Тайны Снежной Королевы

Она пришла в сознание быстро.

– Снежинка, я позвонил Виктору Андреевичу, он Карине, так по цепочке дошли до Алекса. Он сейчас с Беловым на месте. Лежи спокойно. Мы с ребятами останемся столько, сколько нужно. Теме сама скажешь, он проснулся?

– Сережа, почему у меня все не так как у людей? – спросила потеряно она.

– А ты знаешь, как у людей? Ты не права. Были и у вас с ним счастливые дни. Он любил тебя и ты это знаешь, а то, что ни одну тебя – это уже другое. Прости его. Ты детям нужна, особенно Теме. Ему тяжелее всего принять предательство, он сильно привязался к отцу. Постарайся уснуть. Два-три часа сна тебе необходимы.

Сергей вышел, а Снежана заплакала. Она дала волю слезам. «Последние полгода, после рождения Захара, слова и поступки Антона никогда не совпадали. Первые два месяца я списывала его настроение на воздержание от близости, хотя была уверена в том, что ему есть, где удовлетворить свои желания. Его раздражал плач ребенка, он ходил сонный и недовольный. Потом все наладилось. Я уделяла ему времени и внимания столько, сколько хотелось ему. Но недолго. Ему хотелось меня все меньше и меньше. Он уходил рано, а по выходным, чаще всего, один день работал. Он видел мальчишек раз в неделю, но целый день. Артем ждал выходного, как праздника. Я верила потому, что хотела верить и прощала. Зачем? Он сделал свой выбор, чтобы уберечь нас от дальнейшего разочарования. Бедный Темка. Как он воспримет то, что видел, и что он видел?» – задавала себе вопросы Снежана.

Утром приехал муж Ирины и представитель компании отца. Они забрали одежду для Антона. Алекс привез его часы, смартфон и обручальное кольцо. Организацию похорон и поминального обеда взяла на себя компания. Последующие два дня прошли для нее, как в тумане. Она все помнила, но воспроизвести увиденное не смогла бы. Взгляд на все и всех сквозь слезы, которые сами по себе катились из глаз. Она не смогла бы объяснить, кого больше ей было жаль и причину слез. Глядя на плачущую мать Антона, она не могла сдержать своих слез. Глядя на расстроенных друзей Антона, она испытывала щемящее чувство тоски по приятным моментам в своей жизни. Захара ей было жаль вдвойне, ведь он вырастет без отца, как и Темка, который только обрел отца. И это тоже вызывало слезы. Она старалась вспоминать только хорошее, но на первый план выступала, то Надежда Олеговна, то Марина. Ей было жаль себя, жаль надежды, которые не оправдались, и это была, скорее главная причина слез. Официальная версия трагедии звучала как: «не справился с управлением». Так было легче для всех. Алена занималась Захаром, а Артем от матери не отходил. Мальчик ни о чем не рассказывал и не спрашивал. Он как будто снял обвинения с отца, вычеркнув этот вечер из жизни семьи. Через два дня после похорон, Снежана насильно отправила Алену в турагенство вместе с Евгением.

– Аленушка, поезжайте, не надо меня караулить. Я в порядке и с Захаром справлюсь. Тебе, родная моя, нужен отдых. Займитесь делом. У меня будет к вам еще одно предложение, когда вернетесь. Нужно что-то делать с вещами Антона. Есть совсем новые вещи. Жене может что-нибудь подойти.

– Снежинка, может мне Артема с собой забрать на пару недель? Смена обстановки ему не помешает.

– Сережа, у вас своих двое. Как на это посмотрит твоя жена?

– Нет у меня никакой жены, и не было. Детей тоже нет.

– Как нет? А Оля, Коля, Денис? – спросила она, недоумевая.

– Это мои соседи. Мы дружим. Я соврал тебе, чтобы ты себя чувствовала свободной. Я не слепой и видел твое довольное лицо. Не получилось любовью, решил попробовать твоей ревностью. Но, не получилось. Ты пыталась быть веселой, только твои глаза были грустными. Ты кого-то ждала, но не меня. В тебе не было ревности, но не было и любви. Потом объявился Антон, и ходу назад мне уже не было.

– Я так искренне за тебя радовалась, очень хотела, чтобы ты был счастливый. Почему ты мне соврал и не сказал всей правды? Все могло бы быть совсем иначе. Да, я была рада, что ты полюбил, но поняла и то, что и я испытываю к тебе чувства. Ты не слепой, ты сумасшедший!

– Я вменяемый. Так я беру Артема или нет?

– А меня взять не хочешь прямо здесь и сейчас?

– Ты не в себе, Снежинка. Не надо делать того, о чем потом будешь жалеть.

– А если я тебя очень попрошу это сделать? – спросила она и поцеловала его в губы.

Он перехватил поцелуй, как эстафетную палочку, чувствуя ее нетерпение, и больше не задавал вопросов. Сергей испытывал к этой женщине пронзительное и щемящее чувство нежности. Она для него была родной и желанной. «Моя снежинка снова в моих ладонях. Легкая, необычная и красивая, – думал он, глядя на нее с любовью. – Как бы мне хотелось никогда не выпускать ее из своих объятий». Он видел, как меняется выражение ее лица на его ласки и поцелуи, как она испытывает чувство наслаждения чуть стыдливо и сдержано, но ее тело выдает «с головой». Он дал волю и своим желаниям…

– Я низко пала в твоих глазах? – вернувшись в реальность, спросила Снежана. – Я опять поступила нечестно, думая лишь о себе.

– Глупая. Тебе стало легче? Тоска и душевные переживания лечатся самым примитивным средством. Оно называется «секс». Никаких побочных эффектов. Не надо ни в чем себя винить. Ты что оскорбила память? Чью? Неверного мужа? Прошлое всегда надо отпускать и попытаться быть счастливой в настоящем.

– Это как-то неправильно, Сережа. Это похоже не то на месть, не то на распущенность.

– А ты знаешь, как правильно? Поделись, я послушаю, но не думаю, что узнаю что-то новое. С местью ты немного опоздала, а до распущенности не «доросла». Об этом не принято говорить, но я спрошу: тебе было хорошо со мной?

– Это даже не хорошо, а великолепно! Я даже на время забыла обо всем и всех.

– Тогда не терзайся и не посыпай голову пеплом. Если тебе так легче, думай, что природный инстинкт просто одержал победу.

– За что ты меня любишь?

– За что любят солнце, лето, небо? За то, что ты есть.

– Это же так трудно. Как ты жил все это время?

– А кто тебе сказал, что я жил? Я, Снежинка, выживал в условиях Крайнего Севера. Шучу! Нормально я жил, полноценной жизнью, без обещаний и обязательств. Меня напрягало только одно: я не мог видеть тебя рядом с другим мужчиной. Это не было ревностью, это была непоправимая реальность, в которую я не мог или не хотел поверить. Я видел, что ты счастлива и не мог этому противостоять. Поэтому и не мозолил тебе глаза, не приезжал в отпуск.

– Спасибо тебе за понимание, за любовь и за то, что ты такой есть, – сказала Снежана, глядя в глаза Сергею.

– Пройдет траур, я буду просить у ребят твоей руки.

– Ты с ума сошел. Тебе, зачем такая обуза?

– Ты второй раз называешь меня сумасшедшим, а я повторяю, что я вменяемый. Примешь ты мое предложение или нет, но летом я перебираюсь сюда. Буду рядом и буду брать тебя «измором».

– Сережа, а если все твои мечты и надежды не оправдаются?

– Мечтать никогда не вредно, а надежда умирает последней. Я не строю никаких иллюзий, не загадываю наперед, я просто ставлю тебя в известность. Принять «стерпелось и слюбилось» я не смогу.

Сергей улетел восемнадцатого числа. Алена с мужем уехали в Питер на следующий день, наведя порядок в квартире и закупив для семьи Снежаны продукты. Все это время Карина и отец только перезванивались с сестрой и дочерью, зная, что та под присмотром. Снежана сама попросила их не приезжать. Помочь они ей ничем не могли, а выслушивать слова утешения ей не хотелось. Похороны на себя взяла компания, как и поминки и она благодарна была отцу. Снежана была очень внимательна к Артему. Мальчик не замкнулся в себе, но стал менее разговорчивым и как будто повзрослевшим. Он отказался ехать с Сергеем, сказав: – «Я маме здесь нужен. Дядя Сережа, Вы вернетесь?» «Обязательно вернусь. Закончу все свои дела и летом вернусь», – ответил Сергей. Карина приехала с сыном, которому исполнилось пять месяцев. Они поженились с Беловым в начале июня прошлого года. Сестра изменилась прямо на глазах. Все, что она просила от Белова, это себе помощницу по хозяйству, с ребенком Карина занималась сама.

– Что будешь делать, Снежка?

– Жить. Мальчишек растить. Что мне еще остается? Вот думаю, как лето провести, чтобы Артема расшевелить. Ничего в голову не приходит. Захар слишком мал для путешествий. Хочу снять дачу на лето, но боюсь ошибиться. Артем отказывается от всего, что связано с памятью об отце. К папе я не хочу ехать, он целыми днями на работе, а твоя мама будет не лучшим утешением для меня и детей.

– Ты как будешь обходиться без няни?

– Да я уже обхожусь. Артема в школу проводила, а обратно он решил сам попробовать вернуться. Мальчишке девятый год, пусть пробует. Я очень волнуюсь, но надо приучать к самостоятельности. Как будто в подтверждение этого смартфон Снежаны ожил.

– Мам, уроки закончились. Иду домой!

Они пообедали все вместе, поговорили, и через пару часов Карина уехала со словами: «В субботу мы тебя ждем». После ее отъезда, Снежана набрала телефон Ирины, сестры Антона.

– Ира, что мне делать с вещами Антона? – спросила она, после короткого разговора. – Спасибо, я буду ждать. Захвати сумку с собой.

Уложив Захара спать, Снежана прошла в спальню и открыла шкаф. На плечиках в ряд висели рубашки и костюмы Антона, на двух полках вещи и обувь в коробках. Антон любил красиво и модно одеваться. Его гардероб занимал две третьих шкафа. В двух антресолях лежали его вещи не по сезону: зимой – летние, летом – зимние. Все это надо было разобрать и сложить в сумку. Слезы сами навернулись на глаза, когда она достала свадебный костюм Антона в чехле. Здесь каждая вещь напоминала время покупки и событие.

– Мам, ты сама с собой разговариваешь? Я уроки сделал. Можно с тобой? Ты плачешь?

– Конечно можно. Слезы сами катятся. Тетя Ира приедет за вещами, надо собрать. Мне их передать не кому. Пусть они сами решают, кому их отдать. Я Жене и Алене предложила некоторые. Они выбрали то, что ему подошло. Ты сам не хочешь оставить на память что-нибудь?

– Папины часы и смартфон. Можно? Мне не сейчас, мне на память.

– Можно, сынок. Ты можешь ими пользоваться, они твои. Я только посмотрю, что у него за программа и верну. Как мы с тобой поступим с хоккейной секцией? Ты можешь ее не бросать. Я буду тебя отвозить и гулять с Захаром, пока ты занимаешься. Мы можем с тобой просто гулять после обеда. Ты подумай, мне не трудно.

Снежана собрала вещи в сумку, оставив прямо на кровати, не вошедшие вещи аккуратными стопками. Достала из шкатулки запонки и зажимы для галстуков. Рассматривая свои украшения, она вспомнила время подарков Антона. Их было немного, но все они были дорогие. Снежана носила «скромное» золото. Кольца на ее пальцах всегда было два. Кольцо, подаренное на двадцатилетие отцом, и обручальное кольцо, надетое на палец Антоном. Она сняла обручальное кольцо с пальца и положила его в красивую шкатулку. Взяла на вид скромное, неширокое кольцо с тремя крошечными резными кленовыми листочками и надела на палец. Улыбнулась. Кольцо было в пору. Сняла с мочек ушей сережки и заменила их на «кленовые листочки». Это был гарнитур, подаренный ей Сергеем на двадцатипятилетний Юбилей. Она попыталась улыбнуться, глядя на себя в зеркало шкатулки. Улыбка получилась грустная. Убрав шкатулку в шкаф, включила ноутбук, чтобы посмотреть, куда пойти с Артемом в понедельник, где и какие мероприятия проходят. На ее электронную почту пришло сорок два письма. Это была почта за последние десять дней. Пробегая глазами рекламные рассылки, она удаляла их. Она дошла до видео, присланного 14 апреля. Дата отправки стояла 01:30. По спине пробежал холодок. Открыла письмо и надела наушники. С экрана на нее смотрел Антон. Съемка велась на смартфон. Через секунду он заговорил: – «Пожалуйста, дослушай меня до конца. Я очень не простой тип, и дело не в характере, дело в моей психике. Во мне, как будто живут два «я». Одно – чувственное и любящее, второе – меркантильное и жестокое. Я тебя очень любил, пусть неправильно, по-своему, но любил. Того, что я испытывал к тебе, я не чувствовал ни к одной женщине и очень гордился сыном. С самого начала я был с тобой искренним в чувствах. Мне всегда нравилась твоя порядочность, честность, чистота и ум. Ты даже сумела переиграть меня, сама того не ведая. Именно это меня зацепило и остановило на время. Гордость, что я нашел достойного соперника в своей игре, который может оценить мои способности. Я очень пытался оставаться первым «я», и это удалось, но ненадолго. Ты простила меня, зная, что я могу быть подлецом. Рождение Захара, нашего «Кролика», не оправдало моих надежд на победу первого «я» над вторым. Второе оказалось сильнее, хуже наркотика, и я уже жил без тормозов. Мои игры, к великому сожалению, не закончились. Если, когда-нибудь ты найдешь доказательство этого, ты поймешь, о чем я говорю. В этом я тебе никогда не признавался, но и никогда не был невинной овцой и незаслуженно обиженным. Я был «мозгом» всех грязных дел. Деньги, деньги, деньги. Но это не так мерзко, хотя наказуемо. То, что я тебе изменял не новость и мелочи, по сравнению с тем, что я сделал сегодня. Я мерзкий, гнусный тип. Мне было мало Марины, которая оказалась беременной. Я втянул Надежду в свои сексуальные игры и делал это там, где живет моя семья, уверенный в своей безнаказанности. Я сделал Артема невольным свидетелем своих плотских утех, даже не подумав о том, какую травму нанес ему. Я поступил с ним еще хуже, чем с тобой, тогда в 2007. Это не укладывается даже в голове морального урода. Я сам все испортил. Теперь перед нами пропасть, в которую я могу броситься головой вниз от стыда и позора перед сыновьями. Постарайся переманить Сергея в Москву. Он тебе поможет и для ребят будет хорошим примером. Прости меня за все мои грехи и за твои слезы. Береги мальчишек, это единственное, что у меня получилось хорошо, без предварительного плана и головной боли.

– Артем, сынок, я плохой человек, но я старался быть для тебя хорошим отцом. Ты вспоминай хорошие моменты из нашей жизни. Мне очень стыдно. Прости меня, Темка. Помоги маме с Захаром. Ты справишься, ты старший и я в тебя верю. Я люблю вас всех. Прощайте».

Запись кончилась. Снежана смахнула непрошеные слезы, удалила оставшиеся письма, успокоилась и позвала сына.