Плата

– Я не могу пока ничего сказать утешительного, – произнес врач, выйдя к Виктории в коридор отделения интенсивной терапии, – у нее оттек мозга из-за травмы, кроме этого, перелом ноги и ещё самый трудный момент – произошло смещение позвонка, из-за чего произошло нарушение функций опорно-двигательного аппарата в целом. Мы надеемся, что Лана Викторовна выкарабкается, она молода и здорова, но вот что она сможет ходить… – он замялся и пожал плечами, а потом добавил. – Надо молиться. Только Бог ей сейчас поможет, – он взглянул в бледнеющее лицо девушки.

Виктория, шатаясь, дошла до своего автомобиля и, сев за руль, трясущими пальцами стала набирать Ольге Николаевне, но она не отвечала. Вика перезвонила ей раз пять. Никакого ответа. Ее стало трясти от страха, что могла случиться ещё одна беда. Она набрала номер Тимура.

– Прошу тебя съездить по адресу, который я тебе отправлю сообщением. Ольга Николаевна не отвечает, ее дочь попала в аварию и сейчас находится в реанимации. Она в тяжёлом состоянии, надо чтобы она была рядом. Прошу тебя Тимур, – сходу затараторила Виктория.

– Понятия не имею, о ком ты говоришь, но скинь адрес, я узнаю все и отправлю её, в какую больницу ее надо довезти?

– В Ростове, Тимур.

– Ты сейчас там?

– Да, я в больнице.

– Хорошо, я все понял. Сообщу, как найду ее.

– Спасибо, тебе, большое.

Виктория сидела в машине и ждала, не двигаясь с места. Она молилась за Лану, за ее мать, за Роберта, за всех, даже за свою семью, которая оказалась по ту сторону.

Зазвонил телефон. Она в спешке, вытерла слезы и ответила.

– Вика, эта женщина скончалась, – с досадой в голосе произнес Тимур.

– Нет! Нет!

– Я очень сожалею. Кто она тебе?

Вика выронила телефон и стала биться о руль, кричать и плакать. Нет! Да что же это такое?!

Впоследствии ей рассказали, что Ольга Николаевна вышла из дому и замертво упала перед подъездом. Оторвался тромб и произошло кровоизлияние, сердце остановилось. Конечно, стрессы последних лет сказались, и она просто не выдержала.

Лану ввели в искусственную кому, и она провела в клинике почти два месяца, не приходя в сознание.

В тот момент, Вика готова была сойти с ума от растерянности. Она не знала, что ей делать, куда бежать. Все разом свалилось ей на голову.

Когда Роберта отпустили, его встретил Руслан и сразу увез в Москву, в сопровождении своих ребят.

Роберт был в шоке.

– Виктория спасает всех так, как может, Роб. Она мне сказала, что ты после разговора с Ланой, не захотел ее видеть, ты не знаешь реальной ситуации.

– Мне все равно, я устал, честно, – сказал, Роберт. – Не хочу больше ничего знать и ни в чем участвовать. Я заберу Ксению и поеду туда, куда скажет Виктория, но это я сделаю только ради дочери. Чем она сама занимается и собирается, меня более не интересует, – сказал он измученным голосом.

– Лана в реанимации, она попала в аварию после вашей встречи, ее мать умерла на следующий день, – добавил Руслан, понимая, что с этой новостью будет перебор, но он должен знать.

Роберт склонил голову и прикрыл глаза рукой, тихо выругавшись. Черт бы побрал их всех! И зачем он тогда в клубе откликнулся на ее приветствие, надо было уйти и продолжать жить своей жизнью холостяка!

Руслан тяжело вздохнул и похлопал его по плечу:

– Все наладится, друг, ты придешь в себя и все образуется. Виктории намного тяжелее сейчас, поверь.

В тот же день Лану транспортировали в частную московскую клинику. В спешке провели панихиду по ее матери. Дом тети Маши закрыли на все замки, и она с необходимыми вещами переехала в Москву, ближе к сыну, поселившись вместе с Ксенией и Робертом в одном большом доме. Конечно, Руслан был частым гостем, а так же его группа ребят из охраны. Он сам переехал на новое место жительство, сменив и работу. Марк устроил его в комитет государственный безопасности, с хорошей перспективой на будущее и отличными финансовыми возможностями. Он, не раздумывая, согласился.

Владелец огромного дома, в котором отныне стали проживать Роберт с дочерью и тетей Машей, был собственностью знакомого Марка. Дом уже несколько лет пустовал, ввиду отсутствия в стране его владельца. Косарев Сергей находился в бегах из-за долгов. И его имущество фактически уже ему не принадлежало давно, просто документация ждала переоформления.

– Если все успешно пройдет, этот дом станет вашим, – пообещал Марк Роберту, когда они встретились, – за все неудобства, что Вам приходится пережить. А так же, Вам в управление уже сейчас переходит небольшой автосервис. На днях мы подпишем все необходимые документы по передаче владения, – сказал он.

Роберт видел на фотографии другого человека, более молодого и другой внешности, поэтому он не встретил в штыки Марка Анатольевича, как только тот представился и протянул ему свою руку, но все равно Роберт был настроен крайне недоверчиво и отказался от всех благ.

– Благодарю, мне ничего не надо, – отчеканил он, смерив щедрого барина своим немилостивым взглядом.

Марк, прикрыв глаза, почесал бровь, потом терпеливо продолжил:

– Послушайте Роберт эм.. Григорьевич, – припомнив его отчество, обратился он ещё раз, – Вы не понимаете серьезность ситуации. Виктория объяснила мне, что вы довольно честолюбивы и не станете сидеть на чьей-то шее, так как привыкли зарабатывать своим трудом, и мы так же интересовались вашим бизнесом. Все очень похвально о вас отзывались. Вы умеете вставать с колен и поднимать дело, браво. Потому и решили словить два зайца сразу. Во-первых, вы удовлетворите свое самолюбие, во-вторых избавите всех от беспокойств и хлопот, – но потом он осекся и сделав подобие улыбки, произнес, – хотя, в принципе, я утрирую, какие хлопоты, право… простите.

– К чему это все? – перебил его Роберт. От этой светской беседы у него начало колоть в боку.

Марк замолчал и заговорил, изменив дружелюбный тон:

– Хорошо. Скажу по-другому. Виктория станет моей женой.

У Роберта заходили желваки на скулах. Ещё один кавалер. Сколько же их у нее?!

– Но этот брак будет фиктивным, – добавил Марк спустя короткую паузу, – на какое-то время. Может быть год или два, не больше. Мы будем с ней супругами, для всех это должно будет выглядеть по-настоящему.

Они стояли друг против друга в кабинете Марка, куда Роберта привезли для разговора. Он продолжил:

– Все это время, Ксения будет жить с Вами, потому что находиться рядом с матерью ей будет небезопасно. Виктория даже не сможет видеться в живую ни с ней, ни с кем-либо, только через интернет, и это тоже для Вашей же безопасности. Сидеть в запертом особняке и принимать доставку с магазинов, вы не согласитесь, я думаю. Поэтому Вам предоставляется работа, чтобы Вы сами могли обеспечивать семью необходимым. Ситуация не может быть изменена в любом случае. Если вы откажетесь, вы просто уйдете.

Роберт хотел послать его или плюнуть ему в рожу, настолько ему все это осточертело! То один ее хахаль диктовал ему условия, теперь другой! Сгорели бы они все в аду, держась за ручки! Наверное, действующий вулкан кипел тише, чем то, что творилось у него в душе в тот момент. Он еле сдерживал себя. Но прекрасно понимал, что их силы не равны, и зная наверняка, что он проиграет чтобы не предпринял, Роберт вынужден был отступить. Еще образ Ксении всплыл перед его глазами – ее лицо, ручки, голос, зовущий его «папочка», «папа..», и он согласился.

Глава 12

Роберта и Викторию в скором времени развели. Они появились перед судьей по отдельности, эта была его просьба. Он не хотел встречаться с ней больше никогда. И спустя неделю, она стала женой Давыдова Марка Анатольевича. Ее горю не было предела, в тот день она открыла вино и, заперевшись в своей спальне, напилась до чёртиков.

Уже после всего, они падали заявление на Владимира, с обвинением в принудительных мерах и давлении на Викторию, с целью ее отказа от наследства в его пользу. Возбудили уголовное дело.

Владимир прибыл на очную ставку и, сев напротив Виктории, яростно взглянул на нее. Его гнев выплескивался через край, он готов был ее придушить. Видимо такой поворот событий он не только не ожидал, но и вообще не представлял.

Она смотрела на свои руки, дрожа всем телом от страха. Каждый сидел со своим адвокатом.

Следователь прокуратуры задавал вопросы и каждый из них отвечали по очереди.

– Каким образом, этот гражданин угрожал вам либо принуждал написать отказную? – спросил следователь.

– Он… сказал, что я пожалею, если не подпишу, и я… испугалась.

– Я поставил пистолет к вашей голове? – в негодовании вскрикнул оппонент.