Не от стыда краснеет золото
«Ну, как же! – мысленно иронизировала Зоя Васильевна, – не читает! Читал, конечно, поначалу, пока не затошнило»!
Зоя Васильевна поедала гида глазами – сам-то он верит в эту чушь?! Похоже, не верил, она уловила легкую ухмылку, мелькнувшую на его губах.
– А можно написать два желания? Или три?!
Экскурсовод поколебался.
– Нет, только одно, – определился он, видимо, прикинув свои временные возможности.
Интерес у публики был неподдельным.
– А когда мы туда приедем?!
– Через полтора часа.
– А вы будете писать? – с фанатичным блеском в глазах спросила ее Анжела.
– Нет! Мои желания пирамида не исполнит.
– Неужели у вас нет никаких желаний?!
– Мне много лет. Какие у меня могут быть желания!
– А я тогда два напишу, как бы за вас, можно? Но просить, естественно, буду за себя!
Ну, естественно!
– А это не будет неправильно?
– Нет, конечно! – уверенно ответила Анжела. – Она же выполняет желания по количеству экскурсантов!
Как будто она уже была накоротке с пирамидой.
В очередную паузу, которую периодически устраивал гид, давая возможность экскурсантам переварить информацию, Анжела вернулась к больной теме.
– Вольдемар работает в «Газсервисе», там этих свиристелок – пруд пруди! Да плюс клиентки. Каждый день – новые.
– Вольдемар?..
– Ну, это я так мужа зову. Он – Володя.
Анжелину склонность изъясняться иногда высоким стилем Зоя Васильевна уже отметила. Сказывалось чтение любовных романов. К примеру, она говорила не – «ой господи!» или «боже ж ты мой!», а – «о, мой бог»! Это было куда как возвышеннее. Простецкое «ну надо же!» в Анжелином исполнении звучало как «о небеса»!
– Мы уже свадьбу дочери сыграли. Сын еще раньше женился. Внуков бы ждать да радоваться, а тут, представьте, – Рая из сарая! Фемина!
– А почему все же – из сарая?
– Да говорю же – сельпо! Она гостям макароны подает!
– А что? Это плохо? – Зоя Васильевна своим гостям совсем недавно пельмени подавала.
Анжела отодвинулась, сколь могла, в кресле и с подозрением уставилась на соседку – не шутит ли? Вроде такая приличная тетка…
– Но макароны же!
– А вы откуда знаете? – поспешила перевести стрелки Зоя Васильевна, дабы не углубляться в тему макарон для гостей.
– Мне клиентка говорила, довелось ей как-то в гостях у нее побывать.
– Клиентка?..
– У меня салон красоты, «Ангел».
– Почему – «Ангел»? – все какими-то второстепенными вещами интересовалась Зоя Васильевна, не желавшая погружаться в глубины Анжелиной истории. То есть, в интимные подробности, без чего, конечно, уже не обойтись: Анжела выговаривала свою боль. А чужая боль, в сравнении с болью собственной, – так, царапина по сравнению с раной.
– Я – Анжела, Ангела, вот потому и «Ангел»! Сын придумал.
Микрофон прервал их беседу для сообщения очередной порции исторических сведений и анекдотов…
За полчаса до вожделенной пирамиды автобус остановился у придорожной кафешки. Кто хотел – пошел выпить чаю или кофе, кто просто прогуливался невдалеке, разминаясь. Спасаясь от июньского зноя, Зоя Васильевна мелкими шажками подтягивалась от места парковки своего автобуса к единственному небольшому оазису. Несколько старых раскидистых тополей укрывали сенью асфальтированный пятачок, который предусмотрительно облюбовали Анжела и охранник Жора. Зоя Васильевна вовсе не хотела быть неделикатной, но утреннее солнце уже жарило вовсю, и укрыться можно было только под тополями. Жорик, надо полагать, живописал свои подвиги и громко ржал. Анжела звонко вторила ему.
– Вы ж ему, наверно, все кости переломали?!
– Не-е-е, все кости на месте, только местами поменял! – шутил Жорик чужой шуткой.
Анжела хохотала и буквально поедала Жорика глазами.
На нескольких коротких остановках-привалах, устраиваемых для желающих покурить и размяться, она не отходила от Жорика. «Господи, а в каком горе еще недавно пребывала», – осудила Зоя Васильевна.
Но тут ее осенило: «Да она же нарочно этот спектакль устроила, для Вольдемара! Хочешь пробудить в мужчине угасший интерес – заставь его ревновать…» Она отыскала глазами Анжелиного мужа. Тот с двумя экскурсантами курил в сторонке и вроде бы не обращал внимания на маневры жены.
– Видели? – злобно спросила Анжела Зою Васильевну, усаживаясь на свое место, когда автобус тронулся. – Вольдемар-то! Даже ухом не повел!
– Ну, а что он должен был делать? Вы же просто разговаривали. Лишнего ничего не позволяли. Жорику морду бить? Себе дороже! Он бы и ему кости местами поменял!
– Ничего, он свое получит, козел! – утирая злые слезы, процедила Анжела.
Она так это сказала, что Зое Васильевне как-то нехорошо стало. Что это она задумала?! Не случайно же она избрала своим орудием мести этого Кинг-Конга. Он и в самом деле может поменять кости местами Вольдемару.
Можно, конечно, допустить, что за гориллообразной внешностью Жорика скрывается ранимая душа ребенка и интеллект мыслителя. А Анжела, которая, вроде бы, уже приобщилась слегка к касте господ, а по виду и ухваткам все еще оставалась мастером дамских стрижек из советской парикмахерской, а не владелицей салона красоты, просто невинно флиртовала. Безо всяких далеко идущих планов в отношении Жорика в качестве орудия мести.
Пирамида снаружи выглядела как двадцатиметровый усеченный конус, сложенный из кирпича. Вокруг – асфальтированные дорожки. Скудную зелень в виде десятка деревьев (неизменных вязов, американских кленов и парочки серебристых тополей) компенсировало множество клумб. На них чахли под безжалостным солнцем петуньи, катарантусы и гацании.
Внутри пирамида представляла собой прохладное темноватое помещение с кирпичным полом. Несколько изящных деревянных лавочек вдоль стен и очаг, обнесенный небольшими валунами, – вот и вся меблировка.
На плоскую поверхность самого большого валуна была положена доска из ДСП, темной полировки, довольно большого размера. На ней – толстенькая стопка стикеров желтого цыплячьего цвета и с десяток шариковых ручек, – импровизированный письменный стол. Еще на одном валуне, поменьше, расположенного у очага, выдолблено углубление в виде овальной чаши.
В самом очаге экскурсанты разглядели кучку пепла, надо полагать, результат пребывания предыдущей экскурсионной группы. Это было свидетельство того, что связанный с потусторонними силами служитель свои обязанности выполняет добросовестно.
Он и сейчас пытался их выполнять, поскольку совмещал проведение магического ритуала с чисто земными обязанностями экскурсовода, за что получал вполне себе реальную зарплату. Он говорил что-то про принцип постройки пирамиды Хеопса, про пропорции «золотого сечения», про повышение урожайности сельхозкультур и повышение духовности у посетивших пирамиду людей.
Возможно, результат воздействия сказывался не сразу. Возможно, попутчики Зои Васильевны станут нравственно чище потом, попозже. Пока же служителя-экскурсовода слушали только она сама да еще пара-тройка то ли совестливых, то ли любознательных экскурсантов. В числе их был и Вольдемар. Остальные же сразу устремились к столу, расхватывали ручки и стикеры, после чего отходили в сторону – написать свое желание, чтоб никто не подсмотрел, и первым бросить его в чашу. Всем же известно – кто рано встает, тому Бог подает!
Отчаявшись, служитель махнул рукой, дал «добро» и остававшимся с ним экскурсантам: валяйте, мол, чего там в приличия играть.
Зоя Васильевна, увидев, как Анжела безуспешно пытается пробиться к столику, достала из сумочки блокнотик, вырвала два листочка и вручила их ей вместе с ручкой.
– А ничего, что они голубенькие? – заколебалась Анжела.
– Нормально!
Дама тоже отошла в сторонку и начала писать, приладив листочки на сумочке.
Зоя Васильевна вышла из пирамиды на солнцепек, но изжариться не успела. Потихоньку к ней начал подтягиваться народ из пирамиды.
Александр Владимирович, остававшийся в автобусе, поскольку его услуги экскурсовода на пирамиду не распространялись, увидел в окно, что пастырю пора к своим овцам. Приблизившись, спросил:
– Все собрались? Теперь – девочки налево, мальчики направо, вон за те деревья. Больше остановок не будет до самого Сарая.
– Пойдем? – спросила Зоя Васильевна Анжелу.
– Вы идите, я вас догоню! Я сейчас!..
Вид у нее был какой-то встрепанный. Зое Васильевне налево не хотелось, и она направилась к автобусу, но почему-то оглянулась. Анжела шмыгнула назад в пирамиду. «Наверно, хочет попытаться надуть пирамиду и впарить ей третье желание. Может, и прокатит. Вольдемар ведь тоже ничего не загадывал», – подумала она.
Девочки и мальчики постепенно собрались. Анжела явилась последней. Оставшийся отрезок пути она была молчалива и упорно отворачивалась к окну. А когда Зоя Васильевна спросила ее о чем-то, буркнула в ответ нечто невразумительное.
Пару раз, заметила Зоя, она смахнула слезы.
Пока не увидишь ад, рай тебе не понравится
Предыдущая экскурсионная группа только начала осмотр города-музея. Она прибыла из соседнего района, потому и случилась накладка по времени. Но, оказывается, здесь это происходило нередко – экскурсанты ехали отовсюду.
– Давайте мы начнем с посещения кочевого города, чтоб не терять времени, – предложил Александр Владимирович. – Разбейтесь на группы и походите по юртам, здесь много интересного на любой вкус. Юрта шамана, музей кочевника, родители могут покатать детишек на ослике и даже на верблюде. Сходите в сувенирную юрту, в чайхану… Через сорок минут – сбор у главных ворот. Прошу не опаздывать.
Зоя Васильевна решила начать с музея кочевого быта, но тут в руку ей вцепилась Анжела и горячо зашептала:
– Пожалуйста, не оставляйте меня одну!
– А что случилось? – удивилась пожилая дама очередному перепаду в настроении своей соседки.
– Да этот шкаф – Жорик – достал уже конкретно! – раздраженно ответила перезрелая красотка.
Как будто это не она всю дорогу напропалую клеила парня.
Последний отрезок пути, от пирамиды до Сарая-Бату, Анжелу будто подменили. Она куксилась, отмалчивалась и все смотрела в окно, словно любовалась пейзажем. А чем там было особо любоваться? Выгоревшая от зноя степь с изредка встречавшимися отарами овец или конским табуном, и по ней – серая лента асфальта, а потом и грунтовки, скользящая, словно степная гадюка.
Несмотря на угрозу экскурсовода, был сделан еще один привал. В группе было несколько детишек, и самому маленькому срочно понадобилось пи-пи. Он безостановочно хныкал, но, судя по тому, что мама минут десять уговаривала его начать уже процесс, ему просто надоела езда. Курящие пассажиры, которых было большинство, воспользовались моментом и высыпали из автобуса.
Зоя Васильевна видела, как Жорик подошел к Анжеле, начал было что-то говорить, но на половине фразы замолк и несколько мгновений ошарашено смотрел на нее. Потом отошел, как побитый. Он и сейчас смотрел издалека на Анжелу взглядом побитого щенка, такой большой мальчик. Кто их поймет, этих женщин!
Прямодушная и безыскусная в науке дамского кокетства, Зоя Васильевна ничему не научилась за свою долгую жизнь. Она всегда с некоторой долей зависти наблюдала за своими соплеменницами, кому этот дар был дан от роду. Умение стрелять глазками, многозначительно улыбаться, зазывно хохотать, иногда и прикидываться дурочкой – с этим талантом надо родиться.
Неужели мужчины, даже самые умные, не видят искусственности этих бабских ужимок? Но от века все попадаются и попадаются на их удочку. Жорик влип, и как же быстро! При том, что Анжела была как минимум на полтора десятка лет старше, а Жорик наверняка не был обделен женским вниманием.
Во времена Зоиной молодости у девушки должно было быть «все при ней», в смысле здоровой полноты и приятных округлостей. Парню же полагалось быть крепким, но стройным. В нынешние времена все встало с ног на голову. Посмотришь на парня: не то мускулами оброс, не то жиром заплыл (под рубахой не видать), но котируется. Девчонки же сплошь – былиночки, и, стремясь к совершенству, изнуряют плоть мыслимыми и немыслимыми способами.
Но лезть с нравоучениями и советами, когда их не спрашивают, – это был не Зоин вариант.
– А муж? – Вольдемар маячил вдалеке и даже не делал попыток отыскать жену хотя бы взглядом.
– Я не собираюсь навязываться! – и, уловив скепсис на лице Зои, поменяла мотивировку: – Нет-нет! Сейчас не тот момент!
– Я хотела сначала в музей кочевника. А вы?
– Да ну их, кочевников! Пойдемте к шаману!
Вот почему она не хотела искать защиты от приставучего Жорика у мужа. Она собиралась обсудить с шаманом свою деликатную семейную ситуацию.
Анжела была не просто лидером по жизни, она была манипулятором. И Зоя Васильевна покорно повлачилась, как пленник на волосяном аркане, за ней. Похоже, она сама, как и Жорик, как и Вольдемар, не могла противостоять мощным энергетическим импульсам этой дамы.
У входа в юрту уже собралась очередь из жаждущих чуда. Но принимал шаман как-то не регламентировано: одни выскакивали, не пробыв в юрте и пары-тройки минут, другие задерживались на десять-пятнадцать.
– Не успеем! – сказала Зоя Васильевна без собого сожаления.
– Я не уйду, пока не попаду к нему! – заявила Анжела. – Лучше я город не пойду смотреть! Я только из-за шамана сюда ехала.
Тут уж интеллигентность изменила Зое Васильевне.
– Ну, так и стойте здесь! Я-то вам зачем?! Я ехала, чтобы все посмотреть!
– Умоляю! – простонала шантажистка, сменив безапелляционный тон на просительный.
– Да не съест же он вас!
– Я одна к нему идти робею.
Нет, это что-то с чем-то! Однако Зоя Васильевна осталась – не выдираться же из цепких Анжелиных ручек на потеху гражданам.
Наконец, они оказались у заветного входа. Вышла молодая пара, а в юрту нырнули стоявшие перед Анжелой и Зоей Васильевной пожилая женщина и паренек лет пятнадцати-шестнадцати, бабушка с внуком, надо полагать.
– Ну что там?! – жадно спросила Анжела, как двоечница-студентка, никак не осмеливающаяся войти, наконец, к экзаменатору, у выскакивавших счастливчиков, уже отстрелявшихся.
– У нас друзья год назад приезжали к Нему. У них два пацана, а они хотели девочку, чтоб уж наверняка.
– И что?
– Он сказал – год не надевать жене мужевой одежды. Маек, там, тапок… И не курить. («Вот молодец!» – подумала Зоя Васильевна). А мужу – ничего из женского.
– Да что ж муж может надеть из женского?!
– Вообще ничего, даже фартука на кухне!
– Надо же! – ахнула Анжела. – И что?
– Ксюшка сейчас беременная. УЗИ показало – девочка! Вот и мы приехали…
Теперь ахнула уже вся очередь.
– А вам что сказал?!
– Нельзя говорить! Это информация только для нас, – важно промолвил молодой муж.
Вышли бабушка с внуком. Внук выглядел слегка ошеломленным, у бабушки взор светился торжеством.
Трепещущая Анжела и слегка все же оробевшая Зоя Васильевна вошли в святилище.
Шаман сидел на невысокой скамеечке, украшенной прихотливой резьбой, в центре юрты, возле очага. Огня в очаге, естественно, не было. Если он и топился в ненастную пору, то не в июльскую адскую жару. Дым тогда выходил в отверстие в потолке юрты, сейчас оно было затянуто противомоскитной сеткой.
Тихое жужжание говорило о присутствии невидимой сплит-системы. А как шаману без даров прогресса? Ни один шаман не выдержит восьмичасового рабочего дня (или сколько там он у них длится в горячий туристический сезон?) в этой духоте да в своем весьма теплом экзотическом наряде!
Длинная рубаха его была подпоясана широким, расшитым цветным замысловатым узором поясом. Поверх рубахи – кожаный кафтан, с множеством пришитых к нему ленточек и кусочков ткани, вырезанных в форме головы змеи с открытой пастью. На спине – позже разглядела Зоя Васильевна – пришиты два медных круга и шкурки каких-то животных. Головной убор напоминал по форме колпак и тоже был весьма прихотливо украшен.
На невысоком столике, стоявшем рядом с очагом, лежал бубен овальной формы, обтянутый кожей. К деревянным прутам-поперечинам на нем было прикреплено множество маленьких колокольчиков и всяких-разных металлических побрякушек. К столику был прислонен деревянный посох, верхнюю часть его венчала металлическая фигурка какого-то духа ли, божества ли. Фигурки духов же расставлены были и на алтаре, который располагался поодаль, в северной части юрты.
Все это мгновенным взором охватила Зоя Васильевна и перевела взгляд на шамана. «Акылбай», вспомнила она его имя, и задним числом пожалела, что, вопреки обыкновению, не удосужилась почитать что-нибудь про шаманизм.
Шаман слушал лепет Анжелы, и по его лицу невозможно было что-нибудь понять. Лица-то почти и не было видно, его скрывала маска, столь же прихотливо изукрашенная. Но взгляд буквально пронизывал, проникал в душу, что называется.
Зоя Васильевна то ли из деликатности, то ли из робости затормозила, было, у входа, но Анжела властной рукой продолжала ее тащить. Шаман смотрел на мизансцену с интересом, и даже легкая ухмылка скользнула по тонким его губам.
– Ты боишься знать, о том, что тебе предстоит? – обратился он к Зое. – Зачем тогда пришла?
Надо полагать, ему не часто приходилось наблюдать, что клиента к нему тащат силой.
– Я не хотела… То есть, мне не нужно… Это вот моей… приятельнице нужно, – залепетала она, отметив мимоходом панибратский стиль общения Акылбая со своими посетителями.
К ней давно уже кавказцы на рынке и водители маршруток обращались не иначе, как «бабуля». А тут – «ты»! Впрочем, может, в шаманском ритуале положен именно такой стиль общения. Шаман как бы дает понять пришедшему: я – над, а ты внизу, у подножия.
А может, он, наоборот, как раз хочет наладить доверительные отношения? Побеседуем, мол, по-дружески, накоротке. Или он в весьма и весьма преклонных годах, под маской же не видно, и она для него – молодка? Как одна знакомая семидесятилетняя бабулька говорит об умершей соседке:
– Совсем ведь еще молодая, шестьдесят всего!
И опять Зоя Васильевна пожалела, что приехала неподготовленной, не прочитав ничего про шаманские закидоны.
– А твоя… приятельница, – тоже сделал паузу хозяин юрты, отметив заминку Зои, – боится, что я ее заколдую? А ты при ней в качестве охраны? – он коротко рассмеялся.
– Ну, хорошо, – обратился он к Анжеле, – что ты хочешь узнать?
Анжела забормотала что-то вдруг севшим голосом.
– Я… можно тут… посмотрю пока? – обратилась Зоя к шаману.
– Посмотри, – отмахнулся тот.
Зоя Васильевна старалась не прислушиваться к бормотанию Анжелы. Сама притащила ее в это святилище, не побоявшись раскрыть свои секреты, а теперь, вопреки всякой логике, понижает голос почти до шепота.
Она отошла подальше и рассматривала убранство юрты: несколько сундуков, покрытых старыми выцветшими коврами, пара ковров, тоже старых, с замысловатым восточным узором, на стенах. Тахта, покрытая ковром.
На алтаре, среди расставленных фигурок божков ли, духов ли, заметила грубой работы шкатулку из обожженной красной глины, но с нанесенным по бокам и на крышке растительным орнаментом. «Не в раскопе ли добыл?» – усмехнулась мысленно.
Вдруг в резьбе на крышке разглядела узкое отверстие посередине, как проделывают в копилках. «Неужто и тогда уже были копилки?» подивилась, рука ее непроизвольно протянулась – потрогать.
– Трогать ничего не надо! – раздался строгий окрик хозяина, и Зоя Васильевна отдернула руку.
Пока она бродила по юрте, не раз чувствовала спиной взгляд шамана, он прямо жег ей спину. Зоя объясняла это чувство своей мнительностью и особой атмосферой юрты. Оказывается, ей не примстилось, шаман и в самом деле следил за ее передвижениями.
«Боится, небось, что сопру какого-нибудь духа», – обиделась про себя. «А может, уже и случалось, люди ведь разные», – оправдала шамана.
Он, кстати, голоса не понижал, как бы в отместку непоследовательной Анжеле, и многие его реплики Зое приходилось невольно слушать, а по ним и о смысле Анжелиных вопросов догадываться. Причем, отвечал он преимущественно афоризмами или же придавал обычным фразам расхожей житейской мудрости форму афоризмов, и тон его был то ли усталым, то ли он попросту скучал и не особо старался это скрывать.
– На Востоке говорят: мужчина, купивший вторые штаны, уже задумывается о новой жене, – сказал он. – «Вдруг» ничего не случается. Ты что ж, раньше ничего не замечала?
Анжела в ответ жарко что-то зашептала-забормотала.
– Семейный очаг по-разному охранять можно, – возразил шаман. – Драчливая баба и без собак целую деревню охраняет!
Вновь жаркое анжелино бормотание.
– Ну, так ведь ветры дуют не так, как хотят корабли, – скучливо изрек шаман.
И что бы это могло означать?..
Снова Анжелина очередь бормотать. Акылбай в ответ рассмеялся. Зое, кстати, нравилась его манера смеяться – короткий хрипловатый смешок. Как-то так… по-мужски. Совсем не старческий смех. Брутально, как сейчас говорят.
– Раз поймал – не упускай, а раз уж упустил – не гоняйся за упущенным! И еще скажу тебе: ты ведь недоброе задумала. Опомнись!
– Нет!!! – выкрикнула Анжела.
– Да! – возразил шаман. – Я знаю.
– Я задумала, да… Но я передумала! Я… опомнилась. Я не хочу!
– Но ведь задумала! Ты пойми: часть недоброго сбудется, но часть-то ведь к тебе самой вернется, обязательно! И с тобой останется, как плата за содеянное.
– Что же мне теперь делать?! – прорыдала женщина.
– Думай! Если другу платишь злом, чем заплатишь врагу?.. Я все тебе сказал.
Нет, не утешил он мадам Анжелу Брошкину и выхода не подсказал. Какой же он провидец и целитель? Даже если его утомили похожие истории, для Анжелы ведь она – ее личная, неповторимая.
Зареванная Анжела устремилась к выходу, напрочь забыв про Зою Васильевну. Та поспешила следом.
– Ты так и не хочешь ничего у меня спросить? – догнал ее голос шамана.
– Да о чем же мне спрашивать? – обернулась она. – Мне в моей жизни все ясно.
Он опять рассмеялся.
– Подойди! – велел, и Зоя не посмела ослушаться.
«Как раб на волосяном аркане», – опять пришло на ум, и она повлеклась к шаману под пронзительным его взглядом.
– Все ясно, говоришь? – спросил насмешливо. – Провидишь свое упорядоченное, устоявшееся, беспросветное будущее? И ходишь, наверное, уткнувшись носом в землю? Чужой кошелек хочешь найти или оступиться боишься? Перелом шейки бедра, и все такое? Беспомощность, неподвижность, смерть? И единственное утешение на смертном одре – что жизнь прожила достойно и детей вырастила?
Он вдруг начал изъясняться совсем не по-шамански. Он Зою подкалывал, безо всяких афоризмов-фразеологизмов. Ее эта бесцеремонность начинала раздражать, но она вежливо улыбнулась.
– Кошельки я ищу пока только свои, детей – да, вырастила, надеюсь, порядочными. И будущее мое мне в общих чертах ясно.
– Как говорят у вас, русских? Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах!
Только теперь Зоя Васильевна уловила легкий, легчайший акцент восточного человека. Временами проскальзывающую гортанность.
– Да какие там планы! В моем возрасте. Извините, Акылбай, мне пора идти! – проговорила с сердцем.
– Доживать?
И чего привязался?!
Улыбка мелькнула на тонких губах – вторая за время их посещения. Наверно, никогда ему не приходилось столь много улыбаться и смеяться за время одного визита.
– Ты знаешь мое имя?
– Случайно. Прочитала в газете.
– Вон что! А зачем приехала сюда?
– Сарай посмотреть, и вообще все здесь.
– Интересно?
– Интересно!
– Это хорошо! Но ты все же поднимай глаза почаще. Поднимешь глаза – и увидишь звезды. Будешь чаще поднимать глаза – звезды станут ближе.
«Фу, – подумала Зоя, – какие банальности»!
Но, по большому счету, разве народная мудрость – не отшлифованная веками банальность?
На ум ей пришла единственная восточная мудрость, которую она знала – ее выдала Люся совсем недавно (они втроем развивали тему ушедшей молодости, которая была, конечно, прекрасна с высоты пройденных лет, но тогда они ее воспринимали как должное, само собой разумеющееся, обыденное и непреходящее). Это было очень кстати и в тему. И Зоя невольно заговорила в стиле Акылбая.
– Две вещи обнаруживают свою ценность после потери их – молодость и здоровье.
– Хочешь сказать, что уже поставила большую жирную точку?
– Не я, – пожала плечами Зоя Васильевна. – Природа. Жизнь.
– День радости краток, – согласился шаман. – И счастливее всех тот, кто еще в колыбели. Но если Аллах закрывает одну дверь – он открывает тысячу других! Иди. В Сарае будет интересно. Сегодня будет очень интересно!
– Почему – сегодня?
– Я чувствую, – пожал плечами.
– Что так долго? – возмущалась очередь. – Почти полчаса! Другим что, не нужно?!
