Петербург накануне революции

Обязательно зайдите в ювелирный магазин «К. Э. Болин» ? на Большой Морской, 10. Наряду с магазинами Фаберже или Павла Овчинникова магазин Болина – важнейший адрес для адептов демонстративного потребления дореволюционной России. Романовы традиционно заказывают фирме свадебные и коронационные украшения, Николай II выбирает у них подарки ко дню рождения жены и кое-какие мелочи для себя – скажем, несколько жемчужных пуговиц с бриллиантами за семь тысяч рублей.

После 1912 года обязательным становится файф-о-клок в гостинице «Астория» ?. Вообще в моде все английское: лаун-теннис, нюхательная соль, скейтинг-ринги (места, где катаются на роликовых коньках) и велоспорт. Неподалеку – магазин торгового дома «Победа» ? (Гоголя[6 - До 1902-го и после 1993 года – Малая Морская.], 12), где император покупает английские велосипеды себе и детям. Впрочем, на самой аристократической улице есть заведения и попроще. Для тех, кто тяготеет к русской кухне и в политических пристрастиях близок к Союзу русского народа[7 - Союз русского народа – крупнейшая и самая влиятельная монархическая и националистическая организация дореволюционной России, возникшая в Петербурге после событий января 1905 года. Основой программы союза были уваровская триада «Православие, самодержавие, народность» и антисемитизм. Союз был опорой для борьбы с революционными настроениями и пользовался благосклонностью Николая II.], подойдет ресторан «Малоярославец» ? (Большая Морская, 8). Сюда заходят на стерляжью уху и бараний бок с гречневой кашей чиновники средней руки и беллетристы.

Не слишком чопорная обстановка и у братьев Пивато ? (Большая Морская, 36) – здесь на ужины со спагетти болоньезе и кьянти собираются сотрудники журналов «Аполлон»[8 - «Аполлон» – иллюстрированный журнал об изобразительном искусстве, музыке, театре и литературе.] и «Сатирикон»[9 - «Сатирикон» – еженедельный сатирический журнал.].

Праздную прогулку хорошо продолжить в направлении Островов. Острова – это самый зеленый район города, традиционное место прогулок на свежем воздухе и спортивных развлечений. Первая остановка – роллер-ринг на Марсовом поле (Царицыном лугу) ?. Здесь принято заводить новые знакомства – фитнес, совмещенный с флиртом. На паркетном полу ринга поддерживают под руку неловких министерских жен маршалы поля[10 - Маршалы поля – тренеры и распорядители в зале для катания на роликовых коньках, помогали новичкам, следили за порядком.], рядом в Зимнем саду дам угощают шампанским биржевые маклеры и гласные[11 - Гласный – член городской думы, земского собрания (уездного и губернского).] городской думы.

Следующая остановка – увеселительный сад «Аквариум» (на его месте теперь киностудия «Ленфильм»), крупнейшая городская аристократическая дискотека с живой программой: французские каскадные танцы, румынский оркестр, цыганский хор, фокусники, костюмированные балы, романсы исполняют Анастасия Вяльцева и Варя Панина. Важнейший элемент развлекательного центра – огромный аквариум с медузами. Если нет спутницы, искать ее надо именно у аквариума. Это может быть француженка, купеческая вдовушка, не нашедшая себя на императорской сцене актриса или кутящая декадентка.

Большая Морская улица. Около 1901 года

Дальше на север – фешенебельный ресторан «Вилла „Эрнест“» (Каменноостровский просп., 60), названный по имени его владельца, швейцарца Эрнеста Игеля. Здесь царит повальное пьянство, хозяин предоставляет неограниченный кредит для постоянных посетителей, так что можно и завершить поездку. Но настоящие путешественники тут только подходят к буфету и снова приказывают запрягать. Летом нужно обязательно показаться на стрелке Елагина острова. Здесь, вокруг паркового пруда, непрерывно движется кавалькада экипажей, всадников и моторов. Вся элегантная публика собирается под вечер провожать закат и встречать белую ночь. Рядом со стрелкой располагаются многочисленные киоски, где можно подкрепить силы минеральной водой предпринимателя Излера и сладостями. С 1908 по 1911 год в Елагиноостровском дворце проводит с семьей лето Петр Столыпин.

Фарсы

Фарс – самый популярный театральный жанр в Петербурге начала века. По сути, это короткая комическая пьеса бытового содержания – незамысловатая, эстрадная, нередко скабрезная, рассчитанная на массовую публику. Ближайший ее современный аналог – антрепризные комедии.

Фарсы распространились по Петербургу со скоростью света, появились целые театры, которые ставили только их: «Фарс», работавший на Адмиралтейской набережной, затем – в Пассаже; «Невский фарс» (на Невском, в доме купца Елисеева); «Летний фарс» в саду на Офицерской (бывший «Демидрон»); «Зимний фарс» – там же. Фарсы быстро стали эстрадными ревю, гигантскими дивертисментами: здесь и танцовщики, и опереточные певицы, и короткие пьески. «Новые злободневные куплеты! Новые модные танцы! Новые модные шансонетки!» – так выглядела реклама «Невского фарса». Комедии про мужей-рогоносцев, канкан, шутки про политику – все вперемешку.

Ходили на фарсы прежде всего обыватели среднего достатка. Главная приманка – актрисы, которые иногда появлялись затянутыми лишь в трико или в полупрозрачных покрывалах.

В 1907 году на открытой сцене петербургского «Аквариума» проводились показы живых cartes postales (открыток) – обнаженных и раскрашенных под мрамор, гипс или бронзу женщин. В этом же году состоялось единственное выступление модной танцовщицы Ольги Десмонд (остальные отменили): девушка показывала пластические композиции в прозрачных одеяниях, а в конце выходила нагишом, загримированная под мрамор, с демонстрацией живых картин «Жертва», «Пробуждение Галатеи» и «У моря» и танцевала среди кинжалов. Дискуссия о наготе на сцене стала одной из самых популярных дореволюционных светских тем: считать ли это порнографией или развитием сценического искусства? Вышел даже сборник эссе «Нагота на сцене», где будущий нарком просвещения Луначарский провозглашал: «Борьба за наготу есть борьба за красоту, здоровье и свободу».

Путь настоящего гуляки лежит дальше на север, в Старую и Новую Деревню, в район нынешних Приморского проспекта и улицы Савушкина. Здесь места на любой вкус и толстый кошелек: «Самарканд» с татарской прислугой и цыганским хором Шишкина; «Вилла Родэ», где можно увидеть пьяного Григория Распутина о натюрель[12 - О натюрель (от франц. au naturel) – в голом виде.]; «Аркадия», Крестовский сад, летний «Кюба». Отдельные кабинеты, обширные террасы и зеленые зоны, варьете с богатой программой, хоры русские и цыганские – настоящие купеческие кутежи происходят именно здесь. Под утро гуляющие разъезжаются парочками по гостиницам центра, а навстречу им движется из города ассенизационный обоз[13 - Ассенизационный обоз – специальный транспорт с рабочими-ассенизаторами для удаления отбросов и нечистот из города.].

Представителю среднего класса весь этот набор развлечений не по карману. Однако даже если вы сын купца первой гильдии, провинциальный помещик с деньгами, удачливый инженер-нефтяник, хорошо зарабатывающий журналист, в столице и для вас найдутся развлечения на любой вкус. В ресторане первого разряда «Вена» ? на Гоголя, 13/8, царит артистическая атмосфера, проходят вернисажи и литературные чтения, Александр Куприн и Аркадий Аверченко здесь днюют и ночуют. Французский ресторан «Альбер» ? на Невском, 18, славится макаронами и популярен среди столичных геев, балетоманов и сотрудников литературно-художественных журналов; «Палкин» ? (Невский просп., 47) хорош для любителей русской кухни, а в ресторане Мариинской гостиницы в Апраксином дворе принято веселиться на Новый год. Для семейного отдыха существует Благородное собрание на углу Невского и Большой Морской.

Отлично провести время можно в увеселительных садах. В Зоологический сад в Александровском парке ? к шести часам ходят смотреть на кормление животных. Главная приманка для посетителей зоосада – слонихи Бетти и Жолли (Бетти проживет долгую жизнь и погибнет в годы блокады). Кроме того, устраиваются катания детей на пони и осликах, работают торговые киоски, три театра, где дают главным образом оперетту, открытая эстрада, карусель, тир и ресторан.

В бывшем Демидовом саду на Офицерской улице татарский купец Ялышев открыл в 1912 году луна-парк с аттракционами (сейчас на этом месте стадион Университета физической культуры имени Лесгафта). Среди аттракционов – чертово колесо и «Американские горы», «Мельница любви» и «Пьяная лестница». «Американские горы» страшно нравятся живущему по соседству Александру Блоку. Кстати, в этом саду, в Театре В. Ф. Комиссаржевской, в 1907 году прошла премьера его «Балаганчика».

В луна-парке всегда можно найти какую-нибудь диковинку; гвоздь программы – аттракцион «Деревня Сомали», ее обитатели ведут себя весьма непринужденно и исполняют экзотические танцы. Если вы оказались в луна-парке в начале декабря 1913 года, не упустите случая посмотреть первый футуристический спектакль с Маяковским в главной роли (получивший из-за бюрократической случайности название «Владимир Маяковский»). Решайте сами – освистывать, как большинство зрителей, или рукоплескать.

Спиритизм

К началу XX века оккультные занятия из аристократической затеи превратились в любимое развлечение среднего класса. Сеансы столоверчения происходили в гостиных многих петербургских домов. Присутствие медиума с репутацией – залог удачного светского вечера. Важнейшим адресом для любителей всего эзотерического была квартира великой княгини Милицы Николаевны и ее супруга, великого князя Петра Николаевича, в особняке на Английской набережной, 34. Черногорские принцессы Милица и Стана нередко устраивали у себя спиритические сеансы, на которые приглашали и государыню. Черногорки интересовались всем сверхъестественным и поставляли к императорскому двору разного рода чудесных людей – от гипнотизера мсье Филиппа до Григория Распутина.

В Москве известными адептами общения с духами были Валерий Брюсов и его ближайший соратник Александр Миропольский (Ланг). Оба они сотрудничали с оккультным журналом «Ребус», где публиковали изречения духов, записанные во время спиритических сеансов.

На квартире Ланга они почти ежедневно вызывали духов, которые двигали мебель, писали карандашом исполненные тайного смысла тексты, но, рассердившись, могли выдать целый лист отборной матерной брани.

Петербургские символисты иногда устраивали сеансы столоверчения у Вячеслава Иванова в башне (Таврическая, 35). Прикоснуться к тайному знанию можно было и у розенкрейцера Николая Рериха на Галерной, 44.

В 1908 году у него выступал самый мощный спирит этого времени – поляк Ян Гузик. В его присутствии мебель летала по комнате, раздавались какофонические звуки, а духи вели себя крайне агрессивно: одному из участников едва не выбили глаз. В отсутствие приглашенных звезд общение с потусторонним миром брала на себя жена Рериха, Елена Ивановна.

В погоне за потусторонним следовало проявлять осторожность, чтобы не нарваться на мошенников: известна история опереточной актрисы Марии Пуаре, которая при помощи потусторонних сил сумела убедить наивного мистика графа Орлова-Давыдова, что она беременна от него, а сама купила младенца у бродяжки Воробьевой.

Конкуренцию луна-парку составляет сад Тумпакова на Фонтанке, который в 1901 году устроил ярославец Петр Вионорович Тумпаков (сейчас – Молодежный театр на Фонтанке). В саду – электрическое освещение, ресторан с застекленной верандой, цветник, подсвеченный электрическими лампочками, и лучшая в городе оперетта в театре-варьете «Буфф». К восьми часам вечера на представление съезжается шикарная публика. Сцена закрыта коммерческим занавесом, разрисованным газетной рекламой корсетов, обуви, помады. Выделяется знаменитый слоган средства для ращения волос – «Я был лысым». В программе – классика опереточного жанра: «Веселая вдова», «Корневильские колокола», «Мартин-рудокоп». На летней веранде идет дивертисмент: негры-чечеточники, куплетисты, исполнители скетчей, престидижитаторы[14 - Престидижитатор – фокусник, отличающийся ловкостью рук.] и обязательно – полуголые кафешантанные певички, с которыми можно завести более тесное знакомство в отдельных кабинетах местного ресторана. Кстати, иногда хозяин сада подсаживается в ресторане к гостям, угощает шампанским – будьте настороже: на пьяную голову легко спустить последние деньги, такие случаи в саду Тумпакова не редкость.

Есть, наконец, пространство и для артистической богемы. Акмеисты пропускают последний поезд в ресторане Царскосельского вокзала и назначают свидания в Мальтийской капелле и под аркой на Галерной; пианист-виртуоз Цыбульский развлекает посетителей «Бродячей собаки» ? (пл. Искусств, 5), где с гениев денег не берут и существуют благодаря «фармацевтам» – богатеньким адвокатам и дантистам, интересующимся культурой. Модны маленькие театры – «Старинный театр» ? под руководством Николая Евреинова и Николая Остен-Дризена (он к 1911 году переехал в Соляной переулок, 9, лит. Б), антрепризы Мейерхольда. Престижно ходить в гости к Мережковским ? (пересечение Пантелеймоновской и Литейной улиц, 27/24), бывать в редакции «Аполлона» ? на Большой Конюшенной, 13, заходить к Федору Сологубу и Анастасии Чеботаревской на Разъезжей улице, 31 ?.

Если же вы человек простой и денег в обрез, то чаю с пирожками или тарелку щей можно перехватить в трактире или чайной – их в столице несколько сотен. Ближе всего извозчичьи трактиры у Лиговского проспекта и заведения в Спасской части, в окрестностях Сенной площади. Выпивку без закуски не подают; если желаете просто выпить чаю – для верности сами сполосните посуду, чайник с кипятком принесут отдельно для заварки. Правда, публика в трактирах беспокойная: пьяные скандалы и драки – обычное дело. Гораздо безопаснее студенческие столовые, где за 15-20 копеек можно получить приличный обед. Лучше всего кормят поляки в окрестностях Технологического института: спрашивайте суп из говяжьего рубца (фляки) и зразы – не прогадаете.

Субкультура гомосексуалов в дореволюционном Петербурге

Подготовила Татьяна Зарубина

Закон

В России государство занялось регулированием мужеложства позже, чем в западных странах. В 1716 году Петр I законодательно запретил его в армии и на флоте. На гражданское мужское население России этот запрет распространился в 1835 году при Николае I. Наказание было установлено только в 1866 году: лишение всех прав, состояния и ссылка в Сибирь на поселение. В 1900 году ссылку заменили заключением на срок от четырех до пяти лет; христианам, кроме того, полагалось религиозное покаяние.

Впрочем, российские власти, полиция и общество были относительно терпимы к однополым отношениям, и закон применялся далеко не всегда – до 1905 года представители привилегированных классов редко подвергались уголовному преследованию. Женщин закон не касался вовсе. Последние два российских царя были терпимы к гомосексуальным мужчинам – они встречались и среди членов царской семьи, и среди придворных. Приговоры за добровольное мужеложство практически не выносились: если дело и доходило до суда, то судьи были склонны оправдывать обвиняемых или назначать сравнительно мягкие наказания, особенно если речь шла о людях высокопоставленных.