Лето прошлой жизни

– Даша, она очнулась.

– Вижу. Здравствуйте, Анна. Как Вы себя чувствуете?

– Хорошо, – я не узнала своего голоса. – Что случилось?

Марья Ивановна принесла мне круглое зеркало, и я не ужаснулась отражению. На меня смотрела замученная, бледная женщина с синяками под глазами.

– Анна, мы можем связаться с Вашими родными? – говорила Даша.

– Зачем?

– Сколько Вы не ели?

– А это. Сейчас поем.

– Вы не покупали продукты ни разу. А Вы здесь уже неделю.

– Как неделю? – я постаралась подняться, но у меня не получилось. Какая-то слабость в руках, ногах, по всему телу. И странная дрожь.

– Аня, мне не нужны здесь мёртвые барышни! – всхлипывая сказала Марья Ивановна.

– Скажите, кому мы можем позвонить из Ваших родных? Если Вы по-прежнему будете молчать, то я Вас заберу в больницу.

– Хорошо. Вот телефон моей дочери. Зовут Инна. Она в этом городе на практике сейчас.

– Хорошо. Марья Ивановна, позвоните девочке и помягче попросите приехать, а я поставлю капельницу с глюкозой. А то мы её из этого состояния не выведем.

Мне поставили капельницу. Хозяйка после звонка Инне сидела рядом и причитала.

– Доченька у тебя хорошая. Сейчас приедет. Кто же тебя, милая, до такого довёл? Если бы я не пришла тебя проведать, то ты бы с голоду умерла или зачахла, –гладила меня эта добрая женщина по руке.

– Анна, я не знаю, что там у Вас случилось, но полностью согласна с Конфуцием, который говорил: «На самом деле жизнь проста, но мы настойчиво её усложняем.»

И тут я первый раз заплакала, так навзрыд и в голос.

– У меня муж загулял. Он нашёл себе молодую красивую любовницу. Я лягушка по сравнению с ней!

– Ой, дура -то! Из-за хрена какого-то себя чуть не извила! – выдала Марья Ивановна.

– Мой отец не хрен, – на пороге стояла Инна. – Мамуля, что происходит?

Она подскочила ко мне. Взгляд был как у перепуганной мышки. Слёзы не заканчивались. Они текли по щекам, и я ничего не могла сделать!

– Мамуль, как ты тут оказалась? – спросила дочь, когда я немного успокоилась.

– Инночка, я приехала побыть одной, – шёпотом говорила я.– Мы с папой разводимся. Примите, пожалуйста, это как данность.

– Здесь во всём надо разобраться, – философски сказала дочь.

– Не в чем разбираться. Я не смогу больше с ним.

– Мамуль, это твой выбор. Я всегда буду с тобой. Но давай это обсудим попозже.

– Деточка, пока стоит капельница, пошли на кухню. Ей надо бы бульон сварить, а для начала в магазин сбегать, – советовала Марья Ивановна.

– Тогда я в магазин пулей. А Вы, – обратилась к Даше Инна – Напишите, пожалуйста, что ей сейчас можно и что нужно.

Даша начала писать список. Я погрузилась в сон. После града слёз стало немного легче.

Когда я очнулась, Марьи Ивановны и Даши уже не было. Дочка спала рядом в кресле. Сил моих хватило дойти до туалета и назад. Душ принять я не смогла.

– Мамуль, ты можешь рассказать, что случилось? – спрашивала Инна, когда я вернулась.

Я коротко её рассказала, опуская моменты, которые не должна знать дочь. Она молчала.

– Доченька, ты постарайся не осуждать папу. Это у нас с ним всё развалилось, вас с Игорем он по-прежнему любит.

– Мам, я достаточно взрослая. Предательство, как не назови, является предательством.

– Ты ещё мала, чтобы всё понять. Тебя с братом он не предавал, и я уверена, не предаст никогда.

– Мам, я бы его сейчас ударила!

– Нельзя. Даже думать так нельзя!

– Хорошо, я сейчас все мысли оставлю при себе. Обещаю, что попозже над этим подумаю, а сейчас надо поесть бульон. Мам, ты должна мне помочь. Ты же понимаешь, что я должна быть на практике. А если ты будешь долго приходить в себя, я всё брошу и буду тут.

– Девочка моя, мне гораздо лучше. Завтра смело можешь ехать по своим делам, а в течение дня будем созваниваться. Да и сегодня вечером иди уже туда, где должна быть.

– Однозначно, я буду ночевать с тобой. Во всяком случае сегодня.

Я стала постепенно возвращаться к жизни. Сегодня вечером мы с Инной вспоминали нашу жизнь.

– Мам, а помнишь, когда Игорь головой в перилах у бабушки застрял? – смеялась Инна.

– Конечно помню. Дедушка тогда взял пилу, чтобы стойки отпилить и Герку выпустить, а ты решила, что он брату голову пилить будет и устроила истерику. Ничего не слышала и орала, чтобы его не трогали!!!

– Ага, вам всем смешно было. А я чуть с ума не сошла.

– Ты лучше вспомни, когда ты плакала из-за первой любви. И никому не говорила, что случилось. И Герка тогда четырём своим друзьям лица набил, не разбираясь, кто обидел.

– Да, мам, с братом мне повезло. А помнишь, когда мы котёнка домой притащили. Блохастика.

– Помню. На нем живого места не было. А вы его в игрушки прятали. Так мы потом с месяц блох по дому выводили.

– Мам, а куда он потом делся?

– Так мы с отцом его в живой уголок в школу отнесли.