Последний день на том свете. Между живым и любимым…

Для многих любовь – что-то высшее, неземное, самое сильное чувство, которое может существовать. В принципе, я согласен, но если разобраться в специфике вопроса, то любовь – просто химическая реакция организма, не больше, ни меньше. Зато какая, ты испытываешь такой огромный спектр эмоций: страх, радость, грусть, волнение, эйфория – сердце начинает биться быстрее при одной мысли о человеке, весь потеешь, голова кругом – чем не болезнь? А самое страшное, если любовь не взаимна. И я этого очень боялся, свой самоконтроль я потерял, меня распирает, я хочу проводить с ней очень много времени, хочу ее обнимать, лежать на ее коленях, хочу, чтобы она украла мой первый поцелуй – хочу никогда ее не отпускать и мне очень плохо, я слишком загоняюсь на этот счет, я чересчур сентиментален и уязвим сейчас. Чувства ранят всех – и сильных, и слабых, так что вариант жить одному в лесу, не худший, чтобы существовать в абсолютной гармонии. Да, наверное, это звучит дико, но порой любовь причиняет самую невыносимую боль, и хочется сбежать от всего мира. Я не считаю себя крепким в душе человеком, она больше похожа на графит – вроде и твердый, но хрупкий.

«Первый опыт всегда болезненный» – так говорят, хотя это и опытом назвать трудно, одно лишь признание, и я до сих пор девственник, мне уже восемнадцать, а я даже девушку в интересных местах никогда не держал, стыдно за себя конечно немного, за свою нерешительность в отношении противоположного пола, но что ж поделать.

Я прошел по тропе шагов десять и свернул налево, мне захотелось постоять на мосту, который находился совсем недалеко, посмотреть на небольшой водоем, протекающий за городом, на белых чаек, летящих против ветра по лазурному утреннему небу к горизонту, получить дозу умиротворения и эндорфина.

Подходя к пешеходному переходу, меня немного качнуло в сторону, и я не понял, как ступил на отметку пешеходного перехода, и мир начинает от меня уплывать, словно я принял целую фуру мельдония. Зебра на асфальте превращается в сплошную линию, ноги отказывают, я словно очутился в невесомости, сигарета выпадает изо рта, мое тело не хочет больше стоять на этой дороге, нужно срочно прилечь, но не тут же, в глазах тускнеет, ноги не слушаются, голова словно оторвалась от туловища и полетела куда-то в темную бездну… Последнее, что мне запомнилось – звук тормозящих покрышек машины и глухой удар моего тела об капот, а потом перед глазами появился белый шум.

Я не ожидал, что это произойдет так быстро, и последняя мысль, которая меня посетила, была: «Это конец!».

Глава IV

Открыв глаза, мне хотелось их сразу же закрыть и больше ничего не делать. Тяжесть и боль – вот что чувствовало мое тело на данный момент. Тупая, ноющая боль. Голова, словно ваза, разбилась на множество осколков. Я посмотрел вокруг. Это была палата с бледно-зелеными обоями. Слева стоит капельница и питает мое тело каким-то раствором – справа небольшая деревянная тумбочка, на ней лежали цветы, множество сладостей и открыток, наверное, от близких мне людей. Я попытался поднять руку и взять салатовую открытку с красивыми темно-серыми буквами, но лишь смог двинуть кистью и пошевелить пальцами. Конечность стала тяжелее в сотни раз, кончики пальцев ощущались как гири, скорее всего, тело лежит так уже давно. Отвратительно – вот мое состояние на данный момент. Мне хотелось просто убежать отсюда, но я чувствовал себя разбитым и слабым. Не сложно догадаться, что меня сбила машина, но неясно одно: почему я стал терять сознание прямо на дороге? Я отбросил эти мысли в сторону, поскольку моя голова и без того раскалывалась.

В палату зашла медсестра, молодая, симпатичная, с подтянутой фигурой, светлыми, окрашенными волосами и голубыми выразительными глазами. Я захотел ей улыбнуться, но понял, что пары зубов у меня не хватает, и почувствовал себя сконфуженным. Элис, именно это имя было написано на ее бейдже. Она подошла ко мне.

– Как погляжу, вы проснулись. Примерно на сегодня или завтра, мы и рассчитывали, – сказала она с улыбкой.

Когда я начал говорить, каждое слово было похоже на звук из старой сломанной скрипки.

– Добрый день, вы очень красивая! – простонал я тихим голосом. О

Она смутилась, я не знаю зачем это сказал…

– Спасибо за комплимент, скорее всего, вы еще не до конца пришли в себя. Как самочувствие? – спросила медсестра с румянцем на щеках.

Она была не сильно старше меня.

– Нет, я вполне в сознании, самочувствие мое паршивое, я думаю, все из-за того, что я сбил машину. – на снова мне улыбнулась.

– Вы сбили? Я смотрю, вы настоящий храбрец, вам очень повезло, скорая быстро приехала и за вашу жизнь боролись несколько дней наши лучшие врачи. Сейчас мне нужно провести осмотр, потом придет доктор.

Не пойму что, но что-то было в ней манящее меня, на вид обычная девушка, но мне так хотелось дотронуться до ее волос.

– Хорошо, осматривайте сколько хотите, мне спешить некуда.

Когда она наклонилась ко мне, я почувствовал одной ноздрей ее запах, видимо, вторая была искривлена. Элис пахла очень вкусно, как будто я оказался на пляже Канарских островов и на меня надели венок из экзотических фруктов. Свежий и слегка пряный, мне захотелось зарыться в ее волосы и не отпускать ни к какому доктору, и моя рука самопроизвольно медленно потянулась к ее волосам. Повезло, что двигаться я еще мог плохо, и мою попытку она не заметила.

– Сколько я уже тут нахожусь? – спросил я, решив, что пора переходить к делу.

– Вы лежали в коме три недели, ваши родные заходили к вам каждый день, но чаще всего приходила девочка.

Она лукаво мне улыбнулась.

Три… Три недели я лежал прикованный к кровати, был вне сознания. Интересно, что со мной происходило, куда путешествовал мой внутренний яд. Не думаю, что мне было интересно просто ждать, пока моя мясная оболочка очнется. Тело всего лишь оковы, которая рано или поздно спадает, поэтому и смерти я не особо боюсь. При слове «девочка» я прищурился и спросил:

– Вы сказали, что ко мне приходила подруга?

– О да, каждый вечер! Могла даже остаться ночевать рядом с вами, ее хотели как-то раз отослать домой, но, увидев, как она, облокотившись на угол кровати рядом с вашим лицом, мирно спит, передумали: она дежурила возле вас с вашей мамой.

Вот оно как…

При этих словах у меня в мыслях образовался полный сумбур, и я решил отвлечься от этого и спросил.

– Вы со всеми такая милая?

– О чем вы говорите? – при произнесении этих слов, она отвела взгляд вниз и стала трепать кончик своих волос.

– Вдруг я тебе понравился? – спросил я с вызовом.

– Осмотр закончен, я пошла за врачом.

Она быстрым шагом вылетела из палаты.

Я не уверен, правда ли ей понравился. Обычно, во мне не так много смелости с девушками, которые старше меня, тем более. Моя натура весьма застенчива и наполнена робостью. Отчасти это из-за того, что мне разбили сердце полгода назад.

Не получается у меня общение с миловидным полом, что-то я делаю не так.

Однако все изменилось, при виде этой весьма привлекательной медсестры, я задумался, что мог ее уже и не лицезреть бы вовсе. Если бы меня сбила машина насмерть, а я даже с девушкой ни разу нормально не по флиртовал, то вечный позор мне! Я не хочу, чтобы меня запомнили как «мальчик, который девственник». Видимо, жизнь решила дать еще шанс.

Палата опустела, я начал читать открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления. Одноклассники сделали коллаж с нашими забавными совместными фото – это меня немного повеселило. Ту салатовую открытку написала она. Это была та, кто так бесстыдно разрушила мою веру в любовь, но поскольку мы с ней в одном классе и все равно неплохо общались, она, скорее всего, поступила так из жалости и вежливости.

– «Джеймс, поправляйся, я очень сильно испугалась, ты на самом деле очень нужен, надеюсь, что скоро ты проснешься и я смогу тебя обнять…».

Эти строки стали греть меня изнутри, видимо, она не забыла, как мы с ней хорошо общались, и, скорее всего, именно Элен приходила ко мне каждый вечер и скучала, лежа рядом с моим почти бездыханным телом. Я с физиономией довольного хоккеиста, без пары зубов, стал смотреть в окно слева от меня – жить не так уж и плохо.

Глава V

Врач заходит в палату и видит парня в белой сорочке с забинтованной головой. Капельница поставляет через его вены жизненно важные вещества в кровь, он смотрит в окно, из которого выбегают лучи и обнимают его фигуру. Юноша сидит с задумчивым видом и немного улыбается. Врач подходит к нему и начинает говорить, через пять минут вся комната в голове мальчика превратилась в белый шум, его словно отсоединили от этой реальности, и он уже не слушал, что ему говорит врач. Глаза опустели, стали похожи на два куска металла – холодного, твердого серебристого металла.

– Вы меня слышите? – спросил доктор. – Это очень важно, вы должны понять и рассмотреть все варианты.

– Мне все понятно, пожалуйста, оставьте меня одного.

Я не хотел этого признавать, хотел забыть слова врача и себя в принципе; я не плакал, толку от этого не было. Видимо, я до конца еще не осознал, что в ближайшие полгода я могу умереть; я просто лежал и смотрел в окно – стая ворон рассекала уже пасмурное небо.

Всю ночь я не спал, вечером ко мне приходила мама и другие родственники. У всех были заплаканные глаза, и практически со всеми я обнимался и принимал от них подарки. Дядя подарил мне беспроводную колонку, за что я был чрезмерно благодарен. Музыка в палате явно не будет лишней, она сможет залечить какие-то душевные царапины и обезболить раны.

Время, проведенное с родными, меня немного взбодрило, и когда они ушли, я выключил свет, поставил свой любимый плейлист в телефоне, который был подключен к новой колонке, и музыкальные волны разнеслись по комнате; они бились о стены и разбегались по воздуху в разные стороны, словно стая мелких рыбок, на которую плывет тигровая акула.

Спустя несколько песен меня стало клонить в сон, я приглушил музыку, чтобы она тихо ласкала мои слуховые рецепторы, когда я начну засыпать. Веки тяжелели, глаза начали смыкаться, как вдруг, три стука в дверь. Я посмотрел на часы, время 04:43. Все мысли смешались. В такую рань? Может, смерть уже стучится ко мне в гости…

Стук повторился, я встал и подошел к двери. Кафельный пол был холодный, и только сейчас я услышал, как по окну крупными каплями бил дождь. Поднимая руку к двери, я стал выстраивать предположения, кто же это мог быть. Дверь открылась, возле порога стояла девушка в толстовке, узких джинсах и спортивных кроссовках, волосы ее были мокрые, как и лицо, правда, не ясно было – капли дождя ли под глазами? Это была она, моя любовь, мое страдание, мои терзания, моя салатовая открытка – Элен.

– Элен, что ты здесь делаешь? Ты время видела?

Она молча подошла ко мне и обняла так крепко, что на секунду мне показалось, будто я задохнусь. Девушка лихорадочно дышала мне в грудь и очень тихо плакала. Мне было больно, потому что пару ребер у меня точно были сломаны, но в то же время безумно приятно.

– Да живой я, живой, – протянул я, немного постанывая от боли.