Её звали Алиса

К собственному удивлению, Игорь Викторович не оскорбился и даже не почувствовал себя уязвлённым. Пусть бурчит. Имеет право. В конце концов он действительно слишком увлёкся размышлениями и являет сейчас собой странное зрелище. Хлопнула дверь, увлекаемая за собой доводчиком, отрезая мужчину от лаборатории. Как-то машинально дёрнулась рука к звонку. Нажатие. Вот Алиса обрадуется. Пусть думает, что это было специально. Непонятно, откуда берётся это озорство, зачастую неуместное, но искоренить не выходило никак. Да и нужно ли? Особенно, когда твои сотрудники уже давно всё поняли. Даже начальству иногда нужна отдушина, пусть и в виде абсолютно дурацкой шутки.

В своём кабинете Гараевский чувствовал себя как дома. Радовала абсолютно каждая деталь: от простенькой кофемашины до завидной коллекции научных трудов на интересующие темы. Рабочий стол, заваленный бумагами, был знаком до каждой трещинки. Кожаное кресло, которое не раз служило импровизированной кроватью, когда необходим был хотя бы получасовой сон. И тапочки. Завкафедрой передвигался исключительно в них. Это было своего рода визитной карточкой. Студенты воспринимали, как хорошее чувство юмора, коллеги – как причуду, сотрудники других кафедр – как дурость. Но все они были не правы. Переходя на такую сменную обувь, Игорь Викторович просто давал себе возможность расслабиться, уменьшал градус ответственности. Те, кто знал его чуть лучше, хорошо это понимали. Алиса, кстати, тоже. Эти тапочки подарила именно она.

Работа. Сыворотка. Что ж. Если Федотова готова вводить сыворотку, значит стабильность синтезированных квантовых точек достигла семи дней. Интересно, в каких растворах результаты наиболее хороши? Предположить, на самом деле, было сложно. Хотелось бы увидеть предварительный отчёт до начала эксперимента, но тут он предпочёл остаться начальником-другом, а не переходить в категорию руководитель-тиран. Всё же подготовка документов требовала времени и ресурсов. А получить практический результат необходимо как можно скорее. Можно попробовать предложить помощь, но женщина, вероятнее всего, откажется. Это её детище.

Мысли об Алисе давались не легко. Можно даже сказать, что они приносили сплошной дискомфорт. Её поведение за последние годы сильно изменилось. Когда Федотова только пришла в лабораторию, ещё студенткой, то была тихой и скромной. Было легко её не замечать, но при этом работа всегда была выполнена отлично, с аккуратностью перфекциониста, вовремя. Дальнейшее продвижение по карьерной лестнице сделало из хрупкой девушки чуть менее хрупкую женщину, компетентную и востребованную на кафедре. Студентам нравилась лёгкость в преподавании Алисы Сергеевны, коллегам – исполнительность, а ему нравилось вообще всё. Какой же завкафедрой не будет рад сотруднику, к которому студенты организовывают добровольные очереди?

Сейчас же Федотова являла собой тяжёлое зрелище. Работа над собственным проектом лишила спокойствия. Непринуждённость будто исчезла из повседневного рациона. А радость всё реже отражалась на лице. Только сосредоточенность. Только серьёзность. Если бы можно было повернуть время вспять, то Игорь Викторович предпочёл бы не писать столь лестную характеристику в сопроводительном письме к техническому заданию. Можно было ведь сослаться на неактуальность темы, убедить, что это не рентабельно и как-то мягко отвести от женщины всё то, что сейчас поедает её целиком. Иногда, конечно, она улыбается. Как, например, сегодня в холле. Когда он встретил Алису смотрящей на рощу. Как же забориста и непредсказуема жизнь. Желание, самое сокровенное и бесконечно лелеемое, может, исполнившись, просто сломать тебя.

Что, если Федотова всё же нуждается в помощи? Или это его желание – помочь? Да, иногда Игорь Викторович ловил себя на мысли о том, что получает удовольствие от благодарности. Когда люди обозначают, что не справились бы без его помощи. Это не гордыня, но что-то близкое к ней. Просто без перегиба. Алиса часто благодарила. С самого начала своей работы в лаборатории. И не всегда это доставляло удовольствие. Ведь Федотова была максимально вежлива абсолютно со всеми. Казалось, на всём факультете нет человека, к которому она бы проявила хоть какой-то негатив. При этом, саму женщину на кафедре не все уважали. И тут Гараевский чувствовал свою вину.

Он позволил при коллективе особое обращение к Алисе. Хвалил её, ставил в пример, поощрял свободными днями и помогал с научной деятельностью усерднее, чем любым другим своим подопечным. Мало кто видел, что это действительно заслуженные привилегии. Федотова работала и брала на себя многие обязанности, от которых отказывались заслуженные сотрудники, кандидаты и старшие преподаватели. Все они рады были спихнуть кружки, встречи со студентами, ведение документов и прочую административную шелуху на плечи свежего человека. Вот только премии и благодарности отдавать ей не хотели. Сложно. Отношения в коллективе всегда напряжённые, доставалось даже завкафедрой.

Работать не хотелось совершенно. Гложила огромная стопка каких-то пробных статей, присланных на рецензию и требующих от Игоря Викторовича внимания. Вырвавшийся непроизвольный вздох прозвучал так громко, что на мгновение показалось, был слышен даже в коридоре. Желание бросить всё и сбежать зудело сильнее и сильнее. Когда же на глаза попался стикер с напоминанием «рейтинги!», стало совершенно невыносимо. Завтра он попросит Федотову о помощи с этой электронной ерундой, а сегодня поедет домой. И так уже времени – половина десятого.

Электронный замок отозвался классической мелодией, покорившей многих производителей стиральных машин, подтвердил, что дверь закрыта. Освещённое пространство коридора плавно переходило в широкий холл, где, как обычно, свет не горел. Следующий глоток видимости можно было получить уже только на лестнице. И как мужчина разглядел стоящую около окна фигуру, было совершенно непонятно даже ему.

– Алиса, подвезти?

– Спасибо, Игорь Викторович, но не стоит, – голос женщины был тихим и как будто бы печальным.

– Поздно ведь уже. Может хотя бы до метро? – Гараевский сам себе удивлялся.

Как он опознал в этой черноте Федотову? Зачем пристал со своим благородством, когда ему уже сказали «нет»? И ещё больше его смущало чувство. Идентифицировать которое никак не получалось. По крайней мере сходу. Но отчего-то очень не хотелось оставлять Алису одну.

– Нет, спасибо. Всё правда хорошо. Я жду такси.

– Это хорошо. Добирайся.

– И вы, Игорь Викторович.

Ярко освещённая лестница приняла в свои объятия заработавшихся допоздна. Сначала Гараевскийа, который такое время считал вполне приемлемым для ухода с работы. А затем и Алису Сергеевну, которая испытала за один этот день слишком много эмоций и являла собой жалкое зрелище. Синяки под глазами, опущенные плечи, обувь в руках.

Глава 4

Алиса проснулась поздно. Вернее будет сказать, что она проспала. Первым делом бросилась писать смс-ку начальнику: «Извините. Проспала. Возьму такси и скоро буду». Ответ порадовал: «Не спеши. Покушай. Приезжай к 12». Ну разве можно такого понимающего и заботливого завкафедрой называть бесчувственным или снобом? Это явно не о нём. Щедрость такая, видимо, из-за вчерашней усталости. Наверняка Игорь Викторович проникся её неудачами и решил дать время на выдох. Тем более, что с заданием справилась. Статьи пересмотрены, стратегия намечена. Единственная проблема: Алиса искренне не помнила, как и когда это сделала. Точнее, она припоминала, как садилась за ноутбук и даже листала какие-то документы. Но какая-то конкретика всё же ускользала.