Мой милый Лучик

–Ну, что вы!

–Берите, берите. Каждый труд должен быть оплачен. Если надумаете, то завтра в 9 приходите.

Они распрощались. Оля вернулась домой и сразу залезла в интернет, стала изучать всё, что касается новорождённых.

Утром она проснулась рано, слышала, как плачет ребёнок за стеной, но пойти раньше назначенного времени не решалась. Наконец, время пришло, и она позвонила в соседскую дверь. Ей открыл Сергей:

–Доброе утро, проходите.

Ребёнок заходился в крике в соседней комнате, за столом сидела девочка и ела свой завтрак. Сергей представил их:

–Вот эта Ольга, наша няня, а это моя старшая дочь София.

Ольга поздоровалась. Девочка, которой по определению Ольги, было лет десять, ничего не ответила и продолжала жевать. Скоро из комнаты вышла мама Севки, представленная Жанной. Выглядела она так же неряшливо, что и вчера. Так же молча сунула Севку в руки Оли и направилась обратно. На вопрос мужа:

–Что, опять не получилось?– зло ответила:

–Как видишь.

Когда Жанна скрылась за дверью, Сергей протянул ей уже приготовленную бутылочку со смесью. Едва соска коснулась губ малыша, тот жадно схватил её и начал активно сосать. Сергей пояснил:

–Жена пытается кормить его грудью, но никак не получается.

Вскоре пришла пожилая женщина, как позже выяснилось, мать Жанны и бабушка Софии. Сергей назвал её Валентиной Фёдоровной. Оля была ей так же представлена, на что та равнодушно кивнула и обратилась к Сергею:

–Ну, что?

Сергей, пожав плечами, молча развёл руки. После чего бабушка взглянула на Севку, который активно поглощал содержимое бутылки, и укоризненно проговорила:

–Чего тебе у матери то не сосётся!

Так Оля стала работать няней у своих соседей. Наблюдала ежедневную картину, когда ей приносили орущего малыша после очередной попытки накормить грудью. Оля задавала вопрос, который не решалась озвучить:

–Почему нельзя оставить это издевательство? – другого слова подобрать она не могла.– Несомненно, что материнское молоко самая ценная еда для ребёнка. Но велика ли будет польза от такой настойчивости?

В этом Ольга сильно сомневалась. Это впоследствии она узнала, что у Жанны появилось уплотнение в груди, ей предлагали операцию, но кто-то посоветовал ей родить. Ребёнок, мол, рассосёт грудь и всё пройдёт. Так на свет появился Севка, который не оправдывал надежд и категорически отказывался от той миссии, на которую все на него возлагали. Только после этого Оля смогла ответить ещё на один вопрос, постоянно мучивший её: «Почему к этому ребёнку так все равнодушны и, порой даже раздражительны?» Ответ был очевиден: «Ребёнок был рождён только с одной целью, которую не оправдал!»

Инна, узнав о решении подруги работать няней, вначале сильно воспротивилась:

–Ты понимаешь, что это чужой ребёнок? А ты привяжешься? А что потом, когда им станет не нужна няня?

Об этом Оля думать не хотела и отгоняла мысли, которые, конечно, периодически возникали в её голове. Севка с каждым днём захватывал всё больше её внимание. Она получала почти физическое удовольствие, когда брала его на руки, прижимала к себе, вдыхая нежный аромат его тельца. Ей нравилось наблюдать, как он растёт, как в этом возрасте быстро всё происходит. С каждым днём появлялось, что то новое в его поведении, навыках. Он уже узнавал её, тянул руки, улыбался. Она поняла, что уже не сможет отказаться от этого. Её жизнь наполнилась смыслом, радостью. Да, в конце концов, она уже чувствовала ответственность за него.

Жанна, наконец, прекратила свои безрезультатные попытки, и согласилась на операцию. Ей удалили грудь, Из больницы она вернулась похудевшая и в полной депрессии. Севку видеть она не желала, даже смотрела на него с каким то пренебрежением. Бабушка тоже, словно не замечала внука, даже не пыталась взять на руки. София, когда Севка подползал к ней истошно вопила

–Оля, забери его!

Даже кроватку из спальни перенесли в проходную гостиную. Теперь каждый мог разбудить его, но с этим никто не считался.

Единственным человеком из семьи был Сергей, который выполнял в отсутствии няни все обязанности по уходу и даже играл с сыном. Однажды он сказал:

–Оля, а не могли бы вы забирать мальчика на ночь. Он просыпается, плачет и будет Жанну, а ей сейчас непросто.

Оля понимала и сочувствовала жене Сергея, но больше её беспокоил ребёнок и она приняла предложение. Скоро кроватка стояла у неё в квартире.

Когда они вместе гуляли с Инной, делилась:

–Мне кажется, он им совсем не нужен.

Инна, поняв, к чему клонит подруга, возразила:

–Нужен – не нужен, а он им родной, а ты никто. И тебе никогда его не отдадут!

Оля и сама понимала безнадёжность своего желания.

Скоро Жанне назначили химию. Сергей рано утром её увозил, когда возвращались, то она обессиленно валилась на кровать. А после облучения у Жанны стали выпадать волосы, которые чуть ли не слоем покрывали пол в ванной. Истерики Жанны чередовались с полной апатией, тогда она отказывалась есть, и только лежала, отвернувшись к стене. Все были заняты ею и когда Севка пошёл, то этот факт не вызвал ни у кого ни малейшего намёка на радость. Приближался его первый день рождения. Когда Оля завела разговор, что нужно как-то отметить это событие, то её инициатива была проигнорирована. Валентина Фёдоровна сказала, что он ещё не понимает ничего, а им сейчас не до праздников. Сергей с ней молча согласился. Оля тогда сама испекла торт и зажгла свечку, которую Севка уморительно пытался задуть, но это, похоже, умилило только Олю. От торта, правда, не отказались. Даже Жанна съела кусочек, что привело всех в восторг больше, чем виновник торжества. Севка рос и всё больше времени проводил в бодрствовании. Он даже не подходил к той злополучной двери, за которой находилась Жанна и, тем, не менее, постоянно слышал недовольства. Оля старалась забирать его к себе, когда семья собиралась вместе. Так она и не заметила, как у неё не стало выходных. На какое-то время, Жанна пришла в себя и даже наступила ремиссия, которая длилась около года. У неё даже волосы успели немного отрасти. Но очередное обследование было не утешительным! Женщина перенесла ещё одну операцию, от которой уже не смогла оправиться. Последние полгода были мучительными. Исхудавшая Жанна напоминала картинку времён Великой Отечественной войны, когда показывали узников фашистских застенков. Её позвоночник выпирал сквозь рубаху, скулы обтянуты кожей, глаза стали совсем не живыми, словно стеклянными. Но самым страшным был запах, который источала её плоть. И хотя на кухне было постоянно открыто окно, а Оля перепробовала множество средств, уничтожающих запахи – ничего не помогало. У неё было ощущение, что тело Жанны уже мертво и просто разлагается. Ежедневно утро начиналось с того, что Сергей вставал в шесть часов, снимал с жены памперс и нёс её в ванную. Пока мыл, Оля открывала настежь окна, меняла постель. В проветренную комнату Сергей вносил чистую Жанну, завернутую в простынь. Затем, переодевал её в чистую одежду. Оля в это время, успевала загрузить стиральную машинку и готовила завтрак. После Сергей сам шёл в душ, одевался, ел приготовленную еду и отправлялся на работу. Следом приходила Валентина Фёдоровна, она кормила дочь, собирала Софию в школу. Оля, тем временем, уходила к себе. Там просыпался Севка. Это происходило изо дня в день. Такая непрерывная череда безрадостных событий. Все уже поняли, что Жанна больше не встанет. Ждали и, одновременно боялись конца её, а заодно и своих мучений.

Севка рос и стал называть Олю мамой. Вначале она поправляла его, говоря, что она няня, но он с завидным постоянством делал это и Оля смирилась, тем более, что окружающих это не сильно интересовало. Наблюдая за взаимоотношениями Жанны и Сергея, Оля сделала вывод, что тот очень любит свою жену. Она даже с восхищением отмечала, что не каждый человек может пройти через такое. Его не смущал запах, от которого Олю выворачивало наизнанку, он менял жене памперсы и протирал тело, чтобы не было пролежней. Он даже до последних дней спал с ней в одной постели. Единственное, что стал ложиться у неё в ногах, поперёк кровати, благо та была широкой, и укрывался другим одеялом. Его дочка была очень похожа на мать. Такая же стройная, длинноногая, с прямыми светлыми волосами. Возможно поэтому, он оказывал ей больше внимания, чем сыну. Севка был тёмненький, с карими глазами, совсем не похожий на мать.

Умерла Жанна днём, когда Сергей был на работе, Валентина Фёдоровна ушла за Софией. Оля приготовила обед и тоже ненадолго задремала. Когда проснулась, заглянула к Жанне и увидела, что та лежит с застывшим взглядом, а на лице появилось что-то вроде улыбки. Словно она рада была своему освобождению от ужасных мучений. Оля не знала, что делать, но видела в фильмах, как мёртвым закрывают глаза. Она приблизилась к телу и закрыла их, после сложила усопшей руки на груди, поправила ноги. После этого позвонила Сергею и Валентине Фёдоровне. Вечером она пошла за Севкой в детский сад и больше уже в квартиру не входила, вплоть до самых похорон. На похоронах она увидела Сергея и ужаснулась! Если при жизни Жанны он держался, то сейчас был не брит, осунулся, выглядел опустошённым и каким-то отстранённым. После похорон ни с кем не разговаривал, долго лежал на кровати, где умерла Жанна, рядом стояла бутылка с коньяком и он периодически из неё отхлёбывал. Валентина Фёдоровна не приходила, София была у неё. После того, как отметили 9 дней, Оля решила поговорить с Сергеем:

–Сергей. Нужно продолжать жить. У вас дети, которым нужен отец. Нужно взять себя в руки и идти на работу.

–Я понимаю, только не могу. – ответил тот.– Всё как то потеряло смысл.

–Так бывает после того, как мы теряем близких. Но жизнь не заканчивается и, не забывайте, у вас ответственность перед детьми.

–Да чего ты мне выкаешь, мы давно уже на ты!

–Хорошо, будем на ты.

–Посиди со мной. – он показал на диван. – Мне так хреново!

–Хорошо, посижу.– Оля села рядом.

–Спасибо тебе, без тебя бы я давно сдох.

–Пожалуйста. Вы, то есть ты молодец! Ты сделал всё, чтобы облегчить Жанне страдания.

Сергей вдруг расплакался, он рыдал как ребёнок, уткнувшись к Оле в подол. Оля гладила его по голове, приговаривая:

–Ты поплачь. Слёзы для тебя сейчас самое хорошее лекарство.

В тот вечер он так и уснул, положив голову ей на колени. Она аккуратно освободилась, положив ему под голову подушку. Накрыла пледом и ушла к себе, там спал Севка. На следующее утро Оля застала Сергея побритым, после душа тот собирался на работу. Увидев Олю, он произнёс: