Твой черёд. Авель

– Не передумала.

– Я уже нашёл вам квартиру, она не такая роскошная, как особн…

– Мне всё равно на роскошь, лишь бы там меня никто не нашёл.

– Не переживайте, об этом месте знаю только я. Сегодня в полночь я буду ждать вас у ворот и сдержу своё обещание.

Я всё же подняла глаза на Марко, встречаясь с ним взглядами.

– А как же ты? Тебя же поймают!

– Обо мне не беспокойтесь, госпожа, главное, чтобы вы были в безопасности.

* * *

Дом Фабьена Анджело не уступал особняку, в котором я существовала, ни в размерах, ни в роскоши.

Как только мы остановились на подъездной дорожке, у Авеля сразу активировался режим заботливого мужа и, покинув своё авто, он открыл для меня дверцу, протягивая большую ладонь и помогая мне выбраться из машины.

Мы подходили к его отцу, и Анджело старший расплылся в улыбке.

– Добро пожаловать, дети!

Фабьен крепко обнял меня, будто это была не первая наша неофициальная встреча, а мы виделись уже как минимум десятки раз.

– Селена, твои родные ещё не приехали, поэтому ты не хотела бы пока прогуляться со стариком? Я покажу тебе тот самый сад, в котором ты играла в детстве, он немного изменился с твоего последнего визита.

Он так искренне улыбался, что даже если бы я и хотела отказаться по причине того, что тяжело передвигала ногами, то не смогла бы разбить иллюзию идеальной семьи. Одарив его слабым подобием его же улыбки, я слегка наклонила голову.

– Конечно, мистер Анджело.

Мужчина слегка покраснел и заволновался.

– Полно тебе, милая, называй меня папа, мы ведь уже семья.

Он закрыл меня от Авеля и Итана, положив ладонь на мою спину, и повёл внутрь дома.

Интерьер совсем не изменился за столько лет. Я могла точно сказать, на какой из стен висела картина Дали, а в каком углу стоял мольберт Фабьена Анджело. Не знаю, рисует ли он в свободное время, как раньше, но у него определённо был талант в изображении натюрмортов.

Когда мы прошли дом насквозь и вышли в сад, тёплые лучи стали согревать кожу на моём лице. Здесь было спокойно и тихо, в отличие от шумного прибоя в особняке Авеля. Фабьен подвёл меня к одной из скамеек и присел рядом, рассматривая мой профиль, пока я любовалась изменениями и новыми постройками на заднем дворе.

– Селена, милая, как у тебя дела? Уже обжилась в новом доме? Эти два оболтуса тебя не обижают?

Я повернулась в его сторону. Фабьен смотрел на меня виноватыми глазами, хотя ни в чем не был виноват передо мной. Видимо, Марко ему ничего не рассказывал, но старший Анджело был далеко не глупым мужчиной и скорее всего догадывался, что на самом деле происходит за высокими стенами особняка. Мне хотелось рассказать ему всё, что творят его дети, что я пережила за последние несколько дней по их вине, и я уже открыла рот, чтобы это сделать, но, взглянув на его усталый вид, морщинку на лбу и начавшие седеть на висках тёмные волосы, лишь тяжело выдохнула. Он ничего не сможет сделать с ними, не сможет обуздать, а для меня это может обернуться ещё худшим кошмаром, если я нажалуюсь, и Фабьен выскажет всё своим сыновьям. Он ничего не сможет изменить, но как отец будет ещё больше нервничать за детей, а ещё и за меня, особенно после потери Лианеля. Мне не хотелось, чтобы у него остановилось сердце после того, как он узнает, чем именно занимаются его сыновья, и на что способны их извращённые мозги. Мне будет абсолютно не жаль Итана и Авеля, если Фабьен умрёт, я даже злорадно усмехнусь и буду наслаждаться их болью. Но мне было жаль самого Фабьена, ведь он – хороший человек, с такой же милой улыбкой, которая была у Лианеля. Я сама разберусь с ними, не впутывая наших родителей в этот кошмар.

– Всё хорошо, папа, – Фабьен засмущался, когда я так назвала его, тем самым немного усыпив его бдительность. – Были парочка разногласий, но это семейные проблемы, и мы с ними разберёмся, не переживайте. Брак – весьма сложная штука, и у нас много времени, чтобы притереться друг к другу.

Даже его глаза улыбались, не подозревая меня во лжи.

– Как же мне повезло с такой невесткой, как ты, Селена. Я, конечно, знаю, что с Авелем бывает непросто, а точнее сказать – очень даже тяжело, но он не плохой человек, поверь мне.

Скорее всего любой родитель будет защищать своего ребёнка, какой бы мразью этот ребёнок не вырос.

– Он очень недоверчив, Селена, и зачастую проверяет людей на прочность, чтобы притереться к ним, но если он тебе доверится и откроет своё пылкое сердце, то ради тебя перевернёт весь мир несколько раз, лишь бы ты была счастлива. Авель, к сожалению, не знает полумер. Он либо люто ненавидит и творит то, от чего застывает в жилах кровь, либо любит так, что ты захлебнёшься в его любви. Для него не существует отговорок в виде непогоды или проблем со здоровьем, если ему нужно, то он обязательно будет рядом, даже если к его голове приставят дуло пистолета.

Возможно, Фабьен всё ещё живёт в прошлом или старается просто не замечать, что человек, которого он описывает, давно вырос и уже не знает, что означают такие слова как милосердие, сострадание и любовь.

– Папа, перестаньте его так сильно рекламировать, я ведь уже вышла за него замуж, это ни к чему!

Фабьен тихо рассмеялся, и я рада, что мне удалось успокоить Анджело старшего.

– Пап, родители Селены приехали, – послышался за спиной голос Итана, и я сцепила ладони в замок, сжимая их так сильно, что пальцы побелели.

* * *

Родители были весьма холодны, будто я лишь вчера покинула дом, и они ещё не успели по мне соскучиться. Я старалась не выдать своего разочарования, когда не обнаружила за их спинами Бастиана. Они как-то быстро отделались от моего вопроса, почему брат не приехал с ними, но так и не дали конкретного ответа.

Наши отцы, что-то бурно обсуждали, но я совершенно не вслушивалась в их разговор. Разнообразные блюда на столе пахли слишком вкусно, одновременно вызывая и тошноту, и желание попробовать всё и сразу.

Я не притронулась ни к кусочку на своей тарелке, боясь, что вся еда полезет обратно.

Не прошло и получаса, как в глазах вдруг всё начало двоиться. Улыбка мамы то увеличивалась в размерах, то, наоборот, уменьшалась. Я старалась не подавать виду, что со мной что-то не так, но и терпеть уже не было сил.

– Селена?

Шёпот Авеля, звучал будто издалека, хотя он наклонился ко мне, и мы ещё никогда не находились настолько близко друг к другу. Уши заложило, в глазах начало темнеть, а к горлу подступала тошнота.

– Простите нас, – послышалось со стороны.

Авель аккуратно за руку поднял меня со стула и вывел из столовой. Я сдерживала рвотные позывы уже через силу, но, когда он открыл передо мной дверь ванной комнаты, я влетела внутрь. Не успела добежать до туалета, как содержимое моего желудка оказалось в раковине, а конкретней – его пустота.

Гул в ушах не давал понять, что происходит вокруг. Сердце бешено стучало. Я различила шум воды, так необходимая прохлада почти мгновенно окропила моё лицо.

Трясущимися руками попытавшись собрать волосы, чтобы не намочить их, я поняла, что Авель уже держал их, собрав в хвост, он же и умывал моё лицо второй рукой, не брезгуя запачкаться.

Голова кружилась, но я всё же стоически выпрямилась, отстраняясь от его ладони, и открыла глаза, глядя на белый мрамор и цепляясь за край раковины.

– Не трогай меня! Я сама!

Подняв голову, в зеркале я увидела его взгляд, горящий как тысячи свечей, и волосы тут же рассыпались по моей спине. Наше противостояние длилось всего несколько секунд, и, отведя взгляд первым, Авель внезапно дёрнул молнию на моём платье.

– Что ты делаешь? Не трогай меня! Не вздумай прикасаться ко мне, особенно в доме твоего отца!

Я испугалась, не зная, что он может сотворить. Может, он ещё хуже Итана, и сейчас возьмёт меня, несмотря на моё состояние и на наших родителей, сидящих через несколько стен. Авель был абсолютно спокоен и ничего не ответил стянув с вешалки полотенце и быстро проведя им под струёй воды, он приложил его к моей спине.

Шок начал отступать, и я прикрыла глаза, наслаждаясь приятной прохладой. Распахнула их вновь, когда Авель неожиданно развернул меня к себе и, совсем не напрягаясь, поднял и усадил на умывальник, как плюшевую игрушку. Адреналин вновь начал подскакивать. Он же не посмеет воспользоваться мной, не посмеет меня тронуть, он…

Авель присел на корточки и аккуратно скользнул полотенцем по моей лодыжке. Поднимаясь по икре выше к колену и вдоль разреза платья по бедру, он не сводил с меня глаз.