В руках насильников. Попробуй выжить!

Я больше не выдержу его издевательств!

Так что же мне делать? Сидеть и ждать чего-то, больше нет возможности, всего за один день, этот чертов старик и избил меня так, что мне сложно дышать. А о том, что происходит сейчас внутри меня, и говорить страшно! Он сварил меня заживо изнутри! Я думаю об этом с ужасом и это пугает все больше и больше! Возможно, я не переживу эту ночь и умру в страшных мучениях от какой-нибудь жуткой язвы.

На какой-то промежуток времени я теряю чувствительность и перестаю вообще что-либо ощущать. Как жаль, что эти моменты длятся недолго… Как только тело теряет чувствительность, ко мне приходят ясность сознания, потому что в остальное время, я не могу даже нормально мыслить.

Но мысли не приносят мне ничего хорошего, только еще больший страх! Я до одури боюсь, что старик повредил мне кишечник и у меня уже образовались там язвы. Интересно, как образуются язвы? И выдержит ли мой кишечник, если этот старый козел еще попытается налить туда кипятка? Выдержу ли я такую пытку снова? Мне кажется, что ни один человек в мире не испытывал ничего подобного, что пришлось испытать мне, за это недолгое время.

Не понимаю, за что мне все это? Неужели, я сделала что-то плохое в жизни, за что меня так судьба решила наказать?

Почему сейчас здесь, напротив этого жуткого человека, нахожусь именно я, а не кто-то другой? Зачем я только согласилась ехать на работу в эту чертову Москву! Сейчас жила бы себе в своей деревне, устроилась бы учительницей в школе в библиотеку и спокойно жила себе, вышла бы замуж, родила детей…

Моё сознание рисует множество заманчивых перспектив моего вероятного будущего, которое, возможно, никогда уже не случится. Одно неверное движение, и в моей жизни образовался серьезный крен. Все пошло наперекосяк, когда я согласилась ехать с подругой на заработки Москву.

Интересно, что случилось с Верой? Я помню, что мы вместе сбегали с ней, но больше я ничего о ней не слышала. Надеюсь, что судьба с ней обошлась более благосклонно.

Мысли помогают мне отвлечься от жуткой боли. Ну это помогает не надолго. И сознание снова возвращает меня в реальность и я тону в этих жутких ощущениях, умирая от страха и ужаса в адских муках.

Старый капитан прикусывает губы от удовольствия и урчит, как кот, закрывая глаза и покачивая головой из стороны в сторону.

В страшном кошмаре я не могла себе представить, что буду вот так вот лежать голая, расставив ноги, чтобы какой-то полудохлый ублюдок смотрел на меня и пускал слюни.

Уже несколько минут он, не произнося ни слова, рассматривает мою изуродованную промежность.

Каждый раз, когда он начинает кашлять, у меня в груди все сжимается от страха. Этот проклятый кашель начинает у меня ассоциироваться с чем-то очень жутким и опасным.

Старик полностью освобождает мои ноги и развозит их в стороны. Еще несколько мгновений и под мою задницу он подкладывает сразу две подушки.

Теперь моя обнаженная промежность предстает перед ним во всей красе. Такая беззащитная и такая несчастная.

– Держи ноги повыше! – Хрипит он. – ляжки не сдвигай, я хочу рассмотреть тебя там получше!

Вынуждена опять подчиниться его приказу. Я боюсь этого человека до чертиков! Понимаю, что при других обстоятельствах, я просто пнула бы этого старого козла по его наглой рожи и попыталась сбежать. Но с этого корабля мне некуда бежать.

Скривившись от боли, я расставляю ноги в разные стороны, и согнув их в коленях, просто смиренно жду, что будет дальше.

Взору садиста теперь предстают скрытые до этого малые губки и моя опухшая бусинка клитора.

Сейчас, больше всего на свете, мне хочется умереть. И только представив на миг, что такая-то экзекуция ждет меня каждый день, мой рассудок отказывается работать! Неужели, у этого подонка нет ни капли сострадания? Ведь я живой человек из крови и плоти, я гожусь ему во внучки! Что могло такого произойти в его жизни, что он стал настолько жестоким человеком? И какова бы ни была причина, причем здесь я? Почему он сейчас отыгрывается на мне?

Держать ноги навесу, без помощи рук, оказывается довольно сложно. Из-за морской качки мне приходится постоянно балансировать, удерживая равновесие.

Ничего! Ничего, нужно немного потерпеть. Это гораздо лучше, чем терпеть его побои. Сейчас от меня требуется просто молча держать ноги навесу и помогать этом гаду лицезреть мои половые органы.

Ноющая боль в кишках постепенно притупляется. Сейчас у меня преобладает ощущение, словно внутри зарождается что-то живое. Я чувствую, как там что-то шевелится. Это очень пугает меня, хотя, мне кажется, что меня уже сложно испугать.

Опасения того, что из-за этой проклятые клизмы с кипятком у меня могут открыться язвы, не дают мне покоя. Я много раз жизни слышала различные жалобы и истории про язвы желудка и кишечника, но никогда не придавала им значения.

Я не могу восстановить в памяти совершенно никакую информацию, которая касается того, что меня так сильно волнует. Я не могу вспомнить, ровным счетом – ничего. Мой мозг старательно отфильтровал ненужное и теперь мне остается только гадать – какие последствия меня могут ждать после этой чертовой пытки.

Старик снова очень долго рассматривает меня, то приближая свое лицо вплотную к моей промежности, то отстраняя его почти на метр. Каждый раз, когда он приближается почти вплотную, я чувствую его мерзкое дыхание и на свои половых губах, тогда я инстинктивно замираю, словно ожидая от старого хрыча какого-то нового выпада.

Рассматривая мою промежность почти в упор, капитан то и дело облизывает свои губы. А затем, не выдержав, хватает меня двумя пальцами прямо за мягкие выступающие вперед складки малых губ. Он довольно грубо сжимает их пальцами, затем оттягивает их в разные стороны вгрызаясь в них своими ногтями.

Снова эти идиотские игры маленького ребенка, впервые увидевшего женские органы! Он по-детски смеется и продолжает мять мои губки, теребя их в разные стороны. Затем он берет и трет ими одна о другую.

Я лежу, все также затаив дыхание и едва всхлипывая, стараюсь не привлекать его излишнее внимание к своей персоне. Пока он занят новым развлечением, он не причиняет мне новой невыносимой боли, и меня это устраивает. Есть возможность слегка передохнуть от его пыток.

Его странные и необычные действия способны свести с ума кого угодно! Когда он с силой впивается ногтями в самую нежную плоть, я не выдерживаю и начинаю умолять его прекратить. Но его ногти все больше и больше медленно сжимаются и я уже ощущаю, как моя кожа и что-то внутри моих малых губ, отчаянно пульсирует.

– Прошу, отпустите! Хватит меня мучить! – снова начинаю умолять его еле слышно. Где-то в глубине души у меня еще теплиться надежда, что он сжалиться надо мной. Опомниться, увидит, что творит и прекратит! Может быть, у него просто временное помутнение? Может быть, если я смогу ему помочь рукой, он отстанет…

Да, я готова на это! Я буду с радостью дрочить этому ублюдку, лишь бы он прекратил мои страдания! Я даже, пожалуй, не буду против, если он уже приступит к удовлетворению своей похоти и просто воспользуется моим телом, как и все остальные до того, как я оказалась на этом проклятом плавающем корыте. Я больше не выдержу его издевательств! Не выдержу!!!

Старик ничего не отвечает, но реакция, все же есть. Он сначала стискивает до скрежета зубы, потом поднимает свой суровый взгляд, вздергивает вверх одну бровь и едва заметно улыбнулся.

– Я могу вас удовлетворить ручками, пожалуйста, не бейте больше! – воспользовавшись моментом, прошу его снова.

Он внимательно смотрит на меня и молчит. Начинает тяжело и злобно дышать.

– Ты слишком юная и глупая! Ты ничего не понимаешь! Помолчи, и не смей больше мне указывать! Я сам знаю, когда и что нужно делать! – выругавшись, он снова хватает меня за малые губы, вцепляется ногтями и с силой прокручивает их.

Дикий визг оглушает каюту. Мне снова кажется, что мои крики разносятся по всему кораблю, но шум волн, который я слышу, говорит об обратном. Никто меня не слышит! Никто не поможет! А если и слышат, то предпочтут не вмешиваться в дела своего капитана.

– Я сегодня помогу тебе очиститься, через боль из тебя выйдет вся скверна, ты снова будешь, как новая! – улыбается старик, оголяя ряд своих гнилых зубов.

Затем он снова внимательно всматривается в мою промежность.

– Какая же ты у меня хорошенькая, губки пухленькие, словно створки морской ракушки.

Веселая жизнь на корабле

Это был самый первый день моего морского ада. Сколько раз в уме представляла себе круиз по морю, но ничего подобного мне бы и в голову не могло прийти!

Старик в тот день меня больше не порол, но почти до вечера развлекался с моей промежностью, щипая ее, оттягивая, снова навешивая прищепки.

Обессиленную, меня отвели снова в трюм, бросив в клетку, но в этот раз, один из матросов принес мне одеяло. Так, завернувшись в него, я и отключилась до самого утра.

Сквозь сон я ощущала жгучую боль, которая никак не проходила. Складывалось впечатление, что я медленно умираю. Моё тело просто отказывалось слушаться меня. Несколько раз я просыпалась от прострелов в кишечнике, но затем, снова отключалась, почти сразу же.

А утром меня снова отвели к капитану… И все началось снова. Он клал меня себе на колени и долбил по заднице рукой, веревкой, сапогом, – в общем всем, что под руку попадалось!

Я кричала и вырвалось, продолжая снова и снова умолять его прекратить, наверное, уже даже не надеясь на чудо, так, по инерции. Больше всего меня удивляет еще и то обстоятельство, что никто из матросов даже не пытается мне помочь!

Это словно какой-то другой мир, раннее мне неведомый. Тот мир, в котором я выросла, был совершенным. В моем окружении всегда были люди, которые заботились обо мне, а я заботилась о них, меня так приучили.

Нет, конечно же, среди моего окружения в нашей деревне были и недоброжелатели, но даже в каждом из этих не приятных мне человечков, присутствовала жалость и сострадание. В вот что с этими людьми, которые здесь, на этом корабле, – я совершенно не понимаю!

Может быть, это необычные люди, а какие-то звери? Может быть, на этом корабле собран особый контингент, например, бывшие заключенные или маньяки-насильники, не знаю, что даже думать, я раньше никогда не сталкивалась с такой жестокостью и бессердечностью.

Мои боли в кишечнике снова и снова начинают беспокоить меня и от этого, мне еще больше становиться страшно! Меня пугает еще и то, что возможности старика – безграничны! Что он захочет делать в следующую минуту – я даже боюсь представить!

Я знаю только одно: чтобы он не предпринял, мне будет очень и очень больно и это никогда не прекратится…

Третий день моего Ада показался мне намного спокойнее, чем первый и второй. Может быть, я уже просто привыкла? Хотя, разве можно привыкнуть к тому, что тебя постоянно бьют и пытают? Видимо, можно.

Самый удивительное, что за эти три дня, старик еще ни разу не пытался меня изнасиловать. Все, на что он был способен, это перед тем как отпустить меня на заслуженный отдых, просто кончить на мои губы. Это было для меня сигналом к тому, что все кончено и я могу быть свободна.

Ну что ж, меня это тоже устраивает. Хотя бы не приходится принимать в себя эту мерзопакостную грязь, которой покрыт ему проклятый орган.

В самый первый день, когда все это началось, я была уверена, что он вставить мне в рот свой член и заставит сосать, и тогда я просто упаду замертво от отвращения.

Но, к моей радости, он до сих пор этого не сделал. Я очень надеюсь, что не сделает.

На четвертый день, моё тело все больше и больше перестает реагировать на его удары. Нет, я не перестала чувствовать, мне по-прежнему больно, но я уже не кричу так сильно, как в первый раз. Может быть, я просто устала кричать, может быть, просто не хочу доставлять радость этому подонку.

Ну и старик зря времени терял, каждый раз, он пытался придумать что-то новое, удивляя меня все больше и больше своей больной фантазией.

По ночам мне очень тяжело засыпать, некоторые раны на моем теле уже не заживают. Я чувствую, что от меня начинает пахнуть. Этот жуткий и неприятный запах, словно что-то тухнет, но у меня нет возможности посмотреть и хоть как-то проверить, что со мной не так. В последнее время мне на ночь стали связывать руки и ноги.

Во время пыток, я стараюсь уходить глубоко в себя и думать о чем-нибудь: вспоминать прошлое, когда все было хорошо и прекрасно. Почему я не ценила эти сладостные моменты своей жизни? Боже, как мне хочется увидеть мою маму, обнять своих родных и близких, сейчас я все бы отдала за это!

Интересно, что она думает о моем исчезновении, ищет ли меня? Может быть думает, что я погибла и меня уже давно нет живых? Не знаю, что для нее будет лучше: знать, что я в плену и меня постоянно пытают, принуждая к сексу? Или что я валяюсь мертвая где-нибудь в канаве?

Я предпочитаю не думать об этом, но мысли постоянно возвращают меня к этому. Теперь я плачу уже не от боли, а от душевной раны. Мне безумно жаль, что я причинила боль своим близким. Ведь я хотела всего лишь помочь им, заработать денег, помочь бабушке с лекарствами, поднакопить на поступление в университет…

Последние несколько дней я постоянно думаю, как вообще такое могло произойти, что я оказалась в такой жуткой ситуации. Неужели, я родилась, хорошо училась в школе, мечтала и стремилась к чему-то большему и все это ради того, чтобы стать жертвой какого-то сумасшедшего маньяка и умереть на корабле, чтобы меня потом просто выкинули, как ненужный мусор на корм акулам?

От этих мыслей мои глаза постоянно наполнены слезами. Старик пытается причинить мне физическую боль, потеет и лезет из кожи вон, но он даже понятия не имеет, что такое душевные страдания и насколько они могут быть более ужасными, какую боль они могут доставить человеку.

Иногда я получаю от старика указания, типа таких: раздвинуть ноги пошире, перевернуться, оттопырить ягодицы, встать перед ним и нагнуться, пока он порет меня ремнем. Например, последние дни он меня уже не связывает, он знает, что я никуда не убегу и не буду пытаться защитить себя. Он полностью сломал мою личность. Растоптал моё внутреннее я. Теперь я просто марионетка и буду выполнять все, что он скажет.

Самым тяжелым для меня является еще и то, что я добровольно вынуждена подчиняться этому подонку. Я должна играть по его правилам и удовлетворять его безрассудную похоть. То, что он делает со мной, не укладывается в голове. Это не просто ненормально, это садизм в чистом виде!

Каждый раз, когда он достает свой член и начинает заставлять меня гладить его, я с отвращением делаю это, и в этот момент ощущаю особенно остро, как моя гордость растворяется во времени и пространстве, уходит в небытие.

Я вынуждена жить сейчас ради того, чтобы удовлетворять этого старого козла! Неужели, человеческая жизнь так мало стоит? Хорошо, не буду брать человечество в целом. Неужели, моя жизнь так мало стоит? Почему это происходит именно со мной? Если на свете есть бог или какие-то высшие силы, неужели не могут вмешаться и помочь мне?

В самый отчаянный моменты невыносимой боли, когда старик делает что-то такое, от чего темнеет в глазах и перехватывает дыхание, я начинаю молиться. Я молюсь так, как умею, делаю это искренне и от всей души, надеюсь, что кто-нибудь меня услышит!

Вспоминаю слова Сергея, что на корабле меня доставят к какому-то моему новому хозяину. При этих мыслях, у меня загорается слабая надежда, что этот старик – всего лишь временный властитель. Мне нужно немного отмучиться, а дальше меня привезут в какой-нибудь гарем, где я буду просто жить среди множества наложниц, и меня раз год будет трахать какой-нибудь богатенький шейх.

Хотя, судя по тому, что старик вытворяет с моим телом, надежда все больше и больше тает. Если меня хотят продать какому-то мужчине, словно товар, так зачем же портить мой товарный вид?

Нет, тут что-то не то, но я не могу разобраться в этом. Может быть, этот проклятый старик и есть тот самый покупатель, которому меня продал Сергей? Тогда, выход у меня только один: кинуться за борт и прекратить эти мучения!

Но, может быть, что-то еще измениться… Может быть, еще немного подождать и подвернется момент, когда я смогу сбежать! Только ради этого момента, я все еще живу и не пытаюсь разом прекратить мучения.

На седьмой день, когда меня ведут к капитану, я успеваю увидеть что-то, отдаленно напоминающие берег. Моё сердце встрепенулось. Может быть, мне показалось?

Сам старик и его экипаж – довольно странные. В моем представлении, капитан – это человек, который руководит судном и постоянно стоит у штурвала.

Этот же старик, практически не выходит из своей каюты, только изредка отдает приказы и почти всегда – через дверь.

Еще одна странность для меня: это тот факт, что мы со стариком, вовсе не разговариваем друг с другом. Я просто выполняю его приказы, а он просто измывается над моим телом. Так проходили дни, моя ежедневная обязанность в роли игрушки для битья – стала моей неизбежностью. Каждый день я проходила испытание за испытанием, становясь более черствой и заторможенной.

Так проходил день за днем. Вместо обещанной недели “заплыва”, я провела на корабле почти три недели, а может быть и больше! Каждый день я ждала, когда мы причалим и я покину это проклятое место! Каждое утро меня вели к старику и каждый вечер я отключалась от дикой боли, медленно умирая в страшных муках.

Характер моих болей изменился, он стал распирающим и складывалось такое впечатление, что моё тело изнутри просто разрывает! Словно что-то внутри меня пытается выйти наружу, но никак не может это сделать. Я не могла сосредоточиться ни на чем другом, только на этой ноющей и распирающей боли внутри моих внутренностей.

Порой, мне было сложно определить, что именно у меня болит… Но когда я старалась это выяснить, боль будто усиливалась и я сразу же переключалась на воспоминания о чем-то хорошем. Не хотела давать этой чертовой боли заполонить мой разум и свести меня с ума!

Но это что-то, как какой-то несозревший гнойник, который нельзя выдавить, особенно давал о себе знать по ночам. Жесткие прострелы, заставляющие вскрикивать и стонать. Острые и жгучие. Я открывала глаза и видела перед собой красные полосы, словно все вокруг было покрыто красной краской, хотя вокруг было темно.

По мере заживления, характер этой злобной боли внутри кишок, стал меняться от острой до тянущей. Я спала всего по 2–3 часа, периодически пытаясь поменять положение, чтобы снизить напряжение.

А утром, все повторялось снова и снова. Старик порол меня ремнем, затем вешал прищепки, просил прищемить прищепками его член, а затем трахал мою ладонь. Изредка он придумывал что-то новое. Благо, до моего ануса ему больше не было никакого дела и там все постепенно, хоть и слишком медленно, приходило в порядок.

Последние несколько дней старик удивил меня… Когда он кончал, он собирал свою сперму в стаканчик, затем заставлял меня ложиться в такую позу, что мои ноги оказывались над головой, а затем он заливал в меня свое семя.

Несколько часов я могла так “простоять” на голове, прислонившись спиной к стене и задрав ноги вверх. Старик в это время выполнял какие-то действия: он мог пороть меня ремнем, мог ощупывать мои половые губы и украшать их прищепками, а мог вылизывать свою же сперму из моей промежности.

Моя шея затекала настолько, что мне иногда казалось, что я потеряю сознание, но я была стойкая и всегда выдерживала все его истязания. Я думала, что это самое страшное, что со мной может происходить… И мне оставалось только дождаться, когда мы, наконец-то, причалим!

Долгожданная земля

Мы причалили! Моё сердце готово выпрыгнуть из груди! Неужели, пришел конец моим страданиям? Утром, меня никто не пришел провожать на пытки, это значит, что в моей жизни грядут перемены! И может быть, судьба ко мне не так жестока, как я думала?

Над головой я слышу, как все суетятся и бегают. Что-то происходит там, за пределами моего зрения, и меня беспокоит, что я ничего не вижу. Мне остается только догадываться…

Почти до вечера ко мне никто не заходил. Я несколько раз уснула, чему была очень и очень рада. Капитан – словно провалился под землю. Может быть, это ничтожество подохло от старости, где-нибудь там, у себя в туалете? Это было бы слишком хорошо, но так не бывает в жизни. По-крайней мере, в моей.

Все больше и больше я ужасаюсь, в какие невыносимые условия меня поставила судьба. Неужели, я когда-нибудь смогу выйти отсюда и стать свободной? Даже если и смогу, как я буду жить после того, что со мной произошло? Кто захочет взять меня в качестве жены после такого? И смогу ли я рожать детей, после того, как они мне отморозили тут все органы?