И свет во тьме светит

Те же, сотский, Петр, его жена и мальчик.

Петр(падает в ноги Николаю Ивановичу). Прости Христа ради, погибать мне теперь. Бабе где управить. Хоть бы на поруки, что ль.

Николай Иванович. Я поеду, напишу. (К сотскому.) А нельзя теперь оставить?

Сотский. Нам приказано доставить в стан.

Николай Иванович. Ты ступай, я найму, сделаю, что можно. Это уж прямо я. Как же жить так? (Уходит.)

Занавес

Сцена третья

Сцена переменяется. Там же в деревне.

Явление первое

Тоня играла Шумана сонату и сидит за роялем. У рояля стоит Степа. Сидят Люба, Борис, Лизанька, Митрофан Ермилович, священник. После игры все, кроме Бориса, остаются в волнении.

Люба. Andante что за прелесть!

Степа. Нет, скерцо. Да все прелестно.

Лизанька. Очень хорошо.

Степа. Но я никак не думал, что вы такой артист. Это настоящая, мастерская игра. Видно, что трудностей уже не существует, а вы только думаете о выражении и выражаете так удивительно тонко.

Люба. И благородно.

Тоня. А я так чувствую, что не то, что хочется... Недостает еще многого.

Лизанька. Чего ж лучше? Удивительно!

Люба. Шуман хорош, но все-таки Chopin больше хватает за сердце.

Степа. Лиризма больше.

Тоня. Нельзя сравнивать.

Люба. Помнишь prеlude его?

Тоня. Этот так называемый жорж-зандовский. (Играет начало.)

Люба. Нет, не этот. Этот прекрасен, но заигран. Но доиграй этот, пожалуйста.

Тоня играет, если может, а то обрывает.

Нет в rе mineur.

Тоня. Ах, этот, это чудная вещь. Это что-то стихийное, до сотворения мира.

Степа(смеется). Да, да. Ну, сыграйте, пожалуйста. Впрочем, нет, вы устали. И так мы провели чудное утро благодаря вас.

Тоня(встает и смотрит в окно). Опять мужики.

Люба. Вот этим-то драгоценна музыка. Я понимаю Саула. Меня не мучает бес, но я понимаю его. Никакое искусство не может так заставить забыть все, как музыка. (Подходит к окну.) Кого вам?

Мужики. Послали к Николаю Ивановичу.

Люба. Его нет, подождите.

Тоня. И выходишь замуж за человека, который ничего не понимает в музыке.

Люба. Да не может быть.

Борис(рассеянно). Музыка... Нет, я люблю музыку или, скорее, не не люблю. Но предпочитаю что-нибудь попроще – песни люблю.

Тоня. Нет, ну эта соната разве не прелестна?

Борис. Главное, это неважно, и мне немножко обидно за жизнь другую, что приписывают важность этому.

На столе конфеты. Все едят.

Лизанька. Вот как хорошо, что жених, и конфеты есть.

Борис. Ну, я в этом не виноват. Это мама.

Тоня. И прекрасно делает.

Люба. Музыка тем дорога, что она овладевает, схватывает и уносит из действительности. Вот все как мрачно было, а вдруг ты заиграла – и просветлело. Право, просветлело.

Лизанька. А вальсы Chopin избиты, но все-таки...

Тоня. Этот... (Играет.)

Входит Николай Иванович, здоровается с Тоней, с Степой, Лизанькой, Любой, Митрофаном Ермиловичем и священником,

Явление второе

Те же и Николай Иванович.

Николай Иванович. Где мама?

Люба. Кажется, в детской.

Степа зовет лакея.

Папа, как Тоня играет чудно. А ты где был?