Не отрекаются любя

– Нет! Мне двадцать два года и я хочу бывать в клубах, барах, отдыхать на пляже с красоткой, а у тебя всё время дела и семья на первом месте. Ты, дурочка, думаешь обо всех, но не о себе. От этого можно устать.

– Ещё полгода назад тебя всё устраивало.

– Всё течёт и меняется. Мне легче найти другую подругу, чем каждый раз слышать от тебя отказ, доказывать что-то.

– А в чём проблема? Ищи! Думаю, для тебя это не составит большого труда. Извини, если не оправдала твоих ожиданий.

– Алёна, это простое сравнение, а не решение. Согласись, что я у тебя не на первом месте и даже не на втором. Где-то в первой пятёрке.

– В этом ты ошибаешься. Ты мне был очень дорог. Но что-то мне подсказывает, что тебе эта дружба не так и нужна. Ты не нашёл времени позвонить мне, но нашёл утешение в объятиях другой. Не удивляйся. Мир не без добрых людей. Им нравится приносить дурные вести. Видимо, я, действительно, не очень умна, если принимаю желаемое за действительное. Ты рассчитывал, что я буду заглядывать тебе в рот и исполнять беспрекословно твои желания? Но я с самого начала дала тебе понять, что мы с тобой на равных. Так что, кто у кого и на каком месте, вопрос спорный. Я понимаю, у тебя непростой период в жизни, но это не даёт тебе права так со мной поступать. Мне лучше уйти.

– Смотри, не пожалей.

– Лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть, что не сделал. Прощайте, Александр Кузьмин. Была рада знакомству с вами, хотя и недолгому.

Она вышла из квартиры и медленно спустилась вниз. Слёз не было, а так хотелось расплакаться, забиться в укромный уголок и никого не видеть. Домой она приехала позже обычного времени, пройдя одну остановку пешком. Нина Васильевна сразу заметила перемены в дочери.

– Ты поссорилась с Сашей?

– Мы расстались с ним, мам. Что-то исчезло в наших отношениях. Нет той искренности, притяжения. Всё как будто по инерции. Выяснять причину глупо, да и зачем. Его перестал устраивать мой образ жизни. Выходит, я должна подстраиваться под него? Почему я не пытаюсь его изменить?

– Алёнка, ты же его любишь, – тихо сказал Дмитрий Ильич.

– Это не любовь, а какое-то наваждение, болезнь. Чем больше я буду ему позволять, тем больше буду у него в зависимости. Есть вещи, которые я не могу принять, не ломая себя. Разве это любовь? Вы не переживайте, глупостей я не наделаю. До каникул сдам сессию, а потом присмотрю себе работу на лето.

– Секции не бросишь?

– Всё будет как раньше. Обещаю.

Александр звонил ей, встречал у университета, пытался наладить отношения. Алёна не сбрасывала звонки, разговаривала с ним спокойно и даже дружелюбно, но возвращаться к отношениям не собиралась.

– Саш, давай вспомним всё хорошее, что было между нами, и не будем говорить слов, о которых можно позже пожалеть. Забудем все недопонимания и останемся друзьями.

– Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?

– Попробуем, а не получится, будем просто знакомыми из прошлого.

Александру такое предложение показалось абсурдным, и он делал всё, чтобы вызвать её ревность. Чем чаще он демонстрировал свои «успехи», тем меньше она обращала на него внимания. Он посещал все соревнования с её участием, но так и не изменил её отношение к себе. Она не избегала его, при встрече бросала короткое: «Привет!», на вопросы отвечала коротко и старалась сократить разговор, ссылаясь на занятость.

Так прошёл год. Сдав экзамены за третий курс, она уже знала, что Александр получил диплом. Встретив на кафедре, поздравила.

– Как твои дела? Как родители?

– Дома всё нормально, а у меня проблемы с практикой. Хочу найти реальную организацию, пусть и небольшую, а предлагают липовую. Вот опять дали направление в контору «Рога и копыта».

– Хочешь, я поговорю с мачехой? Компания небольшая, но есть чему поучиться. Думаю, от двухнедельной дармовой рабочей силы она не откажется. Что скажешь?

– Соглашусь, но без всяких условий с твоей стороны.

– Я тебе позвоню.

Александр позвонил и сам встретил Алёну в компании, устроив ей двухнедельную практику в финансовом отделе. Она даже не видела хозяйку.

– Как это у тебя получилось?

– Не удивляйся. Елена, вступив в наследство, разделила его на три части. Две третьих принадлежит ей и Кристине, а одна третья мне. Я полноправный партнёр и могу решать мелкие вопросы. Шучу! Она в курсе твоего трудоустройства.

Через две недели вручая ей дневник о прохождении практики, он неожиданно спросил:

– Ты собираешься работать в кафе?

– Уже почти работаю.

– Выслушай меня внимательно. Тебя может заинтересовать моё предложение. Моей сестре нужна на месяц няня. Ей почти шесть лет. Она здоровая девочка, правда, немного избалованная и капризная. Няня нужна круглосуточная. Ты должна будешь жить в доме с одним выходным в воскресенье. В доме есть прислуга. Она готовит и убирает. На тебе только Кристина. Оплата, на мой взгляд, раза в три больше чем в кафе. Если ты согласна на такие условия, мы идём к Елене.

– А ты в это время где будешь?

– Я в среду улетаю в Израиль к матери. Пробуду там не меньше месяца. Мозолить глаза тебе не буду, если ты об этом.

– Хорошо. Идём к маме девочки.

Алёна познакомилась с хозяйкой не только компании, но и дома, где ей предстояло прожить месяц. Елена Борисовна была среднего роста и телосложения. Лишнего веса не наблюдалось. Элегантная и симпатичная молодая женщина с минимумом косметики на лице и короткой стрижкой тёмных волос кого-то ей напомнила.

– Алёна, мы с тобой раньше не встречались? Лицо мне твоё знакомо, но не могу вспомнить.

– Вряд ли мы знакомы. Все мои знакомые ровесники или ровесники моих родителей, а им за пятьдесят.

Обговорив детали, Алёну ждали вечером в воскресенье. От неё нужна была только копия паспорта. Выйдя из кабинета, она посмотрела на Александра.

– Саш, пока ты не уехал, расскажи мне о своей семье. Мне будет легче найти общий язык.

– Елена Борисовна Кузьмина, в девичестве Исаева, родилась в шестьдесят восьмом в области, а училась здесь. Была замужем, но развелась. В девяносто восьмом отец развёлся с матерью и женился на ней, а мать с новым мужем уехала в Израиль. Лена не была, как говорят, разлучницей, а может, я чего-то не знаю. Но все были довольны. Кристина родилась в двухтысячном. Лена старше меня на четырнадцать лет и я всегда называл её по имени. Когда она пришла в нашу семью, мне было почти шестнадцать. Между нами не было ссор и скандалов. Мы восемь лет жили при полном взаимопонимании.

– А что скажешь о сестре?

– Кристина сложная девочка. Я не пойму упрямая она или капризная. Прошедший год я общался с ними только в выходной. Мог что-то пропустить. Да, Алёна, в доме бывает новый друг мачехи. Я ничего не имею против их отношений, но он мне не нравится. Будь с ним осторожнее. Думаю, прежнюю няню уволили именно из-за ревности. Наша домоправительница отличная женщина до пятидесяти лет. Она тебе подскажет, поможет. Я приеду за тобой в воскресенье, а в среду рано утром улечу.

– Это вся ваша семья?

– Есть ещё сводный брат моего отца: Романов Андрей Иванович с женой и двумя детьми. Дед умер, бабушка вышла замуж. Он моложе отца на восемь лет. Максиму двадцать один год, Яне – девятнадцать лет.

– У тебя большая семья. Теперь проведаешь мать и отчима.

– А у тебя кроме родителей кто есть?

– У меня только моя семья. Дмитрий Ильич мне отчим. Отец погиб, когда мне было шесть. А мама вышла замуж, когда мне было семнадцать. Может, поэтому я плохо разбираюсь в мужчинах? Был бы мужчина в доме, был бы наглядный пример. Родственники по линии отца почти все уехали на ПМЖ в Германию, а мама у меня детдомовская. – Вернувшись домой, Алёна не стала откладывать разговор и решила сообщить о своём решении сразу. – Мам, Дмитрий Ильич, мне предложили работу с полным пансионом, – она рассказала о предложении Саши и о разговоре с его мачехой.

– Тебя не смущает присутствие Александра в доме?