Хаджи-Мурат

Сошлись на перекрёстке культур. Столкнулись. И конечно же возникли трения. Конфликты. Споры. Ссоры. Каждый хотел добиться своего. Управлять и властвовать. Быть свободным и жить по своим законам. Молиться своему богу. Враждовать и дружить — каждый по-своему.Дальше...Обыкновенная история. Всегда и везде было так. Разве что с полинезийцами чуть иначе, да и то не со всеми.С одной стороны, вполне частный случай, описывающий нравы в среде горских кавказских народов. С другой — трагедия сильного человека. С третьей — немного правды о том, что означали замирительно-карательные экспедиции русских войск. С четвёртой — вот такой сложный культурно-цивилизационный узел противоречий, которые необходимо было решать. Там и тогда. И потом. И сейчас. И завтра-послезавтра. Всегда, когда сталкиваются разные культуры, разные религии, разные обычаи и нравы. И каждый раз — выбор пути, выбор способов и методов взаимодействия — именно взаимодействия, ибо решение всё равно будет по равнодействующим силам, как в физике — движение будет по параллелограмму сил.А Хаджи-Мурата жалко. Да и семью его вряд ли ждут благополучие и покой.А вообще для более полного восприятия повести желательно дополнительно прочитать официальную историю его жизни и смерти.

Кто: Хаджи-Мурат, время: конец XIX века, место: Кавказ.
Сюжет: Хаджи-Мурат, правая рука имама Шамиля, поссорился с ним, переметнулся к русским, Шамиль захватил семью предателя, Хаджи-Мурат требует от русских обмен заложников, русским это надо не очень, Хаджи-Мурат пытается убежать из русского плена.
Стиль: узнаваемый, толстовский, поэтичный и красочный, и очень пространный. Крайне не понравилось откровенно оценочное присутствие автора. Что странно, мне казалось, Толстой делал это гораздо тоньше в той же ВиМ. Тут негатив прям таки выпирает, особенно в описании Николая I, "с безжизненными глазами, с безжизненными глазами", нарочитые повторения сбивали с толку, что, автор уровня Толстого будет ошибочно повторяться? Не думаю.
Хаджи-Муратом же автор восхищается, несмотря на всю его дикость. Толстого пленит храбрость и неприрученность. Вообще один из талантов его - двумя предложениями описать персонажа, так чтоб тот тут ожил. Тут получилось.
А в целом: ннну, я прочитала. Не самое лучшее произведение Толстого, точно не самое интересное, но как всегда весьма психологичное.

Признаюсь, жалею, что решил поплотнее познакомиться с поздним периодом творчества Льва Николаевича. Как-то так сложилось в моей читательской биографии, что все произведения Толстого, которые я читал до этого года, это - ранний и средний периоды его творчества, сюда входит и трилогия о взрослении, и "Севастопольские рассказы", и "Война и мир", и "Анна Каренина". Из позднего до сих пор были только "Крейцерова соната" и "Отец Сергий", которые насторожили.И вот, уже более полгода я читаю "позднего" Толстого, и ловлю себя на том, что тот рассудительный и объективный автор, которого я знал до сих пор, куда-то делся, а на его место пришел совсем другой человек. Если раньше он мог предполагать "как правильно", то теперь он уже не сомневается, и сверкает непогрешимостью окончательного мнения, чем всегда отличаются люди, уверовавшие во что-то, необязательно в некую сущность, можно уверовать в идею, а потом перекраивать под эту идею действительность, например, "сбрасывая Пушкина с корабля современности".Толстой, проникаясь либерализмом, ополчаясь против ненавистного ему, да и большинству подданных Империи, царизма, начинает отступать от объективности освещения событий в угоду тотальной критике, не учитывая многих факторов и, как и следовало ожидать, впадает в русофобство.В рассказе "За что?" был польский выход, теперь настала очередь кавказского. Известно, что Толстой был ярым противником Кавказской войны, поэтому и в его произведениях, рассказывающих о ней, чувствуется большая доля пацифизма. Но его горячее убеждение, что России нечего делать на Кавказе, что кавказским народам надо предоставить полную свободу, выдает в нем фразера и "пикейного жилета", берущегося рассуждать о том, чего не понимает, или, скажем мягче, не хочет понимать.Я снова вынужден возвращаться к вопросам геополитики. Северный Кавказ на начало XIX века - центр столкновения интересов трех могучих империй: Российской, Турецкой и Британской. Это подбрюшье России, отказаться от контроля над этими территориями для империи было смерти подобной оплошностью, так что это не амбиции царя-самодура толкали русские армии на Кавказ, а насущная необходимость. Если бы Россия не сумела подчинить себе этот край, его прибрали бы к рукам турки или британцы, которые всегда проявляли повышенный интерес к Кавказу и Закавказью.За происходившее несут ответственность не только представители сверхдержав, но и сами кавказские народы тоже. "Кто не успел - тот опоздал". Кавказские народы жили в условиях военного феодализма, находясь в состоянии перманентной войны всех со всеми, они так и не смогли сформировать какого-либо подобия государства и оформиться в единую нацию, которая смогла бы отстаивать свои интересы. Так что они тоже получали то, что заслужили в разрезе исторической ответственности.И в этом контексте попытка выставить аварского князька Хаджи-Мурата образцом благородства и рыцарства на фоне подлых и беспринципных русских царя, генералов и офицеров, выглядит некрасивой манипуляцией. Толстой сам описывает гадюшник кавказских князей, как они заманивали друг друга, клянясь в любви и верности, а потом резали. Последствие одного из таких конфликтов приводят к ссоре между вождем горцев Шамилем и его наибом Хаджи-Муратом, после чего последний желая отомстить обидчику, переходит к ненавистным ему русским. Только в расчетах Хаджи-Мурата оказалась оплошность, он не учел, что Шамиль может захватить его семью, и угрожать расправиться с нею.И тут снова на первый план выпячивается хитрость и подлость русских. Как же благородный наиб со своими мюридами пришел служить русскому царю, с него за это надо пылинки теперь сдувать, ненавязчиво так намекает Толстой. И по его мнению Хаджи-Мурат прав, когда требует, чтобы русские генералы организовали штурм горной крепости Ведено, где Шамиль держит его семью. Когда семья будет отбита, тогда он поможет добить Шамиля.Мне интересно, и у Хаджи-Мурата, и у Толстого все в порядке с логикой? Хаджи-Мурат и интересен русскому штабу только для дальнейшей минимизации военных потерь, а он требует штурма крепости, при котором поляжет не одна сотня, если не тысяча русских солдат. Да если бы они были готовы на такой штурм и такие потери, им бы и Хаджи-Мурат не был бы нужен. Тот случай, когда овчинка не стоит выделки.Ну, а когда Хаджи-Мурат совершает побег и гибнет при этом, опять же никто, кроме него не виноват. Когда он объявляет о побеге, его мюриды торжествуют: вах, сколько мы русских собак порежем. И когда кордон пытается их остановить, горцы первыми бросаются в атаку и убивают не ожидавших подвоха солдат. Только дело в том, что Хаджи-Мурат был обречен, его бы всё равно убили бы свои, что, в принципе, и происходит, его зарубили кавказцы-милиционеры, и по кавказскому "благородному" обычаю отрезали ему голову. А если бы ему удалось вырваться, то было полно охотников послужить Шамилю и зарезать "подлого предателя".Пытаясь возложить полную ответственность за происходящее только на Россию и её солдат, Толстой допускает манипулятивные приемы: смерть русского солдата происходит от фронтального ранения в живот - кавказцы дерутся честно, а горского мальчика, заметьте, не воина, а мальчика, русский солдат убивает выстрелом в спину, вот вам - вероломство русского солдата. Я не стану утверждать, что за десятилетия кавказской войны не было самых диких случаев, но здесь важнее фактологический ряд, который подбирает Толстой, как он исподволь раскрашивает картинку так, как ему представляется удобным.Кроме всего сказанного по идеологическим и мировоззренческим расхождениям с автором произведения, нельзя не отметить некоторую необработанность текста, его сырость что ли. Известно, что повесть при жизни писателя так и не издавалась, возможно, он еще собирался её отшлифовать, но не успел, поэтому получилось так, как получилось...