Мышка для Сердцееда

– Аня, чего молчите? – снова строго спросил он.

– Я не хотела… – попыталась объясниться, но сама не знала, что ответить. Не я же начала этот разговор!

– Что, на свидания не хотели ходить? Или замуж? – он усмехнулся, и, к моему удивлению, в его тоне появилась насмешка, почти мягкая. Но это не сбило меня с толку.

– Ничего не хотела, – ответила я с вызовом, – это не я разговоры эти заводила, я работать хочу.

Его усмешка чуть растаяла, и он неожиданно сказал:

– У меня предложение для вас.

– Какое? – я аж заинтересовалась.

– Могу предложить вам другую работу. У моего друга в офисе всегда нужны сотрудники. Не будете со шваброй бегать, да и зарплата выше. Работка поприличнее.

Видно было, что он старался подобрать слова, чтобы не обидеть меня, но я не обиделась. Просто не хотела уходить. Офис? Одежда там точно не по карману, да и что я буду делать, когда начнётся учёба? Там наверняка с восьми до пяти, а у меня здесь график вечерний – как раз то, что нужно.

– Спасибо большое, Глеб Викторович, но меня всё устраивает.

– Как может устраивать мыть полы, Аня? – он нахмурился, не понимая моего упрямства.

– Я же не всегда буду их мыть, – с гордостью вскинула подбородок. – Вот выучусь, найду достойную работу. А пока мне эта подходит.

– Ну я же уже предлагаю вам лучшее, почему отказываетесь? – настойчиво продолжал он.

– Глеб Викторович, спасибо большое, но меня всё устраивает, – повторила, чувствуя, что этот разговор уже порядком утомил меня. – Разрешите, я пойду?

Его переменчивое настроение сбивало с толку, и мне хотелось как можно скорее уйти.

– Хорошо, Аня, идите, – наконец отпустил он меня и тяжело вздохнул, словно размышляя над чем-то важным.

Что я опять сделала не так?

Глава 7. Глеб

До чего же вывела эта мышка за сегодня… да и вообще за всю неделю. Как вляпался в это, до сих пор не понимал. Раздражало буквально всё: то, что она всегда где-то рядом, мелькала перед глазами, и то, что звали её все сотрудники теперь мышкой, то, что думал о ней постоянно. Более того, как идиот, начал за ней следить. У меня камеры в ресторане повсюду, так что удержаться было сложно. Сначала просто мельком смотрел – да так, чисто убедиться, что никто её не обижал. Наши ребята могли, особенно Даша. Она новеньких всегда на прочность проверяла. А потом затянуло, постоянно наблюдал.

Вот и сейчас глянул на экран, нашёл её. Сидела на кухне за столом с полной тарелкой обеда, ногами болтала так смешно… И тут я завис. От неожиданности.

Она разговаривала с кем-то, и, чёрт возьми, как же она улыбалась – открыто, искренне. Даже через камеру передавалось, что ей хорошо. И тут меня пробрало. Залип на этой картине на целую минуту, а потом резко взбесился. Ну вот какого чёрта такая реакция? К чему это вообще?

Вдруг на экране появился Николай Георгиевич, подошёл к ней, что-то спросил. Она ему ответила. Я тут же, как дурак, включил звук, сунул в уши наушники. Услышал, как они шутили, смеялись. Ясно стало, никто её не обижал, а очень даже принял весь поварской коллектив. И вовсе она не такая уж тихая мышка, вон как смеётся, как весело ей. Выключил. Ноут с раздражением захлопнул. Какого чёрта я вообще это смотрел?

Нервировало ещё и то, что не мог себя заставить ей написать. Ну зачем, скажите на милость, я эту историю со служебным телефоном выдумал? Чтобы номер получить – получил! А набрать не мог. Причины, конечно, тоже были. Знал ведь, что если предложу ей ужин, да даже просто мороженым в кафе угостить, она откажет. На все сто был уверен. Вот только причину этого её отказа понять не мог. Почему? Может, кто-то дома у неё был? Или просто… я ей неинтересен? Эти мысли сводили с ума.

Несколько раз порывался написать что-то банальное: «Как рабочие дни?» или «Как на новом месте?» – но всё это казалось таким пустым, не тем. Да и что толку? Её бы такое не зацепило. А у меня ведь принцип: на работе никаких романов. Вот уж точно устои, которых я придерживался годами, ради неё менять не собирался.

Вечерами уходил с работы рано, чтобы не столкнуться с ней случайно. Стоило только взглянуть на неё, и внутри начинало происходить что-то необъяснимое. А дома… вдруг впервые за всю мою жизнь казалось, что там неуютно. Впервые не хотелось туда возвращаться. Думал о работе, о том месте, где пусть и не со мной, но рядышком, как метеор, мелькала моя мышка. Моя. Да, знал, что всё равно станет моей, вопрос времени. Дождаться бы пока уволится из ресторана.

Как ритуал, приходил домой, садился на диван и доставал телефон. Включал камеру и начинал искать взглядом её тележку. Как только находил – становилось чуть легче. Спокойнее. Но с каждым разом всё сильнее понимал: это ненормально. Не должно так быть.

Тогда-то и созрел мой гениальный план. Решил пристроить мышку в другое место – там, где она не будет тряпкой махать по подсобкам и туалетам. Кирюхе решил позвонить, если мышка согласится. У него в офисе, да хоть на ресепшн – гостей встречать. Всё лучше, чем тут. Кирюха у меня друг настоящий, поможет, а я сам буду ей зарплату платить, Кирюхе никакого напряга, лишь бы ушла из ресторана. Вот тогда можно будет спокойно начать с ней флиртовать. Ну, серьёзно, не было ещё ни одной, чтобы мне отказала. Ко всем подход отыскивал, и к этой бы нашёл. Оставалась небольшая проблема, как предложить ей новую работу.

Снова открыл ноут, пока подписывал документы для бухгалтера, глаза всё на экран устремлялись и мышку искали. По привычке, конечно, что уж тут скрывать, взгляд уже находил её мгновенно. Сталкер, чёрт побери, дожился! Чего мне не хватало в жизни? Прекрасно время пролетало.

Мышка на кухне сидела, уже тарелки почти пустые были. А тут как по волшебству рядом с ней шеф вновь появился. Да что ж такое. Этот старый пень, дедушка же уже, а всё туда же, к молодым подбирался. Раньше никогда за ним такого не замечал. Главное, если мышки нет, он в этом уголке своей вотчины только мельком появлялся. А как время обеда у неё – тут же нарисовывался. Смешно даже стало. Может, и ему она нравится? Интересная ситуация.

Не удержался, пошёл в сторону кухни – и вовремя! Как услышал, что они её за Вадика сватали, так чуть со стола всё не стряхнул, что под руку попалось. Удержался только благодаря мышке, которая стояла вся трясущаяся от страха. Правильно, девочка, бойся. В этот момент сам себе Кирюху напомнил. Тот всегда был таким же нервным, мог вспыхнуть с пол-оборота. Для него это привычное дело, а вот для меня лихорадочное состояние в новинку. Я всегда умел контролировать себя и не впадал в бешенство от пары слов, а тут… Да что такое! Из-за какой-то девчонки едва не потерял голову.

Кирюха, когда заводился, мог и стул об стену запульнуть, и стол перевернуть. Это для него норма – устраивать мини-погром, когда уж совсем вывели из себя. А я? Я всегда был спокоен, ко всему относился с шуткой. Но тут… кипятился, словно впервые столкнулся с такими эмоциями. Из-за неё!

Высказался строго. Был слишком резок с Аней, это даже Николай Георгиевич заметил. Упрекнул меня, да так, что аж не по себе стало. Головой покачал, как будто я мальчишка какой, который на хулиганстве попался. И ведь прав был, если честно. Ну пошутили они с Вадиком, видно же, что девчонка ему нравилась, и дело это нормальное. Он глазами её так и пожирал, разве что не облизывался. Вот только меня это злило до невозможности. Неужели не я один заметил, какая она особенная?

А потом вспомнил, что не только Вадику Аня приглянулась. Бармен, Сергей кажется, тоже на неё глаз положил. Старался на каждой смене с ней пересечься. Тот ещё хитрец. К официанткам всегда аккуратно подкатывал, на работе за ним из действий ничего не замечал, лишь интонацию и взгляды. Но я прекрасно понимал и был на все сто уверен, как трудовой день заканчивался, тот начинал обаянием своим пользоваться. Девчонки вокруг него так и крутились, глаза при его появлении опускали – не иначе как под его обоняние попадались. Вот и как мне тут спокойным оставаться?

Направился быстрым шагом за девушкой. Хотел сгладить инцидент на кухне, ну, смягчить хоть как-то то, что резко наговорил. Но чем ближе подходил, тем сильнее что-то внутри сжималось. Она стояла, вся трясущаяся, крепко схватилась за свою тележку и даже не смотрела в мою сторону. Почему? А я хотел, чтобы посмотрела, чтобы не боялась. Чтобы хоть ненадолго взглянула мне прямо в глаза, а не убегала, как загнанный зверёк.

И нет чтобы успокоить её… Я ж шёл с этой целью! Но как-то само вышло, сквозь зубы процедил:

– Может, Аня, вам вместо работы личную жизнь устроить? В вашем возрасте это куда важнее.

Глаза вниз, сжалась вся. Еле слышно, но твёрдо выдавила:

– Мне работа нужна, – никак не хотела взглянуть на меня, а мне прямо физически необходимо стало, чтобы посмотрела.

– В таком случае помните, что я не приемлю никаких личных отношений на работе, – властно произнёс и, не дожидаясь ответа, развернулся и ушёл в свой кабинет. Дверь за собой хлопнул так, что, самому громко показалось.

Что за чертовщина со мной творилась? Хотел же по-другому! Успокоить, извиниться даже, если надо. А в итоге снова напряг её ещё сильнее. Ушёл с головой в работу. Думал, это поможет. И действительно, попустило, даже немного успокоился.

Стук раздался неожиданно, заставив меня оторваться от мыслей о поставщиках. Дверь тихо приоткрылась, и на пороге появился Николай Георгиевич, шеф-повар, с каким-то взволнованным выражением на лице. Обычно он приходил ко мне в это время с предложениями по меню или обсуждениями новых блюд, но сейчас что-то явно было не так.

– Глеб Викторович, можно на минутку? Поговорим? – голос у него был мягкий, но с каким-то беспокойством.

– Заходите, Николай Георгиевич. Что-то случилось? – я вскинул брови, удивлённый таким тоном.

Шеф-повар закрыл за собой дверь и, глубоко вздохнув, подошёл ближе.

– Я хотел поговорить насчёт Ани, – начал он, прямо глядя мне в глаза.

Вот тут меня озадачило. Интересно стало, что же такого важного он хотел сказать, но вместе с этим внутри неприятно заскребло, словно мерзкий коготок пытался донести до меня что-то своим царапанием.

– Вы только не злитесь на меня, – продолжил Николай Георгиевич, словно заранее готовясь к тому, что я мог вспыхнуть. – Вы же знаете, я человек прямой, и понимаю, что это не моё дело, но… вы бы помягче с Анечкой, – тут он вдруг замялся, а я едва не зарычал. Анечка?! Как это он так быстро «Анечкой» её называть начал? Вот оно как, значит. Интересно-интересно…

– Я немного поговорил с ней за эти дни, видно, что девочка хорошая, но одна здесь, и защитить её некому. Вот я и взял над ней шефство, оболтусов своих настроил, чтобы не обижали её, – тут он вздохнул, а я прямо в упор на него уставился. Тот смотрел открыто, взгляд не пряча. Нет… в глазах главного по кухне не было того мужского интереса, который так легко читался у Вадика. Его взгляд был заботливым, даже нежным, без намёка на пошлость или что-то большее. – Худенькая, маленькая, а как кушает иногда… руки дрожат, когда за обедом приходит. Думал вначале, что на диете, но нет, ни разу ни от чего не отказалась. И вообще чувство такое, что ест только здесь. – Продолжил Николай Георгиевич, говорил с искренним волнением, и от этого внутри у меня что-то ёкнуло.

– С чего вы взяли? – спросил я, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно. Хотя сам не мог припомнить, чтобы обращал внимание на такие мелочи, когда следил на экране за ней.

– А вы понаблюдайте, все всегда что-то с собой приносят – то печенье, то бутерброды. Чай пьют, кофе бегают брать. А она – ничего. Боится прикосновений, я несколько раз замечал. Кто случайно дотронется – так она чуть не отпрыгивает. Да и о прошлом не говорит – я пытался вопросы задавать, но она уклончиво отвечает. Только на те, что касаются учёбы или работы, – он тяжело вздохнул. – А про Вадика… ну, молодость, что тут скажешь. Она не только ему нравится. Мы с ребятами пошутили, не со зла.