Инопланетяне. Приключения

– О них не беспокойся. Они…, самолёт благополучно приземлился в аэропорту «Внуково»…

Не дослушав до конца, я встревожено воскликнул:

– Но я-то не прилетел! Меня будут искать…, уже ищут…!

– Никто тебя не ищет, писатель. Ты прилетел…, прошёл таможенный контроль….

– Ааа…?

– Да не парься ты…

Опережая мой вопрос, зазвучал ответ в моей голове, и даже цветные картинки замелькали у меня перед глазами.

…тебя сбила неустановленная машина, и тебя уже похоронили…

И мгновенно я увидел себя переходящим улицу возле своего дома. В руках у меня были дипломат и букет алых, вперемешку с белыми, роз (любимых цветов жены), и мчащийся на большой скорости автомобиль…

Эту картинку быстро сменила другая – я увидел свои похороны…

Господи, за что? За что ты так…? В чём я провинился перед тобой? – застонал я, и от несправедливости судьбы что-ли, или от злости на этих…, этих, я даже не мог сразу подобрать необходимое слово. Наконец сообразил – этим… тварям и, наконец-то обретя голос, заорал:

– Что Вам от меня надо, ублюдки, кровопийцы?! Я лучше погибну от ваших пыток, чем покорюсь и стану рабом ваших экспериментов…!!!

Инопланетянин, вновь неуловимо изменился. Он принял облик человека…, облик моего издателя и, с язвительной улыбкой искривившихся губ, издевательским тоном проговорил:

– Вот такой ты нам и нужен – задиристый, непокорный, готовый биться за свою жизнь до конца.

– Но…, зачем?

На этот, не совсем корректный вопрос, я всё же отвечу тебе.

– Люди, по природе своей, свободолюбивые особи. Они ненавидят рабство в любых его проявлениях…, не признают законы, противоречащие их пониманию справедливости и, доведённые до крайней черты – восстают. Они стремятся освободиться от ненавистного ига, и ищут любые возможности, чтобы свергнуть тиранов или сбежать от них.

– Ноо…, я-то здесь причём? Зачем меня…

– В тебе с рождения заложен сильный бунтарский дух, и ты, пример передо мной, постараешься сбежать, или… поднять восстание, чтобы нас уничтожить.

– Ноо…, если так…, то…

– Ты хочешь спросить – зачем же ты нам такой нужен? Не проще ли тебя сразу уничтожить?

– Да.

– Ты попытаешься любыми способами сбежать. То есть, ты будешь искать любую лазейку в нашей защите, любую ошибку в нашей обороне, а мы…, мы будем…

Он, вдруг осёкшись, замолчал, и подозрительно взглянул на меня.

Из его пространной речи я понял лишь одно – я пленник, а для своей семьи давно мёртв и похоронен. Значит, я никому уже не нужен…, со мной морально покончено.

От такой мысли у меня даже на мгновение пропал интерес к жизни.

Зачем, кому нужно моё существование, если я никому не нужен? – подумал я. Ни дома, ни семьи…, лишь жалкое подобие жизни…

Я представил себе картину будущего своего, и приуныл, настроение резко ухудшилось. Я уже готов был попросить таракана, чтобы меня тут же, не сходя с места, прикончили, прервали мою юдоль горьких слёз и стенаний. Я готов был, словно потерявший стаю одинокий волк, завыть от горя. Я готов был…. Господи, сейчас я готов был на всё, лишь бы прекратилось моё существование.

Но видимо так уж у нас, человеков, заложено (а может это Всевышнее Божество так расстаралось), мы не можем вот так, запросто, не за понюх табака, расстаться с бренным своим существованием – что-то сопротивляется в нас, что-то противится.

Такое же состояние посетило и меня. Что-то во мне воспротивилось скоропостижной смерти, и я ещё подумал, а почему эта тварь будет преспокойно наслаждаться жизнью, а я нет? Почему? Да я…

И замолк, вспомнив, что эти твари владеют даром мыслеречи, то есть, я перестал думать о чём-либо, постарался отключить свой мозг от любых эмоций.

По-видимому, Таракан уловил моё настроение, и насмешливая улыбка появилась на его лице. Презрительно усмехнувшись, он как-бы решил подвести итог нашему диалогу:

– Вот видишь, я прав.

– Ни фига ты не прав, – мысленно сопротивляясь его выводу о нас, ответил я, – ты прав только в одном – Человек существо, действительно, свободолюбивое, а вот я – я слабый, никчёмный человек. У меня ничего ценного в жизни не осталось – ни семьи, ни жены, ни детей. Мне теперь всё по-фигу – что продолжать жить, что умереть. Ты можешь приказать бросить меня в темницу или сделать рабом…. Да пошёл ты! Буду я ещё с тобой лясы точить, мразь!

Я специально так говорил, и даже вслух, я так говорил, чтобы его разозлить, чтобы он понял – я ничего не боюсь, и мне начхать с высокой колокольни на его умозаключения. И ещё я так говорил, потому что уже знал – что бы со мной впоследствии не случилось, я всё равно сбегу!

А он слушал мою сумбурную речь, и улыбка не покидала его лица. Он, паразит, понял всё-таки по моим словам и выражениям, что он «достал» меня, довёл меня до холодного каления, и что я приложу все силы, чтобы сбежать.