Неподдающийся

– Винс. Я тут недавно, приехал из США, может, покажешь мне город?

Не «тролль», просто лошара и так наивно её разводит. Но Светка была калачом тёртым, и сама могла развести кого угодно.

– Конечно, с радостью! – сообщила она толстяку. – Только давай сначала ещё шампанского закажем, а то очень пить хочется.

Света ухватила кавалера под локоток и на крейсерской скорости потащила в сторону бара. Раскрыв намерения алчной русской девицы поживиться за его счёт, Винс попытался сменить маршрут. Он слышал, что в это стране принято, чтобы мужчина всегда и везде платил за женщин. Но в этом клубе рассчитывал проверить другой слух – что русские женщины падки на иностранцев. И к материальному повороту событий был не готов.

Толстяк ещё раз попытался сменить курс, но Светка торпедой мчалась к бару. Он дёрнул руку, которую она удерживала почти спецназовским захватом и почти не заметила этой жалкой попытки освободиться. Тогда Винс дёрнул сильнее. Как раз в тот момент, когда девушка заметила его трепыхания и отпустила руку.

Толстяк полетел на пол и, даже не пытаясь подняться на ноги, споро пополз между танцующими.

– Уплыл твой поклонник, – констатировала подошедшая с новой бутылкой Элина.

– А счастье было так близко, – ухмыльнулась Соня, подставляя ей бокалы.

– За нас, – засмеялась Светка, поднимая свой, – за последних девственниц в этом клубе.

– Тихо-тихо, – зашикали на неё подруги.

Домой девушка возвращалась уже утром, когда первые трамваи неторопливо грохотали по рельсам, собирая сонных пассажиров. В одной руке она несла натершие ноги туфли на шпильках, в другой – сумочку с опустевшей кредиткой. Она была ещё изрядно навеселе. Настроение оставалось превосходным после прекрасно проведённой ночи в компании лучших подруг, громкой музыки и шампанского.

Света глубоко вдохнула свежий воздух, оставшийся после только что проехавшей мимо поливальной машины, и подумала, что всё не так уж и плохо складывается. Ну и подумаешь, мать отправляет к сыну своей подруги. Зато эта ферма находится на берегу моря. Да и сам ботан, насколько помнила девушка, весьма тихий и вежливый. Она из него навьёт верёвок и будет преспокойненько бегать на пляж, флиртовать с курортниками.

Ещё Светка решила, что в Анапе обязательно расстанется с невинностью. В её преклонном возрасте даже признаваться в подобном уже стыдно.

Она осторожно открыла дверь и зашла в квартиру. Прислушалась. Было тихо. Мама, наверное, ещё спит. Повинуясь мгновенному порыву, Светка прокралась к маминой спальне и скользнула внутрь.

Вера лежала спиной к двери, обняв подушку. Девушка скользнула под одеяло и прижалась к маме, крепко обняла. Уткнулась носом ей в шею, вдохнула родной запах.

– Ну как, нагулялась? – мама взяла её руку и прижала к своей груди.

– Я очень люблю тебя, мамочка, – прошептала Светка, проваливаясь в дрёму.

– Я тоже тебя люблю, алкоголичка, – Вера улыбнулась, – но от поездки в Анапу ты всё равно не отвертишься.

– И не буду, – сонно согласилась девушка, – вот только посплю немного и начну собирать вещи.

4

Игорь достал банку с сухим кормом и насыпал в миску. Тут же раздался цокот когтей по деревянной лестнице.

– Ну что, лентяй, раньше завтрака не встаёшь? – мужчина потрепал по холке крупного пса, в роду которого явно прослеживались питбули. Где-то очень далеко. Чак был длинноногим красавцем с лоснящейся черной шерстью, белым «галстуком» и кончиком хвоста. От породистых предков ему досталась очаровательная «улыбка». Он помахал хвостом, приветствуя хозяина, и направился к миске.

Чака притащил Колька около трёх лет назад. Это был жалкий грязный комочек, который беспрестанно дрожал и писался от страха. Тогда Игорь ещё только пытался наладить контакт с мальчиком, поэтому оставил у себя щенка и помог его выхаживать.

Ещё двоих колькиных подобрышей поселили уже на конюшне. Мальчик сам ухаживал за ними и воспитывал. С животными у него пока получалось легче находить общий язык, чем с людьми.

Игорь надел старые джинсы, вытянутую футболку и отправился на конюшню. Чак прошмыгнул мимо него и занялся своими собачьими делами.

Два конюха уже выводили лошадей в леваду. Вовчик работал здесь почти год, а его брат Влад пришёл в начале сезона. Оба они были рослыми мускулистыми парнями с одинаково смешливым взглядом карих глаз.

Игорь поздоровался с парнями и, обув резиновые сапоги, начал чистить опустевшие денники. Две разномастные собаки крутились рядом с ним, надеясь на завтрак.

– Эй, а где Колька? – спросил Игорь.

– Да вроде ещё не было его, – ответил ему из соседнего денника Влад.

– Странно, он никогда ещё не опаздывал…

Собаки с громким лаем выбежали на улицу. Игорь прислонил лопату к стене и выглянул из денника.

У входа в конюшню стоял Колька. Он что-то объяснял псам, норовившим залезть ему за пазуху. Игорь смотрел на уверенную улыбку мальчугана и вспоминал, каким запуганным тот появился здесь три года назад.

– Доброе утро, Николай, почему опаздываешь? – Игорь всегда вёл себя с пацаном серьёзно, по-взрослому, и разговаривал как с равным.

– Здрасте, дядя Игорь, – обычно Колька также поддерживал подобный тон, но сейчас почему-то смутился, совсем по-детски.

– Ладно, показывай, что там у тебя, – мужчина указал на живот мальчика, где что-то активно шевелилось, пытаясь выбраться наружу.

Колька вытащил футболку из джинсов и показал Игорю маленького щенка. Псы тут же бросились к нему и принялись обнюхивать. Агрессии собаки не проявляли, поэтому мужчина не стал их отгонять.

– Николай, – тяжело вдохнул Игорь. – Мы же после Шрека договорились, что на этом остановимся.

Огромный лохматый пёс серой масти, услышав своё имя, повернулся к мужчине. Второй, Рыжий, был вполовину меньше собрата, чтобы обнюхать щенка в Колькиных руках, ему приходилось приподниматься на задних лапах.

Мальчик стоял, не двигаясь, и смотрел себе под ноги. Он ждал, понимая, что сейчас решается судьба спасённой им крохи.

– Это девочка, – вдруг сказал он, словно этот аргумент мог убедить Игоря оставить её.

– Ладно, – мужчина смотрел в глаза, полные мольбы, – но это временно, ты будешь искать ей хозяев.

Колька погрустнел. Он всё-таки надеялся, что Игорь разрешит остаться и этому щенку. Бабушка, с которой он жил, уж точно не позволит притащить собаку в дом.

– Искупай её, обработай от блох и устрой лежанку. И покорми уже своих парней, пока они не съели малявку.

Колька улыбнулся, потому что он совершенно точно знал – Игорь пошутил. Его собаки (а они были по-настоящему его, хотя и жили на конюшне) не могли никого обидеть. Они даже мышей побаивались, которые иногда совершенно нагло воровали еду из собачьих мисок.

Мальчик накормил своих подопечных, искупал щенка и, укутав в тёплую попону, уложил спать на опилках в пустующем деннике, выделенном специально для его собак. Коля был уверен, что старшие братья примут Люси. А может, Игорь ещё передумает и разрешит ей остаться насовсем. Игорь – добрый, это Колька знал совершенно точно.

Закончив со своими подопечными, мальчик побежал включать насос. Нужно наполнить поилки свежей водой. У него на конюшне было много обязанностей. Но ничего такого, с чем он не мог бы справиться.

Колька был волонтёром, то есть он не получал зарплату за свою работу. Но зато он мог проводить своё свободное время рядом с лошадьми и кататься верхом, сколько захочет.

Раннее детство Кольки было весьма грустным. Мама бросила его, оставив на попечение своей матери. Когда время стало приближаться к школе, выяснилось, что мальчик почти не разговаривает и дерётся со сверстниками. О том, что дети в саду дразнили его пьющей матерью, лишённой родительских прав, взрослые не знали. Или отказывались замечать очевидное. А Кольке грозила спецшкола для умственно отсталых.

Бабушка, назначенная опекуном мальчика, не знала, что и делать. Помог сосед, однажды возвращавшийся с верховой прогулки и встретивший у озера рыдающего навзрыд ребёнка. Игорь привёз Кольку домой и, выслушав его трагическую историю, предложил навещать лошадку, приглянувшуюся ему за время пути.

Через год работы в конюшне мальчик пошёл в обычную школу. И пусть он был не слишком общительным и всё ещё немного дичился других детей, но учился на четвёрки. Его бабушка приходила убирать и готовить для Игоря. Он доплачивал ей ещё и за внука, утверждая, что тот работает за четверых.