Одержимые

– Понятно, – Марина подавила разочарованный вздох. Вряд ли ей прямо с порога расскажут об оборотной стороне ISF…

Когда Божена удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь, Марина устало опустилась на край кровати. Почувствовала сквозь тонкую ткань платья колючее одеяло и не удержалась от раздражённого вздоха. Разумеется, господин Новак не бросился отвечать на её вопросы сразу, как только она переступила порог этого дома! У него есть дела важнее наследства покойной Веры Вербицкой – например, поразмышлять, кому отрезать голову сегодня вечером? Или чем здесь ещё могут заниматься чокнутые последователи античного культа? Конечно же, мама в такой обстановке окончательно потеряла связь с реальностью! Они могли купить заключение психиатра. Подделать анализы. Довести её до безумия… Иначе как бы она, продав недвижимость, тут же перевела всю сумму на их счёт? Марина тщетно пыталась разобраться в своих чувствах – ей не столько было жаль денег, а сколько хотелось восстановить справедливость. Наказать мошенников! Но чем больше она старалась в этом, тем больше ощущала себя глупой и безрассудной. Сунуться в логово ISF! Один в поле воин, да? Выпила храброй воды?

Пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение и досаду, Марина переключилась на мысли о Братстве. Перед тем, как её самолёт приземлился в аэропорту имени Вацлава Гавела, она успела перерыть немало сайтов и постов в Фэйсбуке[5 - Facebook принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой в РФ с 2022 года.]. Вновь перечитывала определение суда об отказе в принятии искового заявления в поисках хоть какой-либо зацепки. Искала членов Братства в социальных сетях…

Здание штаб-квартиры ISF было отстроено в мае 2013 года на месте особняка, проданного за долги обанкротившегося прежнего владельца. Мрамор, который Марина видела в атриуме – настоящий, как и камень, которым был облицован дом. Строили на совесть! И всё благодаря тем средствам, которые на строительство привлёк человек, отсидевший в тюрьме за непредумышленное убийство в пьяной драке.

Драгомир Новак не раз бывал в России, но по каким делам – Марина не нашла информации. Судя по всему, неплохо владел русским. Возможно, навещал родственников, или пытался открыть бизнес. С тех пор, как он вышел из тюрьмы по условно-досрочному освобождению, прошло девять лет. И только тогда о нём заговорили: сначала осторожно, словно боязливо прикрывая рты руками, а затем его имя замелькало в газетных статьях и интернет-журналах. Безупречная репутация. Благотворительность. Масса пожертвований в социальные проекты. Помощь воспитанникам из детских домов. Привлечений инвестиций от спонсоров крупных компаний. Статьи на порталах об организации бизнеса и распределении бюджета в благотворительных организациях. И ведь никто за всё время не решился разоблачить этого мошенника! Понимая это, Марина не могла избавиться от растущей тревоги, готовой словно схватить её за горло. Оставалось узнать, кто послал ей то электронное письмо и как скоро этот человек свяжется с ней, если он существует? Также это могло быть ловушкой, но Марина не понимала в таком случае мотивов неизвестного отправителя. Ведь она уже получила приглашение на Сатурналии, с какой целью было тогда направлено то письмо?..

Поднявшись с кровати, Марина расправила плечи, чувствуя, как кожа под длинными узкими рукавами платья покрылась мурашками. Её знобило, но она уже не могла оставаться в этой комнате, за дверью которой приглушались все посторонние звуки. Хотелось выйти, пройтись по залам Братства и найти неуловимого Драгомира Новака. Ждать, пока его светлость соизволит назначить аудиенцию? Ну, уж нет!

Пройдя мимо молчаливых громил, оберегавших правое крыло, Марина спустилась в атриум. Вновь разглядывала гостей и обслуживающий персонал. Тщетно пыталась понять, за какой маской могли скрываться Драгомир Новак или хранители ISF. Множество чёрных одежд – мужчины в одинаковых фраках и белых рубашках, а женщины – в длинных платьях, как того требовал дресс-код мероприятия. Минимум украшений. Никто не мешал Марине заходить в любое помещение на первом этаже, кроме большого зала, расположенного в конце дома. Казалось, что она просто на экскурсии, которая ничем не отличается от подобных экскурсий в России или в любой другой стране. Вот только нигде ни следа таинственного и именитого гида…

Марина полчаса бродила по дому, но так и не обнаружила ничего примечательного. Тем временем люди начали стекаться к двойным массивным дверям зала, огибая небольшой квадратный бассейн, облицованный мозаикой. По его периметру стояли масляные бронзовые светильники, и их трепещущий огонь всколыхнул успокоившуюся было тревогу в душе Марины. Что сейчас начнётся? Из того, что она узнала, Сатурналии спустя годы превратился в весёлый бесшабашный праздник, где хозяева менялись ролями с рабами, а мужчинам и детям дарились вполне безобидные подарки вместо отрезанных голов и ёлочных украшений в виде кишок и органов животных. А что если мама увидела за этими дверьми то, что помутило её рассудок? Марина почувствовала подступающую панику. Она озиралась по сторонам, стремясь уловить хоть какое-то волнение в толпе, но собравшиеся смеялись, шутили и чокались бокалами с вином. И ни одного слова на русском! Марина судорожно выдохнула и постаралась взять себя в руки. Возможно, она зря себя накручивает! Скорее всего, это реально снобская вечеринка с театральным представлением, не более того.

На входе, как и говорила Божена, всех обыскивали охранники с ручным металлодетектором. Для телефонов предназначалась отдельная корзина, на дне которой лежала красная бархатная подушка. За дверьми Марина увидела лишь расставленные полукругом кресла вокруг импровизированной сцены, на которой никого не было. Горели свечи на высоких подставках вдоль стен. Тёмно-вишнёвые шёлковые портьеры, начищенный паркет, выложенный узором «ёлочка» и небольшая пихта, стоящая у противоположной стены в керамическом горшке с землёй. Над ней виднелась изящная лепнина в виде округлой римской арки с двумя колоннами по бокам. Марина села недалеко от пихты и поправила маску, жалея, что не может снять её – кожа под ней покрылась испариной от волнения, несмотря на то, что в помещении стоял холод.

Гостям потребовалось ещё какое-то время, чтобы заполнить зал и рассесться. Затем за последним вошедшим человеком один из охранников закрыл дверь, и электрический свет погас, оставив собравшихся в торжественном полумраке. На импровизированную сцену вышел человек в длинном чёрном плаще с капюшоном, наполовину закрывавшим лицо. Марина разглядела золочёную маску в виде мужского бородатого лица с изображением молнии на лбу и поблёскивающий серп в руке. За мужчиной на сцену прошествовали шестеро в серых шерстяных плащах и серебряных масках. Их выход сопровождался тревожными и торжественными нотами небольшого оркестра, игравшего в затемнённой нише позади сцены.

Зал наполнился ароматом горьких трав, и Марина почувствовала, как заслезились глаза. Оглядевшись, она заметила, что зрители спокойно сидели на своих местах, не подавая никаких признаков беспокойства.

Мужчина в чёрном плаще начал что-то декламировать, и Марине показалось, что он говорит на латыни, потому что его монолог завершился не раз слышанной ею фразой: «Carpe diem[6 - «Жить одним днём» (лат.)]». Стоящие полукругом шестеро кивнули и отошли в сторону, давая обнажённому парню пройти на сцену. Марина ошарашенно смотрела на его тело, покрытое густой чёрной краской и опутанное шерстяной нитью. На его ногах виднелись цепи, отчего его замедленный шаг казался поступью мученика, идущего на казнь. Его глаза были завязаны шёлковой лентой и, когда он оказался на сцене, то шестеро в серых плащах тут же подхватили его под руки.

Тем временем ведущий продолжил что-то говорить на латыни, и его голос крепнул с каждым произнесённым словом. Марина уловила в его речи бархатистые низкие ноты, от которых словно вибрировал воздух. Она не понимала, о чём говорит мужчина в золочёной маске, но явственно чувствовала, что тот вкладывал в свои слова определённый смысл, хорошо известный собравшимся. Часто упоминал «Saturnia voluntas[7 - «Воля Сатурна» (лат.)]» и при этой фразе окружавшие его участники представления склоняли головы.

Парень стоял рядом с ним, и Марина готова была поклясться, что он явно находился под влиянием веществ: вся его поза выражала странную расслабленность, и, казалось, он едва заметно раскачивается из стороны в сторону. Наконец, ведущий закончил свою речь, и музыка стихла на длинной печальной ноте.

Когда оркестр вновь заиграл, то зал наполнился мелодией, от которой у Марины побежали мурашки по коже: в музыке звучало одновременно и величественные и чарующие ноты, напоминая древние напевы в современной версии. Под эти звуки ведущий занёс серп над головой юноши и начал разрезать его шерстяные путы. Тем временем двое в серых плащах снимали с него цепи.

– Elegimus te! Iam Saturnus es[8 - «Мы выбрали тебя! Теперь ты – Сатурн!» (лат.)], – торжественно объявил мужчина в золочёной маске, отступая от юноши.

К нему начали подходить женщины в простых домотканых платьях, в руках которых Марина видела корзины с яблоками, орехами и финиками, зажжённые свечи, листья папоротника, глиняные фигурки, бокалы из цветного стекла, амфоры, графины и стопки тканей, перевязанных лентами. С юноши сняли повязку, и его лицо засияло радостью, словно его чествовали как бога. От этой мысли Марину передёрнуло, она почувствовала, как дурнота подкатывает к пересохшему горлу. Сердце колотилось в груди словно сумасшедшее. Марина озиралась по сторонам, но зрителей, казалось, всецело захватило происходящее на сцене безумие. Под конец представления зал взорвался аплодисментами и вскоре все действующие лица покинули сцену. Первым шёл юноша, окружённый женщинами с дарами, и, на мгновение остановившись, он посмотрел на Марину, отчего ту пробрал озноб. Она застыла на месте, не в силах пошевелиться. Отчего-то ей показалось, что сейчас парень укажет на неё и с ней произойдёт что-то непоправимое… но он, отвернувшись, сошёл со сцены, больше не оглядываясь.

Глава II. Откровение

Марина смутно помнила, как вернулась к себе в комнату. Узкая лестница, поворот налево, вторая дверь справа – такая же безликая, как и все остальные в коридоре. Живот крутило от голода, а руки, казалось, онемели от холода, царившего в зале. Открыв дверь, Марина вновь застыла на пороге, разглядывая притаившиеся в углах тени. Слабое освещение коридора лишь подсвечивало лежащую подушку на кровати и бок керосиновой лампы на тумбе. Марина оглянулась. Сейчас бы в горячий душ, который взбодрил бы и вернул к жизни! А также к поискам, которые Марина не собиралась прекращать. Она не смогла в темноте нащупать на стене выключатель. Выругавшись себе под нос, шагнула в комнату и захлопнула за собой дверь.

– Чёртово место, – проворчала Марина, оказавшись в кромешной тьме. – Никаких выключателей, нормальной еды и ответов на вопросы, которые даже некому озвучить…

В темноте чиркнула спичка. Растерявшись, Марина вскрикнула и отпрянула к стене. Видела, как горящая спичка плавно приблизилась к керосиновой лампе. Мгновение спустя комната озарилась тусклым светом, который постепенно разгорался. Сидящий на стуле мужчина потушил спичку и небрежным жестом бросил её на тумбу. У его ног лежала стопка книг, которую Марина смахнула на пол, едва увидев обложки с надписями «Cesta k sobe» и «Pro zasvecenе[9 - «Путь к себе» и «Для посвящённых» (чешск.)]».

– Ты меня искала? – спросил он тем самым бархатистым низким голосом, который она не так давно слышала. – Я здесь.

Марина молчала, не в силах выдавить из себя ни слова. Она не могла ни забыть, ни простить себе, что поначалу так сильно перепугалась. Она разыскивала Драгомира Новака, чтобы встретиться с ним в его же логове. Поймать его после представления. Сорвать золочёную маску. Отбросить капюшон. Призвать к ответу! А вместо этого он явился к ней сам.

– Мы не переходили с вами на «ты», – наконец произнесла она.

– Я перешёл, – усмехнулся он. – Чего зря время терять?

Вблизи Драго производил не менее внушительное впечатление, чем издали, когда его скрывал чёрный шерстяной плащ. В сиянии керосиновой лампы Марина разглядывала его лицо с широким лбом и тёмными глазами, чётко очерченные нос и подбородок, чувственный изгиб губ, способных соблазнить любую. Драго был стройным и высоким – благодаря белой одежде Марина смогла разглядеть его в полумраке. Переведя взгляд выше, она заметила, как он взъерошил тёмные волосы на макушке и уставился на неё с любопытством.

– Как… Как вы сюда попали? – справившись с растерянностью спросила Марина, сделав ударение на слове «вы». – Напугали меня здесь не меньше, чем там… в зале.

– У нас в Братстве нет замков, – Драго примирительно выставил перед собой руки, развернув их ладонями к Марине. Затем сложил их на груди. – Нет недоверия. Нет тайн. Нет запретов. «Дева грядёт к нам опять, грядёт Сатурново царство. Снова с высоких небес посылается новое племя…[10 - Цитата из поэмы римского поэта Вергилия Марона Публия «Буколики» (лат. Bucolica).]»

Она неуверенно приблизилась и села напротив него на кровать. Вновь чувствовала колючее покрывало под тонкой тканью платья. Вновь ощущала вспыхнувшее в груди раздражение, которое начало подниматься к горлу. Мошенник! Сидит напротив неё и усмехается её глупым вопросам.

– Ох, избавьте меня от этого, – проворчала Марина и отвернулась.

– Это всего лишь часть мистериальной лексики, не более того. Ты очень злишься на Братство, не так ли? – Его русский с едва заметным акцентом казался идеальным, а взгляд мог растопить даже лёд, но Марина избегала смотреть ему в глаза. – Ты решила, что мы использовали Веру в своих интересах? Жаль это слышать.

– Ах, вам жаль! Удобно, когда человек умирает за границей, а не в своей стране и чтобы оспорить завещание нужно бороться с ветряными мельницами, – отрезала она и перевела взгляд на окно, за которым разливалась глубокая ночь. – И никого не волнует, что моя мама могла составить завещание под давлением! Возможно, не ваше Братство использовало её в своих интересах, а именно вы – в своих собственных!

– Она оставила тебя без средств к существованию? – Драго покачал головой, но Марина готова была поклясться, что по его губам скользнула улыбка. – И теперь ты, наверное, взяла кредит, чтобы сегодня оказаться среди нас?

– Ничего подобного. У меня хорошая работа и нет долгов. Но есть масса вопросов к вам лично. Что вы сделали с мамой? Почему она завещала вам столько денег?! Что с ней происходило в последние месяцы перед смертью? Как она на самом деле умерла?

– Она пришла в Братство разочарованной. Мы дали ей новую жизнь. Новую веру. Новое понимание мироустройства, не более того. Разве это не бесценно?

– Мне плевать, – насупилась Марина, – вы просто воспользовались её доверчивостью. Запудрили мозги! Что должно было с ней произойти, когда она всё отдала вашему онкоцентру? Именно так было написано в её завещании, копию которого вы соизволили мне прислать!

– Отдала онкоцентру, а не мне лично, – Драго продолжал говорить с ней тёплым и обволакивающим голосом. – Это создаёт большую разницу в толковании, верно?

– Мне плевать. Я не видела заключения о её состоянии, особенно, психическом. Выписок из амбулаторной карты и остальных документов!

– Они есть. Составлены на чешском языке и проверены нотариусом. Он мог бы связаться с тобой и разъяснить порядок, касающийся последней воли умершей, в которой ты не была указана. Если ты хотела получить свидетельство о праве на наследство, то без судебного разбирательства тебе его не выдадут. И это обойдётся в разы дороже, чем пятьсот крон. Да и в этом случае ты потратила бы время и деньги зря, – Драго пожал плечами.

– Разве? Вы соблазнили её, а теперь разыгрываете из себя святого! Устраиваете сатанинские шоу для того, чтобы потешить своё самолюбие. Прикрываетесь чем угодно, только не своей совестью!

– Совесть – это порождение человеческого, а не божественного. А что такое самолюбие? Это одна из граней гордыни. Если человек, приходя в Братство, не отрешился от всего этого, то ему придётся покинуть наш дом. Но раз ты хочешь разобраться в этом деле, то начни с посольства и запасись терпением. Пока можешь находиться здесь, если хочешь – двери Братства открыты для каждого.

Он медленно улыбнулся, и эта улыбка встревожила Марину ещё больше.

– Если бы мама не встретилась с вами, то она осталась бы жива! – выпалила она. – Жила б в одной из своих квартир – хоть в двушке на Комендантском, хоть в однушке на Васильевском острове! Ловко вы одурачили её за такой короткий срок! Да если б не вы…

– Возможно, – мягко перебил Драго. Он протянул руку и дотронулся до её выбившихся из причёски волос. Жест показался Марине очень интимным, и она застыла на месте, затаив дыхание. – Но ты всё равно все эти годы оставалась без матери, даже живя с ней в одном городе, верно?

Убрав руку, Драгомир неслышно поднялся и вышел из комнаты. Марина ещё долго сидела на кровати, потрясённо вглядываясь в запертую дверь. Чувствовала, что осталась наедине с тьмой. Той самой, которая с древнейших времён живёт в каждом человеке. Живёт и ждёт своего часа.

Глава III. Сговор

Собрания хранителей всегда проходили тайно в строго определённое время. О готовности собраться после полудня говорили едва заметные жесты, рукопожатия, переглядывания. Чаще всего их возглавлял Драгомир, но после начала Сатурналий он большую часть времени проводил в уединении. Члены совета знали, что в эти дни он посвящает много времени ритуалам, но каким именно – неизвестно. После этого он появлялся в Братстве притихшим и опустошённым, только блеск глаз выдавал ту кипучую энергию, что бурлила в нём.

После минувшей ночи в совете хранителей появился новенький. Он держался от остальных на почтительном расстоянии, облачённый в белые одежды, подпоясанный простым поясом из некрашеной шерсти, как и полагалось неофиту[11 - Неофит – буквально означает «только что посаженный» (семя или плод), т.е. новообращённый.]. Большую часть собрания присутствующие обсуждали на латыни, но когда перешли к другим вопросам, то под низким потолком зала для совещаний зазвучала привычная чешская речь. Новичок догадывался, что при нём обсуждались финансовые вопросы, распределение бюджета, новое оборудование для клиники и методы лечения, к которым он имел непосредственное отношение.

Затем над собравшимися повисла тишина, не нарушаемая даже шорохом падающего за окном снега.

– Как нам организовать его смерть? – поинтересовался Патрик Чермак, правая рука Драго по финансовым и бухгалтерским вопросам.