Счастливчик

И Аля еще может спрашивать его об этом? Конечно, он хочет, хочет!

Кроме Ляли и Симочки, у него, у Счастливчика, еще будет брат! Милый, добрый брат, милый, славненький Аля!

О, он счастлив! Счастлив!

– Спать! Сейчас же спать! – шутливо приказывает больному доктор и, сделав знак Алиной маме и Счастливчику выйти, снова один остается в комнате больного.

* * *

– Счастливчик!

Кира, как сквозь сон, слышит голос бабушки, видит ее лицо… Лицо Али тоже… Ловит чей-то тихий шепот… и не может раскрыть глаз от охватившей его дремоты.

Бессонная ночь, страх за жизнь Али, пережитые за день волнения теперь дают себя знать. Он лежит в жесткой постели все в той же убогой комнате в чужом доме и никак не может прийти в себя.

А крошечная комнатка полна народу: тут и бабушка, и Раиса Даниловна, и Ами, и Франц.

Зачем Франц – этого Счастливчик понять не может. Не может разобрать и того, что говорит бабушке Раиса Даниловна, говорит горячо, пылко, то и дело обращая восхищенный взгляд на него, Киру.

– «Это такой чудный, такой добрый, такой великодушный мальчик!» – слышится Кире точно сквозь сон.

Потом его поднимают и несут куда-то…

Надевают на него что-то тяжелое, теплое и опять несут.

Он приходит в себя только в карете. Тревожные лица бабушки и monsieur Диро вглядываются в него… И ни тени неудовольствия на обоих… А он-то еще вчера провинился перед ними!.. И сегодня ушел потихоньку! О, как гадко, гадко все это! И, сознавая вполне свою вину перед ними, Счастливчик тихонько берет руку бабушки и целует, целует без конца. Потом, внезапно, точно вспомнив, говорит, как в дремоте.

– Бабушка, милая, прости, я не хотел никого обидеть… Спроси Симочку, она все знает, до капельки все… И еще, бабушка, помоги Алиной маме… Пригласи ее давать уроки нам, – мне, Ляле, Симочке, – вместе с Авророй Васильевной. Ведь они такие бедные!.. Им кушать нечего иногда бывает, бабушка… И… и… я не могу больше жить отдельно от Али… Ведь мы братья теперь, понимаешь, бабушка, братья… Родные братья! Ты понимаешь?

– Понимаю, понимаю, все будет сделано, как ты хочешь, Счастливчик. Успокойся, мой голубчик! – спешит ответить Валентина Павловна внуку, и ее встревоженное лицо озаряется любящей улыбкой.

ГЛАВА XXXX

Май. Сирень цветет за окном. Ее пряный душистый аромат врывается в гимназическую залу. Солнце заливает ее стены, веселыми блестками ложась на них и на паркете, блестящем и гладком, как стекло.

В гимназической зале торжество: раздача наград в последний день учебного года.

Учителя, начальство, родственники гимназистов – все явились в гимназию посмотреть торжественное событие.

Посреди залы стол, покрытый алым сукном; вокруг стола поместилось гимназическое начальство. Вдоль стен шпалерами стоят ученики. Родственники и близкие размещены там дальше, на стульях.

Пропели певчие торжественный гимн, и инспектор начинает вызывать отличившихся учеников.

Начинает с младшего класса.

– Иван Курнышов, за отличное прилежание первая награда! – слышится отчеканивающий на всю огромную комнату каждое слово голос инспектора.

Помидор Иванович, краснее, чем когда-либо, смущенный и счастливый, идет к столу.

Ему вручают красивую большую книгу в роскошном переплете с золотым обрезом.

– Молодец! Довольны тобою! Можешь сказать родителям, – говорит инспектор, кладя руку на круглую, как шар, стриженую головку мальчугана.

Чье-то сдержанное всхлипывание слышится в углу. Худенькая, иссохшая в труде мать Вани, со скромно повязанною темной косынкой головою, плачет от счастья.

– Голубчик ты мой! Господь пошли тебе счастья, сыночек! – и целует, целует своего красного, как маков цвет, сынишку.

– Иван Янко! – снова звучит начальнический голос.

Маленький хохол, успевший уже подраться позади других с Верстою и ущипнуть мимоходом Калмыка, как встрепанный, вылетает на середину залы.

Ах, эти шельмоватые синие глаза, эта лукаво улыбающаяся красивая рожица, эти спутанные непокорные кудри, – сколько во всем этом жизни и огня!

– Шалун, – говорит ему инспектор и сердито грозит пальцем, – если бы так же, как учишься, и вел себя!

Ивась тоже получает награду: нарядную, прекрасную книгу с золотым обрезом.

– Ух, важно! – говорит он шепотом товарищам и за их спинами выделывает незаметно для глаз начальства первое залихватское па родного гопака.

– Кирилл Раев!

Глаза бабушки, Ляли, Симочки, Ами, Мик-Мика, Авроры Васильевны, Раисы Даниловны (Алина мама уже два месяца как вошла в семью Раевых и живет у них в качестве друга и учительницы музыки, а с ней вместе живет ее ненаглядный Аля), – все прикованы сейчас к Счастливчику.

Без тени смущения, спокойный и уверенный в себе, как всегда, Кира подходит к покрытому алым сукном столу. Вся зала смотрит на хорошенького белокурого мальчика с такими огромными, умными и серьезными глазами.

– Третья награда! – говорит инспектор и не удерживается, что бы не погладить по плечу представшего перед ним серьезного маленького человечка.

Кира краснеет и взволнованный, держа в дрожащих руках красивую книгу в красном переплете, направляется к первому ряду стульев, где сидят его близкие.

– Поздравляем, поздравляем! – шепчут радостно бабушка, Голубина, Аврора Васильевна и Ами.

– О, если бы мама с папой были живы и видели это, – тихо, чуть слышно лепечет Ляля, покрывая бесконечными поцелуями лицо своего маленького брата. – Вот-то они обрадовались бы, узнав, как хорошо учится Кирочка!

– Что ж тут хорошего? – притворно сердится Мик-Мик. – Я думал, он первую получит, и Кира мог ее легко получить, а между тем он… Эхма, подвели вы меня, Счастливчик! – делая отчаянную гримасу, с безнадежным видом заключает он.

– А вот мой Аля и ничего не получил! – с легким вздохом, словно утешая огорченного студента, говорит Раиса Даниловна.

– Ваш Аля – маленький ангел… Он сам собой представляет высшую награду, которую послал вам Господь, Раиса Даниловна.

И говоря это, бабушка в то же время ласкает отросшие за год кудри Киры.

Раиса Даниловна в свою очередь прижимает к груди Алю.

Все довольны, только Мик-Мик никак не может успокоиться.

– Как хотите, Счастливчик, – говорит он ворчливо, скашивая как-то странно и смешно глаза, отчего Симочка в забывчивости едва не фыркает на всю залу, – как хотите, а в будущем году не являться без первой награды, а то съем! Съем без сахара и без масла!

И он при этом лязгает зубами, желая показать, как он, большой и высокий Мик-Мик, съест маленького хрупкого Счастливчика. Все смеются. Смеется и Счастливчик и, разумеется, веселее всех.