Первый элемент

– Вообще-то нужно спрашивать разрешения, можно ли пройти за парту, или нет. – Пытаясь добавить строгости в голос, ответил он.

Ничего себе правила! А дышать без его разрешения можно? А то мало ли, вдохнуть – проси разрешения, выдохнуть – проси разрешения, а за воздух вообще плати налоги. Не можешь оплатить? Голову с плеч! И это лучшее, что может с вами случится.

Я, прошедшая одиннадцать лет ада (школы, в смысле), и уже вполне знающая, что делать в такой ситуации, поворачиваюсь к профессору, максимально миленько улыбаюсь и также миленько спрашиваю:

– Я могу сесть за парту?

– Эээ… – Выдал тот гениальное в ответ. – Да, садись.

Вот и прекрасно. Все остались довольны.

Прохожу вглубь кабинета, присаживаюсь на последней парте первого ряда. Тут хороший вид из окна, ибо третий этаж, высоко и красиво. Хоть что-то радует.

Вспоминая про свои бунтарские намерения, брутально откидываюсь на спинку стула и качаюсь на нем, покручивая кольцо на указательном пальце левой руки большим пальцем. Профессор смотрит на меня несколько нервно и шокировано. Смотрю нагло в упор.

– Сядьте ровнее! – Рявкает, не вытерпев.

А то что?

Хитро улыбаюсь, но продолжаю качаться.

– Вас как-то волнует, как именно сидит адепт? – Спрашиваю медленно, исказив губы в кривоватой улыбке. – Или всё-таки важнее, как он усваивает предмет?

– Дисциплина также важна, как и усваивание предмета, ведь без неё адепт не будет его усваивать!

Сам-то понял, что сказал?

Но взбесился он знатно. Даже левый ус задёргался от злости, как усики у кролика. Не знаю, на сколько у кроликов они дёргаются от злости, но было что-то похожее, да.

– А если адепт не хочет усваивать предмет? – Я изогнула бровь и сложила руки на груди.

– Тогда пусть идёт на все четыре стороны. – Буркнул себе под нос и от души добавил: – Я его не держу.

– Правда? – Обрадовалась и мысленно воодушевилась.

Господи, спасибо, что избавил меня от этих мучений!

Улыбаюсь во все тридцать два зуба, встаю с места, довольная до нельзя, под напряжёнными взглядами адептов, направляюсь к двери.

– Что вы делаете?! – Снова прогремел профессор.

Огорчённо вздыхаю. Даже сбежать спокойно не дают.

– Иду. – Отвечаю спокойно, указываю ладонью на дверь, любезно показывая выбранное собой направление для побега.

– Я вам не разрешал! – Резко задёргался и правый ус тоже.

– Но вы же сказали, что не держите адепта, если ему не нравится предмет! – Я даже руки развела в разные стороны, настолько меня обидело.

– Вообще-то у нас пара идет! – Видимо, последний разумный довод.

– Вот она идёт, и я пойду! – От души отвечаю, приложив ладонь к месту, где предположительно должна и находиться душа.

А потом решила, что уйду сама по себе:

– Я пошла, в общем. Может, зайду потом как-нибудь.

И я махнула на все это рукой, развернулась и даже уже ручку дернула, как мою ногу обхватывает какая-то странная штука. Опускаю взгляд и не верю своим глазам: мою левую икру в три-четыре раза обхватил толстый побег какого-то растения (кажется, лиана). Недоуменно поворачиваю голову в сторону основания проблемы и вижу довольное собой, но всё ещё злое лицо профессора. Ужасное зрелище. Он словно положил за одну щеку лимон, а за другую – мороженое.

– Ещё ни один адепт за все сто двадцать лет моей практики обучения в Академии не покидал моей пары! – Напыщенно проговорил он.

Сто двадцать лет практики? Столько живут вообще?

– А кто-нибудь пытался? – Спросила я.

Он задумался. Хорошо так задумался, а потом уверенно ответил:

– Нет!

– Странно…

И я качнула головой в сторону, искренне жалея всех адептов, которые закончили учение у этого преподавателя.

Со стороны сидящих обучающихся послышались смешки. Причем не только парни смеялись!

– Я не буду отвлекать ректора от дел, он очень занят. – На удивление уже спокойнее сказал профессор. – Где свиток?

Сначала не поняла, о чем он говорит, какой свиток имеет в виду, но потом вспомнила про ворчливую бабушку на «вступительном» экзамене, молча достала свиток из заднего кармана джинсов. Протянула профессору. Немного резко и дёргано отобрал (а по-другому и не назовешь), пару раз глянул на меня волчком, развернул свиток, внимательно ознакомился, чему-то задумчиво покивал, и снова посмотрел на меня уже как-то оценивающе. Я взметнула бровь вверх. Что там такое?

– Целительство, значит. – Подытожил чуть ли не скривившись, как от лимона. Волчком глянул на меня. – Посмотрим, что из тебя выйдет.

Очень хитро и опасно улыбаюсь. Вы правда хотите на это посмотреть? Ибо я домой хочу, шоу для вас своими успехами в обучении устраивать не собираюсь.

– Садись. И без шуток!

Я демонстративно дёрнула ногой.

– Корни от меня свои уберите!

И тут уже хитро улыбнулся он:

– Нет уж. Это твое наказание. Эту пару будешь сидеть с плющом на ноге.

Что? Они тут совсем все с ума сошли? Чокнутые!

Но я понимаю, что с этой «веревкой» никуда уйти не смогу, значит, брыкаться бесполезно. Видимо, придется отсидеть эту пару. Скриплю зубами, понимая, что и на другие пары тоже пойти придется, потому что если один профессор использовал свою силу для задержания адепта, то и другие не побрезгают. Уже даже страшно как-то покидать аудитории – адекватностью их система образования даже и не пахнет, вдруг один из них использует что-то, что действительно сможет меня покалечить? Я пока не планирую калечиться, мне ещё бежать от сюда. Впрочем, надеюсь, я найду и другие способы доставать профессоров. Мне много не надо – отведите меня к ректору, чтобы он вернул меня домой, я многого не прошу.

Решив точно, что пока лишний раз не доставать этого неадекватного профессора Виртеля, расправляю плечи и гордо иду к «своему» месту, чувствуя, как неприятно ногу стягивает плющ. Стихия Земли. Отвратительно.