Южаночка

Только одна Южаночка крепко спала, не слыша всей этой кутерьмы и шума.

Возвратившиеся из умывальной девочки порозовевшие от холодной воды, быстро причесывались и, помогая друг другу, надевали зеленые камлотовые платья, белые передники, белые нарукавники и такие же белые пелеринки, завязывавшиеся под горлом небольшим изящным бантом.

– А новенькая-то все спит. И звонка не слышала. Верно очень утомилась с дороги, бедняжка, надо ее разбудить, однако, – с сокрушением произнесла белокурая Зоя Цаплина и хотела было подойти к Ине, как длинная как палка худая Фальк опередила ее, стремительно подскочила к спящей Южаночке и довольно грубо взяв ее за плечо, проговорила, своим резким неприятным голосом:

– Вставай! Вставай! Нечего прохлаждаться – опоздаешь к молитве… Я дежурная сегодня и еще попадет за тебя. Изволь сейчас же вставать!

Резкий голос и грубое прикосновение сразу разбудили спящую девочку. С минуту она сидела на постели ровно ничего не понимая, и усиленно терла глаза. Эта длинная неуютная спальня, все эти зеленые платья и белые пелеринки, казались ей таким странным, необычайным в первый момент ее пробуждения, точно она видела их во сне.

А белые пелеринки уже толпились веселым роем вокруг нее, разглядывали ее любопытными глазами, улыбались ей, торопили ее.

– Скорей, скорей одевайся, сейчас придет «Дуся».

– Дуся? – недоумевая переспросила Южаночка, делая большие глаза.

– Ну, да, – Дуся! А вот и она!

В спальню вбежала молоденькая, пухленькая девушка в сером платье и черном переднике с прелестными ямочками на свежих щеках, хорошенькая и юная, как весенний цветок.

– У нас новенькая, mademoiselle Надин! У нас новенькая, Дуся! – понеслись ей на встречу веселые голоса.

Девушка в сером быстро приблизилась к Ине, положила ей на плечи свои хорошенькие маленькие ручки и спросила, ласково заглянув ей в лицо:

– Ты и есть Палтова, маленькая девочка с юга? Да какая же ты прелесть, однако! Очень, очень рада познакомиться с тобой, а я Надин Смолянская, помощница классной дамы Анны Васильевны Вощининой. Ты ведь знаешь, у нас две классные дамы в каждом классе. Один день присматривает за девочками французская дама, другой немецкая. Фрейлейн Бранд немецкая наставница, ты ее, конечно хорошо знаешь… Она нам не раз говорила о тебе. А я – пепиньерка. Так называются у нас старшие воспитанницы, которые специально посвящают себя воспитанию детей.

– Я ни разу не видела пепиньерок, и совсем до сих пор не знала, что это за звери. Но если все они похожи на вас, то пепиньерки просто чудо что такое! – не спуская глаз с хорошенькой девушки, которая нравилась ей все больше и больше, – произнесла самым чистосердечным тоном Южаночка.

– Ха, ха, ха! Пепиньерки – звери! Ха, ха, ха, ха! – весело расхохотались девочки, услышав слова Ины и сама Дуся-Надин, прозванная так за милый добрый характер своими маленькими воспитанницами едва удержалась от улыбки.

Одна белобрысая Фальк стоя с недовольным вытянутым лицом подле кровати Южаночки, проговорила резко:

– Послушай Палтова, если ты не будешь готова ко второму звонку я запишу тебя.

– Когда я нахожусь здесь с вами, тебе нечего делать замечание твоим подругам, Фальк, – быстро повернувшись к девочке строгим тоном проговорила Дуся, нахмурив свои тонкие бровки. – И потом, следи лучше за собой, а не за другими. У тебя передник наизнанку надет.

Фальк вспыхнула до ушей и вся красная, как пион, произнесла заикаясь:

– Я дежурная сегодня, m-lle Надин, и если девочки не будут готовы к молитве, Анна Васильевна сделает выговор мне, и бросив еще более сердитый взгляд в сторону Южаночки, Фальк, круто повернулась на каблуках и отошла от ее кровати.

– Фальк-злючка! – крикнула ей вдогонку Гаврик, в то время как Южаночка, поднялась на цыпочки, втянула в себя щеки расширила и без того огромные глаза и высунула кончик своего розового языка по адресу сердитой Лины.

Девочки дружно и весело расхохотались ее проделке, но хорошенькая Надин не последовала их примеру. Хорошенькая Надин казалась теперь чуточку смущенной.

– Дитя мое, – густо краснея своими без того румяными щечками, произнесла она, – разве ты не знаешь, что показывание языков очень неприлично и свидетельствует о дурных манерах. Где ты видела, чтобы кто либо, кроме уличных мальчишек показывал язык?

Южаночка задумалась на минуту. Личико ее приняло напряженное выражение. Потом радостные искорки вспыхнули в глубине ее черных глаз.

– Видела, видела! – весело и громко вскрикнула она, хлопая в ладоши и прыгая на одном месте. – Видела, видела. Когда проходил папин денщик Тарас, ротный Михалкин всегда ему язык показывал и кричал при этом: – ишь толсторожий, на капитанских хлебах отъелся, в ширину так и лезет.

– Что???!!!

Едва только Южаночка, успела, захлебываясь от восторга произнести эти слова, как все девочки разразились гомерическим взрывом смеха. А у Дуси-Надин так даже кончик носа покраснел от желания последовать их примеру.

– Молчи, молчи, крошка, так нельзя выражаться! – почти с ужасом прошептала она, замахав своими пухленькими ручками.

– Нельзя! Ну, и не буду, если нельзя! – покорно согласилась Ина. – Слушаю-с, ваше благородие, – неожиданно, совсем уже весело, крикнула она на весь дортуар.

– Так тоже не говорят, детка! – на этот раз уже не будучи в силах удержаться от смеха, произнесла Надин, в то время как девочки хохотали до слез над эксцентричной выходкой новенькой. Такой новенькой еще им не приходилось видеть. Таких новеньких еще и не поступало, в суровые институтские стены.

Невольно, такая новенькая живая и непосредственная, притом хорошенькая как херувим, завоевывала симпатии девочек.

И самую Надин, вполне взрослую девушку, и притом воспитательницу, скорее забавляли, нежели раздражали неподходящие выходки этого прелестного кудрявого черноглазого ребенка. А черноглазый ребенок, уже успев схватить полотенце и перекинув его чрез плечо, со стеклянной мыльницей в руках и с зубной щеткой за щекой, вскидывая по-военному ноги и, протянув руки по швам, маршировала в умывальную комнату настоящим солдатским маршем, высчитывая громко: – Раз! Два! Левой-правой! Раз-два! Левой-правой, раз-два! Раз-два!

Девочки хохотали теперь без удержу и не могли остановиться. Дуся, делала то сердитое, то страдальческое лицо и всеми силами старалась в свою очередь подавить улыбку.

Пока Ина торопливо мылась в умывальной, непозволительно брызгаясь пыльной пеной и водой, к ней подошла живая маленькая Верховская и произнесла без всяких предисловий:

– Ты мне очень понравилась, Палтова, и Гаврику тоже, и мы с Гавриком решили взять тебя к нам.

– Куда к нам? – фыркая от удовольствия под струей свежей студеной воды, бившей фонтаном из крана, подняла на нее свою изумленную, покрытую мыльной пеной рожицу, Ина.

– К нам, в подруги. Я и Гаврюша подруги с первого дня поступления до самой гробовой доски! – торжественно заявила вихрастая Даня. – Хочешь быть подругой втроем с нами?

– Хочу! Ни минуты не задумываясь, проговорила Ина, потому что и Верховская и Гаврик показались ей забавнее и живее других девочек младшего класса.

– Ну вот и отлично! – обрадовалась Даня, – сидеть в классе ты будешь около Гаврика, спать тебя положили рядом со мной, – вот только одно грустно – сидеть в столовой тебе придется около фискалки Фальк.

– Этой, белобрысой?

– Да, да. Она совсем скверная девчонка хотя учится на «ура». Ты не обращай на нее внимания, пожалуйста. Не стоит, право. Впрочем я и Гаврик не дадим тебя в обиду, поверь мне. И так ты отныне будешь нашей подругой и мы обязаны помогать тебе чем только можем. Хочешь в знак дружбы и любви к тебе я разлиную твои тетради, я очень, очень хорошо линую. – И Даня гордо вскинула плечиками, забавно тряхнув своим милым вихром.

Южаночке с каждой минутой нравились все больше и больше и этот белокурый вихор и сама Даня.

– А я выучу тебя петь про ангела, уносящегося на небо с душой ребенка и танцевать медвежий танец! – широко улыбаясь в свою очередь предложила она.

– Какой это танец? – полюбопытствовала Даня.

Южаночка открыла было рот, желая объяснить что это за танец, но в эту самую минуту раздался звонок, призывающий к утренней молитве и одновременно с ним на пороге умывальной появилась высокая дама в синем платье с совершенно седой головой.

– Ага, новенькая! Здравствуй, девочка… Еще не готова? Дети, помогите же ей! Надо вставать раньше, моя милая! – серьезно, но без малейшей примеси гнева, проронила седая дама, кладя руку на плечо Ины.

– Я будила новенькую, но она не вставала! – неожиданно вынырнув из-за спин подруг заявила белобрысая Лина.

– Фальк! Как тебе не стыдно! – прозвенел с укором голос Дуси и она бросила в сторону девочки укоризненный взгляд. Потом, помолчав с минуту, добавила презрительно оттопыривая свою хорошенькую губку. – Я удивляюсь тебе, Фальк, как это тебе доставляет удовольствие приносить постоянно неприятные минуты твоим подругам?

Лицо белобрысой Лины из бледно-желтого стало мгновенно малиновым от стыда и гнева.

– Все из за этой дрянной девчонки! – процедила она сквозь зубы и бросила в сторону Южаночки уничтожающий взгляд. Из этого взгляда можно было понять сразу, что она Лина Фальк объявляет новенькой непримиримую войну с этого часа. Но Южаночка спокойно и стойко выдержала этот взгляд, как ни в чем не бывало. Южаночка не знала страха.