютной постели. Он приоткрыл один глаз и недовольно поглядел на Альберта. Но тот лишь улыбнулся ему и снова погладил. Фаус постарался сдержаться и усидеть на месте.
– И всё же, Нишант, я не понимаю, почему ты так отказываешься от помощи местной инквизиции, – произнёс Хель. – Они решили бы эту проблему без тебя.
Ричард, казалось, пропустил момент, когда взрослые перешли на ты.
– Вот именно. Без меня, – градохранитель поднял голову и выпрямился. – Я хочу участвовать. Ты как старший брат можешь меня понять.
– Но мою сестру… – Альберт вдруг запнулся. Он как-то растерянно замолчал, но тут же повертел головой. – Забудь. Я зря начал.
Нишант пожал плечами и вернулся к своему делу. Однако разговор продолжил.
– Если южная инквизиция приступит к открытым действиям, то Милори скорее всего отменят. Наша инквизиция не может работать тихо, – Фаввара поднял глаза на Альберта. – Отмена второй части праздника может серьёзно затронуть отношения Варяжья и Атмании. Ваша Венна справедлива, не спорю. Однако… Из-за смерти нашей Зянире и юности Зиры Индрани Юг в слабом положении.
– Не думаю, что западный хан настолько глуп, чтобы лезть в северо-южный союз, – из дверного проёма показалась Морганна. Один её рукав рубашки был закатан выше, а на предплечье был обвязан бинт.
Она села рядом с братом и поставила на колени блюдо, которое держала в руках. На расписанной цветными мандалами тарелке лежала нарезка из свежих фруктов. Ричард тут же уселся и, подпихнув подушку, подвинулся ближе к женщине. Он подтянул сползшие рукава и уже намеревался полезть за долькой яблока, как Хель мягко подняла её и поднесла к его рту. Ричард тут же откусил ее и зажмурился, обхватив щёки ладошками.
– Как вкусно! – он сразу доел дольку и сам тоже схватил парочку.
– Подавишься ведь! – по-доброму засмеялся Альберт и погладил мальчика по волосам. – Не спеши. Никто у тебя не отбирает.
Нишант тоже улыбнулся и посмотрел на счастливого ребёнка.
– Тогда закончим разговор на том, что я понял твои намерения, – Хель потянулся и посерьёзнел, повернувшись к ребёнку. – Ричард. Мы сейчас должны будем выходить для исполнения нашего плана. Повтори его, пожалуйста.
– Я иду в дом с часами и травами, за которыми меня посылали, – Ричард загнул пальчик. – Альберт стоит на улице, Морганна и Нишант заходят в дом после меня. Я должен найти Шанти и помочь ей сбежать через окно. А потом я должен найти Морганну и Нишанта, чтобы они меня спасли. А точно спасёте?
– Обещаю, – Аня протянула мизинец, и Ричард, как зачарованный, повторил за ней. Они пожали пальцы.
– Какой ты молодец, – Ал потрепал его за щёку, и Нишанту этот жест показался очень значимым – появилось ощущение, будто северянин признал в этом ребёнке маленького брата. – Но у каждого человека должно быть и его ласковое имя. Такое, чтобы ты мог почувствовать себя беззащитным, но защищённым.
– Это как? – мальчишка утёр рот запястьем и прижал к себе ножки. – Можно мне ещё яблока? Пожалуйста.
Морганна протянула ему ещё один фрукт.
– Вот меня зовут Альберт. Но меня могут назвать и Ал, и Берти. Хотя, честно сказать, последним меня звала только наша мати.
– Кто?
– Мати – это «мама» по-северянски, – пояснила Морганна, а Нишант добавил:
– Это равносильно нашему южному «маата».
Фаус нахмурился совсем по-взрослому и спросил:
– А как тогда будет «папа»?
– В южном языке «питаа».
– А у нас «тятя».
– Видели бы вы, как конна в детстве за отцом бегала, постоянно крича «тятя-тятя», – Ал рассмеялся, а потом сразу добавил. – Конна – значит «сестра». А «брат» будет велли.
Фаус многозначительно кивнул.
– Значит, Альберт это Ал. А Морганна?
– Аня. Хотя, моя подруга постоянно называет меня Марго.
– А Нишант – это Шанти? – додумал Ричард, а Фаввара рассмеялся.
– Нишант – Ниши.
– Как всё сложно, – надулся малыш, а после резко погрустнел. – А меня ласково никто не звал. Как будет «Ричард» ласково?
– Дай-ка подумать… – Ал на секунду замолчал, а потом резко улыбнулся. – Риччи. Пусть будет Риччи.
***Ричард ещё раз оглянулся на взрослых и сжал в руках травы и часы. Ему совсем не хотелось снова возвращаться к своей «маме». Альберт кивнул ему и повернулся к сестре, которой выразительно махнул рукой. Морганна показала брату какой-то жест в ответ и вернулась к наблюдению за мальчиком.
– И что это было? – донёсся шёпот Нишанта, который сидел ближе к забору.
– Альберт попросил идти к дому сразу, как Ричард зайдёт, – она не глядя повторила движение брата: быстрый тычок вперёд указательным пальцем, а затем выкинула три последующих пальца. – А я ответила, что согласна, – она раскрыла ладонь и сжала её, отставив большой палец.
Нишант многозначительно кивнул и придвинулся к дыре ближе.
– Госпожа! – Ричард громко произнёс и постучал в дверь кулачком.
Не сразу, но ему открыли. Фаввара мелко вздрогнул, когда заметил человекоподобное существо на пороге. Он до побеления костяшек сжал тальвар – южную саблю. Она была полностью сделана из чистого серебра, а на рукояти поблёскивали небольшие янтарные капли. Морганна с лёгкой завистью глянула на янтарь – она обожала эти камни, но их было трудно инкрустировать в массивные северянские мечи. Хотя, возможно, симпатия и была связана с тем, что раньше её глаза были такого же цвета.
Ричард сжался, но быстро юркнул внутрь дома. Однако фантом за ним не последовал. Существо наклонило голову и уставилось в ту сторону, где сидели Морганна и Нишант. Последний гулко сглотнул, а его руки задрожали. Хель же прижалась спиной к забору и чуть пригнулась, вдруг раскрыв сумку. Фантом медленно спустился на своих белых конечностях по ступенькам, прошёл мимо яблони и подошёл к забору.
Фаввара почувствовал, как сердце катится в пятки, и прижался лбом к холодному камню.
Фантом перекинул одну лапу к ним, едва ли не задев ногу Хель, пока она копалась.
«Вот и всё», – пронеслось в голове Нишанта. Что-то просвистело прямо над головой, с хрустом воткнулось куда-то, после чего вдруг меж ними рухнула туша чудовища. Она похрипела несколько секунд, дёрнулась и замерла.
– О, Йавати… – только смог произнести Фаввара, на что Морганна сразу сунула ему в руки свою фляжку. Нишант принял её и глянул на фантома. Его голова была насквозь прострелена толстой стрелой с объёмным острым наконечником. – Почему вы?
– Я что? Не испугалась? – Хель хихикнула в кулак. – Так брат же рядом. Чего бояться? Пейте, и идём.
Она аккуратно поднялась на корточки и пригляделась к окнам, подняв ладонь. Резко указательный и средний пальцы согнулись слегка вбок. Этот жест Нишант уже объяснять не просил – понял сам. Они идут.
***В родном доме всё казалось ещё более мрачным. Хотя стены были выкрашены в тёплый оливковый цвет, ткань обоев уже местами поотрывалась, а красно-золотые геометрические узоры на ней побледнели.
Прихожая выглядела так же, как и утром. Ничего нового. Камин справа с подсвечником всё так же был до ужаса холодным. Всё тот же тёмный деревянный пол, который Ричард несколько раз в неделю мыл, такие же три колонны. Одна стояла вместо столба и на себе имела объёмную горящую лампу, вторая по левому углу и поддерживала путь вверх, а третью от второй отделяла дверь в кухню и служебные комнаты. За третьей колонной было окно почти на всю оставшуюся часть стены.
Ричард дрожал, глядя в окошко за шагами фантома. Честно сказать, Аюша он побаивался, хотя тот сам по себе ему не вредил. Да, бывало, поколачивал, если попадался ему под ноги, но… Но и не любил. А вот брат и сестра из Варяжья и Ниши его любили. Вернее, полюбили. Он только в картинках старых книжек видел, как люди любят с первого взгляда. Но не особо этому верил. Пока не увидел такие глаза вживую.
Аюш сам поплатился за то, что полез к инквизиторам. И его расплатой стала стрела Альберта.
Мальчик прижал к себе травы и быстро глянул на лестницу, которая стояла на пару уровней выше, чем основная комната. К самому небольшому помещению шли тонкие порожки, а по обеим сторонам висели массивные синие шторы, покрытые дырками. Меж той, что вела на пролёт и закрытым косоуром стояла дверь подвала, на полу перед которой лежал коврик. Гриньетта всегда закрывала её на замок, однако сейчас та была приоткрыта.
Ричард сделал шаг вперёд. Холод прошёлся по всей ступне, однако это не остановило ребёнка. Он ещё раз шагнул и сделал глубокий вдох.
«Морганна и Нишант меня спасут. Я не должен бояться», – и Фаус смело подошёл к лестнице, шелохнув штору.
По лестнице он не шёл – бежал. И поэтому столкнулся с матерью сразу, как закрыл за собой дверь второго этажа. Её серые глаза прямо-таки сияли злобой и ненавистью. Чёрные волосы выпали из плетёной прически рядом с ушами, простое бордовое платье с передником уходило колоколом в пол.
– Ты где весь день шлялся?! – она больно толкнула его, из-за чего Ричард больно стукнулся головой о столбик лестницы. – И как ты смел явиться ко мне с пустыми руками?!
Мальчик завертел кружащейся головой. Дрожащие ручки протянули Гриньетте часы и несколько трав.
– Я нашёл их в траве рядом со старой лощиной, – Ричард задрожал.
«Спасут… Спасут, ведь?»
Вланд оглядела Ричарда с ног до головы и фыркнула. Она не ударила, даже отошла на шаг назад и облегчённо выдохнула.
– Наконец-то от тебя появился толк… – женщина сжала в руках часы. Однако её милость длилась недолго. – Эта рыжая девка сбежала. Аюш должен найти её в лесу и привезти сюда. Но я знаю, что она где-то тут… Её ореол – я его очень хорошо чувствую! Чем ближе, тем сильнее чувствуется слабость, – Гриньетта от нетерпения царапнула деревянную стенку.
– Ореол? – Ричард тихонько спросил и тут же пожалел – Вланд снова скривилась в гримасе отвращения.
– Ты настолько бесполезный и бездарный? – она тяжело вздохнула. – За что мне такое наказание?
Ричард поник, склонив голову под её взглядом. Гриньетта была права. Он бездарный. У него есть только хорошее сожительство с болезнью. Но… Ему очень хотелось спросить кое-что у неё.
– Госпожа, а вы меня любите?
Ведьма застыла, а следом громко расхохоталась, запрокинув голову. Ричард задрожал и поджал губы.
– Кто тебя полюбит? – Гриньетта смахнула с уголков глаз влагу. – Приказала б тебе найти такого, да только ж ты снова получишь.
«Меня любят. Любят!» – Фаус шмыгнул носиком и потёр глазки. – «И меня спасут. Мне пообещали. Морганна мне пообещала!»
Вдруг он на секунду заметил, как из шкафа рядом с окном показалась рыжая прядь. Это произошло за спиной Вланд, а потому незнакомка осталась незамеченной.
– Твоё место – на Алтаре Рессы. Какая гадость, что эту важную роль возложили на тебя! И на эту девку. Я должна подготовить всё к приходу Госпожи Фан. Найди беглянку.
Гриньетта развернулась и направилась в дальнюю комнату по коридору. Стоило двери за ней закрыться, как мальчишка тут же тихо зашлёпал к шкафу и приоткрыл дверцу. Два зелёных испуганных глаза уставились на него, и Ричард удивился, как девочка сдерживалась от плача.
Фаус протянул к ней ладонь и ласково взял за руку.
***Только ребёнок мелькнул в окне, Морганна и Нишант тут же пересекли забор и медленно подбирались к входной двери. Они сели под передней стеной, чтобы перевести дух.
– Скажи, Морганна, – внезапно произнёс Фаввара, чуть тронув напарницу за плечо. Женщина обернулась к нему. – Мне вот стало интересно. Вы ведь почти всю жизнь в инквизиции. Сколько же тебе было, когда ты казнила своего первого преступника? Именно ты, а не вместе с братом.
– Ох… – Хель на секунду задумалась и тут же нахмурилась, вздрогнув. – Я очень хорошо помню тот день. Мне тогда было пять лет, – Аня вытащила кинжал и вгляделась в своё отражение в лезвии. – И Ал в тот день впервые пустил кровь. Ему было шесть. Наши родители погибли в тот день, – она очень тяжело вздохнула. Нишанта сильно уколола за это совесть, но прервать напарницу он не посмел. – И не только они. Напали на весь Серград. Не знаю, как мы бы выжили, если б не Альберт.
– А что он сделал? – аккуратно заглянул в глаза Хель Фаввара. Пускай линзы её очков и показывали радужку голубой, а всё же не могли передать, сколько боли и тоски скопилось в этих чистых алых зеркалах души.
– Он пронёс заражённую меня на своей спине до города, босиком по снегу. Велли почти рухнул в руки вождя, который ждал подкрепления. А я помню лишь его бормотание о том, что он сделает всё для того, чтобы найти помощь, и плач, когда он прижимал меня к себе. Знаешь, всегда, как вспоминаю, в носу появляется запах горелой хвои.
Хель замолкла.
– Что же, логику проклятых нашему разуму не понять, – вздохнул градохранитель, поднялся на одно колено, после чего туже перевязал свои лохматые волосы. – Впрочем, нам и их обряды тоже невдомёк.
– Что есть, то… – хотела произнести Морганна, как вдруг резко села прямо и воткнула перед собой кинжал. – Нет. Как раз их мы можем изучить, – внезапно Хель даже заулыбалась. Ричард говорил, что той госпоже Фан нужна была книга, которую нашла Гриньетта Вланд, так?
Нишант кивнул.
– Детей Тэя и Уир похитили, и к этому причастна Вланд, ведь сударыня Уир пыталась отбиться и даже забрала часы. Госпожа Фан уже забрала детей, значит, первое – та книга, которую держит при себе Вланд – гарантия того, что Фан вернётся к её услугам. А второе…
– А второе – там может быть описан ритуал, для которого нужны дети, – закончил её рассуждения градохранитель. Он и сам до конца не верил, что всё так удачно складывается. – Но ведь тогда вам придётся забрать дело в Арисну!
– Верно. Но я настою на том, чтобы дело оставили нам, а столичное отделение просто выдавало расширенные разрешения. Но это позже. Идём, Ёжик, – Морганна поднялась в полный рост, подхватив кинжал, и уже молча двинулась ко входу.
