Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Странно и сов?стно было смотр?ть на этихъ крестьянъ, н?которыхъ изъ нихъ старцевъ, которые, не шевелясь и не изм?няя положенiя, спокойно сид?ли, ожидая, когда это кончатъ господа т? глупости, которыя почему то они считаютъ нужнымъ прод?лывать надъ ними. Въ томъ, что они не виноваты въ томъ, что скосили принадлежащiй имъ и признанный за ними лугъ для того, чтобы им?ть с?но и кормить имъ своихъ коровъ, овецъ и лошадей, для нихъ, очевидно, не могло быть никакого сомн?нiя, совершенно независимо отъ того, что скажутъ эти люди, разс?вшiеся на разныхъ м?стахъ въ шитыхъ воротникахъ и съ бумагами, въ которыхъ они что то читаютъ.

Д?ло продолжалось еще дольше вчерашняго, и только въ 7-мъ часу вечера кончились р?чи, и предс?датель передалъ вопросы присяжнымъ.

Несмотря на усилiя Нехлюдова совершенно оправдать мужиковъ и отв?чать прямо – не виновны, несмотря на очевидность невиновности, старшина настоялъ на томъ, чтобы отв?чать на вопросы точно, хотя и сколько возможно облегчая мужиковъ и давая имъ снисхожденiе.

Въ 8 часовъ все кончилось, мужиковъ приговорили къ наказанiю, къ слабому, но всетаки наказанiю, н?которыхъ къ тюремному заключенiю, и опять возложили на нихъ издержки.

* № 40 (рук. № 8).

В?дь если мы хотимъ оградить себя отъ такихъ людей, какова теперь Катюша, то надо, чтобъ она оставалась Катюшей, а не д?лалась Любкой. И это можно. Можно было и Симона съ Евфимьей сд?лать людьми, если бы ихъ учили добру, закону Христа, а не постановк? св?чекъ, и дали бы имъ возможность жить на земл? (какъ говорилъ извощикъ, вспомнилъ Нехлюдовъ), а не приставили ихъ на всю жизнь выносить наши нечистоты, какъ Евфимiю и Симона. A См?л[ь]ковъ? Отчего жъ бы ему не быть челов?комъ, если бы его учили чему нибудь кром? того, что питье и развратъ – это молодечество, а богатство – это доброд?тель. И неправда, чтобы это было невозможно. Не только не невозможно, но это въ сто разъ легче ч?мъ то, что д?лается теперь, съ этими сл?дователями, частными секретарями, судьями, Сенатами и Синодами.

* № 41 (рук. № 8).

«Ну, у насъ н?тъ ничего подобнаго. Есть церкви; въ нихъ звонятъ, служатъ въ ризахъ, продаютъ св?чи, гов?ютъ даже. Но разв? кто нибудь говоритъ, что не хорошо пить водку, курить, прiобр?тать деньги, ходить въ распутные дома? Никто не говоритъ. А если кто и говоритъ, то Ванька не в?ритъ и не можетъ пов?рить, потому что пьютъ вино господа, попы, царь, а водку отъ царя продаютъ, прiобр?таютъ деньги вс? и не брезгаютъ нич?мъ, а въ дома тоже ходятъ вс? и см?ются, разсказываютъ, и за порядкомъ въ домахъ само начальство смотритъ, стало быть – хорошо. И воспитали такъ не одного, а мильоны людей, и потомъ поймаемъ одного и измываемся надъ нимъ.

* № 42 (рук. № 8).

<Разв? кто нибудь говоритъ когда нибудь этому мальчику, что не хорошо пить водку, курить табакъ, не трудясь, а обманомъ и насилiемъ прiобр?тать деньги, ходить въ распутные дома?> Ему говорили, что надо утромъ и вечеромъ и проходя мимо церкви креститься и кланяться, говорили, что надо разъ въ годъ ходить къ попу и, если онъ хочетъ особенно отличиться, дать свои гроши или пятаки на св?чи. Но про то, что не надо курить, пить, обманомъ прiобр?тать деньги, распутничать – ему не говорили никогда. А если кто и говорилъ, то Ванька не в?рилъ и не могъ в?рить. А не могъ онъ в?рить потому, что вид?лъ, что т? самые, которые говорили ему про это, д?лали то самое, что они ему запрещали: курили и пили водку <вс?, водку даже отъ казны продавали, значитъ, пить хорошо> и деньги добывали всякимъ обманомъ и насилiемъ, и вс? распутничали и даже распутство считали молодечествомъ. А когда онъ, 18-л?тнiй мальчикъ, выпилъ того яда, который продается на вс?хъ перекресткахъ не только съ разр?шенiя правительства, но продажей котораго оплачивается большая часть начальства, когда онъ напился этого яда и сталъ привыкать къ этому, тогда вс? его бросили, предоставивъ ему выбираться изъ своего положенiя, какъ онъ знаетъ. <В?дь разв? кто когда нибудь что нибудь сказалъ поучительнаго этому мальчику, кром? того, что надо кланяться и креститься передъ всякой иконой и читать какiя то непонятныя слова утромъ и вечеромъ? Съ 11 л?тъ онъ въ Москв? въ ученьи. Что онъ вид?лъ, что слышалъ, какой прим?ръ вид?лъ? Неестественную, убивающую 14-часовую работу и потомъ по праздникамъ пьянство и развратъ и маханiе руками передъ иконами.> И в?дь такихъ мальчиковъ сотни, тысячи, десятки тысячъ, уже готовыхъ и постоянно подбывающихъ изъ деревни и готовящихся въ такое состоянiе, въ которомъ теперь этотъ несчастный. Десятокъ тысячъ мальчиковъ теперь въ Москв? точно столь же опасныхъ, какъ этотъ мальчикъ. Почему же этаго судятъ? Но положимъ, что судятъ его потому, что онъ попался. Ну, хорошо. Ну, попался. Къ какой д?ятельности можетъ побудить общество поимка такого мальчика? По здравому смыслу только къ одному, къ тому, чтобы употребить вс? наши силы на то, чтобы уничтожить т? условiя, при которыхъ воспитываются такiе мальчики: уничтожить учрежденiя, гд? ихъ д?лаютъ. Заведенiя же, гд? ихъ д?лаютъ, вс? изв?стны: это вс? фабрики, вс? мастерскiя, въ которыхъ кишмя кишатъ эти несчастныя д?ти, это трактиры, кабаки, табачныя лавочки, распутные дома.

Что же, уничтожаютъ такiя заведенiя или, по крайней м?р?, ставятъ преграды ихъ увеличенiю и распространенiю? Напротивъ: поощряютъ, и все больше и больше людей гонитъ нужда въ города, все больше и больше распложается фабрикъ и всякихъ заведенiй, гд? д?лаютъ такихъ несчастныхъ.

«Воспитали такъ не одного, a миллiоны людей, и потомъ поймали одного мальчика и измываются надъ нимъ», думалъ Нехлюдовъ, сидя на своемъ высокомъ стул? рядомъ съ полковникомъ, глядя на мальчика въ с?ромъ халат? и слушая различныя интонацiи голосовъ защитника, прокурора и предс?дателя и глядя на ихъ кривлянья. Да и зач?мъ онъ зд?сь, этотъ мальчикъ, т. е. зд?сь въ Москв?? Зат?мъ, что ему дома кормиться неч?мъ, и отецъ отъ нужды бросилъ его въ этотъ вертепъ. А отчего ему кормиться неч?мъ? Оттого, что земля эта у меня, у Колосова, у Кармалиныхъ, у француза, парикмахера и вс?хъ т?хъ, которые набрали деньги и купили изъ подъ ногъ мужиковъ земли. Если бы вм?сто всей этой ужасной комедiи были бы учители добра, были бы люди, заботящiеся о томъ, чтобы люди могли жить честнымъ трудомъ. Но если бы хоть не было бы, только бы не было этой лжи, которая ничего не сд?лаетъ, а только развращаетъ.

* № 43 (рук. № 11).

Глава XIII.

Съ сл?дующаго же дня Нехлюдовъ принялся за переустройство своей жизни. Онъ р?шилъ, что ему прежде всего нужно освободиться отъ квартиры и лишнихъ вещей и людей, потомъ съ?здить по деревнямъ для устройства д?ла о земл? и потомъ же, поселившись гд? нибудь въ маленькой квартир? поближе къ тюрьм?, устроить д?ло женитьбы и дожидаться отправки партiи въ Сибирь.

Объявивъ Аграфен? Петровн? о своемъ р?шенiи сдать квартиру и ?хать въ деревню, онъ попросилъ ее съ помощью Корнея распорядиться съ вещами и мебелью, сдавъ ихъ пока въ Кокоревскiй складъ, и расчитаться съ хозяиномъ и, поблагодаривъ Аграфену Петровну и Корнея за ихъ услуги, распростился съ ними. Потомъ онъ по?халъ опять къ зав?дывающему тюрьмами, чтобы узнать объ условiяхъ вступленiя въ бракъ съ осужденной и выхлопотать себ? право на свиданiе вн? обычныхъ дней.

Объ этихъ условiяхъ онъ узналъ только сл?дующее:

Въ свод? законовъ было сказано такъ:

На практик? же обыкновенно д?лалось такъ:

Разр?шенiе же на свиданья вн? обычныхъ дней и за р?шеткой онъ получилъ довольно скоро. Очевидно, его высказанное нам?ренiе жениться на осужденной заинтересовало начальство, и для него сд?лали исключенiе: ему дали билетъ, по которому онъ во всякое время могъ вид?ться съ ней въ контор?, такъ что на третiй день посл? перваго пос?щенiя онъ прi?халъ въ 10 часовъ въ тюрьму съ своимъ билетомъ.

Теперь уже никто не задерживалъ пос?тителей, и онъ подошелъ беспрепятственно къ самой двери. Сторожъ спросилъ, что ему нужно, и, узнавъ, что у него есть билетъ для пос?щенiя, постучалъ въ оконце. Оконце отворилось. Другой сторожъ, съ той стороны, переговорилъ съ этимъ, зазвен?лъ замокъ, и отворилась дверь, въ которую впустили Нехлюдова. Его попросили подождать, посид?ть зд?сь въ с?няхъ, пока доложатъ смотрителю. На ст?н? вис?ла доска, на которой было выставлено число заключенныхъ на сегодняшнiй день, – ихъ было 3635: 2742 мущинъ и 893 женщинъ.

Пока ходили къ смотрителю, Нехлюдовъ ходилъ взадъ и впередъ по с?нямъ и наблюдалъ т? страшные признаки острожной жизни, которая проявлялась зд?сь. Въ с?няхъ стоялъ одинъ солдатъ у двери, другой, в?роятно фельдфебель, красавецъ, жирный, чисто од?тый, выходилъ два раза изъ своей боковой двери и что то строго командовалъ, не глядя на Нехлюдова. Прошли подъ конвоемъ солдатъ, въ халатахъ и котахъ, челов?къ шесть арестантовъ заключенныхъ съ носилками и лопатами, одинъ старикъ, кривой, рыжiй и страшно худой, съ поразительно злымъ выраженiемъ лица. Они что то чистили на двор?. Потомъ вышли развращеннаго вида женщины съ засученными рукавами, – н?которыя были не дурны собой, въ цв?тныхъ платьяхъ, – и см?ясь прошли на право и вышли оттуда съ т?мъ же см?хомъ, неся булки. Сторожа жадно смотр?ли на н?которыхъ изъ этихъ женщинъ. Это были взятыя въ город? за безпаспортность женщины, которыя мыли полы. И имъ за это давали булки. Черезъ

/

часа ожиданiя пришелъ смотритель, солдаты вытянулись, и Нехлюдова попросили въ контору.

Контора была небольшая комната во второмъ этаж?. Въ комнат? были только: письменный столъ, на которомъ лежали бумаги и стояла чернильница, кресло, стулъ и диванчикъ и всегдашняя принадлежность вс?хъ м?стъ мучительства людей – большой образъ Христа.

– Сейчасъ приведутъ, – сказалъ смотритель, другой – не тотъ, который впустилъ его въ женское отд?ленiе, но тоже дружелюбный, даже непрiятно фамильярный. Онъ им?лъ видъ, и тонъ его разговора былъ такой, какъ будто онъ давалъ чувствовать собес?днику то, что они съ нимъ понимаютъ другъ друга. Онъ закурилъ папироску и предложилъ тоже Нехлюдову. Но Нехлюдовъ отказался.

– Не скоро еще. Далеко коридорами.

Д?йствительно, времени прошло много. И молчать все время было тяжело, и Нехлюдовъ вступилъ въ разговоръ о томъ, много ли заключенныхъ и часто ли ихъ отправляютъ. Смотритель все т?мъ же тономъ, что мы понимаемъ другъ друга, сообщилъ, что переполняетъ тюрьмы полицiя, присылая безпаспортныхъ, а что отправляются они два раза въ нед?лю и все не по многу, такъ что никакъ нельзя опростать тюрьму. Вся переполнена.

Среди этаго разговора послышались шаги по каменной л?стниц?, и подъ конвоемъ солдата показалась въ двери фигура Катюши. Она бол?е, ч?мъ въ первый разъ, им?ла видъ робкiй и испуганный. Она подошла и покорно остановилась.

– Здравствуйте, Катюша, – сказалъ Нехлюдовъ, подавая ей руку. – Вотъ я выхлопоталъ свиданье съ вами кром? воскресенья и четверга.

– Вотъ какъ, – сказала она, подавая ему мягкую, вялую руку и не сжимая его руку и жалостно глядя на него своими раскосыми, добрыми глазами.

Смотритель отошелъ къ окну и с?лъ тамъ. Нехлюдовъ с?лъ у стола. Она не садилась, такъ что онъ долженъ былъ просить ее с?сть. Она вздохнула и с?ла съ другой стороны стола.

– В?дь намъ надо переговорить много, – сказалъ Нехлюдовъ. – В?дь вы помните, что я сказалъ третьяго дня?

– Что вы сказали? – спросила она, точно вспоминая.

– Что я хочу жениться на теб?, – сказалъ Нехлюдовъ красн?я.

– Помню, да, – сказала она. – Вы говорили. Только я не в?рю. Зач?мъ вамъ жениться на мн??

Нехлюдовъ облокотился рукой на локоть, который выдвинулъ на столъ, чтобы быть ближе къ ней, и сталъ говорить тихимъ голосомъ, такъ чтобы слышала она одна, а не могъ слышать смотритель.

– Я обманывалъ прежде, прежде я былъ мерзавецъ. А теперь я не хочу обманывать, а хочу загладить свою вину передъ тобой. И только этимъ я могу загладить. Я уже говорилъ теб?. Не оскорбляй меня. Я уже довольно наказанъ. В?рь мн? и помоги мн?. Мы женимся, будемъ жить вм?ст? въ Сибири и, можетъ быть, ты будешь счастлива. Я по крайней м?р? сд?лаю для этого что могу.

Она слушала его, прямо глядя ему въ лицо, мигая своими длинными р?сницами.

– В?ришь ли ты мн??

– Отчего же не в?рить.

– Ну, такъ скажи мн? что нибудь.

– Что жъ сказать? – Она помолчала. – Попросите, чтобъ меня въ дворянскую перевели, – сказала она вдругъ, – а тутъ гадость. Еще спасибо – вы деньги дали, такъ я купила всего. Они лучше стали. И м?сто мн? дали.

– Разв? можно зд?сь покупать что нужно?

– Все можно. И чаю купила, и сахару, и табаку, и вина купить можно.

– Катюша, – сказалъ онъ робко, – не пей вино. Мн? сов?стно говорить это, но я знаю, что это ужасно дурно теб?.

– Немножечко ничего; вотъ если напиться, ну такъ.

– Н?тъ, ты, пожалуйста, не пей, об?щай мн?.

Она помолчала.

– А курить ничего?