Теория психической энергии вместо Социологии и Психологии. Тождество народного и научного суверенитета

    Бертран Рассел История западной философии

Но, как мы можем видеть из иерархии наук Конта, есть разные уровни постижения вселенной. Мир на уровне биологии, хоть и включает в себя физику, но уже определяется совершенно другими законами.

«Живая клетка состоит исключительно из атомов углерода, азота и т. д., которые изучают физико-химические науки. Однако, хотя в клетке имеются только минеральные вещества, последние, комбинируясь определенным образом, порождают свойства, которых у них нет, когда они так не скомбинированы, и которые характерны для жизни (способности питаться и размножаться); они образуют, стало быть, благодаря факту их синтеза, реальность совершенно нового рода, реальность жизни, которая составляет объект биологии»

    Дюркгейм Значение социологии

А мир на уровне астрономии, то есть механистическую картину мира, можно представить вообще без знания атомно-молекулярной теории. И тем не менее, мы будем иметь знание о механической энергии.

Получается, что каждый отдельный уровень этой иерархии наук, являясь достаточным знанием для понимания и контроля определенной сферы мира, представляет знание о различных природных энергиях. Механическая, физические, химическая, биологическая. И это нисколько не ущемляет атомно-молекулярную теорию, потому что в нашем определении энергия —это система законов природы, открывающая доступ к контролю природных сил. В том числе и законов атомно-молекулярного строения мира.

В интерпретации Оствальда энергия имела совершенно другое определение. Он понимал энергию как материю, превращения которой согласно закону сохранения энергии можно количественно посчитать. Эти измерения превращений энергии он и предлагал в качестве «эвристического универсального метода», который должен заменить все наши прочие знания о мире, в том числе атомно-молекулярную теорию. Поэтому Ленин (и др были согласны с ним), называл его «старым материалистом», «крупным химиком, но мелким философом».

Энергия как системы законов природы не имеет ничего общего с материализмом и эмпиризмом, выражая фундаментальный принцип рационализма о постижении мира разумом. Законы природы, в данном случае, – это идеи, которые составляют форму материального мира.

Вот что говорят Эйнштейн и Мах, противопоставляя рационализм эмпиризму:

«Мы видели, что закон инерции нельзя вывести непосредственно из эксперимента, его можно вывести лишь умозрительно – мышлением, связанным с наблюдением. Этот идеализированный эксперимент никогда нельзя выполнить в действительности, хотя он ведет к глубокому пониманию действительных экспериментов». Эйнштейн и Инфельд Эволюция физики

«Кому понятие кажется висящим в воздухе идеальным образованием, которому не соответствует ничего действительного, тому следует принять в соображение следующее. Как самостоятельные физические „вещи“ абстрактные понятия, конечно не существуют….Руководящая роль абстракции в научном исследовании очевидна. Абстракция поэтому есть метод отыскания принципов….выставленные Ньютоном в его „Принципах“ законы движения представляют собой вообще превосходные примеры открытия при помощи абстракции….Гениальный интеллект именно тем и отличается от нормального, что он быстро и точно предвидит успех интеллектуального средства. Эта черта обща всем великим исследователям, художникам, изобретателям, организаторам и тп».

    Эрнст Мах

Лейбниц, будучи рационалистом, оправдывался, что все рационалисты «на три четверти эмпирики», разумея под этим, что для того чтобы найти «идеи» природы, то есть ее законы, приходится переработать массу опытного материала. Однако, тот факт что законы природы открываются в ходе «критической» переработки фактов, не предполагает эмпиризма ни в какой степени. Эмпиризм вообще отрицает существование законов природы и истины, понимая под наукой описание чувственного опыта и поиск некоторых относительных регулярностей. Рационализм тем принципиально отличается от эмпиризма, что признает наличие законов природы и истины, постичь которые можно только через анализ чувственного опыта, поскольку законы природы только форма материи.

В этом смысле определение природных энергий как системы законов природы – это победа рационализма над эмпиризмом, в том числе над эмпиризмом Оствальда.

В то же время сохраняется его концепция о том, что научная картина мира будет представлена совокупностью различных природных энергий, но только не как некоего единого количества перетекающего в разные формы на основе закона сохранения энергии, а как различных уровней законов природы, открывающих доступ к различным ее силам. Первое определение материалистическое, второе – рационалистическое.

Таким образом, иерархия наук Конта опровергает его собственный эмпиризм и примиряет энергетику Оствальда с атомистикой Больцмана. Однако, понятно что вслед за биологией не могут идти социология и этика на основе внутренней логики этой иерархии, но только теория психической энергии.

«Однако, Конту не удалось сделать социологические исследования позитивными. Для этого надо открыть или доказать, проследив все их последствия, те из этих истин, которые способны служить связующей цепью в классификации наук. Истины эти должны относится к этой науке так, как закон равновесия и движения к механике, как закон тяготения к астрономии, как периодический закон к химии, как закон элементарных свойств тканей к физиологии. Как только такая операция исполнена, она характеризует конец эмпирического периода и дает возможность понимать науку как стройное и связное ядро учения. Вот чего не было сделано в социологии. Конт вовсе отвергает, как совсем ненужный процесс, психологическое наблюдение, или говоря иначе, внутреннее сознание. Он не дает места психологии в своем ряду наук и отзывается о ней всегда с презрением. Какое же орудие предлагает Конт для изучения „моральных и интеллектуальных функций“ взамен психологии им отвергаемой? Нам стыдно сказать, что средством этим является френология! Правда, говорит он, наука эта еще не сложилась, но она развивается. Он принимает только общее деление мозга на три области: наклонностей, чувств и ума, с подразделением последней области на органы размышления и наблюдения. Однако, он смотрит на простую первую попытку распределить умственные отправления между различными органами, как на освобождение науки о человеке из метафизической стадии и возвышения в стадию позитивную. Положение науки о духе было бы истинно печальным, если бы именно в этом заключалось лучшая для нее возможность сделаться позитивной, ибо дальнейший прогресс наблюдений ведет не к подтверждению, а к отрицанию френологической гипотезы. Следовательно, не отвергая помощи, какую может оказать в психологии изучение мозга и нервов, мы можем утвердительно сказать, что Конт не сделал ничего для установления позитивного метода в науке о духе»

    Дж. Ст. Милль Огюст Конт и позитивизм

Таким законом, способным служить связующей цепью в классификации наук, может служить физический и интеллектуальный контроль закона сохранения силы психики, образующий два антагонистичных силовых поля психики. Этот закон подтверждается огромным числом опытного материала из психологии, психиатрии, истории, биографий известных людей, и в то же время четко отделяет уровни биологических и психических закономерности в природе человека. Сам Конт жаловался, что материализм стремится объяснить всю природу человека, исходя из биологии, редуцируя его тем самым к животному.

«Биологи, в свою очередь заслуживают тех же упреков, когда они, например, претендуют все объяснить в социологии чисто второстепенными влияниями климата и расы, ибо они не считаются при этом с основными законами, которые могут быть раскрыты только с помощью исторических индукций. Энергичное наступление материализма, облеченного в глазах современных мыслящих людей в некоторый прогрессивный характер, благодаря его долгой связи с справедливым возмущением человечества против миросозерцания, ставшего ретроградным. Мы убедились таким образом, что позитивизм глубоко противоположен материализму не только по своему философскому характеру, но и по своему политическому назначению»

    О. Конт Общий обзор позитивизма

С точки зрения научного метода это доказательство ложности эмпиризма, как проверенного опытом знания. Для эмпиризма мышление это продолжение процесса чувственного восприятия, обобщающее факты. В таком интеллектуальном акте не может быть ничего кроме описания опыта чувственного восприятия.

Интеллект видит законы, перерабатывая чувственный опыт, а законы выражены только в интеллектуальной форме. Поэтому Декарт писал, что любое конечное знание по форме математическое.

Рационализм постулирует два уровня восприятия – чувственный и интеллектуальный, где мышление это своего рода особый орган восприятия действительности, способный видеть в ней законы природы, нечто недоступное органам чувств.

Вот как говорит об этом Декарт:

«Самый воск составлен из протяженности, гибкости и движения, которые понимаются умом, а не воображением. Вещь, которая является воском, сама по себе не может быть чувственно-воспринимаемой, так как она равно включена во все явления воска данным различным органам чувств. Восприятие воска „не составляет ни зрения, ни осязания, ни представления… но составляет только усмотрение умом“. Я вижу воск не больше, чем я вижу людей на улице, когда я вижу шляпы и пальто. „Благодаря одной только способности суждения, находящейся в моем духе, я понимаю то, что мне казалось, будто бы я вижу глазами“. Познание внешних вещей должно осуществляться умом, а не чувствами»

    Бертран Рассел История западной философии

Платон, так же как и Декарт четко разделяет уровни чувственного восприятия и интеллектуального (познание):

«Что значит благо для мыслимого по отношению к уму и умопостижимому, то же значит и солнце для видимого по отношению к зрению и к зримому. Итак, помысли, что есть два предмета и один из них царствует над родом и местом мыслимым, а другой над видимым»

    Платон Государство

Да, для познания необходим анализ данных чувственного восприятия, но одного этого анализа недостаточно. Интеллектуальное зрение – это особый процесс, который имеет место в пространстве «мыслимого»: активного и пассивного интеллекта, мышления и законов природы. Проверка же истинности полученных интеллектом знаний осуществляется обратной связью с практикой, наличием контроля открытой природной энергии.

Глава 3. Кант и его коперников переворот в философии духа

1. Коперниковый переворот Канта

2. Абсолютная свобода практического разума

1. КОПЕРНИКОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ КАНТА

«Рассудок не черпает свои законы из природы, а предписывает ей».

    И. Кант

«Идея разума, для которой может быть нет никакого примера в опыте!»

    И. Кант

Рационализм формулировал силу сознания, духа в его способности к познанию объективных закономерностей. Существуют законы природы, независимые от воли людей. Познание этих законов развивает и накапливает силу разума, путем накопления знаний и возможностей контроля действительности. Сила как и раз и состояла в наличии этих неизменных объективных закономерностей, так как их объективность гарантировала доступ к внешней силе, а их неизменность накапливание знаний и силы в контроле природы.

Немецкая классическая философия, отцом которой считается Кант (а последним творческим представителем Маркс) изменила все это.

«Рассудок не черпает свои законы из природы, а предписывает ей». Фраза Канта нуждается в комментариях. Неправильно истолковав ее, мы можем не понять главного в гносеологии Канта – идеи активности сознания. Именно в ней философ видел свою основную заслугу. Он даже сравнивал себя с Коперником, считая, что перевернул положение дел в философии не менее кардинальным образом: раньше считалось, что наши знания должны сообразовываться с предметами. Кант исходит из того, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием»

    А. Гулыга Кант

Кант заявил, что сознание способно воспринимать только явления мира, а сущность этого мира, которая составляет его реальность, ему недоступна. По сути, это четко артикулированная теория агностицизма, но теоретическое иезуитство Канта, которое будет свойственно всей немецкой классической философии (особенно диалектической) заставляет его утверждать, что он только открыл новую критическую философию, очистив теорию познания от догматического сна. На самом деле, он доказал непознаваемость мира, параллельность феноменального (явления) и ноуменального (сущность) миров.

«Когда Кант говорит „предмет познания“ (и даже „природа“), он имеет в виду не вещи сами по себе, а явления, то есть ту часть действительности, которая вступает во взаимодействие с нашим познанием. И эта часть действительности – тут уж никуда не денешься – сообразуется с действиями, которые мы осуществляем в меру нашего разумения, включена в систему нашего разумно организованного опыта. Маркс ценил немецкую классическую философию (родоначальником которой был Кант) за акцентирование деятельной стороны познания. Сознание не только отражает мир, но и творит его – для материалиста-диалектика это аксиома. Истоки ее у Канта»

    А. Гулыга Кант

Кант, разрушив доктрину рационалистов о существовании объективных закономерностей, познание которых составляет существо процесса познания и определение истины – начал развивать идею, которая окончательно оформиться у Гегеля и Маркса. Идею о том, что разум не постигает законы природы, а творит их сам (для Гегеля во всем, для Маркса в социальной действительности). В этом состоял его коперниковый переворот, который впрочем он только начнет. Завершит его несомненно Гегель доктриной о разуме субъекте, который творит сам себя, материю и просыпается в человеческом сознании. Но начало этому всесильному абсолюту, который сам создает законы природы и имеет непосредственное воплощение в сознании человека, положит философия Канта, в которой впервые было сформулировано, что рассудок не черпает законы из природы, а предписывает ей. Для Канта это следствие субъективности интеллекта, который содержит все знание априори. Заявив, что мир «вещей в себе» есть мир сущности, мир реальности, который недоступен человеку, он продолжает утверждать, что его теория не есть агностицизм, и что научное знание возможно. Но сущности – это и есть истина, и если истина недоступна и восприятие человека субъективно, то о какой науке, о каком «знании» может идти речь? Такое «знание», обладая лишь искаженными образами кривого зеркала своего субъективного восприятия, не позволит осуществить никакой обратной связи с реальным миром. Это фантазии оторванные от реальности, выставляющие человека бессильным дураком, наслаждающимся самообманом.

Гегель постарается устранить это противоречие и заявит, что разум творит реальные законы природы, а не фантазирует какие то априори; он видит именно сущности, а не какие то явления. Однако, если у рационалистов законы существуют от века, и наш разум только постигает и открывает их, у Гегеля разум именно сам творит, выдумывает эти законы, так что проверить их истинность становится также невозможно, как постичь законы природы в философии Канта.

Гегеля страшно раздражала субъективистская импотенция кантовского разума, смотрящего на мир сущностей сквозь глупые очки-априори и знающего об этом. Он считал, что если он заявит о том, что разум творит эти законы по настоящему, а не приписывает просто свои фантазии природе, истинная сущность которой ему недоступна, то он избавит разум от этой постыдной беспомощности. Однако, субъективизм Канта сохранился, так как если у Канта разум постигает сам себя и потому ничего не знает о реальном внешнем мире, то у Гегеля разум продолжает постигать сам себя, но уже не потому что не может познать внешний мир, а потому что внешний мир у Гегеля предстает творением разума.

Поэтому получилось наоборот, он только усилил субъективизм позиции Канта и беспомощность разума: с введение всесильного субъекта-абсолюта, находящегося в становлении, созидающего и отменяющего законы вселенной абсурдность «коперникова переворота» Канта становилась еще более очевидной. Делалась заявка на существование какой-то надчеловеческой субстанции, которая всесильна творить законы для себя и для природы, постоянно меняя их. При этом сила сознания реального человека полностью уничтожалась, поскольку человек не чувствовал в себе сил творить законы для природы и для себя. Его реальная сила, которая состояла в познании объективных неизменных законов природы была уничтожена, а ее место заняло всесилие надчеловеческой субстанции, которой нельзя было ни коснуться ни проверить каким-то другим способом.