Золушка из подземелья
Я усмехнулась самой себе. Что я знала о любви между мужчиной и женщиной? Ничего. Я знала всю обратную сторону, все мерзкое и грязное, что бывает в плотских отношениях. А вот любви не знала.
До похищения за мной ухаживали мальчики из соседней «мужской школы», с одним я подружилась, потом он признался в любви, и мы стали ходить с ним на свидания. Гуляли, разговаривали, он дарил мне цветы и конфеты… Несколько раз целовались. Мне было приятно тогда, но я не чувствовала ничего особенного.
Пару раз я влюблялась. Один раз в актера, в другой – в школьного учителя. Плакала в подушку по ночам, мечтала о взаимности, и краснела, когда учитель входил в класс. Но вскоре это проходило, даже тогда я понимала, что это не настоящая любовь.
А в восемнадцать лет, когда все юноши и девушки встречались друг с другом, начинали романтические отношения, я потеряла связь с миром. Оказалась заперта в подземелье вдвоем с Ниной, которую Мендер «купил» на опыты чуть раньше.
У нас было немного книг, некоторые из них – романы о любви… Вот в них были красивые истории. И если в книге главной героиней была девушка, то ее ждали испытания, но в итоге она всегда обретала истинную любовь и счастье. Я читала и уносилась мыслями от кошмара вокруг. Представляла себя на месте героини… Только не верила, что подобное бывает на самом деле.
Мужчины – те мужчины, которых я видела – не испытывают любовь. Они просто используют твое тело, как хотят, пока ты для них привлекательна. Опыт всей моей взрослой жизни говорил только об этом.
Но… наверное, мечты неистребимы в женском сердце. Иногда я мечтала о… невозможном. Например, о том, что один из «клиентов» окажется не извращенцем и не развратником, а благородным принцем. Что он полюбит меня и спасет от Мендера с Алисией… А подробности, как именно это произойдет, мое сердце опускало.
«Только не мечтай, – сказала я себе, глубоко вздохнув. – Ты уедешь отсюда, это уже хорошо. Но не жди от «хозяина» ничего особенно хорошего. Если бы он хотел хорошего, не приехал бы сюда, чтобы заключить незаконную сделку».
Мендер пришел через двадцать минут. Довольный. Если сейчас не разозлить его, то, наверное, он не сделает мне ничего плохого. С полуусмешкой посмотрел на меня.
– А ты молодец, малышка, – сказал он. – Впрочем… Это я сделал тебя такой. Это моя заслуга… Всегда знал, что стоит потратить на тебя силы – и когда-нибудь ты окупишься! А теперь послушай… – он встал напротив меня. В лице не было злости, только предельная серьезность. – Послушай меня, Анна. Я не буду сейчас бить тебя, таскать за горло и прочее… чего ты боишься. Я тебя сейчас не трону. Но то, что я скажу, ты должна запомнить и повторять утром, днем и вечером, как молитву. Слышишь меня, как молитву? – он внимательно вгляделся в мое лицо, чтобы оценить, насколько хорошо я его понимаю.
«Мендер, я всегда хорошо понимаю тебя. Это нужно мне, чтобы просто выжить… Я и сейчас слышу тебя, каждое твое слово отпечатывается у меня в голове, хоть сейчас они и не приправлены физической болью».
Я кивнула.
– Хорошо. Так вот, запомни. Этот человек – герцог Марийский.
У меня перехватило дыхание. Герцог Марийский? Второй после герцога Бургского претендент на престол?
– Я понятия не имею, зачем ему понадобилась проститутка. Любая будет рада стать его фавориткой… Но это… не мое дело, – Мендер хитро усмехнулся. – Я всего лишь заключил с ним сделку. И мы с ним оба теперь должны хранить ее в тайне, королевский гнев не пощадит даже его, если такие нарушения всплывут. Мы с ним теперь повязаны, и, если что, я могу рассчитывать на его поддержку. А теперь о тебе… Запомни, Анна… Ты моя. Моя вещь, если ты подзабыла, – теперь Мендер говорил жестче. – И запомни одно: ты жива, только пока ты с ним. Или со мной. Пройдет десять лет – и ты вернешься ко мне, поняла? Будешь еще весьма молодой и красивой, я найду тебе применение. А пока… Если ты уйдешь от него, убежишь, или что-то еще, я найду тебя и убью. Он – твоя жизнь, поняла меня?
Мое сердце волной полилось в пол. Мечтала о спасении? Хотела вырваться отсюда? Мендер не отпустит просто так. Вещь. Я его вещь. И бессмысленно пытаться опровергнуть это. Он настигнет меня где угодно. Он найдет меня… И даже жизнь с новым хозяином не спасет от Мендера.
– Я поняла, – ответила я как можно спокойнее, стараясь не показать грусть. Мендеру не нравилось, когда я была недовольна своим положением.
– Хорошо, девочка, – с улыбкой ответил Мендер. – Я найду способ связаться с тобой… Нам нельзя терять связь… сладкая… – голос его изменился, он шагнул вплотную ко мне, притянул за талию и одной рукой начал задирать мне платье. – Как давно я тебя не брал, и этого еще долго не будет… Моя, ты помнишь? – задрав платье, резко усадил меня на письменный стол. Потянул на себя трусики. Ему всегда нравилось вот так, на столе, как бы мимоходом – напомнить, показать, кому я принадлежу.
Потерпеть.
У меня не будет свободы. Но на десять лет я буду избавлена от Мендера.
В этот момент в дверь неожиданно постучали.
– Да кого там несет! – зло прошептал Мендер, обдавая меня горячим дыханием. Резко отодвинулся, я спрыгнула со стола и быстро оправила платье.
– Войдите! – раздраженно сказал Мендер.
В дверном проеме стоял сэр Корвин.
– Я передумал, уезжаю прямо сейчас, – твердо сказал он, даже не заходя в кабинет. – Деньги перечислены. Тебе, Анна, – на меня он посмотрел куда доброжелательнее, чем на Мендера, – следует немедленно собраться. Через полчаса жду тебя у своей машины – думаю, ты видела ее.
***
– Бабушка! Бабушка! – кричу я. Цепляюсь руками за перила крыльца, брыкаюсь ногами…
– Вам плохо? – услышала я заботливый голос мужчины, сидевшего рядом на заднем сидении. Не мой новый хозяин, просто какой-то охранник или помощник. Хозяин ехал впереди, рядом с водителем, и толстое стекло отделяло заднее сиденье от него. А я чувствовала впереди его присутствие. Ощущение было настолько четкое, словно мы касались друг друга.
Голос охранника вырвал меня из прошлого, из картинок, напоминавших, с чего именно все началось. Наверное, потому что я опять еду в машине, подумалось мне, и к горлу подкатила тошнота. Я не ездила на машине четыре года. Предыдущий раз был, когда два бугая увезли меня от всего, что было прежде. А сейчас снова был автомобиль, он вез меня в неизвестность.
Я посмотрела на охранника, не зная, что ответить. То, что интересовались моим состоянием, – уже необычно. И странно… Это вызывает тревогу, словно вслед за этим обязательно должен последовать неприятный сюрприз. Не смея открыть рот, я отрицательно покачала головой.
Но, видимо, охранника это не убедило.
Он нажал кнопку перед собой, и я услышала обращенные к хозяину слова:
– Сэр, кажется, девушку укачало. Возможно, Дайн мог бы ехать медленнее?
– Хорошо, – ответил сэр Корвин. – Сейчас остановимся, уже близко.
А охранник покрутил что-то на дверце, и порыв свежего ветра ударил мне в лицо. Приятно! Неожиданная свежесть. А может быть, все к лучшему, подумалось мне… Но поверить в это сложно. Если за четыре года после похищения что-то и менялось, то любое «к лучшему» вскоре обращалось «худшим». Да и Мендер четко указал мне, что ждать особого счастья не стоит.
Но свежий ветер бил в лицо и уносил из головы плохие мысли. Тошнота отступила, и я впервые за эти годы ощутила приятное волнение вместо паршивого, убивающего страха.
Неожиданно в окне показался высокий обрыв, мы остановились. Сквозь стекло я увидела, что «хозяин» и водитель покинули автомобиль. Вслед за ними вышел охранник. Несколько мгновений они стояли над обрывом и смотрели вниз, а я не знала, что делать. Вроде бы свободы мне никто не давал, а так хотелось выйти из машины, глотнуть воздуха полной грудью, увидеть что-то другое… Просторное, отличное от выученного до каждой мелочи особняка рода Транси.
Неожиданно дверь открылась с моей стороны, охранник заглянул внутрь и протянул мне руку:
– Сэр Корвин сказал, вы можете выйти, если желаете. Он всегда любуется своим замком отсюда, прежде чем подъехать к нему.
Я неуверенно вложила руку в его теплую ладонь и вышла.
Открывшийся вид поражал. Внизу, под обрывом, простиралась огромная долина. Сады, перелески… А прямо в центре – большой замок, темный, но не мрачный. Острые башни чередовались с широкими террасами, а возле него можно было разглядеть сад с высокими статуями. И ветер… Ветер развевал волосы, бил в лицо – и это было приятно. Очень приятно! Простор, от которого кружится голова.
Хозяин стоял у самого края, скрестив руки на груди. И как ему не страшно, пронеслось у меня в голове. Такая высота, я бы, наверное, потеряла сознание, если бы посмотрела вниз.
Почему-то казалось, что он летит над этой пропастью, хоть за те секунды, что я наблюдала за ним, он не сделал ни одного движения.
Я не знала, чего от него ждать.
– Это мой замок Корвоул, – обернулся он ко мне. И я увидела на строгом лице веселье. – Отсюда его лучше всего видно. Сегодня переночуем в нем. Но жить в нем ты не будешь. Завтра мы отправимся дальше – в мой городской особняк. Лишь раз в несколько месяцев ты будешь приезжать сюда со мной. Подойди.
Хозяин сказал, и я не могла ослушаться, хоть ноги вдруг стали ватными от мысли, что нужно подойти к самому краю. Я сделала два неуверенных шага, и тут твердая рука взяла мою ладонь, крепко сжала, словно говорила – я не дам тебе упасть. А я внезапно ощутила сердцебиение – из его рук не вырваться. Но было не страшно, а как-то по-другому.
С громко бьющимся сердцем я стояла над пропастью. Голова кружилась от высоты, волосы развевал ветер. И твердая, даже жесткая рука крепко сжимала мою ладонь. И я почувствовала нечто странное… Опору, может быть…
«Чего мне ждать от вас, сэр Корвин? – подумалось мне. – Чего ждать? Кроме этих порывов ветра и непонятной радости в душе? Не свободы – это невозможно. Но чего?»
ГЛАВА 3. ГЛАЗАМИ МУЖЧИНЫ. КОРВИН
Огромный черный дракон летит над миром. Мощные взмахи крыльев прорезают небо, создаваемые ими потоки воздуха разгоняют облака. Дракону хорошо. Полет! Полет — это то, для чего он родился!
Внизу проносятся леса, реки, зеленые долины, маленькие домики деревень и величественные дворцы городов. Сверху они кажутся игрушечными. И дракон привык их видеть такими. Так было всегда, когда он облетал свои земли…
Неожиданно серая тень, накрывающая один из городов, привлекает его внимание. Он снижается… Толпы узколобых и длинноруких серых тварей рекой струятся в городские ворота, режут горожан.
При виде дракона их охватывает страх. Но уже поздно… Черной тенью смерти он по кругу спускается к ним. И поток убийственного пламени проносится по бесконечной серой реке, обращая ее в пепел…
Потом он приземляется на привратной площади и посреди трупов, на глазах у изумленных горожан и мечущихся в ужасе серых тварей обращается человеком. Так удобнее, в городах слишком мало места для огромного ящера. Разводит руки в стороны, глядя в небо — свою вотчину! Смеется. Синие молнии вылетают из его рук, разят наповал уцелевших тварей. Ему даже не нужно выискивать их — молнии сами находят свои цели…
Свобода, могущество…
С резким глотком воздуха я выныриваю из видений. Мой друг (единственный, полностью посвященный в мои дела) Рональд Эль1 внимательно смотрит на меня, расположившись в кресле напротив. Высокий и мощный черноволосый мужчина с черными, как ночь, глазами. Мой отец, хорошо знавший его, говорил, что мы с ним чем-то похожи, хоть Рональд и не носитель нашей древней крови. Его кровь, возможно, еще благороднее и древнее, но в точности об этом не знал даже я. А его истинный род занятий неведом вообще никому.
Он появлялся иногда… И тогда я мог поговорить с тем, кто разделяет мои взгляды и даже может дать дельный совет.
Я возрождал в памяти свои видения, проходил их заново, чтобы показать Рональду. Иногда нужно поговорить с кем-то о том, что волнует по-настоящему. О своих экспериментах, достижениях и обо всем, чем я живу на самом деле.
Ведь моя тайная жизнь, скрытая от всех, куда важнее, чем обычная, та, в которой я известный политик и военный лидер. Все это такая мелочь, по сравнению с тем, что я задумал.
– Что ж… – задумчиво говорит Рональд. Я знаю, что ему не составило труда в деталях разглядеть то, что я показал. В отличие от меня, он в полной мере обладал ментальной силой. Мне же только предстоит ее обрести, если все получится. Пока… пока я могу лишь уловить общий фон эмоций человека, отличить правду от лжи. Впрочем – безошибочно. Кровь, текущая в моих жилах, не ошибалась никогда. – Общий фон твоих видений ясен… Ты говоришь, видишь это все чаще?
– Да, – я твердо киваю головой. – И мне больно возвращаться из этих видений. Словно я живу вторую жизнь, и она привлекательнее обычной.
– Скорее всего, так и есть, – уголком губ улыбается Рональд. – Что ж… Думаю, оттягивать дальше не следует. Пришла пора претворить в жизнь то, что ты задумал. Хорошо, что ты нашел более гуманный способ…
– Но где я найду женщину, которая согласится на подобное? – горько усмехаюсь я. – Все упирается в это. Любая аристократка, как и любая женщина из низов, донесет инквизиции. Или просто убежит от меня, как от чудовища. А я не для того придумал этот способ, чтобы убивать ее.
– Я думаю, тебе стоит найти ту, что сама нарушает закон, – отвечает Рональд задумчиво. – Ту, которой не в новинку скрывать свои дела от короля и инквизиции.
– Среди моих знакомых нет воров, убийц и ведьм, – жестко отвечаю я. – Я пока еще герцог, а не преступник.
– Не сомневаюсь, – спокойно отвечает мне Рональд. – Но подумай… Кроме воров и убийц есть еще варианты.
Спустя полчаса Рональд уходит, оставив меня в задумчивости. Как всегда, просто исчезает в воздухе. Думаю, если бы о нем знал кто-то, кроме моей семьи, он был бы первым претендентом на гнев короля и кару инквизиции.
В тот день мне впервые пришло в голову «купить» куртизанку. И я даже догадывался, где это можно сделать.
Незаконно.
В нашем мире запрещена магия. В нашей стране запрещена проституция. Запрещено и рабство.
Но Рональд прав. Для моих целей подходит лишь та, что сама привыкла нарушать закон.
Та, что не упадет в обморок, узнав о предстоящем. Кто не боится испачкаться и нарушить правила.
Единственно… Не так все просто. Эта женщина должна мне понравиться. Иначе вряд ли что-то получится.
А это нелегко. Женский пол давно оставлял меня равнодушным. Воздушные кокетки, сладкие соблазнительницы, изощренные в искусстве светской беседы красавицы… все они вызывали у меня отвращение. С тех пор как умерла Диана, я встречался с женщинами лишь эпизодически, чтобы удовлетворить мужское естество, весьма горячее в моем роду.
И даже заработал при дворе прозвище гордого холостяка.
…Впрочем, думаю, я смогу выбрать кого-нибудь ради своих целей.
***
Мендер Транси вызывал у меня чувство отвращения. Пару раз до визита в особняк встречал его на раутах вместе с матерью. Неприятный тип. Даже не скажешь, в чем дело, вроде бы вежливый и приятный в общении мужчина, но в нем ощущалось что-то мерзкое, как черная жижа на болоте. К тому же я давно знал, что их «Дом отдыха» работает не только как место, где богатые люди могут отойти от дел, поохотиться, порыбачить, поговорить друг с другом на любые темы на лоне природы, но и как элитный бордель.
Впрочем, торговля телом у нас в стране строго запрещена. Проституток обоих полов может ждать многолетнее тюремное заточение, а иногда даже смертная казнь. А вот просто отдаться мужчине по своему желанию не возбраняется.
Поэтому при «Доме отдыха» всегда живут две-три девушки. Они скрашивают досуг богатых гостей, а при желании последних оказываются у них в постели и исполняют самые откровенные прихоти. Строго замалчивалось лишь то, что девушки – не просто содержанки Алисии и Мендера Транси, но и получают зарплату.
Честно говоря, приехав туда, я испытывал отвращение не только к Мендеру и его лицемерной мамаше, но и к самому себе. Хотелось развернуться и уехать… Даже не стоять на одной земле с этими людьми. Не уподобляться им в грязной незаконной деятельности.
Но… наверное, я должен хотя бы попробовать. Более гуманного и доступного способа найти женщину для своих целей я так и не придумал. Не похищать же мне девушку, как некоторые мои далекие предки.
Первые две предложенные Мендером девицы мне совершенно не понравились. Профессионалки с точеными формами и умением каждым жестом, каждой улыбкой подчеркнуть свою готовность скрасить будни мужчины в постели. К тому же, лишенный способности напрямую прочитать мысли, я все же хорошо ощущал общий фон их эмоций и желаний.
Обе просто вожделели стать моей подстилкой. Усыпанной бриллиантами и дорогим платьями, разумеется. А может быть, и получить со временем завидный статус моей официальной фаворитки. Не исключаю, что в голову этих шлюх приходила возможность стать герцогиней Марийской – если в достаточной степени ублажать меня там, где они привыкли ублажать мужчин.
И мне было противно.
После общения со второй девушкой я провел здесь еще ночь, как было заявлено в моем «заказе». Играл в бильярд со своими людьми – помощником Трейси и водителем Греем, людьми надежными и частично посвященными в мои дела. Других гостей в «Доме отдыха», к счастью, не было, я арендовал его целиком. А видеть Мендера и его мать хотелось меньше всего.
На третий день я уже собрался уехать, когда Мендер – запыхавшийся, похожий от этого на румяного юнца – догнал меня в коридоре. И сказал, что есть еще одна девушка…
Что ж… Уезжать с пустыми руками не хотелось. Я не надеялся, что еще одна шлюха может произвести на меня впечатление. Но почему бы не посмотреть, какой еще «товар» может предложить этот сутенер?
– Как всегда – обед и ничего больше, – сказал я ему. – Мне будет достаточно, чтобы составить впечатление.
А когда на веранду вошла третья девушка, я понял, что ошибся. Я вздрогнул внутри, хоть вряд ли она это заметила.
Эта девушка не была шлюхой. Не могла быть. Хоть все факты говорили именно об этом.
Высокая для женщины, выше моего плеча, что уже редкость. Очень худая, словно ее годами держали на голодном пайке. И бледная, как будто год просидела под землей. В белом изящном платье без всяких затей. Плечи и шея открыты, темно-русые с каштановым отливом волосы убраны наверх, и на шее быстро, нервно бьется маленькая жилка.
Черты лица тонкие, я бы даже сказал нежные: прямой и тонкий аккуратный нос, красиво изогнутые брови, разве что рот чуть-чуть великоват и выдает, что в ней нет аристократической крови. А само лицо… В форме сердечка – трогательно очерченное, немного детское.
Она была похожа скорее на ангела, на невесомое, легкое и нежное существо, а не на проститутку. Но главное… главное – ее эмоции. Они ударили в меня, затопили.
В них не было вожделения, желания прибрать к рукам могущественного мужчину. В них было другое.
Страх, много страха. Волнение, которое она почти не могла контролировать. И робкая надежда на что-то – я не мог уловить, на что.
Я незаметно выдохнул.
Уеду отсюда с ней или с пустыми руками.
Странное чувство – как будто тонкая едва ощутимая ниточка протянулась от меня к ней. Вряд ли девушка почувствовала это. Может быть, это жалость?
Осталось только понять, насколько обманчиво это ощущение. Если девушка скрывает под своим волнением и невинной внешностью коварное развратное сердце, то она отличная актриса. Такое мастерство даже заслуживает уважения. Но мне она не подойдет. Все, что требуется, – убедиться, что это не так.
Девушка была шлюхой. Страшно даже представить, сколько мужчин знало ее. Но это не вызывало чувства брезгливости. Она была шлюхой, но не была ею. Внутри этого странного существа ощущалось нечто чистое. Настолько чистое, что даже я, за десять миль обходивший раньше все, связанное с незаконными грязными делишками, казался себе испорченным и высокомерным.
Я должен был убедиться… Спросил ее прямо о том, как стала шлюхой. Двум другим я таких вопросов не задавал. Мне было все равно. С первых фраз я понимал, что они мне не подойдут, так какая разница.
Девушка врала в ответ. Вернее, не так. В ответ она боялась – сильно, отчаянно, с безнадежностью. И отвечала вроде бы правду, но явно что-то умалчивая. Уж отличить правду от лжи или полуправды я мог.
Можно было бы надавить на нее. Можно было прямо сейчас выяснить, что она скрывает. Но я… пожалел ее. Анна действительно стала шлюхой не от хорошей жизни. Это она рассказала честно, в этом я не увидел лжи. Но презирать ее за слабость я не мог.
Что я вообще знаю о жизни тех, кто не наделен огромным наследством и положением в обществе? Откуда мне знать, на что можно пойти, чтобы спасти свою жизнь и жизнь близких людей, когда у тебя нет средств к существованию?
К тому же… Я ведь тоже не говорил ей всей правды. Тоже обманывал ее. Кто знает, услышь она ответ на свой незаданный вопрос, что именно ее ждет, и девушка убежала бы от меня, как от чудовища.
Я не буду судить ее сейчас. Позже – когда увезу отсюда.
Сейчас же… На самом деле, когда я задавал ей эти вопросы, уже решил, что девушка уедет со мной. Разберусь потом.
Смущало лишь одно… Она была очень худой. И глубоко внутри меня плескалось сомнение, что она сможет сыграть нужную мне роль. Может быть, у нее плохое здоровье? Вдруг ресурсов ее хрупкого тела просто не хватит для того, что я задумал…
Но решение было принято. Как будто кто-то внутри меня решил сразу, независимо от меня самого, а я лишь послушно следовал этому решению.
Что ж, еще один день. Я уеду сам и увезу ее отсюда. А там разберемся. Может быть, посреди грязного болота мне все же удалось найти жемчужину?
Смысла растягивать обед, который больше пугал и нервировал ее, чем доставлял удовольствие, не было. Анна согласилась, и мне оставалось лишь дать ей время на сборы и обговорить вопросы сделки с Мендером.
Но все оказалось не так просто… Деловые вопросы я всегда решал быстро и эффективно. Опыт государственной работы и главнокомандующего на поле боя научил меня действовать стремительно. Но когда паршивец Мендер вышел из комнаты, что-то внутри меня щелкнуло.
Я больше не мог оставаться здесь. Хотел дать девушке время: собраться, подготовиться к новой жизни. Но не мог. Интуиция просто кричала, что я должен уехать немедленно. И немедленно увезти девушку. Как будто, не сделай я этого, произойдет что-то ужасное.
Я усмехнулся самому себе и быстро пошел по коридору к кабинету хозяина дома.
ГЛАВА 4. ПЕРВАЯ НОЧЬ
Когда мы подъехали к замку, уже смеркалось. Сине-серые сумерки опускались на сад, на аллею и окутывали темным маревом башни и террасы величественного здания.
К моему удивлению, прежде чем я успела поднять чемоданчик со своими вещами – Алисия позволила взять три платья, одни запасные туфли и три комплекта нижнего белья – его схватил Трейси, помощник сэра Корвина. И кивнул мне на аллею, усыпанную белой галькой.
Сэр Корвин уже шел по ней.
Я растерянно осмотрелась.
Все… все слишком фантастично, как во сне. Само то, что я нахожусь в другом месте, не в особняке Транси и не в мрачном подземелье под ним, уже удивительно. Мне не верилось в это. Хотелось какой-то опоры, такой, чтоб я почувствовала точно: это происходит на самом деле, а не снится мне.
Я поймала себя, что мне хотелось, чтоб сэр Корвин снова взял меня за руку, как над обрывом. Жесткой, неожиданно надежной рукой. Тогда… тогда он бы сам ввел меня в свой замок, в новую жизнь. И мне было бы не страшно… Даже учитывая, что я понятия не имею о его целях в отношении меня.
Но его высокая фигура терялась впереди, в полумраке. Он удалялся. И кто я такая, чтобы заниматься мной самому? Вещь. Всего лишь вещь, приобретенная им.
Я так и ощущала его присутствие рядом физически, словно мы прикасались друг к другу. И теперь, когда он удалялся, ощущение становилось тоньше, а мне становилось холодно, зябко, совсем тревожно…
Я неуверенно пошла по аллее рядом с Трейси. И чувствовала себя совсем маленькой, невесомой подле огромного старинного замка. В нем начнется моя новая жизнь. От неизвестности опять становилось очень страшно…
Наверное, меня затрясло, потому что на полпути к замку Трейси резко остановился, снял с себя сюртук и накинул мне на плечи.
Я вздрогнула, когда мужчина ненароком прикоснулся ко мне. Так всегда происходило, ведь я знала, что любое прикосновение ко мне может закончится болью. Но в душе растеклось приятное теплое удивление. Забота обо мне… Разве так бывает? Или ему велено беречь дорогую хозяйскую вещь? Не дай Бог простудится или заболеет, и сэр Корвин будет недоволен, решит, что невыгодно вложил деньги?
– Спасибо большое, сэр Трейси, – тихо поблагодарила я.