Совсем недетские сказки

– Совсем. Мать – адвокат, воспитывала дочь одна. Отец погиб в автокатастрофе, когда девочке было пять. Из-за работы матери они часто переезжали. Учится на фотографа, есть подруга. В криминале не замешана, – начал перечислять информацию, которую изучал последние несколько дней, пытаясь понять, что я упускаю.

– А она красивая, – сказал Алек, глядя на фотографию, и в его глазах вдруг вспыхнули дьявольские огоньки. Я знал, о чем он подумал. Увидев мой раздраженный взгляд, Алек добавил: – Но Пирса вряд ли интересовала внешность. Может, у нее особенная кровь? Или задето эго? Почему бы тебе не познакомиться с ней лично?

Я задумался над этим, но, во-первых, Лея Уолкер, так звали девушку, уехала к матери на каникулы, а во-вторых, мысли о том, что мог бы сделать Пирс, увидев свою жертву с другим мужчиной, были просто ужасными.

За лето ничего не изменилось, и это добавило еще одну странность в мой список. Пирс не выходил на охоту целых два месяца. Я впервые видел ветала, который так долго воздерживался от крови. Почему? Связано ли это как-то с Уолкер? Ответ я узнал только тогда, когда Алек пришел ко мне с новостью:

– Кажется, твоя цель зашевелилась!

Узнав, что он снова за кем-то следит, я решил понаблюдать за ним. За время наблюдений я заметил, что Пирс совершенно не обращает внимания ни на что, как только в его поле зрения появляется Уолкер. Разве ветал не чувствует присутствие охотника? Даже с использованием способностей охотникам сложно долго скрывать свою сущность. Веталы могут обнаружить нас по запаху. А тут – полное безразличие.

Пирс следил за Уолкер весь день. Я уже думал, что на этом все и закончится, пока этот ненормальный не решил напасть на девушку прямо в городе. В этот момент меня отвлек звонок отца, и я на мгновение потерял их из виду. Когда я снова нашел их, у меня волосы встали дыбом от увиденного. Его действия шокировали бы любого охотника.

Пирс собирался не просто убить Уолкер – этого ему показалось недостаточно. Его руки блуждали по телу девушки, пока та из последних сил пыталась сопротивляться.

– Ублюдок! – вырвалось у меня, и я бросился к ним. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я сорвался. Это была ошибка. Нужно было сразу обезвредить Пирса, как только я свернул ему шею. Но по какой-то причине я потянулся к Уолкер. Минутная слабость стоила мне провала миссии.

– Черт возьми! – ругался я про себя, осознавая, что только что застрелил цель, за которой следил целый год. – Отец меня убьет…

От мыслей о самобичевании меня отвлекла рука Уолкер, сжимающая рукав моей ветровки. Я понял, что сначала нужно успокоить жертву. И тут меня ждали новые сюрпризы. Девушка долго не поддавалась гипнозу, что удивительно для человека. Насколько я знаю, среди них такая сопротивляемость – большая редкость. А вишенкой на торте стали ее слова о веталах. Я хотел спросить, откуда ей известно это название, но Уолкер уже потеряла сознание.

Тяжело вздохнув, я провел рукой по волосам. Итак, что мы имеем? Труп ветала, девушка, которая о них знает, и ее удивительная устойчивость к гипнозу. Судя по всему, она может противостоять не только охотникам, но и веталам. Поднявшись, я достал телефон и набрал Алека.

– Мне нужна помощь.

– Какого черта здесь произошло?! – воскликнул Алек, увидев меня с девушкой на руках рядом с телом Пирса.

Пообещав объяснить все позже, я попросил помочь избавиться от тела. Алек смотрел на меня с недоумением, пытаясь осознать, в своем ли я уме. Поняв, что сейчас ничего от меня не добьется, он закрыл глаза на мгновение, глубоко вздохнул и, пробормотав под нос:

– Это мне карма за прошлую жизнь?

После этого он направился к машине за необходимыми вещами.

Тем временем я занялся жертвой. Нужно было следить за ее состоянием. Если Уолкер придет в себя раньше времени, это создаст еще больше проблем. Я перенес девушку к ее машине и про себя отметил: «Джип? Неплохо». Усадив Уолкер на пассажирское сиденье, сам сел за руль.

Я оставил машину на шоссе, ведущем в колледж. Позже меня подобрал недовольный Алек, и мы направились в орден.

Прикрытием ордена служил недавно открывшийся центр боевых искусств в Фогхилле. Услышав историю, отец попросил Алека покинуть кабинет. Лиам Освальд сел в кресло и закрыл глаза рукой, погружаясь в глубокие размышления. Его внешний вид явно выдавал разочарование. Что ж, мне это было не в новинку.

– Говоришь, – нарушил тишину отец, – девчонка не поддается гипнозу.

– На это ушло больше времени, чем обычно, – подтвердил я.

– Поведение Пирса действительно странное, но это не давало тебе оснований его убивать, Натаниель, – резко заявил отец. Он посмотрел на меня, сдерживаясь из последних сил, в его глазах читалось раздражение: – Тебе дали шанс доказать, что ты на что-то годишься.

– Я понимаю, что напортачил… – начал я, но отец вскочил и с силой ударил кулаком по столу. Похоже, мои слова стали последней каплей.

– Напортачил?! Ты облажался по всем фронтам, Натаниель! Уйди с глаз моих, пока я не придушил тебя своими руками, – гремел Лиам. Я коротко кивнул и вышел из кабинета. Подобные сцены были мне знакомы. Отец мог бы придумать что-то новенькое. Понимая, что на него давят старейшины ордена, я старался не обращать внимания на слова, сказанные в порыве гнева.

В коридоре меня встретил Алек. Он стоял, опершись на стену и скрестив руки на груди. Увидев меня, кивнул, словно спрашивая: «Ну как?» Я лишь пожал плечами.

Через несколько дней отец вызвал меня и Алека на разговор. От наших людей из полиции пришли новости о Пирсе. Было решено начать дело о его пропаже. В ходе расследования выяснились некоторые детали о веталах, замешанных в этом деле. За ними велась слежка, и нам нужна была лишь малейшая причина, чтобы действовать. Они ее предоставили. Однако в отчете оказалось имя, которое привлекло внимание отца.

– Веталы из полиции начали копать под Уолкер. Это случайно не та девушка? – спросил отец, протягивая папку с информацией.

– Уолкер пыталась подать заявление на Пирса? Думают, она как-то связана с его исчезновением? – удивился Алек, изучая профиль.

– Бред, – ответил я, бросив папку на стол.

Эта девушка всего лишь жертва психопата. Полиция даже не приняла ее заявление, но как только пропал богатенький наследник, сразу же нашли виновного. Люди так предсказуемы.

– Алек, Натаниель, отправляйтесь в колледж, где она учится. Вы сами заварили кашу, теперь вам ее расхлебывать. Связной сообщил, что веталы из полиции общаются с кем-то из преподавателей. Выясните, с кем именно. А ты, – отец указал на меня, – не спускай с Уолкер глаз.

***

Я сидел в машине на парковке для преподавателей, изучая материалы по делу Уолкер. Вдруг заметил, как она выходит из учебного корпуса. Посмотрел на часы – довольно поздно для занятий. Неужели она возвращается с кружка? Кажется, она посещает какой-то из них. Порывшись в файле, нашел нужную информацию.

«Кружок фотографии. Профессор А. Маршалл», – пробежал глазами по тексту и вернулся к Уолкер, застыв от неожиданности. Она стояла неподалеку от учительского корпуса и смотрела на мою машину. Я мысленно обрадовался, что окна в машине тонированные, иначе нам пришлось бы познакомиться раньше, чем планировалось.

Уолкер изучала мою машину около десяти минут, погруженная в размышления. Это было заметно по суженным глазам и тому, как она прикусывает нижнюю губу. В какой-то момент на ее лице появилась едва заметная улыбка, и она ушла.

Следующая встреча произошла на собрании, на которое, кстати, сильно опоздал. Декан оказался слишком разговорчивым. Передав профессору Никсону папку с материалами от Харриса, я оглядел аудиторию в поисках Уолкер. Она смотрела на меня как-то странно, словно узнала. Но этого не может быть – я стер ей память. Похоже, я сам себя накручиваю. Когда профессор представил меня студентам, над ухом раздался шепот. «Нейт», – женский голос произнес мое имя. Я узнал его и удивленно поднял брови, посмотрев на Уолкер.

Охотники обладают отличным слухом, и это было похоже на зов. Такое могут, опять же, только члены ордена, люди не знают о подобных техниках и не обладают достаточной духовной силой. Поэтому это меня так удивило.

Понимая, что продолжать разглядывать девушку было бы неприлично, я отвернулся и сосредоточился на монотонной речи профессора.

После собрания Никсон представил мне Уолкер. Оказалось, она староста группы. Похоже, я смогу чаще с ней общаться, чем ожидал. Это к лучшему. Однако, как стоило мне предложить неформальное общение, Лея сразу же выстроила стену между нами.

– Не стоит, мистер Освальд, – произнесла она холодно.

По дороге в кружок, куда Никсон отправил меня помочь Уолкер донести коробки, Уолкер вела себя отчужденно. На все вопросы отвечала односложно, а мне хотелось немного разговорить ее. Мне казалось, что тогда, в аудитории, я заинтересовал Уолкер. «Неужели ошибся?» – вертелся вопрос в голове, пока мы шли вдоль стендов с фотографиями. Внимание переключилось на одну из них, и я на мгновение завис, разглядывая фото, на котором были изображены деревья на обрыве, купающиеся в лучах утреннего солнца. На табличке рядом красовались инициалы фотографа: «Л. Уолкер. Первый курс. Факультет фотографии. Первое место», – прочитал я. Уточнив у Леи, ее ли это фото, наконец удалось получить от нее развернутый ответ.

Я заметил, что фотография, похоже, является темой, от которой ей не удастся уклониться. Это меня немного развеселило. Ответная улыбка Уолкер едва коснулась её лица, но вскоре она пришла в себя и приняла серьезный вид. Однако меня уже было не остановить.

Получив её номер телефона, который, кстати, уже знал, я направился в Фогхилл.

С Уолкер нужно быть осторожным. Уверен, она не обрадовалась бы, узнай, что мне удалось достать её номер обходными путями. Чтобы завоевать доверие настолько подозрительной девушки, нужно действовать аккуратно и открыто. Понятно, что Уолкер ведет себя настороженно из-за преследований Пирса. Строить стену с новыми знакомыми – это не её обычный стиль общения.

После того раза иногда встречались с Уолкер в коридоре или на лекциях Никсона, но я всегда натыкался на стену равнодушия. Полноценного разговора не получалось, Уолкер держалась холодно. Я связывался с ней только по делу и только в сообщениях, никаких звонков, чтобы не показаться навязчивым и не оттолкнуть ее. А потом она исчезла на целую неделю. Никсон сказал, что кружок фотографии уехал в Фогхилл. У профессора Маршалла в окрестностях города было несколько любимых мест, куда он каждый год возил студентов на практику.

Это дало мне время изучить досье преподавателей. Тех, кто вызывал особые подозрения, я поставил на карандаш и отправил в орден для повторной проверки. Нужно будет запросить дополнительную информацию. Особенно меня интересовало окружение Уолкер. Какова вероятность, что рядом с ней окажется еще один ветал? Этот вопрос не давал мне покоя. Не знаю, что именно вызвало такое беспокойство. Возможно, слова Леи о веталах в тот день. Алек, когда я поделился с ним мыслями на этот счет, лишь скептически усмехнулся.

– Не зацикливайся на Уолкер, Нейт, – сказал он тогда и напомнил о правилах общения с обычными людьми. Я посмотрел на друга, как на сумасшедшего. Судя по всему, он это заметил и быстро сменил тему, понимая, что сказал лишнее.

У охотников есть кодекс. Среди множества правил выделяется одно, гласящее: «Никаких контактов с людьми, выходящих за рамки официальных отношений». Я знал об этом как никто другой. Один из предков моей матери был человеком. Раньше отношения с людьми не были чем-то обыденным для охотников, но и не запрещались. Однако после смерти бывшего главы ордена Габриеля Мартина многое изменилось.

Отец был его близким другом, но, сколько я себя помню, он не любит говорить о том, как погиб Габриель. В ордене все знают, что он оставил свой пост, когда женился на женщине из мира людей. Совет старейшин был против этого, предупреждая, что это может привлечь ненужное внимание веталов. Они оказались правы. Когда у Мартина появился ребенок, за их семьей началась охота. Дети от смешанных браков обладают особой кровью и уникальными способностями и представляют опасность для веталов.