Легкий толчок в животе и все вокруг погрузилось во мрак. Множество холодных рук обнимали тело, ласкали, словно были рады видеть. Тьма застилала взгляд.

Рывок.

Белые каменные плиты пола помещения встретили очередным холодом. В этот раз твердым и неприветливым. Святилище Рода было у каждого клана Общины. Родов всего пять, но домов в них разное количество. Дом Ноктюрн был самым главным Рода Белых жрецов. Поднимаясь, я огляделся. Запустение царило в некогда величественном месте. Пожухлые листья лежали на ступенях алтаря, где когда-то меня вводили в Род. Тусклый свет проникал сквозь грязное окно над алтарным возвышением и некогда прозрачную крышу, отражаясь в позолоте и серебре колонн, теряясь в черных мертвых нитях вьюнов на стенах. Статуи у входа заросли паутиной и были обезглавлены.

– Что здесь произошло? – я был обескуражен. Кто мог сотворить такое святотатство?

– Разберешься позже. Времени осталось не так много, друг мой. Нужно найти твою жену, – Дориан потянул меня к выходу, распахивая покосившиеся двери, словно их выбивали силой.

Но смертью в святилище не пахло, даже старой. Только болью и страхом. Что здесь произошло, что эмоции все еще такие сильные? Или это было совсем недавно? Сводчатые залы переходили один в другой. Везде было безжизненно, покрыто пылью и следами борьбы. Но мебель и некоторые предметы обстановки остались на месте, покрытые грязью, царапинами, сильными негативными эмоциями и жаждой крови.

– Родовой слуга и Родовой Защитник, – воззвал я. – Что здесь произошло?

Эхо разнесло мой голос по залам, но ответом мне послужила лишь тишина.

– Родовой Слуга и Родовой Защитник, где сейчас находится Кайтэф Ноктюрн?

И все та же тишина. Сердце глухой болью и страхом отозвалось на эту тишину. Лицо Дориана окаменело.

Светало. Рассветные лучи осветили потолок холла, где мы оказались. В этой комнате черный мрамор пола был разбит в мелкое крошево, величественная лестница частично обвалилась и была лишена части ступеней, несколько колонн лежало на полу, а часть второго яруса обрушилась. Дориан набросил на себя морок одного из воинов, а меня наградил личиной ловчего.

«Если ничего не изменилось, то через две четверти часа народ хлынет в главный храм на молитву». Отправил я мысль алхимику. «В это время можно смешаться с толпой и дойти до дома Кайтэф. Возможно, там все и узнаем. Так как мой знакомый принадлежит к ее Дому».

Территорию дворца покидали в спешке и через скрытую калитку. Белые улицы озарялись светом восходящего солнца, окрашивая камень в теплые розовые и золотистые тона. Вода в каналах между кварталами сияла кристальной чистотой и наполняла воздух свежестью. На Острове жрецов всегда была комфортная погода, мягкая зима и теплое лето, достаточное количество осадков для полива пахотных земель, плодородная почва и лес. В обогреве огромные пространства дворцов не нуждались. Хватало солнца.

Двигаясь по широким улочкам, мы пробирались в сторону храмовой площади. С каждым перекрестком на главную улицу стекались горожане. Здесь были все: и жрецы, и воины, ловчие и крестьяне. Здесь не было только патрулей охраны периметра стен, они остались на местах нести караул.

«Ловцы чувствуют морок, нужно уйти из главного потока». Дориан едва заметно коснулся моей руки. «Трое слева».

«Да. Вижу. На следующем перекрестке свернем».

Дойдя до перекрестка в плотной толпе, лавируя между людьми, скрываясь от ловчих, мы свернули направо при первой же возможности. Горожан здесь было меньше, так как эта улочка вела к охране Храма. Двигаясь против потока людей, мы привлекали внимание.

«Они не нападут, пока не убедятся, что мы враги. На это уйдет минимум минут десять».

«Быстро».

«Недостаточно. Сейчас направо и сразу смени облик на жреца храма. Они имеют право носить морок. Ловцы отстанут. Через три дома повернем у маленькой часовни».

Едва свернув, Дориан взмахнул перед собой рукой, и личина воина сменилась на высокого, статного Жреца в белоснежных одеяниях храмового служителя, с золотой каймой на рукавах и воротнике. Золотистые волосы личины волнами ниспадали на спину, играя на солнце. В руках Дориан держал тяжелый посох, вершиной которого были два переплетающихся дракона, в лапах которых, был зажат янтарь.

Через миг появились ловцы. Их лица скрывали темные маски из грубого материала, впитывающего любой свет, только глаза блекло блестели в прорезях. Серые одежды скрывали их тела с головы до ног, а рукояти мечей чернели на контрасте с белыми стенами за их спинами. Едва увидев жреца, ловцы склонились в поклоне, припав на одно колено. Отработанный до автоматизма жест.

– Милорд Заря, – глухо прозвучал голос ловцов. Встав, они удалились в противоположном направлении.

«Они знают, что граница нарушена», сообщил я, двигаясь дальше по улицам. «Верни изначальный облик, иначе будет сложно. Ты знаком с главой Дома Зари?”

“Мы встречались, когда Катарине нужен был лекарь”. Сухо ответил Дориан.

Остальной путь мы проделали, молча, и без происшествий. Возможно, я бы наслаждался красотой города, но сейчас мое сердце ныло, предвещая нехорошие известия. Какими бы они не были, я должен был справиться и найти Кайтэф. На мгновение перед глазами возник образ с поляны из ритуала, где жена лежала с окровавленной головой, прижимая колени к груди. И сердце ответило еще большей болью.

Мы остановились перед скрытой дверцей в сад другого Дома, и если Дориан прав и я глава Рода, то дверь откроется. Коснувшись рукой места, где должна быть дверь, я прижал ладонь к холодному камню. Ладонь и камень засветились. Дверь бесшумно отворилась. Сад встретил нас приятным полумраком. Хозяйка этого места не очень любила солнце. “Сад ухожен, значит, им кто-то занимается”. Двигаясь ко входу в дом, краем глаза я замечал травы, что тут росли. Многих из них раньше здесь не было, но удивляться не стоит. Или стоит. Так как на крыльце стояла девушка, направляя в нашу сторону обе руки с растопыренными пальцами и готовым защитным куполом перед собой. Белое одеяние струилось по юному телу, черные косы ниспадали до груди, а зеленые глаза были прищурены со страхом и злобой во взгляде. Девушка стояла босой. Значит, она почувствовала нас через землю.

– Кто вы такие? – зло прошептала она. – В этот сад никому нет ходу, кроме рода Белых!

– Я желаю увидеть Никла́ю, – я склонил голову. – Если она жива.

– Бабушка ушла за Грань пять лет назад, чужеземец! – выкрикнула она, чем побеспокоила голубей на крыше и те взмыли ввысь.

– Никлая из клана Зари, рода Белого, – стараясь сдерживать эмоции, произнес я. – Дала клятву служения Дому, что ныне лежит в руинах.

Девушка побелела и опустила руки. Купол света угас перед ней.

– Проходите, господин, – девушка склонилась в низком поклоне. – Бабушка говорила о клятве. Моя кровь ее подтвердила. Будьте как дома.

– Почему ты не на утренней молитве?

– Это наказание. Я больше не могу быть жрицей из-за помощи вашему Дому. Сейчас я лишь травница. Еще легко отделалась, – девушка махнула рукой. – Бабушка говорила, что Солнце услышит меня, будь я в самых темных глубинах нашей земли. И я уже помолилась Владыке на заре. Проходите. Разговор не для улицы.

Мы последовали за девушкой в небольшую комнатку, что являла собой алхимическую лабораторию и кладовую в одном помещении. Видимо молодая хозяйка занималась приготовлением трав, так как на большом каменном столе стояли корзинки со свежими листьями растений из сада, ступа и тонкие нити для перевязывания готовых пучков.

«Время». Напомнил Дориан.

– Пятнадцать лет назад, – я остановился у стола. – В этот дом я привел юную жрицу, что стала моей женой… Где она?

Девушка слилась с каменной стеной цветом лица.

– Миледи Кайтэф. Да. Я ее видела менее девяти лет назад в последний раз, – девушка опустилась на стул. – Мое имя Ирэн. Мне тогда было чуть больше восьми. Я все хорошо запомнила. Красивая светловолосая девушка, тонкая и изящная… Они ждали вас.

– Ждали? – кровь в моих жилах заледенела. Тело одеревенело. – Они?

– Через два месяца после появления леди Кайтэф, выяснилось, что она беременна, – Ирэн сглотнула. – Разразился скандал. Был привлечен Волхв. Выяснилось, что она замужем по всем законам Общины, пусть ее муж и не явился на освидетельствование. На время ее оставили в покое. До родов. Они были сложными, бабушка помогала разродиться. Миледи выжила и малышка тоже. С этого момента все стало хуже. Мы скрывали порок новорожденной как можно дольше, ссылаясь на тяжелые роды, плохое здоровье ребенка…

Едва глава Дома, отец леди Кайтэф, узнал, что ребенок ларка́н, сообщил об этом Волхву. Леди Кайтэф к этому моменту стала опекуном главы Дома Ноктюрн и только благодаря этому они спаслись, – девушка встала. – Идемте. Остальное лучше расскажу на месте.

На негнущихся ногах, с клубком боли умирающей надежды в груди, я следовал за девушкой, глубоко в недра дома, в святилище их семьи. Эхо шагов, тусклое освещение коридоров, холод камня, шелест дыхания моих спутников стали настолько яркими, четкими и осязаемыми, какими не были для меня никогда. Запахи города: вода, цветочная пыльца, людей, животных и птиц стали такими, словно я мог их потрогать. Запах океана, смолистого дерева палуб кораблей, запахи пороха – порт рядом, только протяни руку. Юность. Аромат вербены и сирени от кожи девушки. Запах ландыша и мака от ее рук, ощущения ее страха и боли, неуверенности в будущем, и твердая убежденность, что все делает верно. Ее легкие шаги босых ног по гладкому камню. Шелест ее платья. А за моей спиной… Темное огромное существо, которое скрылось мгновенно, едва я почувствовал его аромат вереска. А следом растаял и аромат.

– Мы пришли, – Ирэн схватила меня и Дориана за руки. Они оказались нежными и теплыми. Знакомая тьма окутала мое тело. А прохлада леса встретила недружелюбно, едва перемещение закончилось. – Тут недалеко. Идемте.

Небольшая поляна предстала перед нами. Могучий гигант спрятал в своих корнях полуразрушенное строение. Вокруг все цвело, и было покрыто зеленым ковром. Множество холмиков с торчащими кусками деревянной стены, части кровати и утвари дома торчали из-под земли немыми свидетелями прошлого.

– Защитник Рода укрыл Миледи и ребенка от взгляда Волхва и поиска ловчих. На три года, – Ирэн посмотрела мне в глаза. – День за днем в Общине стали происходить странные вещи. Все, кто как-либо был связан кровью с кланом Ноктюрн, исчезали. В тех, в ком была кровь сильнее, не возвращались, а тех, кого находили, молчали, или потеряли память. За три года, сильная кровь осталась только в малышке. Связан ли как-то Волхв с этим, мне неизвестно, и я временами боюсь даже думать об этом. Но, кто бы это ни был, миледи нашли.

В тот день на утро встала красная заря. Бабушка поторопила меня со сборами, чувствуя беду. Мы прибежали сюда. Везде были следы магии. Магии, которую нельзя использовать на территории, да и кто может? Алые всполохи вились ввысь, синие стелились по земле. Тело госпожи мы не смогли сжечь. На нем было заклятие вечной сохранности. Оно сейчас в Склепе Дома Ноктюрн. Девочка пропала.

На поляне повисла тишина.

Переставляя одеревеневшие ноги, я двинулся в сторону дома. Поляна пропиталась болью, страхом, ненавистью и жаждой крови. Всполохи магии все еще тлели в земле, опытный и сильный маг смог бы расшифровать заклинания и их мощь, но не я. Моим глазам были доступны только остаточные явления, но в свое время, я сталкивался с такими дымками на полях боя. Домик встретил тишиной и заброшенностью. В темном углу лежала детская кроватка, со сломанными перекладинами, у окна стоял стол, серые от времени и обветшалые занавески висели на разбитых окнах. Листья и грязь смешались с черепками от посуды. Я все больше погружался в эмоции этого места.

Агония. Боль. Любовь и нежность. Страх. Паника.

Стены пахли этими эмоциями. Я покинул остов дома. На улице каждый шаг отзывался легкой дымкой прошлого: жажда убийства и решимость оттянуть время. Холодная ярость и гнев. Непонимание.

Бешенство и радость, что почти получилось.

Наслаждение от вида крови и облегчение.

Обжигающее бешенство и надежда. Готовность умереть ради жизни своего дитя.

Смерть.

Я остановился перед деревом. Старое железное древо. Его корни разили смертью.

Моя жена умерла девять лет назад. Здесь. Под этим деревом. От рук мага.

Холод скользнул из земли, поднимаясь по моим ногам, захватывая тело. Сердце ощущало пустоту, но за пустотой последует агония.

– Ирэн, – голос будто мне не принадлежал. – Прощание свершилось?

– Нет. Слова не помогли. Ее душа все еще в теле. Наших совместных сил с бабушкой не хватило на преодоление заклинания. Простите.

– Благодарю тебя за службу. Ваш Дом больше не должен моему. Все долги прощены, служба не будет забыта, – повернувшись к Дориану, я схватил его за руку. «Защитник Рода. Дом Ноктюрн». Темнота объяла мгновенно и также растаяла. Теперь состояние главного дома мне стала понятней.

– Дориан, поможешь мне, если не выйдет? – глухо прошептал я.

Горячая ладонь легла на плечо.

Вход в склеп был справа от алтаря. Мы двинулись вниз, туда, где было последнее упокоение каждого члена из рода. Широкая винтовая лестница вела глубоко вниз, в недра горы. Сотни тоннелей пронизывали каменные пласты, на которой стоял город и храм. Сотни ниш в стенах, где хранились священные тела жителей Общины. Чем больше ценность усопшего, тем ближе к храму его последний покой.

Но, дом Ноктюрн имел собственный склеп. Веками членов семьи хоронили только здесь, и место наполнилось их силой. Сюда редко спускались плакальщицы, и никогда не ступала нога врага.

“Здесь лежит моя жена”.

Знак нашего брака потеплел. Дракон в моем ухе указывал, где находится последнее пристанище супруги. Мы остановились перед светлыми деревянными дверьми. Переплетающиеся драконы своими телами творили решетчатое покрытие, имитируя лозы дикого винограда. Руки тряслись, когда я толкал дверь. Магические светильники холодным светом осветили пространство белой комнаты, делая ее еще более холодной. Меж двух колон, напротив входа стоял алтарь. На нем лежало маленькое тело в черном одеянии под прозрачной пеленой ткани.

– Не верю, – тихо прошептал я. – Это не может быть она…

Глава 8

«Агония будет тебе именем».

Из разговора Дориана и Джарефа.

Ритуал Очищения.

Я двигался, цепляясь за руку Дориана, не замечая этого. Дорожки следов в пыли стирались плащами, оставляя за собой черный след на каменном полу. В воздухе был разлит застарелый запах озона. Так пахли заклинания. Алтарь был все ближе, боль в груди все сильнее. Высокий каменный монолитный блок, без каких-либо украшений, кроме вкраплений черной блестящей крошки, тускло мерцал при свете магических фонарей.

Едва ли я мог вдохнуть, достигнув этого возвышения.

Тонкие черты лица моей возлюбленной выражали спокойствие. Прекрасные глаза были закрыты, губы без кровинки. Черное одеяние еще больше подчеркивало восковую бледность ее кожи. Я сдернул проклятую ткань, что защищала тело от пыли. Тонкое прозрачное покрывало рассыпалось в прах, опускаясь на пол мягкими паутинками белого шелка.

Дрожащей рукой я коснулся головы жены. Волосы, собранные в толстую сложную косу не скрывали серебристого дракончика на ухе девушки, больше не сверкающего алым цветом глаз. Он умер, вместе с хозяйкой. А я пожирал глазами жрицу: холодная сухая кожа, на правом виске чернел небольшой порез, шея и кисти рук в синяках. Ее кончики пальцев почернели от использования защитной магии. “Моя жена выгорела, защищаясь”. Ее грудь больше не поднималась от трепетного дыхания, а губы никогда не разомкнутся в улыбке, глаза не засияют восторгом. Прекрасное тело не закружится в танце, поднимая ворох юбок. Никогда больше в этом теле, ее душа не откликнется на зов имени.

Мой взор помутнел. Ноги не выдержали, и я осел у основания алтаря.

– Не верю… Это не она. Она не может быть мертвой! – шептал я, невидящим взором уставившись в черный мрамор пола. – Не может.

Внутри меня росла агония. Я терял значимую часть себя. Рвалась нить связи, и меня затрясло. Пытаясь привести себя в чувство, я сжимал-разжимал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Капли алого цвета лились на пол с моих рук. Зверь внутри выл от натуги, от боли, что стала нестерпимой, рвущей суть. Когти ужаса раздирали душу на клочки, под грузными стопами неверия, хрипя, выдыхала в последний раз надежда. “Не уберег” слышалось в вое зверя. Потерял. По своей вине, по глупости и неосторожности. Зверь рвал себя, полосовал красными ногтями свое черное тело, пытаясь выдрать сердце. Извивался в темноте, кувыркаясь бесплотным духом в бездне неизвестности. Алые капли жизни разлетались в стороны, вспыхивая черными искрами, достигая Тьмы. Криком израненного существа вторило эхо усыпальни, отражаясь от стен многоголосьем.

Я задыхался от боли.

И пришла она. Пустота. Комок в груди повис тяжестью, но перестал терзать. На время.

Осознание настигло меня. “Я должен сделать последнее. Позаботиться о Прощании”.

Опираясь на алтарь, я поднялся с ледяного пола. Взглянул на тело глазами жреца. Легкая черная магическая сеть окутывала плоть, пеленала слоями вязи, искрилась и вспыхивала. Жила. Это заклятье жило на теле моей жены. Злость поднялась, опалив кончики моих пальцев энергией.

И вновь пустота поглотила чувства. Охладила разум.

Первые слова хрипло и надрывно слетели с моих губ, едва слышно. Слова сами приходили из глубин памяти. Слова, что были заучены в детстве. С каждым новым словом, мой голос набирал силу и твердость. Тепло поднималось из груди и текло по рукам, разлилось по ладоням, концентрируясь на кончиках пальцев. Я поднял руки над телом, ладонями вниз. Голос звучал, вбирая в себя энергию, призывая магию, даря покой и прощение. Слова сливались, лились по рукам тонкими голубыми ручейками и мягким дождем спадали на вздрагивающую сеть заклятья. Я чувствовал то же самое, что было на корабле, когда полумужи плели круг.

Я никогда не пел. С моих губ никогда не срывались слова древнего языка, забытого в веках мира, когда боги правили этим куском суши. Слова лились, а магия прогрызала Заклятье, съедая его, уничтожая без следа.

– Я прошу тебя, – зашептал я, глядя в бледное лицо Кайтэф, едва черная сеть сменилась голубой. – Прости меня.

Я воздел руки к небу, которого здесь никогда не было. Очередной виток слов древнего языка разорвал спавшую тишину. Пыль посыпалась с потолка, мелкие камни покатились по полу, несколько трещин оплели основания колонн, алтарь под телом девушки загудел. Магические светильники погасли, погрузив все пространство в темноту. Мое тяжелое дыхание разрывало тишину хрипами.

Мигнув, светильники вновь ожили. Мои руки опустились на алтарь. Холодный камень был немым к моему горю. На алтаре передо мной не было ничего. Ни тела, ни праха, только черный силуэт на камне и красные капли в нескольких местах от моих слез. Даже за Гранью, Кайтэф останется мне женой, раз парное украшение ушло вместе с ней.

– Сколько времени осталось? – прохрипел я, не поворачиваясь к Дориану.

– Не более четырех часов, – тихо ответил алхимик.

– Вернись на корабль. Я приду на исходе времени. Оставь меня одного, – слова едва стихли, а шаги мужчины затихли в глубине коридоров.

В бессилье осел на пол, держась кончиками пальцев за алтарь. Морок давно спал, вся, зачарованная одежда на мне сейчас тлела и осыпалась на пол черными лохмотьями вперемешку с красными и золотыми искрами. Пустота в душе требовала заполнения. Боль я отодвигал на второй план, для нее сейчас не время.

Ирэн говорила, что кровь моих родичей пролилась. Так нашли мою жену и дочь. Дочь? Ее не нашли. Там на поляне не было других эмоций. Только двух людей, изначально друг другу враждебных. Значит, делал все один маг. Но магов в общине нет, и не может быть. Наши защита и обеспечение рассчитаны на быстрое реагирование на вторжение извне.

Значит, это кто-то из местных. Кто мог презреть божественное начало в себе и стать магом?

– Защитник Рода. Явись.

Призрачная фигура огромного тигра замерцала передо мной. Светящиеся глаза внимательно и завораживающе смотрели, не отрываясь, прямо в мою суть. Казалось, что большой кот улыбался.

– Что случилось с домом Ноктюрн? Теперь ты мне можешь сказать?

– Сильная кровь Мастера запустила восстановление Принципов Песней Прощания. Теперь я могу вам ответить, Мастер. Данные о Доме Ноктюрн изменены Приоритетной Волей.

Изменены Приоритетной Волей? Кроме Волхва, над моим Родом не было никого выше.

– Принципы Защиты Главы Рода?

– Восстановлены, Мастер. Я в вашем распоряжении, – тигр склонился.

– Где сейчас Верховный Волхв? – поднимаясь с пола, я зацепился за проклятущий алтарь.

– Верховный Мастер в главном Зале Храма. Молитва окончена. Он один.

– Ты мне нужен. Будь рядом, но невидим.

Тигр растаял.

Плащ с зачарованным капюшоном остались грудой черной плесени у моих ног. Но и они мне сейчас не были нужны. Выйдя из крипты, я свернул в полутемных тоннелях налево и двинулся вглубь усыпальниц. «Я должен убедиться в правильности своих выводов». Глубоко под замком Ноктюрн была спрятана комната, где хранились все гримо́рии семьи. Чем глубже я спускался, тем светлее становилось. В горных породах все чаще стали попадаться прожилки эллизара. Я продолжал идти, отсчитывая ступени под ногами. Вскоре светильники исчезли, их сменил мягкий свет магического минерала, исходящий повсеместно от стен, пола и потолка. Минерала, на котором стоял остров и за который убивали во внешнем мире. Я остановился перед ажурными дверьми. За решеткой магического камня виднелись стеллажи. Десятки тысяч ячеек с книгами разных размеров. Я толкнул дверцу и беспрепятственно вошел в святая святых своей семьи.

– Владыка Эмир, – голос незримого хранителя прохладно прозвучал в комнате. – Чем могу служить?

– Гриморию Кайтэф Ноктюрн, урожденной Дома Зари я могу прочесть?

– Да, Владыка. Прошу, присаживайтесь.

Я сел за стол из белого камня. Твердое сидение скамьи подо мной оказалось на удивление неудобным. Книга с легким голубоватым свечением появилась передо мной. Белый фолиант с золотыми узорами сочетания двух гербов на обложке, был потрепан. Я открыл первую страницу. Портрет ребенка с копной золотистых кудряшек улыбнулся, помахал мне рукой. Я неотрывно следил за страницей, где изображение Кайтэф менялось, взрослело. От младенца, до последнего момента своей жизни. Боль сжала сердце. Я перелистал книгу до последних страниц и углубился в чтение.

Рукописный текст поведал мне последние годы жизни моей почившей супруги и дочери. Моменты, где не было меня, и о чем глубоко внутри я жалел и корил себя. Но этого уже было не изменить. Все осталось историей, заключенной в несколько гримор и память духовных драконов.

«Я знала, что это когда-нибудь случится. Рано или поздно, – гласили ровные строчки голубых духовных чернил. – С Джарефом что-то случилось. Я не верю, что он мог нас бросить. Только не он. Прошло уже столько времени, а от него не было ни строчки. И ведь он жив, Храмм не может лгать. Боюсь, что приготовления к побегу с острова едва ли увенчаются успехом. Но я обязана попытаться. Ради дочери».

Я пролистал несколько страниц и на последней нашел все, что хотел.

“Кайтэф Ноктюрн, урожденная Дома Зари, была убита Волхвом Кария Сумеречного Рода”.

Неужели его имя стало таким популярным? Я не назвал бы своего сына Кария.

– Хранитель.

– Да, Владыка?

– Я желаю увидеть стеллажи с гримориями Рода за последние четырнадцать столетий.

– Будет исполнено.

Ближайшие стеллажи опустились в пол, как и ряды за ними. Еще и еще. Пока не показалась дальняя стена, испещренная бесчисленными ячейками с книгами. Через миг, часть книг потухла, оставив внушительную библиотеку гримор.

– Какие из гримор содержат запись “убит волхвом?”

Ни одна из ячеек не потухла.

– Кровь Рода на руках Волхвов. И этого никто не замечал? Хранитель?

– Гримории содержат много записей о Волхве. В некоторых из них есть упоминания о возможности разглашения факта убийства.

– Я могу узнать, было ли разглашение, какое-либо упоминание в других родах?

– Нет доступа. Ваша Воля не имеет доступа к запрошенным данным.

– У кого он есть? – хотя ответ я уже знал.

– Волхв имеет право знать о хранилищах Родов.

– Книга моей дочери есть в хранилище? – меня зазнобило.

– Гримора Лилиан Ноктюрн, урожденной Ноктюрн не принадлежит хранилищу.

Этот ответ пролился на душу бальзамом.

– Были ли обращения волхва к гримориям моего Дома?