Изменяя космос

– Верус опасается, что ты врешь. И мы в итоге получим несмышленую куклу. И придется обучать тебя как младенца. С нуля.

– Да ну вас обоих! – я не выдержала, выдернула руку из крепкой хватки Веруса и демонстративно вставила наушник. – Надоели ваши интриги! Ничего не хотите объяснять по-человечески, но зато навешали на меня ярлыков и обвинений. Врубайте!

Верус опешил. Вероятно, не понял, что я вопила, но для эмоций и интонаций язык говорящего не важен. Алеред хмыкнул или хихикнул, и ответил помощнику, мне показалось по тону «Я же говорил».

– Глаза закрой, – скомандовал Алеред. – Визуальный канал использовать напрямую не станем. В начале будет небольшая индукция погружения. Важно в этот момент расслабиться и ни о чем не думать. Отключи контроль сознания и аналитический центр.

– Э-э, я привыкла владеть ситуацией, – промямлила, приоткрыв один глаз. – Особенно, в компании малознакомых мужчин.

– Можем прямо сейчас все прекратить, – демократично согласился Алеред. – И даже успеем вернуть тебя на твой корабль, до того, как его обнаружит крейсер Конфедерации.

Почему-то последняя фраза вызвала холодок во всем теле. Я отрицательно замотала головой.

– Я постараюсь, – выдохнула, снова закрывая глаза и откидывая голову на кресло.

– Процедура в целом приятная и расслабляющая, – обрадовал Алеред. – Просто позволь всему происходить. Мы с Верусом по очереди будем наблюдать. Сейчас я включу аппарат. А ты глубоко дыши, Лика, сосредоточься на этом.

Что ж, это я могла. Плавный вдох и медленный выдох. Слух уловил мерный шелест воды, ветра, сухой треск костра и хрусткое течение песка сквозь пальцы. Внутренним взором я увидела морское побережье, а кожей ощутила ласковый бриз. В нос пробрался запах соли. Чуть железистый привкус на языке заставил сознание переместиться в пустынную долину, где под ногами плавились жаркие ручейки лавы. Текучие красные потоки омывали выжженную землю. По моей щеке поползла капелька пота. Но внезапно, все прервал аромат высушенного на морозе белья! О, эти горные пики с белоснежными шапками на горизонте! Колкие снежинки осыпались с плеч вниз по рукам, отправляя мурашки по всему телу до самых кончиков пальцев. Стремительный шум дождя оглушал. Одежда на спине промокла, по лицу тоже бежала вода, такая чистая и умиротворяющая, словно я превратилась в маленькую сказочную фею на краю распускающегося розового бутона. Но когда ноздри защекотало благоухание свежей смолистой хвои, мое тело будто мгновенно увеличилось в размерах и вознеслось к верхушкам исполинских деревьев.

Так ощущения и образы многократно сменяли друг друга. Я потеряла счет времени. Пару раз мне казалось, что я выныривала из странных грез и на границе сознания слышала размеренный приятный голос. А потом снова уплывала в мир образов и контрастных ощущений.

А когда все закончилось, мне было настолько лень открывать глаза, что я решила поспать прямо в удобном анатомическом кресле. Только уютно подтянула поближе к груди ноги, поворачиваясь на бок, как под локоть аккуратно подхватили мужские руки.

– Лика, ты слышишь? – спросил озабоченный голос, а параллельно из моих ушей вытряхивались динамики.

– М-м, – промямлила нечленораздельно, настолько лень было ворочать языком, расслабилась я на славу!

– Говорил я Алереду, что ты хорошая актриса. И если бежишь от Конфедерации, то снести жесткий диск это прекрасная возможность спрятать информацию и воспоминания. А если бы ты сказала ему правду, то он бы не согласился, – заявил Верус, все еще придерживая меня за плечи.

Сон, как рукой сняло, сердце заколотилось, а глаза широко распахнулись сами собой.

– Ты сказал «снести жесткий диск»? – вскинула брови, пристально глядя в лицо собеседника, которое оказалось неожиданно близко. – Я теперь и сленг ваш понимаю и ассоциирую с нашим?

– Вот как! – Верус от моей внезапности отпустил и отшатнулся метра на полтора.

– Немного опоздал, – констатировал вошедший в зал Алеред. – Верус?

– Понимает и разговаривает, – доложил тот.

– Великолепная новость, – Алеред улыбался. – Но, все же, нам придется разобраться, кого мы подобрали, и кого будем укрывать на своем корабле.

– Я Лика, – обиженно повторила капитану и его помощнику. – Студентка.

Глава 6

Алеред разрешил мне выходить из своей каюты. Теперь сенсор срабатывал на прикосновения снаружи и изнутри. Но перемещения ограничивались жилым сектором и гидропонным отсеком, которые располагались на одном этаже. Лифты меня не слушались. Но я и так была рада. Пока что.

После процедуры нейролингвистического программирования я проспала двадцать восемь часов. Оказалось, мозгу нужен был отдых, время на перестройку и перезагрузку. А теперь необходима калибровка путем общения на новом языке с его носителями.

В ближайшие двое суток капитан собирался пополнить запасы продовольствия. Корабль летел к орбитальной станции около аграрной планеты Кобо. Установка по выращиванию зелени обеспечивала рацион скороспелыми культурами, но не могла производить злаки и фруктовые деревья. Да и мясо синтезировать не умела. С водой и воздухом, как я поняла, все было намного проще.

А вот после вылазки Алеред пообещал со мной окончательно разобраться. И, надеюсь, это была не угроза.

Я наблюдала в иллюминатор своей каюты, как наши шаттлы причаливали к торговой станции. Она отблескивала в лучах оранжевого карлика и казалась очень гостеприимной. Состоящая словно из бочонков и колбочек, скрепленных узкими канатиками переходов, конструкция имела невероятные размеры. А вот Кобо на ее фоне казалась не слишком крупной, но зеленой, повсеместно окутанной облаками с рваными прорехами.

Разве могла я раньше вообразить, что взаправду окажусь на орбите далекой живой планеты? Вряд ли. А теперь, сидя на межзвездном судне у окна, мечтала попасть на поверхность. Безумное любопытство грызло изнутри. Более того, во мне зарождалась волна энтузиазма к новым открытиям! Я ведь до сих пор ничего не знала о том, все ли обитаемые планеты заселены людьми. Есть ли другие гуманоиды? Да и иные расы? Неплохо было бы заполучить доступ к какому-нибудь галактическому аналогу интернета. Окрыленная желанием все знать, я оторвалась от созерцания высадки и отправилась на поиски кухни. Алеред разрешил посещать столовую. А повара народ обычно разговорчивый, ибо занятие у них довольно однообразное.

Я не знала, сколько людей вез корабль. И был ли он пассажирским или грузовым. Но получила возможность постепенно во всем разобраться.

Заблудиться я не могла, так как форма тора решала эту проблему широким кольцевым коридором в центре каждого уровня. Тем не менее, приметила крупнолистное вариегатное растение рядом с дверью своей каюты, чтобы случайно не вломиться в чужую.

Просторный зал с тансегрити-столиками и странными стульями на одной единственной ножке, расширяющейся к полу, нашелся в противоположном секторе неподалеку от гидропоники. Я начала понимать не только речь на слух, но и буквы, и цифры. Над открытыми дверями отсека значились звездная дата и корабельное время. Я сделала пометку в земной смартфон, чтобы потом рассчитать разницу и не запутаться. Ведь сознанию проще было ориентироваться по-старому. Глядя на свой гаджет, я точно понимала сколько дней и месяцев прошло с моего отлета.

Кухня промелькнула за следующими дверями, которые отворились автоматически без рукоприкладства. Я опасливо вытянула шею, разглядывая пространство. В конце концов, понятия не имела, можно ли просто так туда ворваться. К тому же, никогда особой коммуникабельностью не отличалась. Но пока мялась на пороге, меня заметили и окликнули.

– Я ищу Весту, – ляпнула первое, что пришло в голову.

Удивительно, как без специальных усилий сами произносились новые слова.

– Проходи, она скоро будет, – разрешил светлоглазый повар средних лет с пшеничными волосами. – Я Хелир.

Представилась в ответ, заплывая в кухню, одновременно с этим понимая, что все их имена имели значение. Как и у нас на Земле многие были древними словами и родители часто, выбирая как назвать чадо, искали перевод и скрытый смысл. Тут же мозг сразу подсказал, что Хелир это радостный и счастливый. Верус – истинный. Веста – домашний очаг. Алеред – человек, слышащий сокрытых существ. О чем бы это могло быть у развитой звездной цивилизации? А я решила и свое имя произнести мысленно и получила ответ. Лика – приносящая весть. Странно вообще, что в их языке оно отозвалось смыслом.

Пока я витала в облаках, Хелир усадил меня за стол и принес кружку с горячим настоем из листьев и ягод. Я поблагодарила его, но повар устроился напротив и пристально уставился мне в глаза. Похоже, это у них тут в порядке вещей. Ведь все, с кем мне довелось общаться на корабле, не постеснялись открыто порассматривать мое глазное дно. Впрочем, возможно, привычка робко уткнуться взором в пол чисто земной недостаток?

– Расскажете, что там? – нетерпеливо решила прояснить сей вопрос.

– То, о чем шепчутся, – пространно усмехнулся Хелир.

– А Вы умеете держать интригу, – улыбнулась, отхлебывая сладковатый терпкий напиток. – Но я тут совсем никого не знаю и плохо ориентируюсь. Если Вас не затруднит, можно и более конкретно и прямолинейно.

– Вас? Я один, – подмигнул Хелир, жаль мне не подшили знание этикета. – Твои глаза одновременно говорят и прячут. В них жидкий огонь, из которого или рождается новое, или он сжигает все на своем пути. Когда встречаешь подобную радужку, сложно удержаться от созерцания. Обычно, такие как ты привычны к вниманию. Если смутил тебя, Лика, приношу свои извинения.

– Такие, как я, – повторила задумчиво и изобразила улыбку, хотя ничего не поняла. – Там откуда я родом вообще мало интересовались этим.

И вот даже как художник, всегда думала, что поэты, восхваляя красоту чьих-либо глаз, имели ввиду форму и разрез. Мои обыкновенны серые в темную точку всегда казались неинтересными.

Но стоило мне поразмыслить, как подсознание подкинуло забытое воспоминание. На первом курсе мы сидели на семинаре по начертательной геометрии. Сзади Пашка и его друг Мирослав. Парни тыкали меня ручкой в бок, а когда я поворачивалась, заявляли, что у меня особенные глаза. Пашка с сияющей улыбкой таращился, а Мир толкал его локтем, выясняя, не хочет ли друг себе такой в баночку заспиртовать. Я крутила пальцем у виска и пыталась вернуться к измерению шпинделя и накидной гайки. Но ребята не сдавались, писчие принадлежности снова встречались с моими ребрами, я с вымученной улыбкой поворачивалась. А Мир указывал на мой глаз, и они с Пашкой обсуждали золотистые крапинки вокруг зрачка и по краям радужки, наперебой претендуя на зарисовки, причем, лучше при дневном освещении и на улице, чтобы зелень моих очей перекликалась с весенней листвой. Я же сидела и недоумевала. Какая чушь! Неужели нельзя придумать ничего более оригинального, чтобы подкатить, чем называть мои серые глаза зелеными в крапинку?

– А вот и Веста, – вернул к действительности голос Хелира. – Ты очень приятная собеседница, Лика.

Это что сейчас был сарказм?

Женщина подошла к столу, за которым мы сидели.

– Добрый день, Веста, – я встала, приветствуя ее. – Я хотела извиниться за то, что пугала своим поведением.

– Принимаю, – Веста поджала губы.