Трансфер на тот свет

– Бот, – зову его, и он сразу оборачивается.

– А, Даник, и ты уже прибыл, – без интереса говорит он. – Тебя, значит, тоже…

Подхожу к нему и протягиваю руку, но он её не пожимает, только отворачивается и недовольно цедит сквозь зубы:

– Как думаешь, кто нас с тобой сдал?

– Какая теперь разница? – развожу руками. – Что изменится, если ты узнаешь?

– И то правда… – Бот отворачивается и присаживается на корточки, потом осторожно трогает пальцем белый одуванчиковый шар и с интересом провожает взглядом разлетающиеся пушинки. – Жаль, что не смогу добраться до этого гада…

Мне становится немного неловко, потому что речь идёт как раз обо мне, но что он теперь может сделать? Хорошо бы, конечно, выложить ему в глаза всю правду, ведь друзьями мы с ним так и не стали, хоть и провели вместе много времени. Да и не мог я ему стать другом! Не хочу сказать, что я такой правильный и справедливый, но его оружейный бизнес строился на крови, в том числе и на крови моих соотечественников-израильтян, поэтому ничего, кроме ненависти, испытывать к нему я изначально не мог. Но должен был терпеть и улыбаться, чтобы со временем вывести на чистую воду, разрушить его прибыльную концессию, перекрыть канал поставки оружия одуревшим от безнаказанности и лютой злобы к иноверцам исламским фанатикам. И сделать это я должен был даже не по долгу службы, а по совести. Так что никакой он мне не друг, и даже его смерть ничего не изменила: это по-прежнему враг, и притом из тех, которые никогда не смогли бы заслужить прощение.

Конечно, не один Бот занимался таким подлым ремеслом. Наверняка были и есть до сих пор негодяи крупнее его. Если потребуется втереться в доверие ещё к кому-то из этой омерзительной братии, чтобы препроводить пару-тройку душегубов сюда, на это бескрайнее зелёное поле, усеянное одуванчиками, я снова буду готов к подобной неприятной миссии. Как бы мне ни было противно или тяжело. Это не жестокость, это необходимость и милосердие к тем, кто становится их мишенью.

– Думаю, наш друг Глен сумеет найти того человека, – присаживаюсь рядом с Ботом и тоже касаюсь одуванчика. – Это кто-то из твоего окружения… А может, сам Глен тебя и сдал?

Бот недоверчиво глядит на меня и отрицательно качает головой:

– Зачем ему меня сдавать? Он человек жадный, но не подлец. У него и так денег куры не клюют. Всё его в нашем бизнесе устраивало. Он ведь был, по сути дела, обыкновенным туповатым боевиком, которого я приблизил к себе только потому, что он хорошо выполнял приказы и стрелял, не раздумывая. Я сочинял комбинации, и Глен выполнял от и до всё, что требовалось. А без меня ему придётся самому мозгами шевелить. Оно ему надо? Так что не в его интересах от меня избавляться. Даже наоборот…

Ниточка, за которую я так удачно потянул, вот-вот готова оборваться.

– Почему же он тогда не пришёл тебе на помощь?

– Самому подставляться? – Бот с сожалением смотрит на меня. – Он туповатый, но далеко не дурак. Да и в Израиле ему есть где отсидеться, пока пена сойдёт.

– Неужели?! Вот не знал!

Сердечко у меня начинает биться от радости, и Бот это сразу чувствует:

– Между прочим, я на тебя в обиде. В Израиль-то я согласился приехать только потому, что понадеялся на тебя, Даник. Ты клялся, что знаешь там все входы-выходы, – он пристально разглядывает меня и криво ухмыляется. – Да не бойся, не подозреваю я тебя в измене, потому что прекрасно знаю, на что ты способен. Ну, кто ты в этом хвалёном Израиле? Никто и звать тебя никак! Это в России ты был ментом и что-то весил, а в Израиле… А вот с Гленом другое дело. Хоть он в Израиле и не местный, но у него даже там есть родственники. И притом хорошо упакованные родственники…

– Первый раз слышу! – теперь уже удивляюсь совершенно искренне. – Он что, еврей?

– Черкес. Он давно уже мне рассказывал, что у него дальний родственник по отцовской линии живёт в городе Яффо и много лет держит маленький рыбный ресторан прямо на набережной. Мы с ним в этом шалмане даже ужинали.

– Почему я об этом ничего не знал?

– Ты же нам тогда заявил, что, пока выдалась свободная минутка, должен непременно навестить матушку в Беер-Шеве, и уехал к ней, а мы с Ботом, коли уж нарисовался свободный вечерок, наведались к его дядюшке и погуляли от души…

Теперь все становилось ясно. И то, что Глен не стал палить в белый свет, как в копеечку. И то, что не ломанулся следом за Ботом ловить машину, так как у него был запасной вариант с укрытием, где можно спокойно пересидеть несколько дней, не высовываясь на улицу. И то, что его потом не смогли нигде найти, а ведь тогда моментально перекрыли всё, что можно, и даже его портрет уже через час был на руках у всех полицейских большого Тель-Авива. Короче, парень подстраховался, и Бот, может быть, рассчитывал на его помощь, но… не срослось. Или Глен не захотел выручать хозяина, спасая собственную шкуру. Зачем ему подставляться?

Поднимаюсь с корточек и отряхиваю руки:

– И всё равно как-то несправедливо получается. Ты здесь, а ему хоть бы что. Небось, по-прежнему девочки, коньячок…

– Меня коньячок и девочки никогда особо интересовали, – Бот тоже встаёт, потягивается и закладывает руки за спину. – Ты же меня знаешь. Но как ты не понял, Даник, что для меня важней всего независимость. Что хочу, то и делаю. И никому ничего объяснять не обязан. А наркота и оружие… Это как спорт. Другие не могут такие дела раскручивать: принципы у них какие-то замшелые и прочая лабуда, а у меня всё сразу пошло в гору. Можешь мне поверить – многие пытаются на этом копеечку срубить, да силёнок и смелости не хватает. А у меня хватило. Сейчас уже всем могу этим без опаски хвастаться. Когда каждый день ходишь по лезвию бритвы, на многие вещи иначе смотришь… Самые отмороженные фанаты-кровососы ко мне на поклон за оружием шли. Думаешь, я зверь какой-нибудь и не понимаю, какие они законченные твари? В другой ситуации эта публика меня, наверное, как таракана раздавила бы, а тут – полное уважение и глаза, как у собаки, которая клянчит кусок хлеба у хозяина. Захочу – загружу их без лишних вопросов качественной наркотой, ружьишками да разными смертельными игрушками, притом не халтурной китайской подделкой, а нормальным российским железом. Не захочу – пускай к китайцам и прочей шушере идут на поклон. Там всех страждущих нагрузят дерьмом по полной программе… Знал бы ты, Даник, сколько я сил в своё время положил на то, чтобы выйти на такой уровень…

– Ты раньше об этом никогда не рассказывал.

– А зачем тебе было знать обо всём? Даже Глен мало что знал, – Бот недоверчиво косится в мою сторону. – Я прекрасно понимал, что складывают все яйца в одну корзину только полные лохи. А вы с Гленом каждый своим делом занимались. Ты – немного наркотой, немного оружием, дилеров контролировал, а Глен – моя служба безопасности. Я вам ничего и не рассказывал, и даже если бы рассказал, что это изменило бы? Ведь всё строится на личных и даже родственных связях.

– Родственных?

– Да, и на родственных. А ты думал, небось, что я бухты-барахты на золотую жилу попал? Но это долгая история. Хотя у нас тут с тобой теперь времени выше крыши, расскажу как-нибудь… И раскручивается всё не на уровне какого-нибудь банального директора почтового ящика, где клепают пушки да снаряды, а на более высоких уровнях – в управлениях и министерствах, где бумажки подписывают. С наркотой-то проще, там баш на баш: деньги-товар, товар-деньги, да и публика более примитивная. А тут – высший пилотаж… Кстати, поэтому никакому Глену меня никогда не заменить. Решится же сам в этот гадюшник полезть, так с ним при очередном заказе никто и говорить не станет. Ни поставщики, ни заказчики. Не та он фигура, не того калибра. А уж если кто-то и захочет поговорить, то это окажутся ребятишки из ФСБ или Интерпола…

– Если ему удастся проскочить мимо нашего израильского ШАБАКа, – подсказываю с улыбкой.

– Это уже его проблемы, если он и в самом деле что-то задумает, – согласно кивает головой Бот. – Да мне его и не жалко. Большой мальчик – сам докумекает, что к чему. Я теперь ему уже ничем не смогу помочь. Единственное… – он неожиданно громко смеётся, и эхо от его хохота разносится повсюду. – Могу лишь встретить здесь с распростёртыми объятиями. Шашлыков, коньячка и девочек не гарантирую, зато и прятаться тут ни от кого не надо. Лежи себе на травке, размышляй о вечном. Тоска зелёная, но никуда не денешься…

Оглядываюсь по сторонам, однако ничего интересного так и не вижу. Со всех сторон до самого горизонта зелёное поле, и по нему по-прежнему бесцельно бродят какие-то странные личности.

– И так будет до скончания веков? – невесело интересуюсь и втайне радуюсь, что профессор Гольдберг совсем уже скоро вернёт меня к нормальной жизни, где нет такой утомительной тишины и покоя, и пускай очередные боты и глены носятся со своими пушками и пистолетами, мы же всеми правдами и неправдами поможем им переселиться сюда. Но это всё равно будет жизнью, а не здешним прозябанием, какой бы суматошной и бестолковой она ни складывалась.

– Почему? – удивляется Бот моей недогадливости. – Тут всё несколько сложней. Взять тебя, например. Всё, что тебя окружает, создано лишь твоим воображением. С самого начала ты оказываешься там, где тебе больше всего хотелось оказаться в твой последний миг. А уж потом начинаешь путешествовать туда, куда фантазия потащит. Вероятно, тебе захотелось просто отдохнуть на таком идиллическом поле, или ты всегда представлял нечто подобное, ожидающее тебя в загробном мире.

Задумываюсь и вдруг припоминаю, что самым сокровенным моим желанием последнее время было поваляться на зелёной лужайке среди одуванчиков. Особенно здесь, в Израиле, где о такой роскоши остаётся разве что вспоминать и мечтать.

– И у тебя такая же мечта была? – удивлённо спрашиваю Бота, забывая на мгновение, с кем разговариваю и для чего я вообще тут оказался.

– У меня? Нет, – Бот хмыкает, и глаза у него неожиданно загораются недобрым блеском. – Мне больше всего хотелось поприсутствовать при последнем издыхании парочки заклятых врагов, которым в своё время удалось обвести меня вокруг пальца. К сожалению, мечта так и не исполнилась, потому что они всё ещё там. Но дождусь, уже здесь их дождусь, а там посмотрим… Вообще-то, мне тоже хотелось отдохнуть среди одуванчиков. Как видишь, иногда посмертные желания совпадают.

– И кто же эти твои заклятые враги? Я их знаю?

– Нет, – отмахивается Бот, – эти люди не имели никакого отношения к тем вещам, которыми занимались вы с Гленом. Это совсем из другой оперы. Они препятствовали тому делу, к которому я потихоньку подступал.

– И что же это за дело?

– Была у меня, понимаешь ли, одна задумка, которой я собирался заняться после того, как прикрою оружейный бизнес.

– Ты хотел прикрывать свою контору?! – тут уже изумляюсь окончательно. – Резать курицу, которая несёт золотые яйца? Да ты в своём уме?

– Думаешь, я не догадывался, что всё рано или поздно закончится так, как оно, в итоге, и произошло? Я-то хотел ещё немного потянуть, провернуть пару-тройку крупных сделок и красиво уйти, ведь у меня зрела более грандиозная идея, нежели подпольная торговля оружием, и на осуществление этой идеи требовались очень большие деньги, и они у меня уже были.

– Что же это за гениальная идея, которая может затмить успешную торговлю наркотой и оружием? Даже представить не могу.

Бот свысока смотрит на меня, видимо, прикидывая, стоит ли делиться своими нереализованными наполеоновскими планами с разной мелюзгой вроде меня, потом, оглянувшись, говорит негромко, словно опасается, что даже здесь, где можно уже совершенно ничего не опасаться, кто-то подслушает:

– Это вовсе не торговля, а создание новых видов оружия! Таких, каких ещё в природе не существовало…

И тут меня невольно начинает разбирать смех:

– Всё мог предположить, но это! Димон Баташов – наш страшный и ужасный Бот! – покусится на лавры Калашникова!

– Почему Калашникова? – Бот смотрит на меня пристально и серьёзно, и в глазах его больше нет ни капли веселья. – Мелко плаваешь. На лавры самого Николы Теслы! Слышал когда-нибудь про такого?

Если бы мы находились по ту сторону смерти, я, конечно, решил бы, что у Бота крыша поехала, настолько фантастическую вещь он мне выдал. Кто же не знает великого изобретателя Теслу? Про него в последнее время много разных научно-популярных передач и даже фильмов показывают. Какой-то интерес у публики они, безусловно, вызывают. Но только интерес, не более. Навскидку помню, что личностью он был загадочной и спорной, вокруг него до сих пор ходит много легенд и всевозможных фантазий. Кажется, Тесла даже оставил несколько книжек, в которых описал свои опыты, и повторить их никому пока не удалось. Вероятно, там что-то сказано и о новых видах оружия… Но почему идеи ученого-мечтателя покорили Бота – человека приземлённого и расчётливого, который копеечку на ветер не выбросит и ни в какие авантюры даже с минимальной долей риска не полезет? Книжек, что ли, начитался и фильмов насмотрелся? Нет, что-то здесь не так.