Джареф. Кровь. Цикл Мемуары Бога

Совсем. Никто.

Был слышен шелест ткани за спиной, это араниль подошла со спины.

– Джареф, вам не хорошо? – столько участия прозвучало в ее голосе.

– Ничего не случилось, айя. Ничего с чем я не справлюсь. Завтрак?

– Не ем по утрам, – девушка выглядела лучше, чем накануне. Видимо энергия эрнийца утолила ее голод на время.

– Буду ждать внизу, – оставаться в комнате с девушкой было тяжело. Натягивая сапоги, я понял, что прошло больше двух месяцев с момента, как я стал свободным от физического плена. Но морально, я все еще был там. Подхватил плащ с крючка и вышел на площадку. Рядом копошился сосед – помятый, но довольный. Его энергия восстановиться в ближайшее время, ведь он обычный мужчина без магических способностей. – Доброе утро.

– Доброе, – закряхтел эрниец, пытаясь совладать с дверью. – Не могли бы вы мне помочь? У меня слабость с утра, не могу провернуть ключ.

– Да, мне не составит труда вам помочь, – невысокий эрниец отступив в сторону, оперся о стену, вытер пот с высокого лба тонким батистовым платочком. Добротная одежда выдавала в нем служащего банка, немного сутулая фигура и тонкое телосложение – скорее клерка, чем вышестоящих по карьерной лестнице. У него было тонкое узкое лицо и едва заметные под растрепанной шевелюре рога – в количестве трех пар, словно у бегемота – уходящие ото лба по вискам к затылку. Желтые глаза с узким зрачком, и небольшое клеймо у правого глаза в виде витиевато изогнутой бабочки выдало его принадлежность к племени эномов. Было время, когда я встречался с вождем данного племени и подобные рожки на его голове смотрелись природной короной, украшенной драгоценными камнями, золотыми цепочками и черепами мелких животных. Бабочка главы племени была с большим продолжением до пупа и ниже к правой пятке. А представитель, что сейчас тяжело дышал рядом, видимо дальний родственник того вождя.

И, правда, ключ не желал проворачиваться в замочной скважине. Я вынул его. Ну да, из-за своего состояния, эрниец неправильно вставил ключ в замок. Щелчок закрытой двери известил о завершении маленького полезного дела с утра.

– Держите, – я вернул предмет эрнийцу. – Вам нужно выпить что-нибудь бодрящего. Пойдемте, провожу до барной стойки.

– Буду премного благодарен, – выдохнул эрниец, который до этого смотрел на лестницу, словно на непреодолимое препятствие. «Если его увидят маги в таком состоянии, араниль под моей охраной пострадает». Пришлось незаметно подзарядить мужчину своей жизненной силой. К концу спуска, эном уже не висел на мне, а вполне бодро шагал сам, слегка поддерживаемый мной. – Благодарю вас, айер.

– Джареф, – я подсказал свое имя. – Не стоит благодарности. Вы бы сделали то же самое на моем месте.

– Каир, – улыбнулся ойд, но следом погрустнел. – Боюсь, что нет, айер Джареф. Мне не хватит силы духа предложить помощь, ведь я не уверен, что справлюсь. Во-первых, вы очень высокий и тяжелый для моего плеча, а с ключом… да тут моя рассеянность с утра сработала злую шутку. Во-вторых, вы акан. Если бы я не был в таком состоянии, не попросил бы вашей помощи. Банально, но я вас боюсь.

– Понимаю, – у барной стойки стояла жена Кхалеша, тихо напевая мелодию. Ее длинные пальцы проворно справлялись с крючком и пряжей, а на коленях лежал почти связанный мужской свитер из темно-синей шерсти. – Оставлю вас здесь, – я усадил эрнийца на трехногий стул и повернулся к женщине. – Доброе утро, айя Марха.

– Доброе утро. Кхалеш сейчас вернется, – женщина слегка устало, но довольно улыбнулась. – Он решил найти для вас персональный завтрак. А вы, айер Каир Трад, желаете позавтракать?

– Да. Что-нибудь для бодрости.

Разговор я не стал слушать. Отошел к большому окну, открывающему вид на утренний торговый квартал. Верховые животные тихо плелись по туманной улочке, шлепая когтями, копытами, лапами по уже талому снегу. Лавочники открывали свои магазинчики, выставляли товар на обозрение и, с кислой миной, поднимая глаза на пасмурное небо.

Эрнийцы, все поголовно, любят лето и солнце. У той крови, что когда-то была в моем распоряжении, всегда был вкус солнца, тепла и радости. Сейчас, пить кровь из вен живого ойда запрещено без его разрешения и карается большими штрафами, вплоть до казни. После принятия закона, полегло много голов – виновных и безвинных. А сейчас, специальный кристалл в зале суда показывал воспоминания акана и его «жертвы». Данная процедура быстро охладила клеветников, но и выявила настоящих преступников. Я скучал по горячей крови, толчками чужого сердца отдающегося во рту.

Пройдет еще пара тысячелетий и только тогда аканы станут полноценной расой для мира Дэйр. Сотрутся основные острые углы истории в сознании разумных существ, и мой народ вздохнет свободнее. Осталось только переубедить живущих, что мы так же, как и они, имеем право на существование.

– Айер Джареф, – прозрачный силуэт хозяина трактира появился в стекле рядом с моим. – Доброе утро.

– Доброе утро, айер Кхалеш, – я повернулся к мужчине. Змей держал в руке небольшой кувшинчик, от которого вкусно пахло свежей кровью. Эрниец протянул его мне.

– Это вам. Можете позавтракать в моем кабинете. А вот это вашей спутнице, – инквизитор передал небольшой сверток в бумажной обертке. – На улице похолодало, не смотря на день. Включу все в стоимость комнаты.

– Благодарю. Вы очень заботливы, айер Кхалеш.

– Не стоит. Кабинет свободен, айер Джареф.

Глиняный сосуд жег мне руку. Хотелось пить. В кабинете был все тот же бумажный хаос. Открутив пробку, я припал губами к горлышку, проглатывая первый глоток крови. Солнечное тепло разлилось по желудку, но радости в нем не было. Видимо заключенный был опечален участью быть казненным за совершенное им преступление. Практически залпом я осушил сосуд, усилием воли оторвался от горлышка и закупорил крышку.

Сильной жажды еще не чувствовалось и откат будет незаметен. Сердцебиение резко подскочило, до боли в груди. Массируя грудь, я пытался избавиться от неприятного ощущения, и, видимо, хмурился… Духровы минуты слабости любого проклятого. Едва сердцебиение пришло в норму, в дверь постучали, и вошла араниль.

– Хозяин таверны сказал мне, что вы здесь, – девушка привела себя в порядок и со здоровым румянцем на щеках выглядела более живой и похожей на эрнийку. Ее взгляд остановился на кувшинчике в моей руке. – Кровь?

– Да, – ответ вышел хриплым. – Это тебе, – я передал сверток девушке. – Теплый плащ. Кхалеш позаботился об этом.

– Хороший он ойд, – легко разорвала упаковку араниль и развернула темно-синий, подбитый кроликом, плащ. – Красивый. О, капюшон есть. Отлично! Мы можем выдвигаться?

– Да.

– А рисунок на твоей коже? Так и должно быть? – араниль подошла и с интересом стала смотреть на мое лицо.

– Пройдет через несколько минут. Идем, – быть объектом наблюдения было не очень приятно. Накинув капюшоны, мы покинули таверну.

Храм Светлой Богине. Вновь настигли ощущение жжения в глазах и кровавые слезы. «Надо прекращать ходить днем, пока не обзаведусь пологом от солнца».

– Совсем неважно выглядите, – араниль вела меня по белым помещениям, держа за руку. Утренние лучи солнца были не настолько слепящие, но у меня сложилось впечатление, что данный Храм проектировал и строил садист-зодчий. Даже при таком слабом освещении, при пасмурности, в помещениях не было ни теней, ни даже полутонов! «Надо найти этого зодчего, «попросить» поделиться знаниями. Пригодиться. Особенно для пыточных.

О, Братья Создатели!” волнение улеглось, едва знакомые сандалии предстали перед моим расплывающимся взором.

– Я ждала. Идемте, – монах Трих Раха пошла в сторону своей кельи. – Я просила прибыть тебя одного. Зачем привел араниль? – закрывая дверь пологом, произнесла Пастырь, едва мы оказались в ее апартаментах.

– Пастырь, – вновь я вытер лицо платком. – Ближе к делу.

– А вы, я смотрю, упрямы. Впрочем, не удивительно, – девушка села на софу. Рядом с ней стоял небольшой сундучок. – Вы двое связаны клятвой?

– Да.

– Хорошо, – Пастырь коснулась крышки сундучка, и та распахнулась, явив пачку аккуратных писем. – Это пришло на мое имя. Прочтите.

В моих руках оказался плотный конверт белой бумаги. Такую производят здесь, у эрнийцев. Никакого запаха конверт не содержал. Я раскрыл бумагу.

«Ваше местоположение мне известно, Пастырь».

Чуть ниже был рисунок, в виде бубенчика и кинжала.

– Шут.

– Да, – Пастырь встала. Нервная ходьба из стороны в сторону перед софой выдавала ее с головой. – Я не боюсь быть убитой. Но для них даже Святые места не помеха! Буквально вчера семнадцать имен добавилось в черную книгу. Все семнадцать состояли в южном штабе. Благо книги у них не было, следовательно, о ваших Договорах они не знают.

– Возможно, и знают. Не для этого вы меня позвали, Пастырь, – Трих Раха нервничала, видимо пытаясь найти иное решение из сложившейся ситуации. Но иного выхода она не видела, а принимать единственный видимый ею путь совершенно не хотела.

– Для чего вы здесь, араниль? – карие глаза закодексованной обратили взор на девушку. Араниль стояла и рассматривала помещение, пока к ней не обратились.

– Хочу обзавестись именем, – с нахальной улыбкой, произнесла соблазнительница. – Запрещено?

– Нет, – карие глаза хранительницы Белой Книги похолодели. – Боюсь, что пожалею об этом, но… Не желаете стать Языком, араниль?

“Довольно забавная Пастырь. Сразу берет быка за рога, в данном случае араниль”.

– Я дам вам защиту, дом, деньги, новое имя. Вам некуда пойти, за вами везде будет шлейф похоти. А в большинстве стран, ваш вид уничтожается при первом намеке на присутствие. А здесь вы получите покой и уверенность в завтрашнем дне.

– Ничего нового вы мне не сообщили, – всё, араниль сломалась под напором веских слов от Трих Раха. – Что я отдам взамен?

– Свою жизнь. Вы будете служить Кодексу всю свою жизнь.

– И только то? – захлопала глазами неудавшаяся искусительница, обдав меня эмоцией надежды. – За возможность быть здесь, жить здесь, находиться в обществе, трудиться и иметь свой дом, я отдам только свою жизнь? У Дьявола контракт и то страшнее будет.

– Минуту, Пастырь, – я отвел араниль в сторону. – Ты понимаешь, где находишься? – в том, что стоящая передо мною девушка в здравом уме, я уже сомневался. Ее глаза горели новыми перспективами и надеждой.

– В Храме Светлой Богине перед Пастырем Кодекса. Ты меня за дуру держишь? Думаешь, я не понимаю, что это единственная возможность жить так, как я мечтала? Эта организация единственное место в столице, где я могу не бояться за свою жизнь и сохранность невинности!

– Не говори бреда! – охладил я пыл ойды. – Все далеко не так радужно, как представляет твоя забитая головушка. Слушай, – я встряхнул девушку, видя, что она пытается возразить. – Просто выслушай меня. Кодекс – это божественный закон. Едва ты подпишешь договор, а он пишется кровью, твоя жизнь, со всеми потрохами перестанет быть твоей. Языки пожизненно остаются Языками. Пойми же ты, дуреха, – я сжал челюсти до зубного скрежета. – Став Языком, ты не сможешь завести семью, над тобой постоянно будет висеть топор Судьбы – в любой момент могут появиться убийцы и стереть тебя, твою семью, друзей, с лица земли за знания, что будут в твоей головушке. А так как Язык по контракту всегда обязан знать, что происходит на его территории, знать ты будешь многое. И добывать информацию придется любыми способами. Ты араниль, дитя! Твоя невинность уже не будет твоей, а будет легкой преградой для получения нужной информации какому-нибудь наемнику пятой ступени. И ты, согласно договору, отдашь ее. А затем что? Выдержишь зов плоти?

С каждым словом, араниль бледнела. Краски уходили с ее лица, а на глазах наворачивались слезы.

– Я могу носить личину… – неуверенно проблеяла девушка, косясь куда-то в сторону.

– Надолго? Думаешь, оборотень или, в крайнем случае, эрниец не почувствует тебя? А как же женские дни?

– Что ты предлагаешь? Я ведь не могу сидеть на твоей шее, Джареф! – всхлипнула араниль.

– Я ничего не могу предложить тебе сейчас, дитя, – я действительно ничего не мог предложить. Отправить ее на территорию клана? Без разрешения Императора, присутствие искусительницы на землях Элькора, будет расцениваться, как нарушение основного из законов и одним штрафом я не отделаюсь. Что же мне делать?

– Забери меня в свой клан.

– Это невозможно.

– Тогда Кодекс единственное место, где я смогу жить, – отчаянно прошептала девушка.

–Дай мне немного времени. Пастырь, – я привлек внимание Трих Раха. – Мне нужны две призрачные совы.

– Не сдаетесь?

– Нет. Пока есть небольшой шанс. Есть у вас совы?

Монах подошла к своему рабочему столу и вынула два небольших серебристых кулона, бумагу и перо с чернилами.

– Прошу. Присаживайтесь за мой стол, – девушка размеренным шагом направилась к выходу из кельи. – Запрошу завтрак. Может вы и не голодны, а мой вчерашний день все еще не заканчивался.

«Дориан. Есть ли возможность скрыть не инициированного араниль в твоих землях? Со всеми вытекающими». Первая сова растаяла туманом.

«Ректор, вы принимаете Свет несущих в свою академию?» Вторая сова развоплотилась.

Если эти два ойда обладающих безграничной властью на этих землях не смогут помочь… Не хочу даже думать, во что превратится жизнь этого ребенка. Она будет еще хуже, чем была у разбойников.

«Я не смогу обеспечить ей необходимую защиту и питание. Мои извинения, адепт». Ректор прав. Но все же, надежда умирает последней.

«Друг мой. Не инициированный араниль не может быть Потухшим по физиологии. Свет Несущие очень редкие. На моей земле ей не место, если все же в твоих словах есть доля истины. Но, я могу устроить ее во фрейлины Катарины. Одной охраной моя принцесса теперь не обойдется. Буду ждать в ресторации в течение ближайшего часа. На большее у меня нет времени. Не забудь про мою просьбу. Дориан».

– Араниль. Ты не знаешь, есть ли в квартале развлечений порошок феникса? – письма отправились во внутренний карман камзола.

– Там много запрещенных препаратов, главное знать, где искать, – девушка повернула ко мне голову. – А что?

– Идем. Сейчас ты принимаешь свое новое имя, а к вечеру будешь фрейлиной принцессы. Идем, идем, – подхватил я девушку за локоть, на ходу накидывая капюшон. – Пастырь, мы ушли.

– Легкой дороги и быстрых свершений, – улыбнулась одними уголками губ Трих Раха. Еще немного и у меня появится еще один враг.

В главном зале просителей, с огромной, просто исполинской статуей Светлой богине Ларье, было полупусто. Судя по шепоту, не более троих прихожан. Араниль встала ступором, едва пересекла порог помещения.

– Смелее, – я коснулся ее плеча.

Девушка кинула на меня растерянный взгляд, и медленно пошла к ногам статуи. Я остался в дверях. Проем и двери из золотой сосны давали полутень. Я прислонился лбом к дверному полотну. “М-м-м, приятный полумрак. Зуд на лице – восстановление кожных покровов. Благодать”.

– Моя Светлая Госпожа, я так благодарна, что моя судьба складывается иначе, чем у моей матери, – тихо шептала араниль, касаясь большого пальца у ноги статуи. – Я не знаю, дано ли мне имя с рождения, но прошу, прими мое новое. Прошу, желаю всем сердцем, чтобы этот знаменательный день стал рождением новой меня, с именем Лема́р Шаль.

Яркая вспышка света заставила меня шипеть. “Гребаные пределы Забвения и чертоги Светлой! Больно же”. Тихий, едва различимый смех прозвенел за моей спиной. Но там не никого не было, это я точно знал.

– Джареф!

Руки араниль коснулись моего плеча.

– Идем, Лемар Шаль, у нас очень мало времени, – я подхватил девушку на руки и выбежал на свежий воздух. Остановил на ходу пустой экипаж и запрыгнул внутрь. – Духр. Благодарю, что не кричала.

– Хотелось, но тогда мы бы привлекли больше внимания, а так, подумали, что два акана свадьбу сыграли, – новоиспеченная Лемар Шаль заразительно засмеялась, стягивая с себя капюшон. – Мы в квартал развлечений?

– Да. И быстро.

– Отлично! Теперь смогу отплатить тебе за помощь, – откинулась на спинку сидения девушка. Животные цокали когтями по мостовой. Быстро сменялись кварталы на улице и вскоре появились дома всевозможного оттенка розового. Экипаж остановился у ближайшей таверны.

Искусительница обхватила мое запястье и повела вглубь квартала. Розовые фонари покачивались на ветру, капая на голову водой оттаявшего снега. Снеговая жижа неприятно хлюпала под ногами. Но темная брусчатка поглощала свет, хоть иногда блики рассеянного облаками света отражались с поверхности луж. Через некоторое время, мы свернули в подворотню, прошли узким коридором и остановились в тупике с пустыми винными бочками, судя по всему, вечно стоящими здесь. Запахло кровью с примесью жасмина и ландыша. Скрипнула дверь и прохладное полутемное пространство встретило тишиной. Помещением пользовались – здесь не пахло затхлостью, да и паутина и пыль не всегда были признаками заброшенности. При виде свисающей паутины, мурашки ужаса пробежали по моей спине. Девушка нащупала на стене выступ, щелкнул скрытый механизм, и в полу отодвинулась плита, явив уходящую вниз витую лестницу. Пахнуло теплым воздухом и травами.

Интуиция молчала.

А араниль спускалась вниз, обхватив в руках небольшой кристалл света. Винтовая лестница без перил вела круто вниз, неудачный шаг и темнеющая пропасть и, судя по появившемуся запаху смрадной воды и слизи, внизу ждет мягкое приземление в сточные воды. “А запах трав, чтобы скрыть вонь?” Через сорок восемь ступеней появилось ответвление в стене, куда и повела меня араниль.

– Он не очень приветливый, – тихо зашептала Лемар.

– Все подпольные алхимики и аптекари неприветливые. Труд такой, сопряжен с риском и быстрой смертью от рук палачей короля.

– У тебя есть связи во Дворце, ты его можешь выдать, – еще тише зашептала араниль, замедляя шаг.

– Боюсь, его деятельность давно не секрет. Пока он не доставляет особых хлопот, на него смотрят сквозь пальцы, – пояснил я девушке, когда мы вышли на желтоватый свет магических светильников в небольшом каменном гроте. Серый камень стен помещения с множеством ниш окружил нас. В нишах, обернутые в полусгнившие тряпицы, бывшие саваном, лежали кости эрнийцев. Большие слуховые проемы в черепах, слегка вытянутые лицевые кости, а на нижней мощной челюсти имелось по два выступающих клыка. На вытянутых вдоль тела костях рук виднелись, свернутые, тонкие кости крыльев.

“Живущие в тени. Это склеп Даронов”.

– Это мои предки, – послышался недовольный старческий голос из соседней крипты. – Чего встали? Скелеты впервые видите? А ты чего забыла здесь, беглая араниль? Сдать меня решила? Просто так я не сдамся! – в когтистой руке у бескрылого дарона, блестел флакон с зажигательной смесью.

– Стой-стой-стой! – Лемар подняла обе руки. – Мы покупатели, Нюйва.

– Покупатели? Чего хотели, настырные? – старик опустил руку со смесью, но не убрал ее. На старике была длинная хламида из добротной ткани. Вычесанная и заплетенная седая коса спускалась с лысой макушки, на которой темнели пигментные пятна. Серые блеклые глаза с хитринкой притягивали взгляд, впалые щеки не добавляли красоты, а во рту, один клык был сломан, второй слегка подгнил. Тонкие запястья виднелись в широких рукавах одеяния – с потемневшим узором заключения союза совместного пути. Но когти рук были ухоженные, как и кожа. – Насмотрелся, кровосос?

– Добрый день, айер алхимик. Меня интересует пыль феникса, – я проигнорировал ворчание старика.

– А самого феникса те не надо ль? – сузил глазенки старик. За его спиной бурлила, хлюпала, капала, шипела и кряхтела алхимическая лаборатория. По стенам, потолку, полу – тянулись вязи, выдолбленные в камне – круги, решетки, какие-то руны, древние языки, современные слова, цифры, буквы, формулы. Вся комната была сплошной алхимической лабораторией! Перед дароном на столе лежали травы, светящиеся порошки, колбы, ступки с пестиками, всевозможные алхимические ножи и разделочные доски из тонкого обсидиана, драгоценные камни в мешочках, светящиеся полупрозрачные кувшинчики, мерные ложки.

– Можно и феникса.

– Эка, какой шустрый! – погладил бороду старик. – А средств то хватит, акан?

– Пыль феникса не более двадцати золотых за унцию. Мне нужно пять унций.

– Двадцать пять.

– Двадцать.

– Двадцать шесть!

– Девятнадцать!

– Чего-о-о? – протянул сипло алхимик, чуть не подавившись.

– Восемнадцать, – ухмыльнулся я.

– Так. Двадцать. Хорошо, – старик тихо кряхтел, ползя по полу в соседнюю комнату, в ту, что за металлической дверью. – Обычно торгуются по-иному.

– Я и торгуюсь. По-Иному.

– По-Иному, говоришь? – старик закряхтел громче. Теперь было похоже на сухой пергаментный смех. – По-Иному. Юморист. Ох, рассмешил старика. Аж все внутренности встряхнулись.

Дверь беззвучно отворилась, едва старик коснулся ее сухонькой ручонкой и скрылся из глаз. «По Иному» было слышно еще несколько раз, в перерывах между кряхтением – смехом. Забавный старик. С ним приятно иметь дело. «По-иному». И вновь смех. Щупальца ног появились раньше хозяина, и дарон вполз в алхимическую с мешочком в руках. Лицо его испещряли морщины, а рот искривился в улыбке, от чего стало видно, что остальной части зубов у него нет.

– На. Восемнадцать золотых за унцию, – алхимик кинул мешочек с печатью феникса на стол. – И приходи еще. Посидим, потолкуем.

– Буду рад составить такому замечательному юноше компанию за чашкой горячей Гьюлы48, – мешочек с золотом сменил мешочек с пылью.

– Кха-кха-кха, – согнулся от смеха старик. Помахал рукой, чтобы удалились. Что мы и проделали. Араниль не проронила ни слова, от нее только веяло любопытством и едва сдерживаемым смехом.

Смех алхимика еще долго звучал в темноте, пока мы в молчании поднимались на поверхность по крутой, а временами сломанной лестнице.

– Как? Как ты это сделал??? – смеялась Лемар в экипаже.

– Ты про дарона?

– Да, – утирая слезы, прохрипела девушка. Левой рукой араниль держалась за подлокотник. А всем телом подалась вперед, смеясь уже более пяти минут. – Ох, все грани чертогов Светлой…Ха-ха-хах, Джареф! Юноша за чашкой горячей Гьюлы… Ха-ха-ха.

– Айя Лемар Шаль, придите в себя, – потоки веселья от девушки били по моим эмпатийным щитам, и я улыбался.

– Боги. У меня болит живот от смеха и сводит скулы! Ха-ха-ха. Замечательный юноша. Ха-ха-ха, – немного передохнув, вновь засмеялась араниль. – Ты бы видел это со стороны…Ха-ха, Боги… Молодой мужчина к глубокому старику и со словами… Хах-ха-ха… замечательный юноша! Боже. Все, не могу, – араниль засмеялась еще громче, от чего запряженные в экипаж звери всхрапнули от неожиданности. Подавшись вперед, Лемар навалилась на меня и смеялась куда-то в мои колени.

Успокаивать ее я не стал. Пусть смеется. Забавная девочка. Скоро уроки этикета, дворцовые сплетни и музицирование займут все ее время. Будет далеко не до смеха.

Экипаж приближался к ресторации. А времени осталось не более десяти минут. Едва звери остановились перед входом в здание ресторации, я выскочил на улицу, расплатился с извозчиком и подхватил не успевающую слезть, девушку. Двери распахнул мажордом, а хозяин нервно вышагивал по холлу.

– Вас ожидают! – воскликнул он и засеменил к сокрытой за тканью двери. Не отпуская девушку из рук, я пробежал мимо хозяина ресторации, к двери, за которой чувствовался запах вереска. В комнату я зашел без стука.

– Вы едва успели, – Дориан выглядел отвратительно блекло. Даже цвет глаз стал абсолютно белым и пропал зрачок. – О, да. Вижу, и, правда, не инициированный араниль.

– Ты совсем плох, Дар, – я поставил девушку перед собой на ноги.

– Моя просьба выполнена? – алхимик подошел ко мне бледной тенью себя бывшего.

– Да, – мешочек жег и оттягивал мне карман. Я вынул и вручил его мужчине. – Ты вновь будешь принимать его?

– Да. И не только я, – слегка дернув уголками потрескавшихся губ Дориан. – Дориан Драгонфолл, Королевский Алхимик.

– Лемар Шаль, недоараниль и недонесущая свет, – поклонилась девушка.

– Замечательно, – словно отмахнувшись, произнес Дориан и сломал печать, высыпал несколько крупинок на ладонь. Яркие всполохи огня не опалили кожу мужчины. С довольным видом, королевский алхимик отправил их в рот. От араниль пахнуло ужасом, и она зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Буквально несколько секунд и Дар обрел краски. И закашлялся. – Ellimoniа́e lertо́’sh49.

– Причем здесь это? – нахмурился я.

– К слову пришлось, – нахмурился Дориан. Взмах рукой и рядом с ним возник клубящийся тьмой портал. – Девушка, нам пора.

– Спасибо, Джареф! За все, – поклонилась мне араниль и подошла к алхимику.

– Увидимся, – кивнул я в след схлопывающемуся порталу.