Невинная для грешника

Но как не пытаюсь абстрагироваться, слова мамы никак не выходят из головы, и я глушу плохие мысли музыкой, которая прямиком из наушников попадает в мозг. Вот так, вот так славно. Привычно и безопасно.

Если бы не громкие тяжёлые басы, разрывающие барабанные перепонки, отдающиеся вибрацией в груди, я бы конечно же услышала рёв мотора за спиной. Но я иду по обочине, подпеваю, а когда порыв ветра чуть не сносит с ног и поднимает юбку, громко вскрикиваю и отпрыгиваю в сторону.

– Ты бы завязывала с музыкой своей, ничего ж не слышишь и пугаешься.

Марк.

В кожаной куртке, немного растрёпанный, он улыбается мне, держась обеими руками за ручки мотоцикла.

Я никогда раньше не видела настолько огромных железных монстров, таких чёрных, с лоснящимися боками – не мотоцикл, настоящий конь! Только что копытами не бьёт.

Я делаю шаг назад, хватаюсь пальцами за лямки рюкзака и жалею, что не надела защитный костюм, потому что моя юбка вдруг кажется слишком короткой, а голые загорелые ноги враз покрываются колкими мурашками.

Марк смотрит на меня, облизывая взглядом снизу вверх, усмехается, а светлая майка чуть задралась сбоку, обнажая мышцы живота. Внушительная пряжка ремня, начищенная до блеска, горит под солнечными лучами, и я вдруг понимаю, что слишком пристально рассматриваю Марка.

– Подкрадываться нехорошо! – заявляю и на всякий случай ещё чуть дальше отхожу. Голые ноги, несмотря на летнюю жару, мёрзнут под слишком пристальным взглядом Марка, и я переступаю с пятки на носок и обратно, разгоняю кровообращение.

– А я и не подкрадывался, – пожимает плечами и легко спрыгивает с мотоцикла. – Просто ехал домой. Ты к нам?

– У нас с вашей мамой уговор, – напоминаю в первую очередь самой себе, что не должна тратить время на глупую болтовню. – Я тороплюсь.

– И снова тебя ждёт мама, – усмехается, – но на этот раз моя.

– Вот так и получается, снова мама, – пожимаю плечами, а Марк смеётся. – Я пойду, извините.

Лихо так разворачиваюсь на пятках, семеню вдоль обочины, но Марк окликает меня:

– Эй, Дюймовочка, садись, прокачу! – он явно забавляется, а я отрицательно мотаю головой, не оборачиваясь.

Лишь шаг прибавляю.

– Меня Марта зовут! – выкрикиваю. – Мар-та.

До дома Орловых ещё минут пятнадцать и я проклинаю всех и вся, что снова вот так глупо попалась Марку. Да-да, я понимаю, что мне придётся работать рядом с ним, но раз вляпалась, нужно держать лицо и сохранять вежливый нейтралитет.

Потому что между нами не может быть ничего общего.

Снова за спиной раздаётся рокот мотора, но он не оглушает. Ласкает скорее. Я не рискую больше слушать музыку, и вообще это, похоже, плохая примета, потому просто иду, пытаясь выбросить всё из головы.

У меня есть цель, и я к ней двигаюсь.

Вдруг краем глаза замечаю тёмное пятно рядом. Оно медленно движется вровень со мной, и я понимаю, что это Марк на своём огромном мотоцикле, но изо всех сил делаю вид, что мне всё нипочём.

– Какая упёртая, а, – восхищается Марк, а я так крепко ухватилась за лямки рюкзака, что искусственная кожа вот-вот рассыплется в моих руках. – Мар-та, садись. Ну что попусту ноги бить?

Я решаю не связываться. Ну, его, отстанет. Если не реагировать, он же отстанет?

Припускаю вперёд, всё ещё пытаясь сохранить спокойствие и достоинство. Нет, бежать я не буду, просто буду быстро идти.

Внезапно мотоцикл резко сдаёт влево и преграждает мне дорогу. Марк въезжает огромными колёсами на аккуратный газон, мнёт траву, взбивает комьями землю, нарушая идеальную гармонию.

Нельзя же портить красоту! Но Марку похоже на прелестный газон плевать с высокой колокольни.

Я смотрю на него, нахмурившись. Подбираю слова, чтобы послать его как можно безопаснее, потому что это ведь Марк Орлов, хозяйский сын.

Марк не злой. Он… серьёзный, что ли. С него слетела вся дурашливость, и сейчас он кажется намного взрослее.

Спрыгивает на землю, идёт ко мне, и пусть вокруг открытое пространство, мне кажется, что никуда не деться.

– Марта, просто сядь на этот чёртов мотоцикл, – понизив голос, с тихим рычанием. – Я не трону тебя, обещаю.

– Да зачем вам это? Я отлично ходить умею.

– Зачем мне это? Хороший вопрос, – наклоняет голову набок, слишком высокий, чтобы мне не нужно было запрокидывать голову, глядя на него. – Не знаю, устроит ли тебя такой ответ, но я просто хочу тебе помочь.

– Помочь? – а вот это уже что-то новенькое.

– Ага, – кивает и быстрым жестом убирает чёлку со лба. – Мне почему-то кажется, что хотя бы один друг тебе в нашем доме пригодится.

И, не говоря больше ни слова, кладёт руки на мою талию. Легко отрывает от земли и несёт к своему проклятому мотоциклу, не обращая внимания на громкие протесты и решительные попытки вырваться.

Глава 11 Марк

Она так смешно визжит, дрыгается, а я усаживаю её на свой любимый мот, лицом вперёд. Но отпускать не тороплюсь, а то ещё спрыгнет и сбежит – я такую породу знаю.

Слишком скромная, немного испуганная молодая девчонка, которая и не целовалась-то, наверное, толком ещё ни разу. Ну, либо с какими-то сопляками, у которых слюней больше, чем опыта.

Боится и трепещет, но ещё больше боится показать это хоть кому-то – наивная идеалистка, у которой мечты о принце ещё бродят в хорошенькой головке.

Она забавная настолько, что мне всё время хочется её провоцировать, смущать и следить за реакцией.

Кто-то скажет, что я подонок, ну и пусть – это не самые плохие слова, которые слышал в свой адрес.

Одной рукой держу её за талию, рывком занимаю место за ней и, переместив ладонь на плоский живот, прижимаю к себе. На Марте светлое платье, и пышная "девчачья" юбка задралась, обнажая стройные загорелые бёдра.

Можно было бы провести пальцами от колена и выше, медленно так, протяжно. Интересно, сильно заорёт? А маме моей пожалуется? И я почти делаю это, мне очень хочется увидеть её реакцию, но в последний момент что-то останавливает.

Не сказать, что совесть, но что-то отдалённо на неё похожее.

Между нами рюкзак Марты, словно самая надёжная в мире преграда, и смешной брелок в виде фиолетового кролика болтается из стороны в сторону, точно маятник.

Но преграда между нами только на пользу. Марте. Нет, я не боюсь, что от обжиманцев на мотоцикле моя природа взбунтуется, и я зайду слишком далеко. Но знаю, что для Марты это расстояние – жизненно важное.

Не собирался её пугать. Я ведь не соврал о друге, который ей обязательно понадобится. Жаль, что она мне вряд ли поверила.

– Марк Романович! Отпустите! – взвизгивает, дёргается, лупит меня тёплыми ладошками по рукам, но её возмущение тонет в рёве двигателя.

Выжимаю скорость, Марта громко визжит, а потом замирает, костенеет вся и… смеётся. Честное слово! Этим сбивает меня с толку, да так, что чуть было не пропускаю поворот.