Последняя буква Севера. Книга вторая

Глава 4. Скрэббл и старый Голливуд

Никто не любит настольные игры так же сильно как Долорес Элфорд. После завершения ужина она приглашает всех к журнальному столику посреди гостиной, на котором уже лежит стопка коробок. Монополия, Cкрэббл, вопросы на эрудицию, Билет в дорогу, Уно, Элиас и еще множество других.

В те редкие вечера, когда Джейк не избегает таких посиделок, он обычно расправляется с ужином раньше всех и даже отказывается от десерта, лишь бы сбежать и ни во что не играть, но сегодня он дождался яблочный пирог и даже решился поиграть в Скрэббл. Долли обрадовалась настолько, что разрешила выпить Сэму на одну бутылку пива больше.

– Будем играть семьями против друг друга, дети против родителей или каждый сам за себя? – с энтузиазмом спрашивает Долли, открывая толстую тетрадь для записи результатов.

– Мам, ты не бываешь такой довольной даже в свой день рождения. – Распластавшись на ковре в гостиной, Джейк прикрывает лицо согнутой в локте рукой.

– Я не сильна в этой игре, – говорит мама, делая глоток вина, – поэтому просто посмотрю и буду иногда подсказывать.

– Давайте каждый сам за себя, – говорит Сэм. Он сегодня хмурый и неразговорчивый, Долли же выглядит напряженной и весь вечер наигранно смеется. У них явно не все гладко после поездки в Батон-Руж даже несмотря на то, что в ссоре с родственниками Сэм в конечном итоге встал на сторону Долли.

Мы по очереди вытягиваем из мешка по семь букв. Сев в позу лотоса я опускаю доставшиеся квадратики на ковер и складываю их в ровную линию. Джейк переворачивается на бок и, подперев голову согнутой в локте рукой, без интереса смотрит на свои буквы.

Сэм начинает первым и, склонившись над доской, составляет слово «отказ». Долли хмыкает и, взглянув на свои буквы, берет мешок с оставшимися и высыпает на пол все сразу. Играя против правил, она набирает нужные квадратики и выстраивает слово «терпение», а затем залпом допивает вино из бокала.

Вскинув брови, я посылаю Джейку вопросительный взгляд. Даже не взглянув на доску, он тяжело вздыхает и откидывается на спину, словно знает, что за этим последует.

– О, так мы играем против правил? – Невесело рассмеявшись, Сэм отставляет пиво и присаживается рядом с горстью букв, выбирая нужные.

– Трусость?! – почти взвизгивает Долли, взглянув на новое слово. – Оно даже не встает в ряд к остальным, это не по правилам!

– Ты первая начала нарушать. Может, лучше сыграем в «Правда или действие»? Выбирай правду и отвечай на вопрос: почему ты снова отказываешься выйти за меня замуж? Какой это по счету отказ за все годы? Сотый?

– Уже поздно, мы что-то засиделись. – Разгладив невидимые складки на свитере, мама поднимается. – Пожалуй, пойдем.

– Пожалуйста, усыновите меня и заберите с собой, – просит Джейк, лежа с закрытыми глазами.

– Нет, никто никуда не уходит, все сидят на своих местах. – Продолжая улыбаться, Долли перебирает буквы. – Давайте еще немного посидим. А ответ на твой вопрос, Сэм, все тот же, что и предыдущую сотню раз: я не хочу, чтобы твоя семья обвиняла меня в том, что мне нужны твои деньги, дом, автомастерская и прочее. Я хочу просто наслаждаться семейной жизнью, можно сказать, что мы уже в браке много лет. Я веду себя как самая настоящая жена: готовлю, стираю, – она загибает пальцы, – убираюсь, слежу за счетами и занимаюсь с тобой потрясающим сексом.

– Господи, – стонет Джейк. – Как забыть услышанное?

– Поэтому мне не нужна свадьба, брачный контракт и прочее.

– Мне нужна эта свадьба, Долли, мне!

Нам точно пора уходить. Мы с мамой не в первый раз становимся свидетелями ссоры Сэма и Долли из-за свадьбы. Переглянувшись с мамой, я осторожно поднимаюсь.

– Микки, погоди, я хотела, чтобы ты примерила пару вещей, мне они малы, а на тебя сядут просто потрясающе.

– Может, в другой раз?

Качнув головой, Долорес встает, а затем смотрит на маму с Джейком и складывает ладони в молитвенном жесте.

– Пожалуйста, объясните Сэму, которого я очень сильно люблю, что лучше не поднимать эту тему, чтобы не ссориться лишний раз. Идем, Микки.

Вздохнув, я следую за Долли в комнату. Спальня выдержана в бело-серых тонах, на комоде уйма рамок с семейными фотографиями. Долли открывает дверь в гардеробную, которая по размеру гораздо больше моей комнаты, и включает там свет.

– Прости за то, что вы опять стали свидетелями нашей ссоры, – говорит она, перебирая вешалки. – Жутко неловко.

– Может, однажды вы передумаете? – говорю я то же самое, что и обычно после таких ссор.

– Микки, родные Сэма не видят во мне человека, я для них трейлерный мусор и не больше. Его мать сказала, что если он женится на мне, то может больше никогда не появляться в родном доме и забыть о семье. Нельзя ставить человека перед таким выбором.

Присев перед зеркалом с лампочками, я рассматриваю флаконы духов и множество баночек с кремами.

– Думаю, Сэм уже выбрал вас. И делает это каждый день, в том числе, когда из раза в раз делает предложение.

– Я знаю, что Сэм выберет меня, но не хочу, чтобы он отказывался от семьи, у нас ведь и без официального брака все прекрасно. А я помню, как это тяжело, когда собственная семья отказывается от тебя из-за твоего выбора.

Отец Долорес вычеркнул дочь из жизни из-за раннего замужества и беременности Джейком. Не могу представить, как это больно, когда от тебя отказывается родитель.

Вымученно улыбнувшись, Долли снимает с штанги чехол и возвращается в комнату. Опустив его на кровать, она расстегивает молнию и достает длинное черное платье со спущенными рукавами.

– Как тебе?

– Идеально подойдет для ковровой дорожки на церемонию Оскар. – Зажав ладони между коленей, я посылаю Долорес неловкий взгляд. – Оно прекрасно, но мне некуда надеть его.

– Боже, я ведь не сказала тебе самое главное. Я хочу устроить твоей маме вечеринку-сюрприз. Ее день рождения в Хэллоуин, а поскольку она фанатка старого Голливуда… Только представь. – Долли закрывает глаза и взмахивает рукой. – Зал с декорациями, все в черно-бело-золотых тонах, красная ковровая дорожка, выстроенное в пирамиду шампанское льется рекой, живая музыка, сделаем фото-зону. У моей подруги свой ресторан, она сдаст нам один из залов за бесценок, с музыкой попрошу помочь Джейка с ребятами. С декорациями тоже не должно возникнуть проблем, много и не надо.

– Я могу перерисовать постер ее любимого фильма «Тетушка Мэйм», а вместо Розалин Рассел нарисую лицо мамы.

– Отличная идея. Только представь, как она удивится! – Широко улыбнувшись, Долли хлопает в ладоши. – Я скажу, что мне нужна компания на вечеринку, мы нарядимся, сделаем прически, она даже ничего не заподозрит.

– Она будет в восторге, Долли, звучит потрясающе.

Мне казалось, что после выходки Пайпер я до конца своих дней буду ненавидеть сюрпризы, но такая идея вечеринки мне определенно нравится.

– Ну как, примеришь платье?

Ни секунды не раздумывая, я киваю. Сняв джинсы и толстовку, я с благоговейным трепетом надеваю платье. Плотная ткань облегает грудь, спущенные рукава лежат на плечах, а на подоле от бедра идет разрез до самого пола.

– В талии чуть большевато, – говорит Долли, зажав ткань по обеим сторонам от моей талии. – Подошью и будет идеально.

– Оно уже идеально, – выдыхаю я, рассматривая свое отражение в зеркале. Я выгляжу… Взрослее. Подчеркнутая талия, грудь, длинный подол вытягивает меня в росте и делает стройнее.

– У меня размер ноги больше, но давай просто примерим с туфлями.

Долли возвращается в гардеробную и выносит пару лодочек на шпильке.

– Сюда лучше подойдут босоножки, но их нет смысла примерять, у тебя нога выскользнет.

Надеваю туфли, вновь смотрю в зеркало, и мне действительно нравится то, что я вижу.

– Тебе очень идет. – Долли протягивает руки и снимает резинку, распуская хвост и позволяя моим волосам рассыпаться по плечам. – Сможешь ходить на высоком каблуке?

– Да, с равновесием у меня все в порядке.

Поджимаю пальцы на ногах, чтобы туфли не слетели, и делаю несколько уверенных шагов.

Раздается стук.

– Можно? – слышу я за дверью голос Джейка.

– Да, солнышко, заходи.

Солнышко. Так себе прозвище для Элфорда. Если уж идти в небесную тематику, то он больше ретроградный Меркурий или Марс.

– Тебе звонят, – говорит он, застыв в дверях с вибрирующим телефоном в руке. Взгляд Джейка прикован ко мне. Улыбнувшись, я делаю неловкий реверанс, но Элфорд не улыбается в ответ, скорее наоборот – выглядит более чем серьезным, даже суровым, и от этого я чувствую себя глупо, хочется поскорее снять платье.

– Я должна ответить, – говорит Долли, взглянув на экран. Она выходит за дверь, а я остаюсь один на один с ретроградным Марсом.

Джейк неподвижен, словно восковая фигура.

– Если не перестанешь смотреть на меня так, я воткну каблук тебе в задницу.

Усмехнувшись, он потирает переносицу.

– Как именно, Рамирес?

– Как именно я воткну каблук тебе в задницу?

– Нет, это я как раз с легкостью могу себе представить. Как именно я на тебя смотрю?

– Строго, злобно, словно я взяла что-то без разрешения, – перечисляю я, плотно сжимая ноги, чтобы скрыть разрез на подоле.

– Ты красивая.

– А ты придурок, – на автомате отвечаю я. – Стоп, что?

– Тебе идет. – Спрятав ладони в карманы джинсов, он медленно, но уверенно приближается. – Честно признаться, я на несколько секунд потерял дар речи, когда увидел тебя в этом платье.

– Так-так-так, – я вскидываю подбородок, чтобы заглянуть в его глаза, когда он останавливается напротив. Слишком близко. – Играешь в Скрэббл, делаешь мне комплимент. Ты заболел?

Подняв руку, я прикладываю тыльную сторону ладони к его лбу.

– Скорее всего, – едва слышно отвечает Джейк, глядя в мои глаза. – И не хочу, чтобы ты думала, что мой комплимент – это сарказм, потому что…

Его ладонь так внезапно опускается на мою талию, что я делаю глубокий вдох. Джейк разворачивает меня к зеркалу.

– Только взгляни на себя, Микаэла.

Я бы хотела смотреть только на себя, но в отражении наблюдаю лишь за Элфордом. Его ладонь продолжает лежать на моей талии, взгляд неспешно проскальзывает по моему телу, я чувствую горячее дыхание на виске, его грудь при каждом вдохе касается моей спины.

Вся эта близость и тактильность нетипична для Джейка. Для нас. Для меня. И для моего живота, который вдруг приятно свело.

Только не это.

В голову врываются мысли о словах Бэйли, которые она сказала вчера за ланчем. Мне не хочется играть в догадки, секреты и высматривать во всем намеки. После многолетнего аттракциона безответной любви с Оливером я порядком устала от тайн и скрытых смыслов.

– Можно спросить? – Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть в его глаза, и между нашими лицами остается всего пара дюймов.

– Спрашивай.

– Возможно, прозвучит глупо и странно. И если ты вдруг сейчас упадешь на пол и начнешь умирать от смеха, то будь уверен, я добью тебя ногами. Но ты… Я тебе… Ты испытываешь ко мне что-то помимо дружбы?

Джейк вскидывает брови, но не отстраняется.

– Не задавай мне подобные вопросы, когда на тебе надето такое платье, Микаэла. Ответ тебе не понравится.

Ну и почему от его ответа у меня в животе становится еще теплее? Так не должно быть. Не хочу признаваться в этом даже самой себе, но боюсь, мне действительно мог бы понравится его ответ.

– Просто хотела сказать, что после случая с Оливером у меня все очень запутанно. Я не готова. Меня теперь пугают чувства, и я сама не знаю, как отреагирую, если вдруг ты… Мы…

– Знаю. – Он заправляет прядь волос мне за ухо. – Тогда не уверен, что мы должны говорить об этом. К чему все усложнять, Рамирес?

Тяжело сглотнув, я киваю. Ладно, мы толком не говорили, но ответ очевиден – Бэйли права. У Джейка есть ко мне что-то, я не знаю, когда именно это появилось, какого размера и цвета это чувство. Только знаю, что это пугает. Пугает потому, что в последнее время в его присутствии с моим организмом происходит что-то странное. Пугает, что Джейк может с легкостью отказаться от меня. Снова. Пугает, что я только что ревела из-за Оливера, тогда почему по моему телу бежит приятная дрожь, когда Джейк неспешно водит большим пальцем вверх-вниз по моей талии.

– Останови это, – говорит он, постукивая пальцем по моему виску. – Слишком много мыслей. Куда тебе, ты базовые предметы в школе не можешь усвоить, а тут лишняя информация.

Мне хочется разозлиться, но по итогу из моих легких вырывается смех.

– Все, выметайся, мне нужно переодеться.

Джейк отстраняется, и мою спину тут же обдает холодом. Снова странная реакция организма. Кажется, нужно записаться к врачу и сдать анализы, вдруг я правда нездорова?

Глава 5. Север

Утром водонагреватель окончательно перестал работать, и мама вызывала мастера. Он сказал, что чинить бесполезно и нужно покупать новый. Нам пришлось влезть в отложенные на университет деньги.

– Возьми меня на подработку, мам.

– Нет, Микки, и этот разговор закрыт.

Мама стала задерживаться на работе допоздна, она мало спит и выглядит более уставшей, чем когда-либо. Гребаная Пайпер Майерс. Мне всегда казалось, что главный злодей моей истории это Констанс, но из-за Пайпер мама теперь отказывается от моей помощи, а еще я лишилась места в газете.

Я не собираюсь сидеть сложа руки и после школы иду в боулинг-клуб, чтобы попросить подработку у Фрэнка.

– Не уверен, что могу взять тебя, – говорит Фрэнк, разглядывая стоп-лист кухни. – Берни, почему жаренные кольца кальмара на стопе?

– Потому что ты отказался платить поставщику, – отзывается Берни, обваливая луковые кольца в панировочных сухарях.

– Я ведь нашел нового.

– Да, и я его послал. Он привозит упаковки, в которых льда больше, чем кальмара.

– Это дешево, мы не можем позволить себе продукты дороже.

– Несмотря на то, что мы не ресторан со звездой Мишлена, я не буду подавать гостям некачественную продукцию и не буду платить поставщику, который откровенно дурит нас.

– Я здесь директор.

– А я шеф-повар, – беззаботно отвечает Берни. – И могу вышвырнуть тебя с моей кухни, если не перестанешь пороть чушь.

Как бы Фрэнк ни хотел ответить, он замолкает, потому что Берни действительно может вытолкнуть его с кухни. На моей памяти такое уже было несколько раз, и сколько бы Фрэнк не жаловался хозяину боулинг-клуба, тот просит не вмешивать его в глупые ссоры между залом и кухней.

– Так что насчет подработки? – спрашиваю я.

– В последний раз ты нагрубила гостям, едва не втянула нас в интернет-скандал с блогером, а после сбежала со смены. Как думаешь, хочу ли я взять тебя на работу?

– Я ведь извинилась. Те девчонки превращали мою жизнь в ад, вот и сорвалась. – Фрэнк идет к стойке выдачи, чтобы протереть ее, и я хвостом следую за ним. – Обещаю, такого больше не повторится, просто дай мне шанс. Пожалуйста, Фрэнк! Мне очень нужны деньги.

– Нет, Микки, я не даю вторых шансов.

– Ты можешь работать на кухне, – предлагает Берни. – Лукас уволился на днях, и мне не помешает помощник.

Фрэнк недовольно поджимает губы, но ничего не говорит, потому что речь идет о чужой территории и отбором персонала для кухни всегда занимается Берни.

– Правда?

– Да, но только при одном условии: на смену будешь заступать только после того, как покажешь, что сделала уроки, иначе не пущу на кухню.

Хлопнув в ладоши, я подпрыгиваю и, подбежав к Берни, крепко обнимаю его. Рассмеявшись, он похлопывает меня по спине.

– Спасибо!

– Твоя мама наверняка меня убьет. Она рассказала о том, что произошло недавно.

Отстранившись, я киваю.

– Она против того, чтобы я занималась уборкой, про кухню она ничего не говорила. Бабушка всю жизнь проработала поваром в закусочной, скажу, что пошла по стопам.

Из боулинг-клуба я выхожу в прекрасном настроении. Иду на остановку и даже не расстраиваюсь из-за того, что опоздала на автобус, а следующий придет по расписанию через полчаса.

Сев на скамейку, я достаю из рюкзака плеер и вставляю в уши наушники. Как только начинает играть одна из песен Норд, я тут же переключаю, чтобы не слышать голос Оливера. Я больше не хочу и не могу плакать из-за него. Не могу думать о нем и возвращаться в тот злополучный вечер. Эти мысли – все равно что вариться в кипятке.

Кажется, Иисус на небесах решает, что я недостаточно сильно страдаю, потому что рядом со мной останавливается машина Оливера, а мое сердце ухает вниз.

Опустив стекло, Олли неловко взмахивает пальцами.

– Привет, Мик.

– Привет, – выдавливаю я, поставив музыку на паузу.

– Подвезти?

Потеряв дар речи, я глупо моргаю. Меня душит обида и злость на Оливера, хочется кричать, устроить сцену в стиле бразильского сериала, где все в порыве эмоций взмахивают руками. Но боюсь, что если эмоции выйдут из-под контроля, то будет велика вероятность того, что я расплачусь.

– Мне нельзя здесь стоять, – говорит Олли, имея в виду машину в зоне остановки.

– Это ты должен был сказать своему члену перед тем, как оказаться в моей вагине. Хотя нет, надо было сказать это раньше, перед тем как пообещал, что все будет хорошо и ты всегда будешь рядом.

Щеки Оливера краснеют. Прикрыв веки, он запускает пальцы в волнистые волосы и взъерошивает их.

– Прошу, сядь, пожалуйста.

– Спасибо, но мой автобус сейчас придет. – Я демонстративно вставляю в ухо второй наушник и отворачиваюсь.

Боковым зрением вижу, что машина уезжает. Закрыв глаза, я подставляю лицо ветру, он приятно остужает разгоряченную кожу и подхватывает пряди моих волос.

Сквозь прикрытые веки пробиваются лучи солнца, которые меркнут, словно на небе появилась огромная туча. Я приоткрываю один глаз и убеждаюсь в том, что этой тучей служит вставший передо мной Оливер.

– Микки, пожалуйста, давай поговорим.

Натянув улыбку, я указываю на наушники и качаю головой, делая вид, что не слышу.

Рядом со мной на скамейку присаживается тучная раскрасневшаяся женщина.

– Автобус до Рич-роуд уже уехал? – спрашивает она, поглядывая на часы.

– Да, пару минут назад, – отвечаю я.

Цокнув языком, Олли забирает мой плеер и поворачивает ко мне экран, на котором горит кнопка «пауза». Я не испытываю ни капли стыда.

Вернув мне плеер, Олли отходит на шаг и разводит ладони в стороны.

– Я идиот.

Я вскидываю бровь.

– Это глобальное преуменьшение.

– Я испугался до усрачки. Знаю, что мне нет оправдания. Но я проснулся с разбитым носом и почти ничего не помнил. Мне было страшно узнавать, как мы к этому пришли. Еще страшнее от ответственности, ведь я стал твоим первым. И я, черт возьми, даже не помню, достаточно ли хорошо обращался с тобой? Ты заслуживаешь только лучшего, чтобы с тобой обращались бережно и заботливо, и меня убивает мысль, что я мог причинить тебе боль.

Стиснув зубы, Олли хватается за затылок и отворачивается, но уже через мгновение снова смотрит в мои глаза.

– Когда я выпью, то бываю эгоистичен и груб в плане постели… Вдруг из-за меня у тебя теперь травма, Мик?

О боже.

Мы правда говорим об этом посреди дня на остановке рядом с незнакомой женщиной? Как же неловко.

– Хватит, – прошу я, косясь в сторону.

– Прошу у вас прощения, – обращается Оливер к незнакомке, прижав ладонь к груди. – Я очень сильно облажался, причем дважды, она не хочет со мной говорить, и я вынужден говорить все это при вас, потому что не уверен, что будет еще возможность.

– Все в порядке, – отмахивается она, – представьте, что меня здесь нет.

Легко сказать. Я не хочу обсуждать потерю своей девственности при ком-либо.

– Мик, я все эти дни словно пьяный ходил. И тогда на утро я пришел к тебе и, кажется, действительно все еще был пьян. А потом мне было страшно подойти к тебе после того, что я наговорил. И я толком взглянуть на тебя в школе не мог, настолько было стыдно.

– Разговор – лучшее решение проблем, – вклинивается женщина, протирая платком вспотевшее лицо. – Нельзя умалчивать о проблемах и всегда нужно приносить извинения, если есть за что. А мужчинам можно извиняться и без повода, лишний раз не помешает, а?

Больно пихнув меня локтем, она запрокидывает голову и громко смеется. Потирая горящее плечо, я улыбаюсь, но больше из вежливости.

– Помню, как-то раз Маркус напился и наговорил гадостей моей покойной матери, храни Господь ее душу. Мол она вечно сует свой нос в наши дела, и, честно говоря, я была с ним согласна. Но кто он такой, чтобы говорить гадости о моей матери?! В итоге я не прощала его до тех пор, пока он не начал ползать передо мной на коленях, вымаливая прощение. Мужчин надо воспитывать. Это как научить собаку командам: сидеть, лежать, голос, деньги, на колени.

Наклонившись, она вновь толкает меня локтем, в руку стреляет разряд тупой боли, а незнакомка разражается волной хохота. Так, отсюда однозначно пора уходить, пока она не превратила мою руку в отбивную.

Поймав взгляд Оливера, который вот-вот рассмеется, я немного колеблюсь с решением, но все же поднимаюсь.

Тряпка.

– Спасибо за дельные советы, – говорю я на прощание женщине и взмахиваю рукой.

Оливер открывает передо мной дверцу, я сажусь в салон и, пристегивая ремень, смотрю через лобовое стекло, как он обходит машину и садится за руль.

– Ей бы тренинги для женщин проводить. – Олли улыбается, но я даже не приподнимаю уголки губ. Знаю, что он пытается извиниться и мне чертовски тяжело и непривычно быть холодной с ним, но я не готова улыбаться, делая вид, что все хорошо. Слишком много лет притворялась и невероятно устала от этого.

Уловив мое настроение, Оливер кивает и обхватывает пальцами руль.

– Домой?

– Нет, мне нужно к миссис Элфорд.

– То есть домой к Джейку?

– Да.

Олли выезжает на дорогу, какое-то время мы сидим в тишине, которая душит. Нажав на кнопку, я опускаю стекло на пару дюймов, но дышать легче не становится.