Как за каменной стеной
– Разрешите? – мужик указал пальцем куда-то через Настю.
– А, да, – Саша отошел в сторону и потянул за собой испуганный комок, что был еще час назад столь дерзкой Наськой. И только тогда она увидела, что заслоняла собой тарелку со специями и салфетки на стойке. – Извините.
– Настя, лагман или что-то другое хочешь?
– Как и ты, – проронила узница, а сама уже строила планы, как она съест пару ложек и попросит доесть Сашу или просто оставит по причине «прости, я наелась, он такой сытный». И вообще, не надо объедаться сегодня, у них такие планы!
Не оставила она Саше ничего. Пара последних ложек были уже явным перебором, но остановить себя она не смогла. И только потом Настя попробовала взглянуть на Сашу, который справился с лагманом чуточку быстрее, сидел развалившийся на шатком стуле и смотрел на Настю с хитрой улыбкой. Но поднять голову было очень сложно, взгляд получился слегка виноватым исподлобья, и не на Сашу, а на его пустую тарелку.
– Что? – она вытерла губы салфеткой, откинулась на спинку с глубоким выдохом и начала поглаживать пузо.
– Ничего, – улыбнулся Саша, – я ведь так же сначала думал, что не буду тут ничего есть, когда меня сюда затащили.
И почему он всегда знает, что она думает?
Замки негромким щелчком заблокировали двери, как только машина выехала с парковки и набрала скорость. Навигатор учтиво сказал, что через полтора километра им нужно держаться левее. Настя включила музыку и уставилась в боковое стекло, Саша был занят маневрированием в потоке автомобилей.
Их привычный спальный район после очередного поворота перетек в центр города. Движение тут более оживленное, так принято говорить, хотя на деле оно гораздо медленней, чем на окраинах города. В основном все спешили по своим делам, стоя в пробках на светофорах. Иногда некоторые сигналили, пытаясь дать понять, что именно их спешка важнее. Ребята ехали в потоке машин, Саша пропускал всех спешащих, Настя разглядывала вывески. Мимоходом начали обсуждать, что не мешало бы приобрести новую стиральную машину. Просто разговор, просто потому что они проехали мимо гипермаркета бытовой техники и увидели рекламный плакат. Казалось, ребята совсем не понимали, куда они собрались, сколько еще ехать им предстоит.
Осознать это по-настоящему им удалось лишь на выезде из города, когда машина съехала на полосы разгона и приятный женский голос сообщил, что им нужно двигаться прямо триста пятьдесят километров. И хоть дорога эта была им очень знакома, обоих проняла дрожь. Ребята переглянулись и улыбнулись друг другу. Обратного пути нет, приключения ждут. Цифры на экране навигатора показывали, что ехать им более четырех тысяч километров.
– Куда, куда мы едем? – она схватилась за ручку двери, словно собиралась выскочить прямо на ходу, и удивленно смотрела на Сашу.
– В монастырь, – Саша словно не заметил удивления с нотками злости в ее голосе, он как ни в чем не бывало вел машину, смотрел на дорогу и подытожил: – Тебе понравится.
Ладно, Настя выдохнула, справедливо решив, что ее все заранее предупреждали, что сама виновата, раз связалась с ним, отвернулась и начала смотреть в окно. Там действительно было на что смотреть: густой хвойный лес сменялся полями и появлялся вновь, заслоняя зеленой непроходимой стеной весь обзор, небольшие петляющие речушки, наличие которых порой можно было распознать только по мостам, увенчанным табличками с их названиями. Но что-то ей мешало. Мысли, они в панике метались по голове, словно напуганная стая птиц в клетке. «Он что, меня сейчас молиться заставит там? Да и кто меня туда пустит в шортах?» В итоге не выдержала девочка, отвлеклась от окна и решила попробовать исправить свое скверное положение.
– Нет, я не понимаю, зачем нам туда ехать? Мы что, не можем провести время интересней?
– Тебе там понравится. К тому же в такую жару сидеть в городе – неблагодарное занятие.
Он немного подумал, решил чуть разрядить ситуацию шуткой и добавил:
– Неблагодарное и греховное!
Зря он так с ней, Настя аж побледнела. Посмотрела на него с сочувствующим видом, типа жаль, что придется с тобой так быстро расставаться, ты был хорош, но быстро свихнулся. Затем набрала полную грудь воздуха, выдохнула и снова глубоко вздохнула. По всей видимости, вычеркивала все матерные слова из готовящейся речи. И наконец выдала скупое:
– Меня в шортах туда даже не пустят. Может, покупаться поедем лучше, кажется, ребята вчера собирались, давай с ними? – не унималась и не давала Саше вставить слово Настя. – А помолимся потом… осенью, например?
– Настенька, мы внутрь даже не пойдем. Просто посмотрим на красивейший закат с горы, – Саша немного подумал и решил добить ее аргументами: – Мы там и покупаемся. Рядом есть небольшой красивый прудик. А молиться я вовсе не умею. Всегда поражался, как работает твой мозг. Как тебе вообще такое на ум пришло, что мы молиться едем?
Машина проехала по небольшой насыпной плотинке и свернула с дороги на гравийку. Местная босая шпана копалась со старым мопедом на обочине. Саша предельно снизил скорость и чуть не свернул шею, пока разглядывал мопед. Потом остановился и, извинившись наскоро перед Настей, выскочил из машины. Подбежал к удивленным ребятам. Что-то там разглядывал, слушал, тыкал пальцем. Вернулся в машину ни с чем. Нет, он вернулся в машину пропахший маслом вперемешку с бензином, ни с чем остались ребята, которые погрустнели, развернули технику и покатили в деревню. Позже Саша признался, что в детстве в деревне у него тоже был старенький мопед. Только этот уже совсем не русский, потому и сломался, перегрелся, и теперь придется парням чинить мотор. Настя знала, что такое перегрев мотора, у нее на фене была такая же поломка, и в ремонте сказали, что чинить дороже, чем купить новый, потому прекрасно поняла, почему ребята так расстроились, очень хороший был фен.
Саша отъехал чуть дальше пляжа, нашел уютное место, скрытое плотными зарослями ивы. Поставил машину поперек, чтобы прикрыть их от любопытных взглядов, ибо Настя вспомнила, что не взяла купальник, и стеснялась. Саша стесняться не планировал, сбросил одежду и, оставшись в огромных клетчатых семейниках, быстро забежал в воду. Где благородно отвернулся, пока Настя приходила в себя и старалась не смотреть на его широкую спину, упорно стоящую перед глазами.
Через некоторое время она наконец набралась смелости, сняла с себя майку, шорты и погрузилась в воду с характерными стонами и стенаниями про зыбкое илистое дно. Однако Настя быстро освоилась, она хорошо плавала и оглянуться не успела, как оказалась на середине пруда. Выловила там уплывший у детей мячик, приплыла с ним на пляж и даже немного поиграла с детьми, тем самым выяснилось, что стеснялась она только Сашу, мнение остальных по поводу ее пляжного гардероба ей было как-то не особо важно. А Саша, если бы она не сказала, и не понял, что ее полосатое спортивное белье вовсе не купальник. Чудная она, потому и нравится.
– Я все-таки не понял, почему раздеваться и входить в воду, когда я смотрю, – стыдно. А играть с ребятами и выходить из нее всей мокренькой и такой красивой – совсем нет.
Саша лежал на траве возле воды и любовался ей, выходящей к нему на берег. Настя тут же прикрылась рукой и залилась краской. И почему она его так стесняется? Ведет себя с ним как школьница. Сама подумала, сама разозлилась. Топнула по воде, искрящиеся на солнце холодные брызги градом обрушились на противника.
– Сейчас тоже нельзя смотреть!
– Но я уже все видел. Ты прекрасно выглядишь. А еще очень хорошо плаваешь. Ты тренировалась?
– Спасибо, – Настя присела рядом, – нет, просто всегда любила воду. А ты что не плаваешь?
– Я же немного искупнулся. А сейчас мне тут очень хорошо, греюсь на солнышке, созерцаю.
– Ага, любишь созерцать, значит, – Настя снова порозовела и опустила взгляд и, чтобы скрыть смущение, схватила его за руку и начала трясти, – ну пошли уже вместе поплаваем? Может, до другого берега?
Они вдоволь накупались, позагорали прямо на траве и покупались вновь. Очень хорошо прогретая вода, приятный ветерок и яркое солнце, уже начинавшее клониться к горизонту. Но оставалась нереализованной еще вторая часть плана, и, немного обсохнув, ребята собрались ехать дальше. Как-то так получилось, что в машине Настя оказалась в одежде, но без белья, оно сырое лежало на задней полке Сашиного старенького хетчбека, вместе с его трусами (и почему он не подумал надеть нормальные, а не эти с потертой резинкой, давно же хотел их выкинуть). Так вот, отсутствие белья на себе самом его почти не волновало, а вот Настя… Она именно сейчас стала как-то особенно привлекательной и красивой. Немного розовая, кажется, смущена этой скрытой наготой. Смущена. Да Настя хотела сквозь землю провалиться, и почему ей пять минут назад эта идея казалась нормальной?
К монастырю они подъехали предельно возбужденные. Правда, ребята еще не знали, что с этим делать… После того рваного и дикого, затяжного поцелуя в лифте прошло совсем ничего. Они даже еще не научились нормально общаться друг с другом. В следующую их встречу в клубе не было шансов остаться наедине, так как была большая и шумная компания. Да и Настя пришла с Дашей и собиралась с ней (или к ней) пойти домой. Оставалось только смотреть украдкой друг на друга и надеяться, что другая сторона не передумала, не пожалела и не против повторить или даже улучшить тот поцелуй в более комфортной обстановке.
А когда они справились с этими своими сомнениями, выяснили, что думают друг про друга, договорились провести выходной вдвоем. И монастырь… Да еще и без белья, и возбужденная… Вот совсем недавно Настя подумала, что мало чему в этой жизни сможет удивиться. Ох, накаркала. Сидя в машине на парковке, на вершине горы у монастыря, она смотрела на него, он отвечал тем же, оба улыбались. Но время поджимало, Саша планировал до заката успеть обойти тут все, поэтому первый отвернулся и дернул ручку двери. Настя думала, что сквозь землю провалится, когда выходила из машины. Нет, ошиблась. Ничего под ней и над ней не разверзлось и ничем не поразило.
Место действительно было завораживающе красиво, с высокой горы открывался прекраснейший вид, насколько хватало взгляда, словно качающимися волнами, тянулись небольшие холмы, заросшие густыми лесами. На самой ее вершине стоял большой белый собор и прорезал небо тяжелыми крестами на полированных золотых куполах. Настолько большие кресты, что их нужно было подвязывать тросами, словно мачты огромного парусного судна, к основанию куполов.
На склоне горы за храмом таилось не менее интересное зрелище. Источник, купель и небольшой пруд. Ребята спустились, попили и умылись холодной водой, стекающей по старенькому деревянному, сточенному и отполированному водой желобу прямо в купель. Прогулялись до пруда и посмотрели, как мальчишки пытаются поймать рыбу, которая исправно клевала, съедала наживку и отказывалась быть пойманной. Либо это особенные хитрые рыбы, либо что-то оберегало их от незавидной участи стать пищей дворовых котов.
Затем они снова поднялись, убедились, что им осталось минут сорок, не больше, до заката. Саша быстро, со знанием местности, провел Настю мимо здания монастыря и хозяйских построек на другую сторону горы. Было совсем безлюдно. Лишь один монах в рясе прошел мимо и поприветствовал их кивком. Они разложились на траве под одиноко стоящим деревом на большой поляне и взялись за руки.
– Спасибо тебе.
– За что? – спросил он, хотя мог бы и не уточнять, сказанная Настей фраза была очень емкой и законченной по содержанию.
– Прежде всего за то, что не послушал меня. Здесь очень красиво. И еще… – она осеклась. Нет, не подбирала слова. Просто они не так много общались до этого и то, что она хотела сейчас сказать… Это не все понимают, и Настя решала, можно ли такое произносить при Саше.
– Настя, тут энергетически особенное место, – Саша словно понял ее мысли и помог их озвучить. – Нечасто сюда езжу, но иногда надо подумать или просто остановиться, перестать куда-то бежать, и лучше места, чтобы поставить жизнь на паузу или посмотреть на нее со стороны, чтобы что-то понять, я не знаю.
– И я тоже не хожу внутрь храма, – продолжил он, спустившись почти до шепота, словно боялся, что храм его услышит и рассердится. – Я не только не знаю молитв, но еще не имею ни малейшего понятия, как туда надо входить и что делать.
Это вызвало у Насти улыбку. Она с радостью поддержала разговор про энергетику. Наконец нашелся человек, с которым можно поговорить о таком, не боясь быть непонятой или осмеянной.
– Да, я почти сразу, как подъехали, ощутила силу этого места. Тут словно током прошибает, еще немного – и волосы дыбом встанут. Но, знаешь, мне кажется, что храм тут ни при чем.
– Настя, мне тоже так всегда казалось. А представляешь, в древности тут вместо храма был некий тотем, и люди ходили к нему за чистой водой и плодородием. Рассказывали свои проблемы, слушали его наставления, которые он давал им через дуновения ветра или щебетания птиц.
– Или не проблемы, а радость, – Настя поддержала его фантазию. – Невесты приносили ему цветы перед венчанием. И кружились в зажигательном, безудержном танце во время празднования в честь Духа Горы.
– Дух Горы, – завороженным тоном повторил Саша, – мне нравится! А потом пришли монахи и построили тут монастырь. А тотем снесли. Но дух никуда не пропал, он по-прежнему оберегает это место.
– И согревает теплом сердца паломников. И не нужен ему этот деревянный столб с узорами, чтобы быть, он будет существовать, покуда люди его чувствуют и верят в него.
– И дают ему имя, – успел сказать Саша, перед тем как обоих отвлек вид на западе.
Закат этот был просто восхитительный, облака на горизонте выстроились так, словно образовывали горную гряду, и солнце было под ней. Как картонные декорации на огромной сцене мироздания, старательно подсвеченные дотошным оформителем красноватыми светильниками. Вид, будоражащий воображение. Но Саша, откинувший голову на широкий ствол и смотрящий вдаль, потрясал воображение Насти еще больше. Его мужественный профиль, нос горбинкой, ровные небольшие губы, растянутые в еле уловимую улыбку. В серых, слегка прищуренных глазах искрились последние красные лучи солнца. Длинные темные волосы, взъерошенные во время купания, так и высохли. Щетина… На шее пульсировала большая вена, грудь медленно вздымалась. От него словно веяло теплом и безмятежностью, как от Духа Горы.
Возвращались домой они уже по темноте, просидели под деревом, держась за руки, и разговаривали про жизнь и духов, пока не появились первые звезды. Они бы и тогда сидели дальше, но прохладный ночной ветерок, остывшая земля и отсутствие теплых вещей вынудили ребят возвращаться к машине. К тому же до города было больше часа езды, а они за время поездки уже изрядно проголодались.
Так вот само возвращение. Многие люди плохо помнят истории путешествий, которые прошли очень гладко и по плану. А когда в поход врываются обстоятельства непреодолимой силы, такие как забыли соль, заблудились и приехали не туда или еще что-то очень экстремальное, такое, где люди преодолевают различные трудности и самих себя в том числе, тогда это запоминается на всю жизнь. Нет, потом это запоминается на всю жизнь. А во время приключения люди испытывают сильнейшие муки, волнения, переживания. Люди хотят, чтобы этого с ними никогда не происходило, ищут виновных в своих злоключениях. И уже много после, когда все трудности остались позади, можно оглянуться и посмотреть на ситуации через призму того, что все хорошо закончилось. Именно это знание положительного конца истории часто вызывает ироничную улыбку. И зачем только тогда столько волновались?
Ну и, конечно же, не могло у них все пройти очень гладко. Настя, смотря на Сашу сквозь милую улыбку, только начала было погружаться в сладкую дремоту, как машина резко приняла вправо и остановилась. Фары встречного автомобиля на мгновение осветили сильно озадаченное лицо Саши.
– Что-то случилось? – спросила и выпрямилась в кресле Настя.
– Да, почему-то свет на машине пропал, фары не горят.
– Ой, и точно, – огляделась Настя. – А что теперь делать?
Саша смотрел в телефон. Телефон писал: «Поиск сети». Конечно, глухая трасса в лесу – тут мало где ловит сеть.
– Настя, глянь, может, у тебя телефон работает?
– Нет сети.
– Понятно, будем, значит, методом научного тыка разбираться, – сказал Саша и вышел из машины.
И тут Настя вспомнила, что на ней нет нижнего белья, почувствовала себя голой и вдруг поняла, что они будут ночевать в машине, пока не рассветет, чтобы поехать дальше.
В темноте. В лесу. На пустынной дороге пережидать ночь. «Он это специально придумал, – вдруг из глубины сознания раздался голос, – взял и выключил свет, чтобы сейчас наедине с тобой остаться, теперь ты ему отказать-то и не сможешь». Ну и мысли лезут в голову, когда страшно. Она сидела и видела, как Саша копается под капотом автомобиля, что он там делает? Может, помочь ему надо, хоть фонарик подержать? «Сделает с тобой все, что захочет, – не унимался голос. – А если откажешь, высадит и уедет. И тогда лучше пусть тебя волки съедят, потому что на другой машине, что остановится, будет ехать маньяк. Лучше бы ехал маньяк, потому что, если ты выживешь, – сгоришь со стыда, когда узнаешь, что он будет вытворять с твоим бельем, которое у него в багажнике».
Она приложила ладонь ко лбу и не спеша потрясла головой, сама удивилась от таких дурных мыслей. Ее отвлек Саша, севший в машину. Он снова заглянул в телефон, не появилась ли сеть. Экран осветил озадаченное лицо, сведенные брови и поджатые губы. Потом он словно вспомнил про Настю, посмотрел на нее с улыбкой.
– Не бойся, Настенька, я что-нибудь придумаю.
«Он уже все придумал, Настенька. Сначала он предложит тебе посидеть на заднем сиденье. Обнимет. Будет рассказывать истории или молча сопеть и просто смотреть на тебя, пылающую от стыда в свете встречных машин. А потом проведет рукой по талии, спустится к шортам. А там нет ничего, даже завязочек. Что его остановит? Твоя рука? Она будет занята в его волосах. И сказать ему ты ничего не сможешь, потому что рот у тебя будет занят, целуя его сильные плечи…» – она не успела додумать все это, ее отвлек Саша, чья голова находилась где-то под рулем, радостным окликом: «Нашел!»
Он повозился там минуту, оставив Настю в оцепенении, наедине с этим очень неприятным словом, отзывающимся чем-то, что сдавливает грудь и мешает вздохнуть. Поднялся, щелкнул переключателем, и дорога перед машиной осветилась ровной белой полосой, выхватившей маленького любопытного зверька, который по неосторожности вышел из леса на обочину, но не захотел ждать, когда его идентифицируют, а моментально юркнул в ночь, подальше от цивилизации.
– Ура! Едем домой, – сказал Саша, щелкнул рычагом на центральной консоли, и машина тронулась, набирая скорость и шурша колесами по усыпанной гравием обочине.
«Ура-а… – гораздо более уныло повторилось слово в голове Насти. – Да почему же он все портит-то вечно! А Даша ведь предупреждала…» Настя понять не могла, злится она или радуется тому, что он не будет с ней ничего делать… Больше злилась, конечно, они бы провели прекрасную ночь. Ну не в машине же это делать в первый раз… И не в первый же день, надо хоть чуть-чуть его узнать для начала.
Однако, когда подъехали к ее дому, все уже выветрилось. Он очень вкусно поцеловал Настю на прощание, и она, счастливая, выпорхнула из машины. Уже дома, переодеваясь, поняла, что не взяла белье. Снова захотелось умереть, когда голос в голове предоставил ей подробный отчет, как именно оскверняет сейчас Саша ее трусики.
– Мы сейчас мимо того монастыря проезжать будем, не хочешь заехать? – вдруг прервал ее от размышлений Саша и чуть сбавил ход, чтобы иметь возможность обсудить.
– Представляешь, я как раз о нем вспоминала.
– Я тоже. Ну так что?
– Что вспоминала? – краснея и пытаясь не выдать себя, выпалила Настя. А потом включился мозг. – Ой, нет, давай как изначально планировали, заезжать туда, где еще не бывали.
Машина вновь набрала скорость, поворот на Белую гору остался позади. Тихо шелестел кондиционер, приятной прохладой обдувая лицо. Пейзажи равномерно сменяли друг друга. Саша довольно аккуратный водитель, а так как им еще и некуда торопиться, он почти никого не обгонял, ехал себе спокойно и объезжал лишь особо медлительных большегрузов. Ребята в этой стороне края были почти везде. Потому следующая остановка будет лишь на обед и, возможно, уже в другой области. Часто так бывает, вот только он подумал, что они еще не скоро остановятся, как очень захотелось перекусить.
– Насть, достань чипсов, а? Давай погрызем чуть.
– А ты аппетит себе не перебьешь?
– Перебью, но до нормального кафе еще километров семьдесят, а живот пустой уже давно.
– А это что? – ткнула пальцем Настя вдаль, на видневшийся на подъеме паркинг с заправкой и чем-то напоминающим автосервис и едальню. – У меня тоже давно урчит, может, заедем?
– Похоже на кафе, мы тут не были, потому оно вполне соответствует условиям, – подытожил Саша, – давай перекусим здесь.
Да, тут было весьма сносно. На трассах между городами есть несколько видов кафе. Забегаловка, которую лучше объезжать стороной. Забегаловка, в которой покушал и уехал, – таких большинство, они не отличаются ни уютом, ни вкусной едой. У таких мест стоит много дальнобойщиков на ночь, потому что дешево и не отравиться. И произведения искусства. Сразу на подъезде понятно, когда встречается третий вид. Там могут быть высажены цветы, особенные резные веранды, для людей, решивших отдохнуть с дороги. Да даже урны могут быть сварены в виде джентльменов с зонтиками, или какое-либо другое творческое наполнение на здании, обличающее его индивидуальность. Бывает, что хозяева таких заведений сами живут в этом доме и сами готовят, а еще очень любят свое дело и всегда приветливы.
В этот раз ребятам повезло, они даже удивились, как так случилось, что не замечали этого кафе раньше. Внутри было очень чисто и аккуратно. Светлое помещение, очень много комнатных растений, а на полу лежали ковры. Было даже немного неловко ступать по ним в обуви, так и подмывало спросить, где разуваться. Еда тоже оказалась вся свежей и вкусной. Они заказали по салату, Настя ограничилась борщом, а Саша к солянке взял еще порцию риса с судаком, добрую половину которой у него все же съела Настя, на удивление быстро умявшая свой борщ и понявшая, что совсем наелась, но судак так классно пахнет.
– Хочешь, я приготовлю тебе запеченную с овощами рыбку? – первое, что сказал Саша, вернувшийся с рыбалки.
– Ту, что ты сам поймал?
– Нет, к сожалению, – он, как нашкодивший подросток, опустил голову, спрятал руки за спиной, начал выводить ногой узоры на пыльной тропинке к ее дому и, словно набравшись смелости, закончил: – Магазинскую.
– А ту, которую наловил, уже другим девкам приготовил?
– Ну че ты такая злая. Никому и ничего я не готовил, мы не поймали ничего.
– Потому, что вам девки мешали ловить?
– Да откуда ты это все взяла вообще? – недоумевал Саша, который даже не помнил, как он домой добрался с рыбалки, и уже второй день не мог отойти от сильнейшего похмелья.
Настя о его похмелье хорошо знала. Он звонил ей той ночью. И друзья его звонили, спрашивали, почему она отказывается с ним разговаривать. Конечно, с ним, пьяным, ей разговаривать не хочется, а вот с Даней – так она с радостью поговорит, все расскажет. Придурки… Из-за них чуть не проспала. Нет, так просто ему это с рук не сойдет. Пусть хорошенько понервничает.
Она в любом случае простила его, не сразу, конечно, а как кошка, сначала качественно наигралась добычей, погоняла везде и понадкусывала. Но в итоге сжалилась и снисходительно приняла предложение отужинать рыбкой. Пришла к нему на следующий день.
Саша открыл ей в тапочках, трико с растянутыми коленками и полосатой футболке… Нет, конечно, так он ходил уже потом. А это посещение Настей его берлоги было первым, и Александр мало того что был очень прилично одет, чисто выбрит, надушен и галантен, так еще и вылизал до блеска всю квартиру. Она у него небольшая, старая хрущевка, узенький темный коридор, львиную долю которого съел шкаф-купе с зеркальными створками. Уютный зал, большой телевизор на стене, хорошая стереосистема и очень мягкий ковер. К Настиному приходу была заготовлена спокойная расслабляющая музыка, приглушенный свет. А Настя прежде всего посмотрела на шторы, которые совсем нелепые и не подходят к дивану. Хорошо, что хоть нет декоративного камина.
Саша, оставивший ее наедине с собой наслаждаться музыкой, в это время пытался срочно нарезать овощи и сунуть вместе с рыбой в духовку. Все было очень волнительно. Непонятно почему, правда, Настя – мягко говоря, не первая девушка, за которой Саша ухаживает и которой готовит ужин. Но сейчас все шло не по плану, он должен был предложить ей вина или сладкий коктейль, немного поболтать, рассказать про свою берлогу и только потом пойти готовить. А он, переволновавшийся, перескочил через несколько пунктов сразу и убежал на кухню со словами, что быстро все поставит запекаться и вернется.
