Заклинатель

Длинная подъездная дорожка, окаймленная каменным поребриком, вела мимо двух утопленных в земле бассейнов, джакузи, теннисных кортов, служебных построек, которые превосходили размерами многие из обычных домов. Он выехали на просторную травянистую лужайку, где росли катальпы, которые здесь называют «слоновьи уши». В конце лужайки раскинулся гигантский дом в голландском стиле времен Капской колонии.

Грей присвистнул.

– Этот мужик мог бы в одиночку прокормить половину Зимбабве.

Нья подошла ко входу и нажала медную кнопку звонка. Мгновение спустя дверь открыл белый мужчина в черном костюме, ничем не примечательный, если не считать каменного взгляда и кобуры на боку, подчеркнуто бросающейся в глаза. Он бесстрастно кивнул и провел их в дом.

Грей мельком заметил татуировку трезубца, которая, змеясь, на секунду показалась из-под правого рукава костюма. Благодаря брифингу, посвященному военизированным группировкам региона, Грей смог ее опознать. Он коснулся руки Ньи и замедлил шаг ровно настолько, чтобы их провожатый не услышал его шепота:

– Он наемник. Бывший вояка.

– Мясник, – нахмурившись, прошептала она в ответ.

Грей постарался припомнить тот брифинг. После того как Ян Смит и родезийская армия потерпели поражение в войне за независимость Зимбабве, новое правительство стало проводить удивительную политику терпимости. Довольно большое количество белых получило государственные должности, и даже печально известное перераспределение земель на фермах, принадлежащих белым, на самом деле не имело под собой расовой подоплеки. Президент не сдержал обещания выплатить компенсации политически влиятельным колеблющимся ветеранам войны за независимость и использовал земельный передел как удобный предлог, чтобы их умиротворить.

Однако одной категории белых в Зимбабве по-прежнему были не рады. Во время войны по стране перемещались карательные отряды родезийской армии Яна Смита, которые использовали запредельно жестокие и изобретательные методы, призванные внушить коренному населению такой страх, чтобы оно потеряло всякий интерес к восстаниям. Революционеры называли их мясниками, и это название говорило само за себя.

Мужчина провел их через анфиладу просторных комнат, соединенных кирпичными арками, к двойным дверям. Он нажал кнопку переговорного устройства, что-то загудело, и двери открылись.

Провожатый пригласил Грея и Нью в отделанную дубовыми панелями гостиную, заставленную диванами и звериными чучелами с навечно разинутыми пастями и дерзко вскинутыми рогами. Тут пахло виски и старой кожей, а над тиковым баром, протянувшимся вдоль стены слева от Грея, висели охотничьи ружья. На стене он заметил карту Родезии и портрет Стэнли. Из большого эркерного окна в дальней стене открывался вид на сад и пологие холмы за ним.

Из-за письменного стола справа поднялся белый мужчина средних лет, приятной, хоть и плутоватой внешности. Он широко улыбнулся, провел ладонью по каштановым волосам, доходившим до расстегнутого воротника рубашки, и отставил в сторону полупустой коктейльный стакан. Выходить из-за стола мужчина не стал.

– Дьявольски красивый вид, верно? Боюсь, я в невыгодном положении. Полагаю, вам известно, кто я такой, иначе бы вы ко мне не приехали, но, признаюсь, не могу припомнить, чтобы где-нибудь встречался хоть с кем-то из вас.

Окружающая роскошь смягчала высокомерные бурские нотки в его голосе. Грей подумал, что хозяин дома из тех людей, кто не колеблясь пойдет по головам, лишь бы сохранить свой обеспеченный образ жизни. Этот тип сразу ему не понравился.

Человек указал на два кресла перед письменным столом, и все сели. Нья сказала:

– Меня зовут Нья Машумба, а это – Доминик Грей. Нам сказали, что вы можете помочь нам с информацией.

Найджел заложил руки за голову и откинулся на спинку стула.

– Я поставляю товары и услуги, в том числе информацию. Уверен, вам обоим известно о процветающем в Зимбабве черном рынке, который во многом культивируется невообразимо глупыми решениями нашего уважаемого лидера и подпитывается образовавшимся вакуумом доступных товаров. Я добываю для людей то, что им требуется. Во всех областях.

– Понимаю, – проговорила Нья. – А вам известно, что я работаю в Министерстве иностранных дел?

Губы Найджела скривились:

– А как вы думаете, почему мои люди вас впустили? Правительственные служащие в числе моих лучших клиентов. Ладно, вы не хуже моего знаете, что без черного рынка Зимбабве крышка. Простые граждане не могут больше позволить себе покупать хлеб и молоко в магазинах, они вынуждены отовариваться где-то в других местах. Я – бизнесмен, который делает все, что может, в такой неблагоприятной экономической ситуации. Многие услуги, которые я предоставляю, очень важны для выживания, и больше их нигде не получить.

– И конечно, то, что вы делаете для бедных, так же приносит вам барыш, как и услуги для богатых.

Он развел руками.

– Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь.

Все надолго замолчали. Грей гадал, не изображает ли Нья неведение. Если так, то она хорошая актриса.

– Я нахожу ваш образ жизни аморальным, – произнесла она наконец, – но мы нуждаемся в вашей помощи. Впрочем, я сомневаюсь, что вы сможете ее предоставить.

– Вы удивитесь, когда узнаете, на что я способен. В этом мире, мисс Машумба, продается абсолютно все. Абсолютно. И я знаю, как найти в Зимбабве то, что нужно. Так о чем речь? О валюте? Таблетках для похудения? Оружии? Наркотиках? Паспортах? Топливе? Также мне придется задать вам вопрос, как вы на меня вышли.

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

– Не согласен.

– Вы сами сказали, – заметила Нья, – что все продается. А в понятие «всего» входит и осмотрительность при заключении сделки.

Найджел окинул ее взглядом, будто ожидая, что она переменится в лице.

– Одновременно и умна, и красива, – обратился он к Грею. – Одобряю ваш выбор напарницы.

– Она выбирает сама.

– Да, конечно. Хорошо. – Найджел опустил взгляд на дорогой с виду смартфон. – Точно так же, как вы сами выбрали работать в дипломатической охране и служить под началом человека, у которого, скажем так, сомнительные этические принципы.

Грей улыбнулся.

– Мои поздравления, вы научились пользоваться интернетом.

– Это просто демонстрация моих способностей предоставлять нужные сведения.

Грей изобразил кашель, чтобы получше разглядеть комнату. Охранник все еще стоял у дверей, и Грей не сомневался, что под столешницей у Найджела есть оружие, до которого дотянуться – раз плюнуть. Грей не сомневался: даже если хозяин дома в свое время лично и не участвовал в военных операциях, то уж безопасность у него наверняка организована по высшему классу.

– Мы ищем, – сказала Нья, – человека, известного как Н’анга. Вы его знаете?

Найджел на долгий миг замолчал.

– Да, я его знаю. – Он задумчиво погладил подбородок. – Это опасный человек. С ним шутки плохи. Если я возьмусь добыть информацию о его местонахождении, это обойдется дорого. И, надеюсь, не стоит упоминать, что вы должны будете сохранить в тайне ее источник.

– Насколько дорого? – спросила Нья.

Делец обдумал ее вопрос и встал.

– Дайте мне минутку.

Он вышел из комнаты, оставив телохранителя в дверях. Нья и Грей ждали под ритмичное тиканье часов, висевших на стене позади стола. Грей не думал, что им может грозить непосредственная опасность, но жестокий огонек в глазах наблюдавшего за ними охранника ему не нравился.

Через пятнадцать минут Найджел вернулся.

– Боюсь, даже моих значительных ресурсов не хватит, чтобы узнать, где он обретается. Но возможно, со временем обстоятельства изменятся.

– Как неудачно, – сказала Нья с намеком на разочарование в голосе. – А кто-то другой сможет нам помочь?

– Если уж даже я этого не могу, моя дорогая, то уж, будьте уверены, никто больше не сможет. Однако ходят слухи насчет одного обряда. Уверен, вам кое-что о нем известно, раз уж вы задаете вопросы про этого человека.

Нья вцепилась в свой стул сильнее, чем, по мнению Грея, информация того заслуживала.

– Вы знаете, где проводят обряды? Где именно?

– Ах, прекрасная Нья, слухи ведь тоже информация, они – такая же часть моего бизнеса, как и их более конкретные родственники. Они тоже стоят денег.

– Откуда нам знать, что информация достоверна? – спросил Грей.

Лицо Найджела посуровело.

– Когда речь идет о бизнесе, я в угадайку не играю. Обряд состоится, и ходят слухи, что человек, которого вы ищете, будет на нем присутствовать. Оправданы эти слухи или нет, это другой вопрос, и он меня не касается.

– Цена? – бросила Нья.

– Пять тысяч американских долларов наличными. Пусть их доставят в течение трех дней. А если мои услуги не будут оплачены… скажем так, на этот счет слухи тоже ходят.

– Пять тысяч долларов за слух? – удивилась Нья.

– Это мое предложение.

– Пять сотен.

– К сожалению, я не торгуюсь.

Нья воззрилась на него.

– Ну что ж, тогда я вынуждена принять ваши условия.

Грей про себя присвистнул. Он готов был поспорить на свой первый черный пояс, что бюджет Ньи на такое не рассчитан. Найджел черкнул что-то на листе бумаги и толкнул его через стол. Нья взяла записку.

– Три дня, мисс Машумба. Оплату можно будет оставить на посту охраны при входе.

– Вы получите свои деньги.

Телохранитель проводил их до выхода.

– Недешево получилось. – сказал Грей, когда они садились в машину.

– Есть люди, которых очень сильно беспокоит деятельность этого Н’анги. А у вас есть идеи получше насчет того, как помочь вашему соотечественнику?

– И когда же состоится обряд?

Нья повернула ключ зажигания, воткнула передачу и, бросая последний мрачный взгляд на владения Найджела, сообщила:

– Сегодня вечером.