Судьба Вишнёвки. Часть вторая

– У нас – утро сейчас, – напомнил Орлов, невольно снова улыбаясь.

– Ах, да… Забыл совсем.

– Как Оленька?

– Да я вот поэтому и звоню, – объяснил молодой мужчина. – Призналась она мне. Насчёт дочки то.

– И? – голос Глеба прозвучал более чем холодно. – Можно подумать -ты не знал!

– Господи, дядя Глеб! Да как вы можете, что, меня не знаете?

– Значит мать твоя или бабка подсуетились! – Не сдавался Глеб. – Ольгина мамка, безногая, до Болота бы не добралась!

Юрка помолчал.

– Я вас, дядь Глеб, как мужика хотел спросить. Вот, Данилка вам… cовсем ведь не родной. А тут… Я хорохорюсь, конечно.

– Тебе проще должно быть, Юрка, – спокойно ответил Орлов. – Не было там другого мужика, ясно? Моя жёнушка до свадьбы… Даже думать не хочется. А твоя Оленька – чиста, как ангел небесный! Не вздумай её обижать! Вон батяня то твой, покойный. Родной-преродной, а мамку твою, Альку да и тебя как гонял, а?

– Да, это точно… – Молодой тракторист вздохнул.

– Выпил я маленько, – признался он. – Ну, всегда мрачные мысли в башку лезут. Вы-то как? Держитесь?

– Стараюсь, – растроганно отозвался Глеб. – Спасибо тебе за поддержку!

Они обменялись ещё парой фраз и разъединились.

«Дьявол, как же хочется в Вишнёвку!» думал Глеб, буквально изнывая от этого желания. «Может отпросится у Хозяев? Да, а под каким предлогом?»

Так ничего и не придумав, он прошёл к себе.

* * * * *

Оленька спала. Странные, необычные сны посещали её уже какую ночь.

…Она медленно выходит на полянку посередине реки и болота. Голая, совсем голая, но и не холодно и не стыдно.

Такие же в точности, как она – белокожие юные женщины с распущенными ниже плеч волосами, кружатся в хороводе, взявшись за руки, и то ли хвосты у них, вместо ног, то ли туман скрывает, поднимаясь почти до пояса.

А на ветке, раскачиваясь как на качелях, сидит Кикимора Болотная, хохочет призывно, заразительно, приветливо помахивая рукой.

– Иди к нам! – поют русалки. – Мы не будем ни смеяться ни дразнить тебя! Иди к нам, подружка!

Оленька перекрестилась и проснулась. Села рывком.

Юрки рядом не было.

– Где же ты, Юронька? – прошептала молодая женщина. Она хотела подняться, но дремота снова преодолела её.

* * * * *

…Они целовались. Мужские сильные руки нежно играли её напрягшимися грудками.

Жаркие волны поднимались из самой глубины её тела, снизу живота, растекаясь горячими струями до самых кончиков пальцев и корней волос.

Уши пылали, щёки горели, а мужские губы и язык играли с её собственными.

– Юрка… – прошептала она, открывая глаза.

Но это был НЕ ОН.

Бритая голова, тонкие губы, циничная улыбочка, оценивающий взгляд.

~ Где поворот на Нью-Йорк?

Она узнала вчерашнего водителя, вскрикнула…

… – Что ты Оленька? – испуганно спросил её муж, лежащий рядом.

– Юрка… – застонала она, – Где ты был?

– Покурить вышел. – Он обнял её. – Что ты, милая?

– Душно наверное, – прошептала юная женщина.

– Так холодно наруже то спать будет, – возразил Юрка.

– Да, да, конечно… – Она замерла в его руках, снова заснула, а молодой мужчина смотрел в темноту и думал о своём разговоре с Глебом Орловым.

* * * * *

Пётр Рыкин, Петька, Петюнчик, Петруха, самый молодой водитель Бориса Ивановича, зашёл в свой любимый ресторанчик. Бармен его знал.

– Сегодня – безо льда, – произнёс Пётр печально. Бармен сочувственно покивал, наливая неразбавленный виски.

– Понимаешь, – пожаловался Петруха. – Тут в Вишнёвку мотался, а там такая тёлка офигенная шла. Я подумал – цыганка. А она, б***, спецназовкой оказалась, да ещё женой чуть ли не киллера крутого. Ребята весь день подкалывали. Пришлось ящик пива выставить -Афанасий велел, что от дел отвлёк.. Прям хоть работу бросай…

– Ну, зачем же? – прозвучал совсем рядом вкрадчивый женский голос.

Петька видел, как у бармена отвисла челюсть от изумления, да и он сам, повернувшись, чуть не рухнул со стула.

Рядом сидела Lady. В представлении Рыкина ТАКИЕ обитают только в Голливуде.

Её длинные огненно-рыжие волосы, ловко уложенные в замысловатую причёску, в приглушённом свете бара и бликов светомузыки, казались настоящим пламенем. Кроваво-красное платье на бретельках подчёркивало все прелести её гибкой, женственной фигуры.

Вроде бы скромные серёжки, свисающие до середины щеки, невольно привлекали внимание к её сексапильному рту и губам.

– Извините, Мадам! – Бармен торопливо протёр перед нею столешницу. – Не заметил Вашего прибытия! Что желаете? За счёт заведения, разумеется!