Записки маленькой гимназистки

– Где мой чемоданчик, не можете ли вы сказать? – вежливо обратилась я с вопросом к молоденькой горничной, стлавшей на ночь постели.

У неё было доброе румяное лицо, которое приветливо мне улыбалось.

– Нет, нет, барышня, вы не здесь спать будете, – сказала горничная, – у вас комнатка совсем особенная будет; генеральша так приказала.

Я не сразу сообразила, что генеральша – это тётя Нелли, но тем не менее попросила горничную показать мою комнату.

– Третья дверь направо по коридору, в самом конце, – охотно пояснила она, и мне показалось, что глаза девушки с ласкою и грустью остановились на мне, когда она сказала: – Жаль мне вас, барышня, трудно вам у нас будет. Дети у нас злючки, прости Господи! – И она сокрушённо вздохнула и махнула рукой.

Я выбежала из спальни с сильно бьющимся сердцем.

Первая… вторая… третья… считала я двери, выходившие в коридор. Вот она – третья дверь, о которой говорила девушка. Я не без волнения толкаю её… и передо мною маленькая, крошечная комнатка в одно окно. У стены узкая кроватка, простой рукомойник и комод. Но не это обратило моё внимание. Посреди комнаты лежал мой раскрытый чемоданчик, а вокруг него на полу валялось моё бельё, платья и всё моё нехитрое имущество, которое так заботливо укладывала Марьюшка, собирая меня в дорогу. А над всеми моими сокровищами сидела горбатая Жюли и бесцеремонно рылась на дне чемоданчика.

Увидев это, я так растерялась, что не могла произнести ни слова в первую минуту. Молча стояла я перед девочкой, не находя, что ей сказать. Потом, сразу оправившись и встряхнувшись, я произнесла дрожащим от волнения голосом:

– И не стыдно вам трогать то, что вам не принадлежит?

– Не твоё дело! – оборвала она меня грубо.

В это время рука её, безостановочно шарившая на дне чемодана, схватила завернутый в бумагу и тщательно перевязанный ленточкой пакетик. Я знала, что это был за пакетик, и со всех ног бросилась к Жюли, стараясь вырвать его из её рук. Но не тут-то было. Горбунья была куда проворнее и быстрее меня. Она высоко подняла руку со свёртком над головою и в один миг вскочила на стол, стоявший посреди комнаты. Тут она быстро развернула свёрток, и в ту же минуту из-под бумаги выглянула старенькая, но красивая коробочка-несессер, которою всегда пользовалась при работе покойная мамочка и которую почти накануне своей смерти подарила мне. Я очень дорожила этим подарком, потому что каждая вещица в этой коробке напоминала мне мою дорогую. Я обращалась так осторожно с коробочкой, точно она была сделана из стекла и могла разбиться каждую минуту. Потому мне было очень тяжело и больно видеть, как бесцеремонно рылась в ней Жюли, швыряя на пол каждую вещицу из несессера.

– Ножницы… игольник… напёрсток… протыкалочки… – перебирала она, то и дело выбрасывая одну вещь за другою. – Отлично, всё есть… Целое хозяйство… А это что? – И она схватила маленький портрет мамочки, находившийся на дне несессера.

Я тихо вскрикнула и бросилась к ней.

– Послушайте… – зашептала я, вся дрожа от волнения, – ведь это нехорошо… вы не смеете… Это не ваши… а мои вещи… Нехорошо брать чужое…

– Отвяжись… Не ной!.. – прикрикнула на меня горбунья и вдруг зло, жёстко рассмеялась мне в лицо. – А хорошо от меня отнимать было… а? Что ты скажешь на это? – задыхаясь от злобы, прошептала она.