Любовь слепа

– Я пришла в мою комнату, чтобы избежать Ли... я хотела сказать, чтобы побыть немного наедине, – быстро поправилась она. Хотя ее мачеха была тяжелым испытанием, Кларисса не хотела говорить об этом со слугами. Она была рада, что ее отец и муж хорошо поладили, и была счастлива, когда они выезжали верхом вместе; к несчастью, Лидия оставалась дома и мучила ее коварными замечаниями о том, каким тяжелым испытанием должна быть ее брачная постель и как ужаснется Кларисса, когда наконец увидит уродливое лицо своего мужа, – если он вообще когда-нибудь позволит ей снова носить очки. Он ведь может навсегда оставить ее слепой, намекала Лидия.

С усилием сдержавшись и.не раскрыв тайну, что у нее уже есть очки, Кларисса сбежала в свою комнату, чтобы почитать. Она, как обычно, заблокировала обе двери и устроилась с книгой на кровати. Но об этом Кларисса не рассказала Кибблу. Ей все еще не хотелось показывать свои очки.

– Я пришла в свою комнату, чтобы немного отдохнуть, – сказала Кларисса. – На моем прикроватном столике лежал кусок пирога.

– Вы не сами принесли его? – спросил Киббл.

– Нет. Я подумала, что это, наверное, Фредерик оставил для меня. Он, кажется, все время ходит за мной по пятам и делает мне маленькие подарки. – Она пожала плечами. – Я была не голодна, но мне не хотелось ранить его чувства, не попробовав пирог, и я откусила пару кусочков.

– Слава Богу, что вы не были голодны, – со вздохом пробормотал Киббл, и Кларисса удивленно посмотрела на него:

– Почему?

Киббл колебался, потом сказал:

– Неважно. Пожалуйста, продолжайте рассказывать, что случилось.

Кларисса хотела было настоять, чтобы он объяснился, но потом решила, что все равно скоро все узнает, и пожала плечами:

– А это все. Я съела пару кусочков и легла на кровать. Я помню, что у меня начал побаливать живот, так что я решила поспать. Я подумала, что короткий сон все исправит.

Киббл молчал некоторое время, а потом вдруг поднял что-то. Кларисса сначала не могла определить, что это было. Потом он надел их ей на нос, и она поняла, что это ее очки.

– Они запутались в одеяле, когда я передвигал вас, – заявил он. – Так же, как и книга из библиотеки.

Кларисса прикусила губу и опасливо взглянула на него, но лицо дворецкого было бесстрастно: ни обвинения, ни злости.

– Вот почему вы все время запирали дверь, – сказал он. – Лорд Моубри не знает, что они у вас есть.

Это не было вопросом, но Кларисса все равно ответила:

– Нет. Он не знает. – Она повесила голову. Киббл кивнул.

– И как давно они у вас?

– Со дня перед свадьбой, – робко призналась она.

– Я стал подозревать это, когда вы все время ускользали в свою комнату, – сказал ей Киббл. – У меня не укладывалось в голове, что вы, имея собственные деньги, не могли купить себе очки.

– Сначала я действительно не могла! Только не дома. Лидия постоянно была со мной. Но я ускользнула от нее в день перед свадьбой, пока портниха занималась леди Моубри, – призналась Кларисса.

Киббл кивнул.

– Почему вы не сказали Эйдриану?

Кларисса заметила, что слуга не упомянул титула ее мужа, но знала, что между этими двумя мужчинами особые отношения, почти как у отца с сыном, так что не слишком удивилась. И ей совсем не хотелось отвечать на его вопрос.

Поскольку она молчала, Киббл спросил:

– Это потому, что не хотите смотреть на своего мужа? И опять в его голосе не было ни осуждения, ни порицания, но Кларисса ужаснулась.

– Нет! Конечно, нет! – воскликнула она. – Эйдриан прекрасен! Его шрам вообще не влияет на его внешность. У него самые глубокие, самые прекрасные глаза и самые нежные губы, и...

Поняв, что она говорит, Кларисса умолкла и почувствовала, что заливается краской.

– Вы любите его, – с удовлетворением сказал Киббл.

– Да. Думаю, люблю, – робко призналась она.

В очках Кларисса без труда увидела улыбку, преобразившую теперь лицо дворецкого. Киббл, несомненно, тоже любил Эйдриана, и ему было приятно знать, что и молодая жена любит его.

Несколько мгновений они улыбались друг другу, потом Киббл нахмурился и сказал:

– Но почему вы прячете от него свои очки? – Когда Кларисса прикусила губу и отвела взгляд, он спросил: – Это ради него?

– Да, – с несчастным видом ответила она – хотя на самом деле это было ради них обоих. Кларисса не хотела, чтобы он смотрел на нее в уродливых очках, она боялась, что из-за этого она может потерять ту небольшую его привязанность, которую она завоевала.

Киббл нахмурился:

– Но вы не понимаете, что будет лучше дать ему знать, что вы на самом деле можете видеть его и все равно любите, чем позволять ему думать, что вы не знаете, как он выглядит?

Смущенная, Кларисса подняла на него взгляд:

–Ч то?

Киббл нахмурился и спросил:

– Вы прячете свои очки не потому, что он будет себя неловко чувствовать под вашим взглядом?

– Ему неловко под моим взглядом? – в замешательстве переспросила она. – Нет. Почему ему должно быть неловко под моим взглядом? Я люблю его таким, какой он есть. Я считаю его красивым, и умным, и милым, и...

– Тогда почему вы не носите их и не говорите ему об этом? – прервал ее Киббл.

Кларисса заморгала, думая, что дворецкий, должно быть, туго соображает. Жалея его, она объяснила:

– Потому что очки меня уродуют.

Киббл удивленно заморгал, и теперь настала его очередь спросить:

– Что?

Кларисса вздохнула.

– Лидия говорит, что они меня уродуют. А когда леди Моубри услышала, что моя запасная пара очков разбилась, она сказала, что Эйдриан обрадуется. Я боюсь, что в них он не будет считать меня привлекательной.

Киббл дернулся назад, как будто она ударила его. Он потрясенно смотрел на нее, а потом сказал:

– Вы отказываетесь носить очки, потому что боитесь, что Эйдриан сочтет вас непривлекательной?