Как снег на голову, или Всё будет хорошо

У Марины Николаевны не было мужа и детей. Так случилось. Не привалило ей такого «огромного счастья» как замужество. Годы подобрались почти к тридцати, а человека, за которого она хотела бы выйти замуж, всё не было. Одни подруги советовали ей разные сайты знакомств в Интернете, другие составляли «коварные» планы «нечаянных» встреч с друзьями своих мужей или родственников. Но Марине удивительным образом удавалось разоблачать все их коварные планы и избегать таких вот знакомств. Она считала, что, если ей на роду написано встретить хорошего настоящего мужчину, она его встретит. А если нет…. То, что ж. У неё есть прекрасная работа.

Но иногда её посещали невесёлые мысли. Однажды её огорошила мысль о «лимите нужности». Что это такое? Это понятие она сама придумала. Это когда ты нужен, востребован. Она вдруг осознала, что её «лимит нужности» скоро исчезнет, через полгода. Её дети, которых она воспитывала на протяжении четырёх – пяти лет пойдут в школу. И про тебя забудут. Ты уже будешь им не нужна… Но появятся другие. Ты всегда будешь нужна, покуда будешь работать здесь, в саду. Это как лекарство, особенно для тех, кто одинок, не имеет детей и любви, нет личного счастья, личной жизни. Ты уходишь в работу с головой. Её не хочется высовываться и оглянуться, посмотреть вокруг. Смотреть не на что. Пустота и одиночество. Ты одна. А здесь… Здесь мир детей, здесь люди, здесь понимают. И разве можно назвать это работой? Это жизнь в жизни. Хотя и на одиночество можно смотреть по-разному. Ведь можно быть одинокой, к сожалению, имея при этом и мужа, и детей.

***

– Ну как твой день, Жека? – наконец, можно было попить спокойно чай, посидеть вдвоём с племянником на просторной кухне в своём доме. За окном дул холодный декабрьский ветер, ветки молодой вишни стучали в стёкла. Брр, как там холодно! А здесь тепло, хорошо и уютно. Он надеялся, что его маленький племянник так же, как и он, ощущает это тепло и уют.

– Очень хорошо, Макс. Мне там понравилось, – охотно отвечал мальчуган. Он удобно устроился на кухонном диване, заботливо укутанный пледом своего дяди.

– Ребята как тебя приняли, не обижали? – продолжал выспрашивать Максим.

– Нет, что ты! Они все там такие хорошие, – засмеялся Женька.

– А воспитательница? – продолжал допытываться он.

– Тоже хорошая. Знаешь, Макс, она такая смешная! Игры разные придумывает, шутит. Там часто дети смеются. Мне даже сначала… там было не по себе…

– Почему?

– Они все там… такие счастливые… – у мальчика выкатилась слеза и потекла по его бледной щеке.

– Жень, ну ты чего? Всё позади, Жень! Все живы, всё будет хорошо. Все опять будем вместе. И папа, и мама! Не надо плакать, Жень…

Он крепко прижал к себе мальчика. Господи, как он хотел бы всё изменить, чтобы мальчишке не пришлось перенести то, что пришлось. Но всё будет хорошо. Он всё сделает, что в его силах, чтобы приблизить это «хорошо».

***

– Ребята, сегодня вы будете рисовать то, что вам хочется. Тема свободная.

Марина Николаевне нравилось предоставлять своим воспитанникам свободу творчества. Старалась никогда не оставлять на мольберте образцы. Покажет основные правила рисования, например, человека, а потом уберёт листок. Когда её воспитанникам было три-четыре года, она, показывая детские работы родителям, всегда сопровождала их такими комментариями: «Он так видит мир. Такими цветами и формами». Родители посмеивались, но время шло. Рисунки детей становились с каждым разом всё лучше и лучше.

Мальчишки и девчонки с увлечением принялись за работу. Иногда тихо переговариваясь друг с другом или спрашивая у неё, как лучше нарисовать определённый предмет. Марина обратила внимание на Женю. Он рисовал сосредоточенно, напряженно. И она решила не подходить к нему, не мешать.

Время занятия подошло к концу. Ребята стали показывать и рассказывать о своих рисунках. Некоторые из них нарисовали не один, а два шедевра, и этим очень гордились.

Марина Николаевна с интересом рассматривала детские работы и, конечно же, всех художников хвалила. Довольные дети весело размещали свои рисунки на выставке в раздевалке. Подошёл к ней и Женя. Его первый рисунок отличался от других. Чёрная, коричневая, красная краска. Танки, взрывы, люди, лежащих на земле, кровь. «Что за кошмар? Вместе с отцом в компьютерные игры играет или боевики смотрит? Надо будет с его отцом вечером поговорить об этом.» Другой его рисунок порадовал Марину Николаевну яркими весёлыми красками: солнце, море, трава, цветы. В центре улыбающиеся люди. Посередине маленький мальчик, с обоих сторон его стоят женщина в ярком красном платье и жёлтыми волосами, и двое мужчин в военной форме. За их спинами виднеется оружие. Все они держатся за руки.

Марина Николаевна решила не расспрашивать Женю «чёрном» рисунке. Спросила о втором.

– Ух ты, как красиво! Кого ты здесь нарисовал?

– Это моя семья, – улыбнулся мальчик.

– Молодец, очень красиво нарисовал. Неси на выставку.

– Хорошо, – обрадовался мальчик. – А этот? Тоже нести? – он показал на «чёрный» рисунок.

– Конечно, неси тоже. Ты здесь так чётко нарисовал танки и самолёт, прямо как настоящие.

Женя, весело подпрыгивая, побежал в раздевалку.

Но позже, когда дети легли спать, она убрала с выставки этот «чёрный» рисунок. Не хотелось, чтобы он стал предметом обсуждения родителей или педагогов.

***

Петербург. В тихом сквере расположилось красивое здание старинного, дворянского особняка. В советские времена здесь был Дворец культуры, а сейчас Досуговый центр творчества. Желающие пробуют свои силы на театральных подмостках, в вокальном или хоровом пении, танцах, рисовании.

В одном из помещений находится шахматный клуб «Гроссмейстер». В свободное время сюда приходят играть в шахматы все, кому нравится эта разминка для ума. Особенно пенсионеры, которым совсем не хочется в ближайшее время встретиться с Альцгеймером. В тишине можно побеседовать за шахматной «партийкой» со старыми друзьями, выпить горячего чая. В арсенале вместе с шахматами имеется электрочайник и щербатые чашки. Чай, кофе, сахар приносятся с собой. Вот и сейчас за шахматными столиками сидят люди разных возрастов в позах мыслителей, подпирая свои подбородки и морща лбы.

– Ты что, хочешь обыграть старика? Не выйдет, деятель!

– Да вы, что, товарищ… Николай Иванович? И в мыслях не было даже!

– То-то же!

Двое мужчин сидели, как и все остальные, за шахматами в дальнем углу большой комнаты, бывшей залы особняка.

– Всё, всё, сдаюсь! – воскликнул, смеясь тот, кто помоложе.

– Вот и хорошо! Правильно! Ну всё, мне пора, – вставая, произнёс тот, кто постарше. – Давай-ка ты меня проводишь.

– Как вам будет угодно, – чинно поклонился тот, кто помоложе, не скрывая своей усмешки от своего старшего товарища.

Мужчины распрощались с коллегами-шахматистами, спустились на первый этаж в гардеробную и вышли на улицу. Холодный, порывистый ветер заставил их натянуть свои шапки и поправить шарфы. Сквер пустовал. Погода, как говорится, нелётная. Почти не было прохожих. Все в основном завсегдатаи Центра, спешащие на репетиции или другие занятия.

– Ладно, мой друг, давай серьёзно. Ты нюансы задания знаешь?

– В общих чертах, – пожимая плечами ответил тот, кто помоложе.

– Слушай сюда, – сказал, тот, кто постарше и склонился поближе к тому, кто помоложе.

Со стороны они были похожи на двух приятелей, которые вместе вышли из клуба и направляются к метро. Один из них захотел прикурить, другой предложил ему свою зажигалку.

Прошло несколько минут их беседы. Затем тот, кто постарше сказал:

– Всё ясно? Задавай вопросы. Больше у меня времени на это не будет.

– Почему такая секретность? Почему нельзя было об этом поговорить в Управлении?

– Ты совсем свою квалификацию потерял? Не догадываешься?

– Всё так плохо?

– Хуже, чем ты думаешь! Надо быть очень осторожными. Как говорится, бережённого, Бог бережёт. Может я и не прав, думая, что у нас в Управлении завёлся кто-то, кто помогает находить и вывозить ценные исторические экспонаты за границу? Может быть. Хотелось бы, чтобы я оказался не прав… Но пока поосторожничаем. Мало ли что? Усёк, Васёк? Кстати, теперь твоё имя Василий, – тихо засмеялся своему каламбуру Николай Иванович. – Твоя задача – это осесть в том посёлке, присмотреться к местным. Он находится в очень хорошем месте. Порт рядом, недалеко аэропорт и ещё автобусный и железнодорожный проезд в другую страну. Посмотри на месте сам что да как. То, что они вывозятся именно оттуда, из этого района указывает многое. Если замечаешь стоящее, подозрительное, заслуживающее внимания, сообщаешь сразу мне и всё. Ты понял?! Всё! Никакой самодеятельности! Ты мне очень дорог, чтобы тебя просто так терять.

– Сколько я стою в валюте, а в рублях? – смеясь спросил тот, кто помоложе.

– Балда ты, шутник, – а потом продолжил серьёзным тоном. – Операция подготовлена теоретически. Только теоретически и логически. А практически… Всё на тебе.