Предчувствие

На этой фразе Мия чуть не подавилась чаем, выплюнула остатки обратно в чашку и с долей недоверия посмотрела на своего друга. Ведь так не бывает. Все знают, что так не бывает. Этот жестокий мир, в котором существуют родственные души, подчиняется таким же жестоким правилам. Предназначенные друг другу могут испытывать те же чувства и даже видеть глазами своих пар, если их эмоции зашкаливают, будь то, к примеру, сильная боль или удовольствие: душевные или физические. После того разговора с Камиллой она сама проверила и перепроверила много-много раз: если появляются видения, связь уже никак не разорвать, и смерть – единственный существующий выход из этого безумия.

– Как? – Вот что волновало её в этот момент больше всего.

– Мия… – Алекс вздохнул. – Это очень серьёзная вещь, на такое непросто решиться, и дело не в родственной душе. Цена за этот разрыв слишком велика.

На мгновение она всё же засомневалась, а затем цокнула языком и вполне себе спокойно вылила чай в раковину, заменяя на новый:

– Не хуже, чем всю жизнь страдать от постоянных галлюцинаций, выворачивающих тебя наизнанку. Я просто хочу быть свободной.

– Даже если расплачиваться за это будешь не просто до конца своих дней, а целую вечность?

Мия наблюдала за ним несколько секунд немигающим взглядом, без намёка на колебания, а потом почти неуловимо грустно улыбнулась.

– Даже если вечность.

– Знаешь, тебе следует как-нибудь поехать в Европу, в Румынию, например, – выдохнул Алекс. – Я тебя кое с кем познакомлю.

Эта ночь стала первой, в чреде непрекращающегося на протяжении трёх лет бреда, когда она наконец по-настоящему выспалась. Её интерес не угас, а наоборот только распалился, давая такой запал энергии, что к концу репетиций выматывалась не она, а сам Ландау, чего уж говорить про остальных танцоров.

Остальные откровенно её сторонились, а когда в помещении появлялся Алекс – вовсе смущались. Сразу было видно, Камилла постаралась донести новость до каждого. Мия не сразу поняла, что почти весь этот ропот основан на зависти, и не к кому-то постороннему, а в отношении неё самой, ведь она – первый кандидат на роль примы.

В один из дней, Мия решила посмотреть на своего друга со стороны, не как та, кто видит его ежедневно по сети или постоянно общается в свободное время – не как кто-то близкий. Она смотрела, всё больше убеждаясь, что Алекс прекрасен настолько, насколько это вообще возможно, практически идеален. Неудивительно, что псевдо-новость о том, что они – родственные души, вызвала зависть у окружающих. Мия не сразу разобрала странное чувство, поселившееся у неё в душе… Она и сама ревновала друга к его истинной паре, но отмахнулась от этой мысли и прикусила губу, ведь у Алекса нет метки.

– А каково это – когда нет родственной души? – Тем же вечером поинтересовалась Мия, сидя рядом с ним за просмотром фильма.

– У меня её не то, чтобы нет. – Алекс вздохнул. – Она была.

– Была? – Фильм сразу отошёл на второй план, всё её внимание было приковано к другу.

– Я с ней познакомился незадолго до семнадцатилетия. – Он кивнул. – Мы решили, что в этот же день разом оборвём связь.

– Почему? – Едва ли не вселенское недоумение в одном только слове.

– Она оказалась старше меня на двадцать лет, замужем и с двумя детьми. – Алекс поёжился, вспоминая. – Сама понимаешь, это тебе разница даже не в десять лет.

– Тогда почему метки нет?

– Она есть, просто другая.

– Другая?

Ситуация приняла новые обороты. Алекс откинулся на спинку дивана, скользя взглядом по потолку и пытаясь подбирать правильные выражения, затем вытянул прямо перед собой правую руку.

– Ты её не увидишь, но она есть. Тут. – Он кивнул, указывая на центр ладони, где выделялась линия жизни. – При ультрафиолете правда видна.

– А я думала, что байкерские перчатки – часть твоего диджейского образа, – хмыкнула Мия и провела пальцем по чужой ладони, ощущая несвойственную коже ребристость. – Странно так…

– Мы просто не успели. Она как раз ехала ко мне на встречу, когда в машину врезался другой водитель. Я очнулся уже в больнице, родители тогда знатно перепугались, а оказалось – болевой шок, переданный от соулмейта. Пришлось искать другие пути, когда её выписали.

– Она хотя бы тебя поняла. – Мия поджала губы. – Постаралась всё исправить.

– Да. За это я ей очень благодарен.

Мия ещё хотела спросить, что именно они сделали, чтобы разорвать связь, где настоящая метка друга, почему у того шрам на рёбрах, но промолчала, потому что понимала – на сегодня лимит исчерпан, итак ей стало известно слишком многое. Её уверенность в необходимости отказаться от пары росла в геометрической прогрессии, поэтому уже в аэропорту, незадолго до отправки самолёта, она с трудом сдерживала желание отправиться вместе с Алексом.

– Если не передумаешь через полгода – звони, я всё устрою, – сказал ей на прощание Алекс, кратко обнял одной рукой и ушёл к терминалу.

Мия проводила его взглядом, будучи уже абсолютно уверенной, что решение не поменяет. Ей надо просто продержаться шесть месяцев, и тогда она освободится от Владислава раз и навсегда. Плевать, какую цену за это придётся заплатить, потому что с каждым днём проклятая метка жгла всё сильнее, будто её ежедневно прижигают раскалённой кочергой.

***

Именно с этого момента жизнь Мии приняла крутой оборот, хотя она ещё не подозревала о том, насколько всё серьёзно. С этого самого разговора, с их прощания начался новый путь – путь, приведший её к Марго, к самой страшной и коварной женщине, что ей доводилось и ещё придётся встретить. Если бы она могла вернуться в прошлое и сказать самой себе, что ей предстоит, то стала бы тогда соглашаться на сделку? Мия не могла на это ответить. Потому что произошедшее после казалось ненастоящим, будто она попала в фильм ужасов, в настоящий кошмар, и речь шла не только о борьбе за собственную жизнь, но и за свою душу.

***

Мия считала, что нет ничего лучше блаженного неведения: когда не знаешь, кто твой предназначенный, никогда с ним не встречалась, а в идеале – живёшь в другом уголке планеты. Мия же постоянно видела Владислава, воркующего с любимой – по его же лживым утверждениям – Инес, но совершенно точно знала, что по ночам в их постели всё чаще появляется кто-то третий.

Незнание восхитительно – раз за разом убеждалась Мия, наблюдая дневную любовную идиллию на репетициях, но затемно желала несчастной женщине найти истинного соулмейта. Пока однажды не заметила у той чёрную татуировку с необычным, явно французским именем на лопатке, и от всей души пожалела Инес, хотя вслух это не озвучила.

Ей в голову даже пришла совсем уж безумная идея предложить Инес поехать вместе в Румынию. Раз они смогут помочь Мие, то наверняка и для этой несчастной что-то придумают. Но она вовремя поняла: не выйдет, Инес любит Владислава, причём любит искренне, всем сердцем, а не из-за навязанных судьбою чувств, как сама Мия. Она пустила всё на самотёк и начала готовиться к следующей постановке. Тренировки и репетиции – вот что теперь занимало всё естество, отвлекая от пульсирующей надписи на теле, которая, как назло, и пекла, и чесалась, и отдавала болью по всему организму.

Мия понимала чего «требует» от неё душа и была уверена, что Слава не откажет, но упрямо, сцепив зубы, продолжала терпеть и упражняться. С Алексом они созванивались практически каждый день, но стоило ей заикнуться о вопросе меток – тот сразу сливался по самым глупым причинам. А время было неумолимо, и вот наступила очередная премьера, где она была солисткой. Даже Алекс приехал посмотреть. Стоя на сцене и прижимая букет цветов к груди, Мия пыталась улыбаться несмотря на то, что желанная роль не принесла ей удовлетворения, словно метка отравляла всё: от привычных будней до мечты.

После многочисленных поздравлений, Алексу удалось увести её прямо из-под носа надоедливых поклонников и вездесущего балетмейстера и оттащить в укромный уголок, подальше от любопытных глаз.

– Пойдём сегодня отпразднуем? – Слишком странное предложение для такого парня.

– Ты серьёзно? – Мия не поверила своим ушам.

– Конечно. – Тот кивнул. – Тут кое-кто приехал по работе и, знаешь, я думаю, что вам стоит пообщаться.

Мия на мгновение напряглась, но в глазах напротив читалось исключительно умиротворение и спокойствие. Она сразу расслабилась и облегчённо выдохнула:

– Хорошо. Где и когда?

– Сейчас и со мной.

Алекс перехватил её под руку и, петляя между поворотов и этажей, вывел на улицу, где был припаркован мотоцикл. А дальше всё так привычно и естественно: шлем на голове, горячая даже через кожу куртки спина, руки сцепленные в замок на чужом животе, и скорость, дарующая пусть и мнимое ощущение полёта и свободы. Байк затормозил довольно неожиданно, но плавно, припарковался едва ли не на самом выезде из города возле странного здания. Алекс слез, подал ей руку, и Мия пошла за ним, хоть и сама не понимала откуда у неё вообще такое безоговорочное доверие к этому человеку.

Вместе они вошли в здание, проскользнули по узкому коридору, освещённому лишь одной лампой у самого потолка. Алекс толкнул массивные створы без ручек, проходя в зал и одним жестом приглашая следовать за собой. В помещении царил полумрак, за немногочисленными столиками на бархатных диванах расположилось всего несколько человек, а на сцене – довольно привлекательная афроамериканка обнимала микрофон, напевая задушевную мелодию восхитительным контральто. Мия могла бы заслушаться, если б Алекс не дёрнул её за край куртки, потянув в самый дальний угол, откуда открывался прекрасный обзор на заведение в целом.

– Присаживайтесь. – Глубокий, но мягкий голос Мия услышала раньше, чем успела разглядеть его владельца.

Она опустилась на удлинённый угловой диван, замечая, как друг присел напротив, и устремила взгляд на человека, скрытого за клубами сигаретного дыма. Наконец фигура подалась немного вперёд: в очертаниях можно было разглядеть женщину около сорока лет, с вьющимися, явно высветленными из-за тёмных корней волосами чуть ниже подбородка и пронзительными глазами цвета поблекшего зелёного фианита. У неё были тонкие, но острые черты лица, и Мия подумала о том, что в молодости та наверняка была очень красивой. Женщина окинула её нечитаемым взглядом, от которого по спине прошлись мурашки, и протянула руку, представляясь:

– Марго.

Мия кивнула, сглотнула и пожала на удивление тёплую и сухую ладонь. Почти приятно.